«С русским?» — спрашивает Нунан о Кирилле; в этом издании: «С Кириллом? С этим советским?» Убраны некоторые моменты «плача по Кириллу»: «Впереди пустота, ничего нет. Тоска, будни… <…> дружок мой единственный… <…> Всю жизнь волком жил, всю жизнь об одном себе думал… И вот в кои-то веки вздумал облагодетельствовать, подарочек поднести…» Убрано, как и в «Авроре», размышление Нунана о Зоне в России: «Господи, как просто все это можно было бы сделать! Сгрести в одну кучу всю эту сволочь, засадить лет на пятнадцать… или выслать к чертовой матери! В России вот о сталкерах и не слыхивали. Там вокруг Зоны действительно пустота, сто километров, никого лишнего, ни туристов этих вонючих, ни Барбриджей… Проще надо поступать, господа, проще! Никаких сложностей тут, ей-богу же, не требуется. Нечего тебе делать в Зоне — до свиданья, на сто первый километр…» Убирается слова «русской» в описании «кровавой Мэри» («прозрачный слой русской водки…») И вместо «школьник» (об Артуре) употребляется иностранное слово «колледжер».
Убираются и русские пословицы, поговорки, фразеологизмы. «Учись, сержант, в лейтенанты выбьешься» изменено на нейтральное «Всегда бы так со мной разговаривал — цены бы тебе не было…» Убирается фраза Рэда: «Поманил дитятю пряником, а пряник-то в заначке, а заначку сердитые дяди стерегут…» И изменяется «Я уже рот раскрыл, чтобы обложить его в бога, в сердце, в печень» на «Я уже было на него зубы оскалил». Убирается: «Эх, мать честная! С этими новичками не знаешь, куда смотреть — то ли в поле смотреть, то ли на них», «вот тут-то я и напортачил», «не тронь дерьмо…», «соплей перешибить можно», «уши торчком, хвост пистолетом», «свинья грязи найдет», «здесь сам черт ногу сломит». «Плюнуть и растереть» изменяется на: «Смешно. Смех один». Убрано пояснение Нунана о его разговоре с нуждающимися в «ведьмином студне» и прочих запрещенных предметах: «Я немножко с ним побеседовал, — осторожно, конечно, дурачка такого состроил».
Правится и описание «того» мира. «Это настоящая новая профессия», — говорит Пильман о сталкерах. Из издания эта фраза убирается — помилуйте, как же это так: стащил то, что плохо лежит (пусть и в Зоне) — это профессия?
Убирается весь ход рассуждений агента Бюро эмиграции (которое в этом издании названо Бюро переселения): «Жизнь в городе тяжелая. Власть принадлежит военным организациям. Снабжение неважное. Под боком Зона…» Остается лишь «Живете вы как на вулкане». Зато в ответе Рэда добавляется: «Жизнь у нас тяжелая».
«Чего я у вас там в Европе не видел?» — спрашивает Рэд и сам отвечает: «Скуки вашей не видел? День вкалываешь, вечер телевизор смотришь, ночь пришла — к постылой бабе под одеяло, ублюдков плодить. Стачки ваши, демонстрации, политика раздолбанная… В гробу я вашу Европу видел, — говорю, — занюханную». В «Неназначенных встречах» убирается весь этот пассаж (в журнале — от «ночь пришла» и до конца).
И далее, из мыслей Рэда по поводу переезда («И Зона наша, гадина стервозная, убийца, во сто раз милее мне в этот момент была, чем все ихние Европы и Африки. И ведь пьян еще не был, а просто представилось мне на мгновение, как я весь измочаленный с работы возвращаюсь в стаде таких же кретинов, как меня в ихнем метро давят со всех сторон и как все мне обрыдло и ничего мне не хочется») осталось лишь: «И Зона наша проклятая во сто раз милее мне в этот момент стала. И ведь пьян еще не был».
