М. Ш.: Мы не просто их читаем.
А. Н.: Но ведь пишем мы не для вас.
Ю.Ф.: А для читателей?
А. Н.: Для читателей, которым совершенно наплевать на эти описания. Он прочел, что там 234-й год и всё, и забыл.
Ю. Ф.: Я тогда опять приведу пример. Казаков обнаружил, что 16–17 июля 2033 года — это суббота-воскресенье, и в результате в Ташлинске ни одно присутственное учреждение работать не может. (Смех.)
АН.: А откуда, между прочим, он взял, что там будет, скажем, семидневка, а не пятидневка?
В. К.: Юра с точностью до наоборот извращает мою позицию. Дело заключалось в следующем. Это как раз Борис Натанович сказал, что когда речь шла о сценарии по «Отягощенным Злом», то в прометеевском издании 33-й год был заменен на 30-е годы. После чего как раз я доказывал Борису Натановичу, что присутственные места в XXI веке могут работать в субботу и воскресенье. Прошу прощения! Все было наоборот.
Ю. Ф.: В общем… Аркадий Натанович, вот еще один вопрос с хронологией — это Горбовский. Как он попал в XXII век? Ведь он существовал в начале XXI, одновременно с Валей Петровым, одновременно с ребятами, которые уходили с Ляховым… Это не тот Горбовский? Или тот же Горбовский все - таки?
А. Н.: Откуда мы знаем?
С. Л.: Аркадий Натанович, вкратце, в двух словах, ваше мнение о фильме «Трудно быть богом».
А. Н.: Мне фильм, честно говоря, понравился.
С. Л.: Понравился?
А. Н.: Да. Мало того. По размышлению сейчас он гораздо более глубокий фильм, чем…
С. Л.: Чем кажется с первого раза? Да?
А. Н.: Чем книга.
С. Л.: А, чем книга даже!
Ю. Ф.: Чем книга?
АН.: Да.
М. Ш.: Так там же гуманизма ни на грош, по-моему…
А. Н.: Вот, дорогой мой! Там не «гуманизма ни на грош», там… За это время, к моменту действия фильма, гуманизм страшно преобразился. Он перестал быть тем, что мы называем сейчас гуманизмом. Это как раз мне очень нравится там.
С. Л.: Это гуманизм с их точки…
А. Н.: В этом гуманизме нет места ни жалости, ни милосердию, потому что это уже отмерло за ненадобностью.
М. Ш.: Да. Правда, так.
Ю. Ф.: Разве может существовать мир, построенный на таких принципах?
С. Л.: А бог его знает.
А. Н.: Мы же создали мир, по крайней мере в нашем общежитии, в котором нельзя прийти к товарищу и вспороть ему живот.
М. Ш.: Аркадий Натанович, но это же не ваша мысль. Вот эта. В фильме.
А. Н.: Конечно, нет, об этом я и говорю, что Фляйшман это сделал. Но, к сожалению.:. Но, к моему глупому изумлению, Фляйшман этого не понял сам.
Ю. Ф.: Вопрос: почему все-таки при вашей нелюбви… при ваших, насколько мы знаем, очень тяжелых отношениях с Далем Орловым, что вам зарубил «Бойцового Кота» в свое время…
А. Н.: Да.
Ю. Ф.:… все-таки сценарий Даля Орлова?
А. Н.: В титрах есть Даль Орлов?!
М.Ш.: Да.
А. Н.: Ничего, вот сейчас пойдет это дело… Мы сразу же подаем в суд. Я их предупреждал, что подам в суд… Ну, ладно.
В. К.: Извините, что мы вам такую новость преподнесли напоследок.
А. Н.: Нет, я же думал… Там эта сволочь копала здорово.
С. Б.: Аркадий Натанович! Последняя просьба, и я думаю, ко мне присоединятся все «людены». Ну, давайте все-таки «Страну багровых туч» опубликуем? (Смех.) Ну, первая, понимаете, самая…
А. Н.: Светланочка! Хотите я встану на голову, а за ноги меня будут держать? Вот, но в эти дела не вмешивайтесь.
С. Б.: Нет, я не говорю, чтоб вы мне сейчас сказали «да», я говорю: мы вас просим.
С. Л.: Оставьте надежду.
А. Н.: Нет. Ни сейчас, ни после мы ее включать не будем.
Ю. Ф.: А есть какие-нибудь еще произведения, которые вы никогда не будете переиздавать?
А. Н.: Ну, пока не видим.
В. К.: И «Повесть о дружбе и недружбе» будет тоже опубликована?
А. Н.: Да, по-моему.
Ю. Ф.: И «Подробности жизни Никиты Воронцова»?
А. Н.: Это нет. Нет.
В. К.: А вы вообще собираетесь раскрывать псевдоним как-то?
А. Н.: А зачем? Кто знает, тот знает.