Все смущенно переглядываются. Гай замолкает. Тогда Володя, кашлянув, произносит:
— Ты же знаешь, Гай, это не от нас зависит. Распоряжается Штаб… Корней… Они ни за что не отпустят тебя сейчас. Там разруха, эпидемии, голод… Передают, что…
Гай, не дослушав, расталкивает ребят и убегает к лесу. Драмба широким бесшумным шагом следует за ним.
Почти нагой, в одних трусах бежит Гай по лесу, не обращая внимания на ветки, которые хлещут его по лицу, по груди, по рукам. Зубы его стиснуты, в глазах слезы.
— Не сдамся, не сдамся… — хрипит он. — Не будет по-вашему… Не сдамся…
И вдруг он выскакивает на знакомую крошечную прогалину, окруженную соснами, засыпанную слоем коричневой опавшей хвои. Только вместо муравейника посередине прогалины лежит на земле толстое трухлявое бревно. И знакомый скрипучий голос произносит:
Будь здоров, Гай, бывший Бойцовый Кот. Что-то тебя давно не было видно…
Гай останавливается как вкопанный, глядит на бревно, затем растерянно обшаривает глазами прогалину.
— Э… — произносит он, с трудом переводя дух. — Это… Горячего солнца и воды… во множестве… Это вы?
— Конечно, это я…
— Понимаю… понимаю… В прошлый раз вы были муравьиной кучей, поэтому я не сразу…
— Ошибаешься. Пока я только подумываю о метаморфозе в муравейник. Как ты догадался?
Сбитый с толку, Гай молчит.
— А это что за чучело? — осведомляется Оборотень.
Гай оглядывается. За его спиной стоит Драмба.
— Это? Это робот.
— Терпеть не могу искусственных носителей разума. Зачем ты привел его?
— Уходи, — шепчет Гай Драмбе. — Подожди меня в лесу.
— Слушаюсь, господин капрал, — ответствует Драмба и скрывается за деревьями.
Гай опускается перед бревном на корточки.
— Все-таки я уверен, — вкрадчиво говорит он, — что в прошлую нашу встречу вы были в виде муравейника…
— Этого не может быть, — неуверенно отзывается Оборотень. — Я же говорю тебе, я только подумываю о том, чтобы перевоплотиться в муравейник…
— Нет, — твердо говорит Гай.
После паузы Оборотень произносит:
— Может быть… может быть. В вашей части Вселенной у нас часто слабеет память. Возможно, я забыл… Ведь ты приходил так давно…
— Всего четыре… нет, пять дней назад! Оборотень смеется дребезжащим смехом.
— Ошибка! Ошибка! У тебя тоже никуда не годится память, бывший Бойцовый Кот… Ты был здесь не менее двадцати дней назад… Шел дождь, последний дождь в этом сезоне…
— Не было дождя! Нет, был, но потом… гроза…
— Лил дождь.
— Погодите… — Гай вытирает с лица пот. — Скажите мне, почему вы называете меня бывшим Бойцовым Котом?
— Я? Это не я тебя так называю. Ты сам назвал так себя в прошлую… в нашу первую встречу. Я спросил тебя, кто ты такой, и ты прямо так и сказал мне: бывший Бойцовый Кот…
— Я? Я сам себя так назвал? Неправда! Можно Жака спросить, он подтвердит…
— При чем здесь Жак? Ты ведь приходил один, без Жака… и без этого механического урода… Ты все путаешь, Гай. Ты пришел поздно вечером, и лил дождь, и ты был один, и по речи твоей я принял тебя за помешанного… Неужели не помнишь? И в руках у тебя было какое-то отвратительное железо… оно отвратительно пахло под дождем…
Гай медленно поднимается с застывшим лицом.
— Да… — бормочет он. — Да, я припоминаю… И до этого я никогда не приходил, так?
— Никогда, — отвечает Оборотень скрипучим голосом.
Гай со стопкой чертежей под мышкой входит в мастерскую. Володя под яркой лампой работает — собирает какую-то миниатюрную схему, время от времени «прозванивая» ее тонким игловидным инструментом с крошечной, в булавочную головку, лампочкой на конце. В распахнутые двери врывается обильное солнце, снаружи доносится рассеянное, но очень мелодичное пение Галки.
Володя отрывается от работы и внимательно глядит на Гая.
— Не помешал? — с нарочитой небрежностью, глядя в сторону, произносит Гай.
— Ничуть. Что, готовы чертежи?
— Не все. Ты мне поможешь?
— Давай посмотрим.
Гай подходит к нему, вручает чертежи. Володя разглядывает их, качает головой.
— Молодец, — говорит он. — Отчетливая работа.
— Чего там… — По-прежнему не глядя на него, Гай пожимает плечами. — Когда подопрет, так и рыбка запоет…
— Поющая рыбка — для нас не ошибка, — рассеянно откликается Володя. — Это что же у тебя такое? — спрашивает он, с любопытством рассматривая чертежи короткой толстостенной трубки.
Лицо Гая заливается краской.
— Сюрприз, говорят тебе! — сердито ворчит он. — Потом узнаешь… Ты мне поможешь или нет?
— Еще бы…