Лагерь гулливеровцев. Ранний вечер. Гай с меланхолическим видом бредет вдоль опушки по краю поляны, за ним бесшумно вышагивает могучий Драмба. Полная тишина, в лагере не видно ни души.
Вдруг в плечо Гая ударяет желудь. Он сейчас же отскакивает в кустарник, пригибается и настороженно оглядывается. Раздается смех. Над его головой на ветке огромного дуба сидит, свесив ноги, Галка.
— Ты чего? — неловко произносит он.
— Ничего… Испугался?
— Чего там — испугался… Ты что там делаешь?
— Как видишь, танцую и пою. Лезь сюда…
Гай с изрядной сноровкой карабкается на дуб и усаживается рядом с Галкой на ветке верхом.
— Смотри, какой закат… — тихо говорит Галка.
За рекой багряное солнце медленно опускается за зубчатую кромку леса. Некоторое время Галка молчит, затем спрашивает:
— Тебе у нас хорошо? Гай не отвечает.
— Грустишь по дому? Гай судорожно вздыхает.
— Ты знаешь, — говорит он, — дома у меня была одна девушка…
— Да?
— Ага. Я ее очень любил. И она меня… тоже любила. Только…
— Что?
— Не знаю. Наверное, убили ее…
Галка поворачивается к Гаю и проводит ладонью по его волосам. Гай замирает.
— Ничего, — говорит Галка шепотом. — Скоро там все кончится, и ты вернешься…
Гай, осмелев, обнимает ее и пытается притянуть к себе. Она упирается локтем ему в грудь.
— Не надо, солдат. Это совсем не годится.
Гай произносит упавшим голосом:
— Я хотел только…
— Ты хотел целоваться, я понимаю. Но во-первых, ты мог бы и подождать несколько лет…
— А во-вторых?
— Во-вторых, увы, ты мне пока не нравишься.
И Галка, словно ртуть, соскальзывает с ветки и мягко, как кошка, спрыгивает в траву.
Лагерь гулливеровцев. Утро. Физическая разминка. Галка, Жак и Володя проделывают головоломные упражнения, какие в наше время можно увидеть разве что на арене цирка. Гай тоже делает зарядку — естественно, много более скромную, при этом физиономия его надутая и брюзгливая, словно его заставляют заниматься бог весть какими глупостями.
Берег реки. Гулливеровцы кувыркаются в воде, ныряют и плавают. Гай, поеживаясь и повизгивая, заходит в воду по пояс и, заткнув уши и нос пальцами, изо всех сил зажмурившись, окунается несколько раз и спешит обратно на берег.
Столовая под полосатым тентом. Завтрак. Вся четверка с мокрыми после купания волосами с аппетитом уписывает котлеты, кашу, сметану, запивая еду кофе из больших дымящихся кружек.
— Володя, ты мне до обеда будешь нужен, — произносит Галка между двумя глотками. — Никуда не уходи, пожалуйста…
— С удовольствием, — отзывается Володя.
— Жак, что у тебя. Опять пойдешь к Инобу?
— Угу… — Жак отпивает кофе. — Четвертый раз, прекраснейшая из координаторов. Четвертый раз за… а… э… за десять дней. Заметьте это себе, друзья мои, а потом донесите славу о великом Жаке до отдаленнейших миров обозримой Вселенной! Между прочим, Гай, сегодня ты идешь со мной.
Гай вздрагивает.
— Куда?
— К Инобу. К несравненному Инопланетному Оборотню. Тебе надлежит попрощаться с ним, скоро он отбывает.
Гай вытаращивает глаза.
— Чего прощаться-то? Я его сроду не видел…
— Странно, он о тебе так много лестного рассказывал… Так пойдешь?
— Ну… пойду…
— Только без Драмбы. Ты же знаешь, что Драмбу он не любит.
Гай осторожно ставит кружку на стол и обводит всех глазами. Володя ободряюще кивает ему, Галка равнодушно смотрит в сторону.
— Я его ни разу в глаза не видел, твоего Иноба, — говорит Гай. — Что ты мне голову морочишь?
— Там разберемся, — произносит Жак и встает.
— Хорошо координатору, когда в группе всего три человека… — говорит Галка.
Гай и Жак идут по лесу. Жак мелодично насвистывает, подражая птичьему щебету, Гай с сердитым лицом плетется следом за ним. Жак оглядывается на него.
— Ну? — произносит он, весело скаля зубы. — Что ты дуешься, как мышь на крупу, юный тобианин?
— Потому что мне кажется, что ты меня дурачишь, — отвечает откровенно Гай.
Лицо Жака становится серьезным.