Уменя ушло два вечера на то, чтобы обнаружить внука Марго. Джош был занят на работе, а Марго теперь, как правило, ложилась спать еще до девяти, поэтому однажды вечером я устроилась на полу перед входной дверью – единственное место, где я могла поймать WiFi Гупников, – и попыталась прогуглить сына Марго, набрав имя Фрэнк Де Витт, а когда ничего не нашлось, набрала Фрэнк Олдридж-младший. Но ничего похожего и близко не было, если только он не переехал в другой конец страны, но даже при таком раскладе даты рождения и национальности мужчин, которые выдавал мне «Гугл», не соответствовали нужным критериям.
На второй вечер, словно поддавшись импульсу, я попробовала отыскать девичью фамилию Марго в бумагах, хранившихся в ящике комода моей комнаты. И действительно нашла приглашение на панихиду по Терренсу Уэберу, после чего набрала Фрэнка Уэбера и с некоторой долей грусти обнаружила, что Марго дала сыну фамилию своего незабвенного мужа, умершего задолго до рождения мальчика. А еще – что через какое-то время Марго вернула себе девичью фамилию – Де Витт – и стала совершенно новым человеком.
Фрэнк Уэбер-младший был дантистом, жившим в местечке под названием Такахо в Уэстчестере. Я нашла ссылки на него в LinkedIn и в «Фейсбуке», через его жену Лэйни. Оказывается, у них был сын Винсент, который был ненамного моложе меня. Винсент работал в Йонкерсе в некоммерческом образовательном центре с детьми из неимущих семей, и этот факт стал для меня решающим. Фрэнк Уэбер-младший, возможно, до сих пор был слишком обижен на мать, чтобы восстановить с ней отношения, но что плохого, если я попытаюсь действовать через Винсента? Я нашла его профиль в «Фейсбуке», сделала глубокий вдох, отправила ему сообщение и стала ждать.
Джош, прервав наконец свою бесконечную корпоративную гонку за дивидендами, пригласил меня на ланч в бар, где подавали лапшу, и сообщил, что в следующую субботу у них состоится корпоративный «день семьи» в ресторане «Лёб боатхаус» и он приглашает меня в качестве своей спутницы.
– Но я собиралась пойти на акцию протеста в защиту библиотеки.
– Луиза, тебе давно пора с этим завязывать. Ты ничего не изменишь, если будешь стоять с кучкой людей и выкрикивать лозунги вслед проезжающим машинам.
– Но ведь я вовсе не член семьи! – огрызнулась я.
– Почти член. Ладно, брось! Это будет замечательный день. Ты когда-нибудь была в этом ресторане? Там шикарно. Моя фирма умеет устраивать праздники. Ты ведь продолжаешь говорить «да» новым вещам? Так что тебе остается только сказать «да». – Джош посмотрел на меня щенячьими глазами. – Луиза, скажи «да». Пожалуйста! Ну давай же!
Джош меня уломал, и он это знал. Я покорно улыбнулась:
– Ладно. Да.
– Прекрасно! В прошлом году у них были надувные костюмы борцов сумо, и мы боролись на траве, а еще они устроили семейные гонки и организованные игры. Тебе точно понравится.
– Потрясающе!
Слова «организованные игры» на слух казались мне ничуть не привлекательнее, чем фраза «принудительный мазок из шейки матки». Но ведь это был Джош, и он казался таким довольным тем, что я составлю ему компанию, что у меня не хватило духу сказать «нет».
– Обещаю, тебе не придется бороться с моими коллегами. Впрочем, если захочешь, можешь потом побороться со мной. – Джош поцеловал меня и ушел.
Всю неделю я аккуратно проверяла почту, но писем не было, разве что имейл от Лили, которая интересовалась, знаю ли я место, где делают тату несовершеннолетним, да дружеский привет от кого-то, с кем я вроде бы училась в школе, но кого решительно не помнила, а еще письмо от мамы с гифкой чрезвычайно толстого кота, очевидно разговаривающего с двухлетним малышом, и ссылка на игру под названием «Фарм фан фанданго».
