102) Глебски и госпожа Мозес «пляшут, а я смотрю», — продолжает Брюн в варианте «Д». Остальные дополняют:
«…а я смотрю, и все это похоже на портовый кабак в Гамбурге».
103) А здесь без сокращений не обошелся ни один вариант, поэтому привожу полную цитату:
«Потом он хватает Мозесиху пониже спины и волочет за портьеру, и это уже похоже на совсем другое заведение в том же Гамбурге. А я смотрю на эту портьеру, и ужасно мне этого инспектора жалко…»
Впрочем, ей-богу, никакие сокращения здесь ничего не меняют.
104) Брюн выручает инспектора, и сама приглашает «Мозесиху на пляс»:
«…причем инспектор рад-радешенек — видно, что за портьерой он протрезвел…»
В «Д» инспектор просто «присмирел» (не был он пьяным!).
105–106) В «Ю», «Д» и «Т» эта фраза по-разному сокращена, но сути дела ничто не меняет. Речь идет о госпоже Мозес:
«…она ко мне хищно прижимается — ей ведь все равно кто, лишь бы не Мозес…»
107) Ответ на вопрос инспектора о времени. Здесь кокетливее всех «Ю»:
«Ну уж пардон! Часы мне были ни к чему».
Остальные тексты фразу чуть смягчают, заменяя «уж пардон» на «знаете».
115) И, наконец, пропущено в «Ю» и «Д».
«Только и оставалось — от тоски глушить водку».
Третье и последнее упоминание водки в повести. Забавно, кто же оказался главным алкоголиком.
На этом, в принципе разбор данной главы можно заканчивать. Чисто из педантизма пройдусь по некоторой микроправке текста.
133) Согласно «Т», «А» и «С»:
«Хинкус сжимал в руках одну из ножек [сломанного стула]».
Не слишком ли жирно держать ножку стула сразу двумя руками? Кажется, лучше в «Ю» и «Д», где: «Хинкус сжимал в руке…»
Десятая глава начинается с короткого разговора Глебски со Сневаром и непродолжительных размышлений инспектора. В «Ю» эта часть опять сокращена. Представляю самое интересное сокращение:
6 (сокр.) «У нас же здесь все-таки не Лувр и не Зимний дворец — у нас здесь "маленький уютный отель на двенадцать номеров; гарантируется полная приватность и совершенно домашний уют"…»
Забавны исторические познания инспектора. Ведь даже если иностранец и знает это известное здание в Петербурге-Ленинграде, он, скорее, скажет «Эрмитаж», ибо зимние дворцы есть, видимо, у каждого монарха.
8) Мозес не желает пускать Глебски в свой номер. В «А» и «С» инспектор отвечает на это просто: «Тогда пойдемте в контору».
В «Ю», «Д» и «Т» эта фраза звучала чуть интереснее: «Тогда пройдемте в контору».
Вот только слово «пройдемте» ассоциируется с «милицейским беспределом». Так что снова не знаю, что выбрать.
12 (сокр.) Теперь «лишние слова» возникают в речи Мозеса. В «Д» и «Т» (в «Ю» этого отрывка нет) вопрос о пропавших часах приводит его в негодование:
«— А вы что, <…> надеялись, что они сами как-нибудь найдутся?»
Эталонные «А» и «С», по-моему, напрасно пишут «сами собой» и «обнаружатся» вместо «найдутся». (И, соответственно в ответной реплике Глебски «нашлись» в «А» и «С» меняете; на «обнаружились».)
13) Отповедь инспектору продолжается. Из уст господин; Мозеса звучит сакраментальное: «Мне не нравится наша полиция». Вот только ремарки здесь разные. Во всех варианта: эта ремарка стандартна: «…заявил Мозес, пристально глядя на меня». Но мне больше нравится версия «Ю»:
«…немедленно объявил Мозес, уставясь на меня».
14) Нет конца обвинительной речи старого миллионера. В «Д» и «Т» (в «Ю» этой фразы нет) она звучит так: «…весь это: коридор мой <… > Как вы осмелились нарушать договор?»
«А» и «С» удачно подправило:
«…весь коридор мой <…> Как вы осмелились нарушить договор?»
19 (сокр.) Мозес произносит речь, упивается своими словами и «растягивает удовольствие». В «Д» и «Т» (в «Ю» этих фраз также нет), миллионер спрашивает о человеке, которого поселили в его номере: «Или он тоже вор?» — а на отрицательный ответ инспектора негодует, почему его сторожит «гнусный пес». «А» и «С» удачно удлиняют эти фразы:
«Или он тоже какой-нибудь вор? <…> Почему <…> его сторожит <… > омерзительный пес?»
26) Снова удачное добавление. Речь Мозеса в «Ю», «Д» и «Т» заканчивается просто: «…сказал он и поднялся». В «А» и «С» интереснее:
«…сказал он нравоучительно и поднялся».
33) А здесь «А» и «С» изменяют и сокращают новую отповедь Мозеса, и напрасно, ибо в «Ю», «Д» и «Т» она звучит красиво и чуть старомодно:
«…если дело идет о женщине, о супруге, сударь, о супруге Мозеса, Альберта Мозеса, инспектор!»
43) А здесь господин Мозес говорит слишком книжно:
«Вернувшись в свой номер, я…»
Я предпочитаю «Ю» и ее разговорный язык:
«А дальше я вернулся в свой номер…»
50) Еще одна филиппика. Миллионер разоблачает замыслы инспектора, которые, согласно «Ю», «Д» и «Т», направлены против «чести, достоинства, имущества, а также физической безопасности Мозеса, сударь, не какого-нибудь пса…»
«А» и «С» усугубляют эту инвективу:
«…не какого-нибудь мерзкого пса…»
53) Наконец, Глебски оправдан. Но как оправдан? В «Ю», «Д» и «Т» Мозес говорит так: «…смешно — приписывать такой мелкой личности столь хитроумные замыслы». Обидно? Разумеется. Впрочем, в «А» и «С» еще обиднее:
«…смешно — приписывать такой обыкновенной личности…»