Я просыпаюсь от жужжания мобильника: четыре сообщения от Эбби.
Ты пьяная вчера писала Саймону на мой телефон?!
И я не сквиб!!!!
(Что такое сквиб??)
Ты что, правда напилась?
Двигаться не могу. Смотрю на светильник. Никогда этого не замечала, но на нем толстый слой пыли. И лампочка перегорела. Надо как-нибудь поменять. Например, когда выйду из ступора.
Но валяться нельзя. Сегодня же Четвертое июля. В нашем районе это ого-го какой праздник. Даже парад будет – с головами животных из папье-маше, клоунами и целыми инсталляциями, посвященными компостированию. Так тут принято – строить платформы на колесах, украшенные во славу гниющих отходов.
Кэсси скрипит надо мной кроватью.
– О, привет, – говорит она сонно. – Проснулась?
– Вроде.
Она смеется:
– Да я тоже. Уффф. Вчерашний вечерок… Это было, конечно, нечто.
Боюсь спрашивать, что она имеет в виду. Наверное, что-то случилось после того, как мы с Оливией ушли. Может, Пьяная Кэсси в одночасье превратилась в Бухую Кэсси, а может, и в Кэсси Бухую-В-Щи.
Даже представлять себе не хочу, что Бухая-В-Щи Кэсси могла наговорить обо мне Уиллу (на последней стадии опьянения Кэсс особо не церемонится).
Я зажмуриваюсь и стараюсь думать о чем-то нейтральном. О чем угодно. Например, о том, что надену на праздник: светлое джинсовое платье-рубашку и синие леггинсы с белыми звездочками. Плевать, пусть косятся (мол, кто носит леггинсы в июле), но натереть себе бедра я не хочу. И потом, это очень патриотичные леггинсы.
Тут кровать начинает скрипеть, потому что Кэсси ворочается, и я снова начинаю загоняться. Чувствую себя магнитом с двумя минусами – то есть части меня не могут сойтись вместе. Если Кэсси что-то сказала Уиллу, я хочу знать. И одновременно не хочу. Вообще.
– Слушай, я пригласила Мину на парад, салют и все такое, – внезапно заявляет Кэсси.
– А, ладно.
– Ты как, не злишься?
Я медленно сажусь.
– А что, должна?
– Ну… Не знаю. – Она зевает. – Мы же раньше всегда ходили вдвоем.
Это правда: обычно мы тусовались на празднике только с ней. И да, в обычных обстоятельствах мысль о том, что с нами будет Мина, меня бы немного расстроила. Но сейчас у меня на уме лишь любовная драма, так что эта новость почти не задевает.
И вдруг я понимаю, что это, должно быть, главная причина, по которой Кэсси хочет, чтобы у меня появился парень.
Вскоре она спрыгивает с верхнего яруса и залезает ко мне под одеяло.
– Вчера вы с Уиллом были такие милые.
– Э-э… Допустим.
Я обхватываю руками коленки.
– Ну правда. Говорю тебе, он вовсю с тобой флиртовал. Когда ты ушла, Мина так на него наехала.
– Что она ему сказала? – выпаливаю я.
Кэсси молча улыбается, и я начинаю немного паниковать.
– Кэсси! Что она сказала?
– Господи. Да не волнуйся ты!
– Чего ты лыбишься?
– Потому что он тебе нравится, и, блин, это мило. Влюбленность номер двадцать семь, а?
– Не влюблена я в Уилла.
Кэсси смеется.
– Понятно.
– Погоди. Ты сказала ему, что я влюблена?
– Молли. Нет. Успокойся уже.
– Хорошо.
Какое-то время она молчит.
– Ладно, давай начистоту, – говорит она наконец. – Вся эта история с бойфрендом… Ты правда этого хочешь?
– Не знаю. Наверное.
Кэсси закатывает глаза.
– Значит, да. И это замечательно, сечешь? Вполне естественное желание.
Я закусываю губу.
– Но в определенный момент придется пойти на риск. Смекаешь?
Ага. Я знаю, что она права. То есть умом-то я это осознаю, но остальные части тела ничего понимать не хотят. Это напоминает попытку задержать дыхание. Инстинкт самосохранения заставит меня открыть рот и снять с носа прищепку.
– Смекаю, – отвечаю я.
– Допустим, Уилл знает, что он тебя заинтересовал. Что плохого может случиться? Он тебе откажет? И что? Ты пойдешь дальше – к влюбленности номер двадцать восемь.