– Марго, а вы точно справитесь одна? – Я положила в сумку ключи и кошелек.
Марго одолжила мне белый комбинезон с золотыми парчовыми эполетами и парчовой отделкой времен начала восьмидесятых и, увидев меня в этом наряде, восторженно захлопала в ладоши:
– Ой, ты выглядишь просто великолепно! Должно быть, у тебя тот же размер, что был у меня в твоем возрасте. Видишь ли, когда-то у меня даже был бюст! Ужасно немодно в шестидесятые и семидесятые, но тут уж ничего не попишешь.
Я не стала ей говорить, что мне приходилось прилагать титанические усилия, чтобы не разошлись швы, но в принципе она была права: переехав к Марго, я действительно сбросила несколько фунтов, в основном благодаря тому, что готовила ей диетическую еду. Чувствуя себя в этом комбинезоне королевой, я покружилась перед Марго:
– А вы приняли ваши таблетки?
– Конечно приняла. Не суетись, дорогая. Похоже, ты хочешь сказать, что не вернешься домой ночевать, да?
– Еще не знаю. Но перед уходом обязательно выгуляю Дина Мартина. Так, на всякий пожарный. – Я потянулась было за поводком и замерла на месте. – Марго, а почему вы назвали его Дином Мартином? Я как-то все время забываю спросить.
Марго, судя по ее тону, явно сочла мой вопрос идиотским:
– Потому что Дин Мартин был потрясающе красивым мужчиной, а это, соответственно, потрясающе красивая собака.
Маленькая собачка послушно сидела у двери, свесив язык и выпучив непропорционально большие глаза.
– Понятно. Как же я сразу не догадалась?! – воскликнула я, закрывая за собой дверь.
– Нет, вы только поглядите! – присвистнул Ашок, когда мы с Дином Мартином спустились в вестибюль. – Звезда диско!
– Тебе нравится? – Я сделала танцевальное па. – Это Марго мне дала.
– Ты серьезно? Наша старушка полна сюрпризов.
– Присмотри за ней, хорошо? Она сегодня очень слабая.
– Ладно, придержу ее почту, чтобы был предлог постучаться часов шесть к ней в дверь.
– Ты мой герой!
Мы пробежались по парку, и Дин Мартин сделал свои собачьи дела, а я проделала все положенные манипуляции с маленьким мешком для мусора, чуть-чуть содрогаясь от отвращения и периодически перехватывая взгляды прохожих, явно не ожидавших увидеть здесь девушку в белом комбинезоне с золотыми эполетами, которая носится за маленькой возбужденной собачкой с мешочком собачьих какашек в руках. Я вбежала в дом, Дин Мартин восторженно тявкал сзади, и неожиданно столкнулась с Джошем.
– Ой, привет! – поцеловала я Джоша. – Буквально две минуты – и я буду готова. Хорошо? Только вымою руки и возьму сумку.
– Возьмешь сумку?
– Да! – Я удивленно уставилась на Джоша. – Ой, да! Дамскую сумочку. Я имею в виду дамскую сумочку.
– Нет, я о другом. А ты разве не переоденешься?
Я оглядела свой комбинезон:
– Так я уже переоделась.
– Солнышко, если ты придешь в таком наряде на наш корпоратив, они решат, что ты аниматорша.
Я не сразу поняла, что Джош не шутит.
– Значит, тебе не нравится? – спросила я.
– Да нет же. Ты выглядишь классно. Правда, немного похоже на… то, как одеваются трансвеститы… У нас ведь офисная публика, привыкшая носить костюмы. Типа все жены и подружки будут в платьях-шифт или в белых брюках. Одним словом, одеты с элегантной небрежностью.
– Ох! – Я старалась не выдать своего разочарования. – Прости. Я плохо разбираюсь в вашем американском дресс-коде. Ладно. Подожди меня здесь. Сейчас вернусь.