«Пусть мы все будем здоровы, а они пускай все подохнут. Кто это мы? Кто — они? Ничего же не понять. Мне хорошо — Барбриджу плохо, Барбриджу хорошо — Очкарику плохо, Хрипатому хорошо — всем плохо, и самому Хрипатому плохо, только он, дурак, воображает, будто сумеет как-нибудь вовремя изгильнуться…» — думает Рэдрик около Золотого Шара. «Самому Хрипатому плохо» — такого, конечно, пропустить не могли в нашем тогдашнем черно-белом мире.
Убирается, что те, кто приехал из других мест и быстро гибнет, «посмертно превращались в легендарных героев», что некоторые приехавшие «на создавали политических партий, религиозных сект, каких-то кружков взаимопомощи», что «время от времени они устраивали шествия с какими-то петициями, какие-то демонстрации протеста, какие-то забастовки — сидячие, стоячие и даже лежачие», что они «чем дальше, тем основательнее успокаивались, смирялись и все меньше и меньше интересовались знать, для чего они здесь». «Летние резиденции городского начальства» превратились в «летние резиденции городских тузов».
По всему тексту идет мелкая правка по поводу военных и полиции. Убирается, что капитан отдела безопасности Института смотрел на Рэдрика «оловянными глазами». Убрано, что миноискатели «покупали втихаря у армейских интендантов». Убирается «наша доблестная гвардия», убирается «даром что лейтенант», «холуи-сержанты» становятся просто «сержантами», а то и вовсе без них обходятся. В размышлении Рэда о том, чтобы в Зону можно при таком окладе ходить только легально, фраза «на патрулей наплевать» изменена на «патрули опять же не беспокоят».
Изредка правка направлена на придание тексту более художественного вида: вместо «что именно входит в вашу компетенцию» ставят «чем занимаетесь непосредственно вы». Вместо «имеет место» — «происходит». Но в остальном текст повести, наоборот, стараются подтянуть к некому общему стандарту.
Продолжает «облагораживаться» язык Рэда: вместо «раскурочить» — «изничтожить», вместо «сукин сын» — «голубчик», вместо «дылдоватый» — просто «дылда», вместо «стерва» — «дура», вместо «лафа» — «благодать», убирается сравнение «за собачьей слезой» (о взгляде), «жабы» (о полицейских), «поганец», «сволочь», «стерва родимая» (о Зоне), но «пикнике девочками» исправляется на «пикнике девчонками». «Стервец» изменяется на «паршивец», «к черту» — на «ей-богу», убирается воспоминание о ночи в Зоне («задницу звездам показываешь»), «отвалит» (о деньгах) — на «выложит», «нишкни» — на «прекрати», «долбанет» — на «саданет», «заколачивает» на «зарабатывает», убирается «ох уж эти мне рисковые» (в предыдущем издании «Молодой гвардии», в 25-м томе БСФ, эта фраза остается, но «рисковые» изменились на бессмысленное «рискованные»; вообще издание ПНО 25-го тома иногда грешит такими «исправлениями», к примеру, «укротил», в значении «урезонил», правится на «укоротил»), убираются «дурак дураком», «как кот нагадил», «отряхнул брюхо», «какого хрена» и «черт тебя подери», «упереть» изменяется на «уволочь», «напьюсь как зюзя» — на «напьюсь как лошадь», убирается «стерва», «сломали его», «болбочет», вместо «сукины дети» — «умники», вместо «паскуда» — «торгаш», вместо «рыла прячут» — просто «прячутся», в другом месте вместо «рыла» — «физиономии», вместо «проходимец» — «непутевый», вместо «дрыхла» — «спала», вместо «пожирал» — «поглощал», убирается «совокуплялась», «падаль ты», «вшивый» (в определении города), убирается «на карачках», вместо «не гунди» — «не жалуйся». «А Тендер что? Подштанники небось стирает?» — спрашивает Рэд у Кирилла после Зоны. Здесь изменено на: «Как там твой Тендер, отлеживается?» Вместо ругательства «редьку в глаз» Рэд говорит: «Бог подаст». По телефону Рэдрик говорит Гуте, прощаясь, не «целую в попку», а «целую в носик». Вместо «какое рыло сделалось» — «как перекосило». Исправляются и действия Рэда: «двинул в бок» на «на него так глянул». В минуту опасности Рэд описывает Кирилла так: «Кирилл на меня смотрит, зубы стиснуты, рот оскален». Здесь убирается «рот оскален». Речь капитана Квотерблада мысленно Рэд называет «разнузданной тягомотиной», но в этом издании — «тошной тягомотиной».