Пойдешь дальше. И что.
Но ведь то, что парень знает, что он тебе нравится, – это настоящий кошмар. Как будто он в опрятном костюме, а ты стоишь перед ним совсем голая. Как будто теперь твое сердце находится снаружи, и если он захочет, то в любой миг сможет взять его в кулак и раздавить.
Впрочем, он может ответить взаимностью.
Я не хочу быть третьей лишней, так что иду на вечеринку в честь парада неподалеку от «Дэнс Эксчейндж»[39] с мамами. И Ксавом. И бабулей. Мероприятие устраивают знакомые Надин из детской группы, так что тут в буквальном смысле тусовка младенчиков.
Мне семнадцать лет, и так выглядит моя светская жизнь.
Ксавье сразу же принимается лезть в чужие коляски, а мамы с бабушкой пьют лимонад на крыльце у дома. Все взрослые очень расслаблены. Повсюду кормящие сиськи, полуголые ребятишки с аквапалками[40] и пеленки. Я узнаю́ пару взрослых – кажется, они помнят, что я сестра Ксавье, но не в курсе, какая именно. Думаю, им все равно. В основном их интересует, в какой колледж я хочу поступить.
Может, носить с собой флаеры из учебных заведений, рассортированные по личному предпочтению? А может – может, – всем этим случайным людям стоит задуматься, с какой стати им вообще эта информация?..
Тут мой взгляд перехватывает Надин.
– Эй, – говорит она, – все хорошо?
– А что?
– У тебя такое лицо… Будто ты сердишься.
– Потому что сержусь.
– Так, а теперь улыбаешься. Все испортила!
Она права: настроения у меня нет, я сержусь и вообще не в себе. Наверное, это похмелье. А может, все из-за головной боли от разговора с Кэсси. Так или иначе, на тусовке мне сейчас не место. Но тут я замечаю, что по тротуару идет Рид.
Рид Уэртейм. Из всех мест на свете он оказался именно здесь. Он удивлен так же, как и я. Я перехожу дорогу, чтобы поздороваться.
– Ты что здесь делаешь?
– Живу. – Он указывает на небольшое синее бунгало.
– Да ну, – ухмыляюсь я.
Он улыбается в ответ, а потом мы с минуту стоим молча. Мое сердце постепенно набирает скорость. Это даже приятно.
– Так а ты что здесь делаешь? – спрашивает Рид.
– Ну, э-э…
Я смотрю на дом, где проходит вечеринка. Естественно, Патти, Надин и бабуля наблюдают за мной. СРОЧНО в НОМЕР: МОЛЛИ РАЗГОВАРИВАЕТ с НАСТОЯЩИМ МАЛЬЧИКОМ! ОСТАВАЙТЕСЬ с НАМИ и СЛЕДИТЕ ЗА РАЗВИТИЕМ СОБЫТИЙ. У мам хотя бы хватает совести отвернуться, когда я встречаюсь с ними взглядом. А вот бабуля показывает большой палец.
– Не хочешь прогуляться? – быстро говорю я.
– О, конечно! – Рид широко улыбается и немного краснеет. – Но минут через… сорок пять я должен быть в магазине. А сейчас просто пообедать зашел.
– Тогда не буду тебя отвлекать…
– Да это не важно. Я лучше с тобой прогуляюсь. Правда.
Ой-ой. Сердце рвется из груди. С чего бы?
Мы подходим к «Мейпл»[41]. У меня отсох язык. Дело, впрочем, не в языке. В мозгах. Типа:
Я: Привет, мозг. Давай скажем что-нибудь прикольное!
Мозг: ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ.
Я: Ладно, не прикольное… Связное хотя бы.
Мозг: ЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ.
Я: НУ ЖЕ, МОЗГ, ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ.
Мозг: *белый шум*
Блин. Блин. Блин.
– Ну так что там с тестом? – наконец спрашивает Рид.
– А! – посмеиваюсь я. – Вообще-то я тебе чуть-чуть оставила.
– Правда? – Его глаза за линзами очков загораются.
– Правда! Получилось здорово. – Ну наконец-то. Наконец-то! Ключ к мозгам нашелся, и я – снова я. – По мне так намного вкуснее обычного теста. Консистенция другая. Но это хорошо. Тебе понравится.
– Не сомневаюсь.