Перепрыгивая сразу через две ступеньки, я ворвалась в квартиру и бросила поводок Марго, которая зачем-то встала с кресла и теперь, держась за стенку, проследовала за мной по коридору.
– К чему такая спешка? У нас что, пожар? Ты топаешь, как стадо слонов!
– Мне нужно переодеться.
– Переодеться? Зачем?
– По всей видимости, я одета неподобающим образом. – Я принялась рыться в платяном шкафу.
Значит, платье-шифт? Единственным чистым коротким прямым платьем было то психоделическое, что в свое время подарил Сэм, и мне казалось нелояльным надевать по такому случаю подарок бывшего парня.
– А по-моему, ты выглядишь очень мило, – с нажимом произнесла Марго.
В дверях появился Джош, поднявшийся вслед за мной наверх.
– Ой, вы совершенно правы. Она выглядит отпадно. Я просто… боялся, что ее… могут неправильно понять. – Джош рассмеялся.
Марго – нет.
Я судорожно перебирала одежду, швыряя вещи на кровать, пока наконец не обнаружила темно-синий блейзер а-ля Гуччи и шелковое платье-рубашку. Быстро натянув на себя платье, я сунула ноги в зеленые туфли «Мэри Джейн».
– Ну как тебе? – Я выбежала в коридор, на ходу приглаживая волосы.
– Грандиозно! – Джош не мог скрыть облегчения. – Ну все. Пойдем.
– Дорогая, я оставлю дверь открытой, – пробормотала мне в спину Марго, когда я побежала догонять Джоша. – На всякий случай, если ты все же решишь вернуться домой.
«Лёб боатхаус» оказался чудесным местом, расположенным в тихом уголке Центрального парка; панорамные окна заведения выходили прямо на мерцавшее в лучах полуденного солнца озеро. Здесь было полно элегантно одетых мужчин в одинаковых чинос, а женщины, все с профессионально уложенными волосами, как и предсказывал Джош, издалека казались морем пастельных нарядов и белых брюк.
Я взяла с протянутого официантом подноса бокал шампанского и нашла глазами Джоша, который, фланируя по залу, обменивался рукопожатиями с похожими на клонов мужчинами: все, как один, короткостриженые, с квадратными челюстями и ровными белыми зубами. И мне на память тотчас же пришли светские мероприятия, где я бывала вместе с Агнес: я снова попала в мир другого Нью-Йорка – мир, бесконечно далекий от моего сегодняшнего, с его магазинами винтажной одежды, пахнущими нафталином джемперами и дешевым кофе. Я сделала большой глоток шампанского, решив взять от сегодняшнего дня максимум возможного.
Рядом со мной внезапно возник Джош:
– Это что-то с чем-то, правда?
– Здесь очень красиво.
– Уж, наверное, лучше, чем сидеть весь день в квартире больной старухи, а?
– Ну, не думаю, что я…
– Мой босс идет. О’кей. Я хочу тебя представить. Никуда не уходи. Митчелл!
Джош поднял руку, и к нам медленно направился какой-то немолодой мужчина в сопровождении изящной брюнетки с безжизненной улыбкой на пухлых губах. Возможно, именно это и происходит с твоим лицом, если приходится улыбаться всем подряд.
– Вам нравится наш праздник?
– Очень, сэр! – ответил Джош. – Изумительное место! Могу я представить вам свою девушку? Это Луиза Кларк. Она из Англии. Луиза, это Митчелл Дюмон, глава отделения по слиянию и аквизиции.
– Значит, англичанка? – Мужчина решительно сжал мою руку своей лапищей.
– Да, я…
– Отлично. Отлично. – Он повернулся к Джошу. – Итак, молодой человек, я слышал, вы навели шороху в вашем отделе.
Джош не мог скрыть своего восторга. Его лицо расплылось в счастливой улыбке. Он бросил на меня быстрый взгляд, показав глазами на изящную брюнетку, и я поняла, что от меня требуется завязать с ней светскую беседу. Но никто из мужчин даже не потрудился представить нас друг другу. Митчелл Дюмон, по-отечески обняв Джоша за плечи, отвел его в сторону.