Убирается, что Рэдрик, «чтобы хоть немного разрядиться, громко, старательно произнес: — В душу твою небритую, карга, старая ты лягва, кашлюном вонючим, полудохлым в бога трахнутая, пополам с сопляком слюнявым, шоколадным…»
Стирается разговорный стиль повествования, и облагораживается речь других персонажей. «Спецовочку» заменяется на «спецовку», «в самую середку» на «в самую середину», «спустил» (тросы) на профессиональное «стравил», «вкалываешь» (в значении — работаешь) — на «надрываешься». А обычное «космонавт» в речи Рэда изменяется на какое-то нелепое «космач». «Темно, как у негра в ухе», — вспоминает Рэд. В 25-м томе правится: «темно, как у негра в желудке», но этого мало, и в «Неназначенных встречах» появляется странное (и вообще странное, а для сталкера-работяги особенно): «темно, как в чернильнице». Еще о Зоне: «…лежишь рылом в землю». «Рылом» изменяется на «носом». Вместо «что за черт» — «что такое, в самом деле». Вместо «жрать» — «есть», вместо «идиоты» — «умники», вместо «чертов бред» — «невообразимый бред». Убирается крик Барбриджа: «Ноги мне загубишь, сволочь!»
Вместо «кретин рыжий, пер на хребте эту сволочь, слюнтяй» Дина говорит только: «…на хребте пер… Слюнтяй…»
Убирается и описание состояния появившихся Нунана с Гуталином: «Гуталин уже на бровях — вращает белками и ищет, кому бы дать в ухо, а Ричард Нунан нежно держит его под руку и отвлекает анекдотами». В речи Гуталина вместо «Все остальные — свиньи, дети сатаны» звучит: «Все остальные — прокляты и дети сатаны». Позже убрано замечание Рэда по поводу состояния Гуталина: «Ну, ничего, он еще разойдется».
Конечно, не обошлись без внимания редакции и моменты, где упоминаются выпивка, женщины, азартные игры. Убираются даже нарушения этикета: что сержант ест, зажав вилку в кулаке; что Нунан жует на ходу и обращается к официантке «мамаша»; что Рэдрик стряхивает пепел на пол.
Конкретное размышление Рэда о Кирилле («…напоил бы я его в дым, свел бы к хорошей девке, чтобы расшевелила, а наутро бы снова напоил и снова к девке, к другой…») заменяется обтекаемым: «…потаскал бы я его по ночным кабакам и иным злачным местечкам…»
Убрана фраза Нунана, обращенная к Гуте: «Вы еще не забыли, что именно я люблю выпить перед ужином?»
Убрано рассуждение Рэда о Гуте: «…как у кобылки, молоденькой, гордой, но покорной уже своему хозяину».
Правится фраза Рэда: «Вчера вот в покер двадцать монет продул — здорово этот Нунан играет, шельма…» В этом издании она звучит более литературно: «Вчера вот в покер двадцать монет продул мистеру Нунану. Играет как машина, ни одной осечки…»
Красотки в журнале не «толстозадые», а «сногсшибательные», на пикниках Барбриджа не «бабы», а «туристки». Убрана часть описания Дины Барбридж (вероятно, чтобы не смущала читающих подростков): «…вороные волосы, блестящие под солнцем, небрежно брошенные на одно плечо…» Убрано замечание Мосла о Барбридже: «За девочек он нам платит — не то чтобы богато…»
Убирается воспоминание Гуты о старом Гаррисе:
— Еще бы, — сказала она. — Всю руку тогда об него отбила.
