— Это невозможно, Гай, — также шепотом говорит она. — Нет, это невозможно… — Она зажмуривается и трясет головой. — Да, мы свободны, да, мы всемогущи… Но наша свобода и могущество держится на железной дисциплине… Не знаю, понимаю ли я тебя… Кажется, понимаю. Но это невозможно…
Она встает, высвобождает свои руки из рук Гая и выбегает из мастерской.
Гай одиноко стоит на коленях перед серым футляром форматора.
Лужайка в лесу. Горячий полдень. Жужжит шмель, перелетая с цветка на цветок. Паучок неторопливо плетет паутину. Заливаются-чирикают невидимые птицы в вершинах деревьев.[40]
Кусты раздвигаются, и на поляну выходит Гай. Он хмур и мрачен. Следом гигантской тенью бесшумно появляется Драмба. Гай бросает в траву брезентовый сверток. Сверток падает с глухим звяканьем.
Негромко звучит глиеровская «Песня без слов». Гай как-то грузно, словно обессилев, садится в траву и медленно разворачивает сверток.
Десяток металлических деталей, тускло отсвечивающих на солнце.
Гай лезет в карман и высыпает на брезент пригоршню автоматных патронов. Медь отсвечивает на солнце ярко и радостно.
Россыпь патронов и десяток деталей: ствол, корпус, выдвижной приклад, затвор, пружина затвора, два магазина, две пружины к магазинам…
Гай механически, привычными движениями собирает автомат. Снаряжает магазины патронами. Со щелчком вбивает один магазин в патронник.
Некоторое время он сидит с автоматом на коленях, опустив голову. Затем медленно, с болезненным стоном поднимается ни ноги. Поворачивается лицом к огромному старому дереву и поднимает автомат.
Перед ним — улыбающаяся рожица Жака. Его голос:
— Я сам виноват. Растренировался. И потом, разве можно дразнить Бойцового Кота?
Умное, ласковое лицо Володи. Его голос:
— Вся туша твоего герцога, набитая алкоголем и нечистыми вожделениями, не стоит ногтя с твоего мизинца…
Милое лицо Галки. Ее голос:
— Ты мог бы и подождать несколько лет…
Гай опускает автомат. Затем зажмуривается, рывком вскидывает ствол и нажимает на спусковой крючок. Оглушительная короткая очередь. Мертвая тишина.
И снова, словно сквозь вату, проступают звуки. Негромкий женский голос, поющий «Песню без слов», чириканье птиц… Гай с отчаянным лицом поворачивается к роботу:
— А что я еще могу сделать, Драмба? — шепчет он. — Что я могу сделать?
Робот молчит.
Лес. Серый дождливый день. Идет по лесу Гай в своей зелено-коричневой маскировочной куртке, с автоматом на ремне через плечо.
Выходит на знакомую прогалину, окруженную мокрыми соснами. Слой опавшей хвои тускло отсвечивает под серым небом. Нет ни муравейника, ни трухлявого бревна — посередине прогалины возвышается мокрый угловатый камень.
Гай останавливается перед камнем.
— Здравствуйте, — тихо говорит он. — Горячего солнца и воды в достатке…
Скрипучий голос отзывается:
— Здравствуй. Воды сегодня вполне достаточно, а вот солнца я не видел давно. Кто ты такой?
— Да, я забыл, — произносит Гай. — Зовут меня Гай, и я… — Он с горечью усмехается. — Я — мальчик из преисподней. Бывший Бойцовый Кот его высочества герцога Алайского.
— Очень длинно, Гай, — говорит скрипучий голос— Лучше просто: бывший Бойцовый Кот, что бы это ни значило. Что это за железо ты таскаешь на себе?
— Ничего особенного… Сюрприз для друзей.
— Ужасно пахнет под дождем.
— Извините… Больше не повторится.
— Рад слышать. Итак?
— Ничего. Просто я пришел попрощаться. И поблагодарить.
— Очень рад, Гай. Но… я впервые вижу тебя. Что я сделал, чтобы заслужить твою благодарность?
— Неважно. Потом… Мы еще увидимся, впрочем. Очень скоро.
— Не понимаю. Ты пришел попрощаться и обещаешь, что скоро увидимся?
— Я не могу объяснить… Я прощаюсь, потому что сегодня — первый дождливый день.
— Глупости! Дожди идут уже много дней подряд, ты говоришь, как сумасшедший.
— Да, да, да. Простите меня. Да, для вас это последний дождливый день. Завтра для вас начнутся дни солнечные.
— Гм… Для меня. А для тебя?
— Не знаю… Прощайте.
Гай поправляет автомат на плече, поворачивается и уходит в лес.
Лагерь гулливеровцев. Поздний вечер, накрапывает дождь. Костер. Жак, мечтательно прикрыв глаза, наигрывает на «концертоне» печальную мелодию в латиноамериканском стиле. Володя сидит рядом, прихлебывая из кружки молоко. Галка сидит рядом и слушает. Угрюмый Гай тоже слушает, уставясь в огонь. В тени маячит громадный силуэт Драмбы, его округлая голова странно выделяется на фоне звездного неба.
И вдруг раздается длинный шипящий звук, закончившийся звонким хлопком, словно откупорили бутылку шампанского. Володя живо приподнимается на колени.
— Корабль, Галка!
В центре поляны из вечернего воздуха возникает силуэт корабля — фосфоресцирующая конусовидная масса.
— Ребята, — говорит Жак, откладывая «концертон». — Кажется, кто-то будет сдавать экзамен…
Галка пристально смотрит на Гая. Она бледна, губы ее дрожат. Гай молча поднимается и уходит в темноту.