– Итак… – Я подняла брови и снова их опустила. Она ответила мне равнодушной улыбкой. И тогда я сказала единственное, что можно сказать, чтобы поддержать разговор с женщиной, с которой абсолютно не о чем говорить: – Мне нравится ваше платье.
– Спасибо. Очень милые туфли, – произнесла она, всем своим видом однозначно давая понять, что вовсе не считает их милыми.
Дама отвела от меня скучающий взгляд, явно подыскивая более подходящего собеседника, потом оглядела мой наряд, похоже с ходу сообразив, что мой тарифный разряд гораздо ниже ее.
Но поскольку поблизости никого не было, я предприняла еще одну попытку:
– А вы часто здесь бываете? Я имею в виду в «Лёб боатхаусе»?
– Это «Лоуб», – поправила меня она.
– «Лоуб»?
– Вы произнесли «Лерб», а надо говорить «Лёб».
Я посмотрела на ее идеально накрашенные, неестественно пухлые губы, артикулирующие это слово, и меня вдруг начал душить смех. Тогда я глотнула шампанского, чтобы обуздать неуместный приступ веселья.
– Итак, вы часто берваете в «Лерб Бертхаусе»? – Я ничего не могла с собой поделать – это было выше моих сил.
– Нет, – ответила она. – Хотя у моей подруги в прошлом году здесь была свадьба. Очень красивая церемония.
– Могу себе представить. А чем вы занимаетесь?
– Я домохозяйка.
– Дермохозяйка! Моя мама тоже дермохозяйка. – Я снова приложилась к шампанскому. – Быть дермохозяйкой – это так мерло.
Тут я увидела Джоша. Он не сводил глаз со своего босса, отдаленно напомнив мне Тома, который точно таким же взглядом смотрел на папу, когда хотел, чтобы тот поделился с ним чипсами.
На лице женщины появилось слегка озабоченное выражение, конечно, насколько это возможно для человека, неспособного нахмурить лоб. Я почувствовала, как из груди буквально рвутся непослушные пузырьки озорного веселья, и мысленно попросила Бога помочь мне держать смех под контролем.
– Крисси! – Голос моей собеседницы буквально звенел от облегчения.
Миссис Дюмон – я наконец сообразила, с кем разговаривала, – помахала рукой какой-то женщине, идеальная фигура которой была аккуратно втиснута в платье-шифт цвета мяты. Я подождала, пока они прижимались щека к щеке, изображая поцелуй.
– Ты выглядишь просто роскошно!
– Ты тоже. Мне нравится твое платье.
– Ой, это такое старье! Но ты просто прелесть. А как там твой дорогой супруг? Как всегда, говорит о делах?
– Ох, ну ты же знаешь Митчелла! – Миссис Дюмон явно больше не могла игнорировать мое присутствие. – Это девушка Джошуа Райана. Простите, забыла ваше имя. Здесь ужасно шумно.
– Луиза.
– Как мило. А я Крисси. Прекрасная половина Джефри. Вы ведь знаете Джефри из отела продаж и маркетинга?
– Ох, ну кто же не знает Джефри?! – воскликнула миссис Дюмон.
– О-о… Джефри… – Я покачала головой, затем кивнула, потом снова покачала головой.
– А чем вы занимаетесь?
– Чем я занимаюсь?
– Луиза в модном бизнесе. – Рядом со мной словно из-под земли возник Джош.
– Да, в вас определенно чувствуется индивидуальность. Мне нравятся британцы. А тебе, Мэллори? У них такие своеобразные вкусы.
И все замолчали, словно пытаясь оценить мои вкусы.
– Луиза собирается работать в «Вименс веар дейли».
– Да неужели? – удивилась Мэллори Дюмон.
– Кто? Я? Ну да. Собираюсь, – кивнула я.