— Ах даже так? — Нунан сделал вид, что удивлен. — Ай да Гаррис!
— Господи! — сказала Гута. — Да он мне проходу не давал! Я только одного боялась, как бы Рэд не узнал.
Иногда правка оригинального текста совершалась поэтапно. В журнальном варианте, в 25-м томе «БСФ» (то же издательство «Молодая гвардия», что издавало и «Неназначенные встречи»<emphasis>[24]</emphasis>), в «Неназначенных встречах» один и тот же отрывок (или слово) звучал по-разному.
К примеру, описывая полную «пустышку», Рэд говорит: «Эта твоя гидромагнитная ловушка, как ее… объект семьдесят семь бэ. Только с дерьмом каким-то внутри, с синеньким». «Дерьмо» в журнальном издании правится на «ерунду». В 25-м томе «БСФ» — на «начинку», а в «Неназначенных встречах» используется другое сравнение — «жижа».
После сообщения, что его вызывают в отдел безопасности, Рэд думает: «Какого это для понадобился я капитану Херцогу в служебное время?» В «Авроре» «какого это для» правят на «чего это ради», а в изданиях «Молодой гвардии» (25-й том БСФ и «Неназначенные встречи») — «какого это лешего».
«С поличным не поймали, а теперь хрен меня возьмешь, я скользкий», — думает Рэд в черновике. В чистовике и журнальном варианте вместо «хрен» — «черта», в 25-м томе БСФ — «черта с два», в «Неназначенных встречах» — «как ты».
Рэдрик, думая о полиции, мысленно называет их «легавыми жабами». В журнальном варианте «легавыми» — теряются, и полицейские — просто «жабы». В «Неназначенных встречах» же вместо этого — «господа полицейские».
В фразе Рэда «А хрен его знает» в «Авроре» меняют «хрен» на «сатана», а в «Неназначенных встречах» изменяется вся фраза на «Откуда я знаю».
В санитарном ангаре после зоны, как говорит Рэд, кроме прочих обработок, «облучали какой-то сволочью». В «Авроре» «сволочью» заменяется на «ерундой», в молодогвардейских изданиях — на «дрянью».
«Ни хрена новичкам этого не понять», — говорит Рэд о состоянии сталкера после Зоны. В журнальном варианте это звучит так: «Никогда новичкам этого не понять». В 25-м томе: «Очкарикам этого не понять». В «Неназначенных встречах»: «Новичкам этого не понять».
О патрульных машинах и голубых касках Рэд, проходя, замечает себе: «…есть там два-три рыла, так я боюсь их узнать, скандал большой получится, если я их узнаю». «Два-три рыла» в журнальном издании изменяются на «два-три типчика», в 25-м томе БСФ — на «две-три морды», в «Неназначенных встречах» — на «две-три личности».
Эрнест, услышав имя «Кирилл», спрашивает: «Шелудивый, что ли?» В журнальном варианте характеристика предполагаемого Кирилла — «Однорукий», в «Неназначенных встречах» — «Плешивый».
Сравнение Рэдом рева Гуталина («как белый медведь во время случки») в журнале изменяется на «что твой гризли», в «Неназначенных встречах» — «диким ревом», а в 25-м томе вообще отсутствует.
О выполнении Золотым Шаром любых желаний Барбридж говорит: «Хрена — любое!» В журнале: «Как же — любое!» В «Неназначенных встречах»: «Не любое».
Ругаясь с соседом, Рэдрик называет его сволочью. В журнальном варианте — гадюкой, в «Неназначенных встречах» — гадом.
В «Боржче» Рэдрик видит у стойки трех каких-то хмырей. В журнале вместо «хмырей» — «типов», в «Неназначенных встречах» — «типчиков».
Заведение «Пять минут» Нунан в мыслях называет «мой бардак». В журнальном варианте — «мое заведеньице», в молодогвардейском издании — «мой дворец».
В гневной тираде Нунана, обращенной к Мослу («На две стороны работаешь, стерва? <…> Стервятник в хабаре купается, а ты мне дерьмо в бумажечке подносишь?.. <…> В тюрьме сгною! В навозе у меня жить будешь… Навоз жрать будешь… Жалеть будешь, что на свет родился! <…> Откуда у Барбриджа хабар? Почему ему несут, а тебе нет? Кто несет? Почему я ничего не знаю? Ты на кого работаешь, свинья волосатая? Говори!») правка вносилась в оба издания разнообразно. В молодогвардейском издании «стерву» изменили на «голубчика». В обоих изданиях «дерьмо» заменили «бусиками», причем такой вариант понравился Авторам больше, они его и оставили. Опять же в молодогвардейском издании убрали «Навоз жрать будешь», в журнале же «навоз» заменили на «сухари». И убрано в «Неназначенных встречах» обращение «свинья волосатая».
«Мать-перемать!» в ответе Мосла было изменено в журнале на «Да провалиться мне!», в молодогвардейском издании на «Да лопни мои глаза!»
И последующие слова Нунана («Вышвырну я тебя. <…> Потому что ты либо скурвился, либо работать не умеешь. На кой черт ты мне, такой-сякой, сдался? Я таких, как ты, на четвертак десяток наберу. Мне настоящий человек нужен при деле. А ты мне здесь только девчонок портишь да пиво жрешь») снова подверглись разнообразным исправлениям. В обоих изданиях убрано предположение «либо скурвился». В «Неназначенных встречах» убрано: «На кой черт ты мне, такой-сякой, сдался?» Там же почему-то изменили «на четвертак» на «за четвертак». И в обоих изданиях убрали окончание: «А ты мне здесь только девчонок портишь да пиво жрешь».
«К чертовой матери» обещает выгнать Мосла Нунан. «К чертям собачьим» — в журнале. «Выгоню тебя, голубчик», — так эта фраза звучит в «Неназначенных встречах». И в обоих изданиях
«И перестань портить мне девок, животное!» изменено на «Да поворачивайся! Мозгами шевели!»
О «сволочи». Нунан думает о пришельцах: «Такая же вы равнодушная сволочь, как и все, хоть и научились сворачивать пространство». В журнале «сволочь» изменена на «дрянь», а в «Неназначенных встречах» — на «банда». Нунан думает о Барбридже: «На кой черт мне мой такой-сякой инженерный диплом, если я не могу придумать, как мне половчее ущучить эту безногую сволочь…» Здесь в первом случае «сволочь» изменяется на «мерзавца», во втором — на «гиену». Нунан думает об избегающих приходить к Рэдрику домой (из-за Мартышки и из-за «покойника»-отца): «И кроме всего прочего, сказал он себе, давай-ка не будем уподобляться всем этим жалким сволочам, которые разбежались отсюда, как тараканы, ошпаренные кипятком». Здесь в первом случае вместо «сволочь» — «типам», во втором — «тварям».
«Тяжелый, паразит…» — думает Рэдрик о рюкзаке со свернутым воздушным шаром. В журнале вместо «паразит» — «гад», в «Неназначенных встречах» — «дьявол».
«Что я в этом копаюсь, как в дерьме прутиком!» — думает Рэдрик. В первом случае окончание фразы изменяется на «как психованный», во втором — «в самом деле».
«Замарал подштанники? Привыкай, браток, не стесняйся, дома отстирают», — говорит Рэдрик Артуру. В журнале — «Еще поживем, как ты считаешь, а?» В молодогвардейском издании: «Продирает? Страшно? Привыкай, браток, не стесняйся. Зона!»