– Это, должно быть, потрясающе. Изумительный журнал! Ну а теперь прошу меня извинить. Я должна найти своего мужа. – И, одарив нас очередной равнодушной улыбкой, миссис Дюмон, в своих туфлях на головокружительно высоком каблуке, зашагала прочь. Крисси поспешила за ней.
– Зачем ты это сказал? – Я потянулась за очередным бокалом шампанского. – Потому что это звучит лучше, чем сиделка у больной старухи?
– Нет. Просто, судя по твоему внешнему виду, можно решить, будто ты работаешь в индустрии моды.
– Значит, тебя по-прежнему смущает моя манера одеваться?
Я оглянулась на двух дам в их заслуживающих одобрения нарядах. И внезапно с новой остротой почувствовала, каково было Агнес на подобных сборищах, где все остальные женщины ненавязчиво дают понять, что ты не из их круга.
– Ты выглядишь шикарно. Просто, сказав, что ты работаешь в индустрии моды, гораздо легче объяснить твое особое… уникальное чувство стиля. Что на самом деле так!
– Джош, я вполне довольна тем, чем занимаюсь.
– Но ты ведь хочешь работать в модном бизнесе, да? И ты не можешь до конца жизни ухаживать за больной старухой. Послушай, я хотел сказать тебе позже, ну да ладно. Моя невестка Дебби знакома с женщиной из отдела маркетинга «Вименс веар дейли». И она обещала разузнать, не открылись ли у них подходящие вакансии. Дебби абсолютно уверена, что сможет тебе помочь. Ну что скажешь? – Джош сиял так, будто подарил мне Святой Грааль.
Я глотнула шампанского:
– Конечно.
– Вот так-то! Ну разве не здорово? – Джош продолжал испытующе на меня смотреть.
– Ура! – наконец воскликнула я.
Он сжал мое плечо:
– Я знал, что ты будешь на седьмом небе от счастья. Отлично. А теперь давай присоединимся к остальным. Нас ждут семейные гонки. Хочешь содовой с лаймом? Не уверен, что нас правильно поймут, если мы выпьем больше одного бокала шампанского. Позволь, я это возьму. – Он поставил мой бокал на поднос проходящего мимо официанта, и мы вышли на солнечный свет.
Учитывая элегантность мероприятия и живописные декорации, я, по идее, должна была отлично провести оставшуюся пару часов. Ведь, как ни крути, я сказала «да» еще одному новому жизненному опыту. Но, положа руку на сердце, я все больше чувствовала себя не в своей тарелке среди корпоративных пар. Я решительно не попадала в ритм их разговоров и, затесавшись в случайную группу гостей, казалась или угрюмой, или тупой как пробка. Джош легко переходил от человека к человеку, словно управляемая менеджерская ракета, и на каждой остановке выражение его лица тотчас же становилось внимательным и участливым, ну а безукоризненные манеры вообще были выше всяких похвал. Я поймала себя на том, что невольно слежу за ним, и у меня в очередной раз возник вопрос: что, ради всего святого, он во мне нашел? Я совсем не походила на всех этих женщин, с их сияющими персиковыми конечностями, с их наглаженными платьями, с их разговорами о невыносимых нянях и каникулах на Багамах. Я шла в кильватерном следе Джоша, повторяя его ложь насчет зачатков моей карьеры в модельном бизнесе, молча улыбаясь и бесконечно твердя: «Да-да, здесь очень красиво» или: «Спасибо большое, о да, я, конечно, не откажусь от еще одного бокала шампанского» – и стараясь не замечать выразительно поднятых бровей Джоша.
– Как вам сегодняшнее мероприятие?
Пока Джош раскатисто смеялся над шуткой кого-то пожилого мужика в чиносах и голубой рубашке, ко мне подошла женщина с уложенными каре ярко-рыжими волосами, настолько блестящими, что в них можно было смотреться как в зеркало.
– О, великолепно! Спасибо.
За это время я успешно освоила манеру улыбаться и говорить ничего не значащие фразы.
– Фелисити Либерман. Я работаю с Джошем практически за соседним столом. У него прекрасно идут дела.
Я пожала протянутую мне руку:
– Луиза Кларк. Да, прекрасно. – Я сделала шаг назад и глотнула шампанского.
– Через два года он станет партнером. Не сомневаюсь. А вы давно встречаетесь?
– Хм, не очень. Но знакомы гораздо дольше. – (Она явно ждала развернутого ответа.) – Ну, раньше мы были типа друзьями. – Похоже, я немного перебрала, и у меня развязался язык. – На самом деле я встречалась с другим, но мы с Джошем постоянно сталкивались в разных местах. Ну, он сказал, что ждал именно такую девушку, как я. Или ждал, когда я порву со своим бывшим. Что было весьма романтично. А потом много чего случилось и – оба-на! Неожиданно у нас возникли романтические отношения. Вы ведь знаете, как это бывает.
– О, прекрасно знаю. Он умеет быть очень убедительным, наш Джош.
В ее смехе было нечто такое, что заставило меня насторожиться.
– Убедительным? – немного помедлив, переспросила я.
– А он уже демонстрировал вам свой коронный номер в галерее шепота?
– Вы о чем?
Она, должно быть, заметила ошарашенное выражение моего лица и наклонилась чуть ближе:
– Фелисити Либерман, ты самая красивая девушка Нью-Йорка. – Она бросила взгляд на Джоша, затем на меня. – Ой, только не надо на меня так смотреть. Мы ведь это несерьезно. И Джошу вы действительно нравитесь. На работе он только о вас и говорит. Нет, у него определенно серьезные намерения. Хотя одному Богу известно, что движет этими мужчинами! Верно?
Я натужно рассмеялась:
– Верно.
К тому времени как мистер Дюмон произнес в свой адрес хвалебную речь, после чего пары начали потихоньку расползаться по домам, я уже успела изрядно нагрузиться и теперь мучилась похмельем. Джош предупредительно распахнул передо мной дверь ожидающего нас такси, но я сказала, что предпочитаю прогуляться.
– А разве ты не хочешь заехать ко мне? Мы могли бы заказать что-нибудь перекусить.
– Я устала. А утром нужно отвезти Марго к врачу. – У меня болели щеки от бесконечных фальшивых улыбок.
Глаза Джоша впились в мое лицо.
– Ты на меня сердишься.
– Я на тебя не сержусь.
– Ты сердишься из-за того, что я наврал насчет твоей работы. – Он взял меня за руку. – Луиза, солнышко, я вовсе не хотел тебя обидеть.
– Но ты хотел, чтобы я изобразила из себя того, кем отнюдь не являюсь. Ты считаешь меня ниже их.
– Нет. Я считаю тебя удивительной. Просто ты можешь достичь гораздо большего, ведь у тебя такой громадный потенциал, и я…
– Давай не будем говорить о моем потенциале. Хорошо? Это звучит чересчур покровительственно и оскорбительно, и… Короче, я не хочу, чтобы ты мне это говорил. Идет?
– Ого! – Джош оглянулся, возможно, проверить, не смотрят ли на нас его коллеги. Потом взял меня под руку. – Ну а теперь скажи, что на самом деле стряслось.
Я уставилась под ноги. Вообще-то, я не хотела ничего говорить, но меня уже понесло.
– Скажи, со сколькими?
– Что значит «со сколькими»?
– Со сколькими женщинами ты уже проделывал этот трюк раньше? В галерее шепота?
И тут до него дошло. Он закатил глаза и на секунду отвернулся:
– Фелисити.
– Ага. Фелисити.
– Ну да. Ты не была первой. Но это же очень мило. Разве нет? Я решил, тебе понравится. Послушай, я просто хотел, чтобы ты улыбнулась. – (Мы стояли у открытой двери такси, счетчик щелкал, водитель выжидающе смотрел в зеркало заднего вида.) – И я действительно заставил тебя улыбнуться. Ведь так? И у нас с тобой был неповторимый момент. Или нет?
– Но у тебя уже был этот неповторимый момент. Но только с кем-то другим.
– Я тебя умоляю! Разве я единственный мужчина, кому ты говорила ласковые слова, а? Ради которого наряжалась? С кем занималась любовью? Мы же не дети. И каждый имеет определенный жизненный багаж за плечами.
– И использует уже опробованные приемы.
– Это несправедливо.
Я перевела дух:
– Извини. Но дело не только в этой дурацкой галерее шепота. Просто подобные мероприятия не по мне. Я не привыкла изображать из себя кого-то, кем не являюсь.
Джош попытался улыбнуться, выражение его лица смягчилось.
– Эй, ты освоишься! И когда узнаешь их поближе, то поймешь, что они милые люди. Даже те девушки, с которыми я когда-то встречался.
– Поверю тебе на слово.
– Мы с тобой как-нибудь сходим на наш корпоративный софтбол. Это мероприятие не столь высокого уровня. Тебе точно понравится. – И когда я слабо улыбнулась в ответ, Джош наклонился и поцеловал меня. – Ну что, мир?
– Мир.
– Уверена, что не хочешь поехать со мной?
– Мне нужно проведать Марго. Плюс у меня дико болит голова.
– Вот к чему приводит невоздержанность в потреблении алкоголя! Тебе нужно выпить побольше воды. Вероятно, у тебя просто-напросто обезвоживание. Я завтра тебе позвоню. – Он поцеловал меня, сел в такси и закрыл дверь.
А я все стояла и смотрела, смотрела. Джош помахал мне, после чего постучал по перегородке, показывая таксисту, что тот может ехать.
Вернувшись домой, я посмотрела на настенные часы в вестибюле, обнаружив, к своему удивлению, что сейчас только половина седьмого. А мне показалось, что сегодняшний день растянулся на целую вечность. Я сняла туфли, испытывая знакомое только женщинам невероятное облегчение оттого, что можно утопить измученные пальцы ног в толстом ворсе ковра, и босиком направилась к квартире Марго. Я чувствовала себя усталой и раздраженной, хотя и сама не могла толком понять почему, словно меня заставили играть в игру, правил которой я не понимаю. Ведь я нутром чувствовала, что зря согласилась пойти на этот корпоратив. И в ушах по-прежнему стояли слова Фелисити Либерман: А он уже демонстрировал вам свой коронный номер в галерее шепота?
Войдя в квартиру, я наклонилась погладить бросившегося мне навстречу Дина Мартина. Его сморщенная мордочка светилась таким неподдельным восторгом, что у меня сразу же поднялось настроение. Я села на пол, позволив ему запрыгивать на меня и лизать мне лицо крошечным розовым язычком.
– Марго, я вернулась! – крикнула я.
– Я, собственно, и не рассчитывала, что это Джордж Клуни, – услышала я в ответ. – Впрочем, тем хуже для меня. Ну как там степфордские жены? Джош еще не обратил тебя в свою веру?
– Марго, день прошел чудесно, – соврала я. – И все были очень милыми.
– Все так плохо, а? Дорогая, если случайно будешь проходить мимо кухни, не нальешь мне немного вермута?
– Какой еще, к черту, вермут?! – прошептала я, обращаясь к мопсу, самозабвенно чесавшему задней лапой у себя за ухом.
– Кстати, если хочешь, можешь себе тоже налить. Мне кажется, сейчас он тебе явно не повредит.
Я уже вставала с пола, как вдруг зазвонил мой телефон. И меня сразу же заколотило. Это, должно быть, Джош, но я еще была морально не готова общаться с ним. Однако, взглянув на экран, я с удивлением увидела номер телефона родителей. Я прижала мобильник к уху:
– Папа?
– Луиза? Слава богу!
Я посмотрела на часы:
– У вас все в порядке? Ведь в Англии сейчас глубокая ночь!
– Дорогая, у меня плохие новости. Это твой дедушка.