– Если хочешь, можешь забрать прямо сейчас. Оно у меня дома.
То есть в двух кварталах отсюда. Я живу в двух кварталах от Рида.
Откровенно говоря, ситуация волнующая. Я приведу домой парня. Ради теста для печенья. То есть по чисто платонической причине. И все же. Парень. У меня дома.
– Знаешь, я только что понял, – говорит Рид, следуя за мной через черный ход, – иногда я гуляю у твоего дома с кошкой.
Я улыбаюсь:
– С кошкой? На поводке, что ли?
– Ага, в шлейке. А кошка обычная, серая. Зовут Элефанте. – Он пожимает плечами. – Остальные мои кошки гулять не любят.
– Интересно, почему я никогда тебя не замечала?
– Хм, наверное, мне не стоит брать с собой мантию-невидимку.
Я смеюсь и иду в кухню.
– В общем, тесто в холодильнике. Ванильного мороженого тебе добавить?
Он склоняет голову на бок и спрашивает:
– А стоит?
– Думаю, да.
Я открываю холодильник и тянусь за тестом, спрятанным за огромной коллекцией греческих йогуртов Патти.
Рид видит баночку и светится от радости.
– Ты и имя мое написала?
Написала. Для чего пришлось чуточку покопаться в фейсбуке. Я не шпионила. Просто проверила, как пишется «Рид». Мало ли. И да, у Рида Уэртейма есть профиль в фейсбуке. И да, у Рида Уэртейма нет пары. Впрочем, какая разница? Просто на глаза попалось.
– А, да – тебе же еще мороженое нужно, – быстро говорю я.
– Даже не знаю, как я после этого буду смотреть на другую еду.
Я хочу поумничать насчет шоколадных яиц, но тут сверху доносится чей-то хохот. Я чуть не подпрыгиваю от удивления. Думала, кроме нас с Ридом дома никого.
Но потом я слышу голос Кэсси и низкий, хриплый смех Мины. Ой.
ОЙ.
В голове крутится только одна мысль: БОЖЕ. ПОЖАЛУЙСТА. ТОЛЬКО НЕ СЕКС. Так вообще принято? Секс днем, Четвертого июля? Стать свидетельницей секса в присутствии Средиземного Рида – нет, такого мне не пережить…
Я смотрю на него. Он смотрит на меня. Потом слышится скрип знакомых шагов – Кэсси спускается по лестнице. Через секунду они с Миной появляются в дверях кухни.
Одетые. И держатся за руки.
– Ого, не знала, что ты дома, – говорит Кэсси.
– Мы только что пришли.
– О-о-о, Молли, ты такая милая – и патриотичная! – замечает Мина. А потом переводит взгляд на Рида. – О, привет!
Рид ошарашен:
– Привет, Мина.
Я поочередно пялюсь на них.
– Погодите, вы что, знакомы?
Рид кивает:
– Учимся вместе.
– А я тебя не знаю, – говорит Кэсси, изучающе глядя на него.
– О. Это Рид, – отвечаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее. Почему все так сложно? Это же обычное дело. – А это моя сестра, Кэсси.
– А-а-а. Ты парень с работы, – догадывается она.
Повисает пауза. Рид кивает, я краснею, Мина смотрит на Кэсси, а холодильник начинает пищать. Я быстро его закрываю и передаю Риду мороженое.
ОБЫЧНОЕ ДЕЛО.
Однако теперь Рид знает, что я рассказывала про него Кэсси. Здорово. Давайте добавим его в список парней, уверенных, что я на них помешалась.
– Короче, мы встречаемся с Оливией за чизкейками, – говорит Кэсси. – Пойдем с нами.
– Сейчас, что ли?
Она кивает.
– Клади уже мороженое и пошли.
Риду нужно на работу, но он провожает нас до Тьюлип-авеню, прижимая к груди баночку с тестом. Они с Миной обсуждают какую-то учительницу из их школы. То, что они знакомы, совершенно сбило меня с толку. Я не возражаю, конечно. Но в мозгах случился какой-то сдвиг.
Обидно, что он совершенно про меня забыл. Хотя, может, эта учительница действительно интересный человек. У меня вот, если честно, интересных учителей нет.
Но когда мы подходим к пекарне, Рид внезапно поворачивается ко мне.
– Ну что… – говорит он, и его рука повисает в воздухе, как будто он хочет положить мне ее на плечо. Или даже меня обнять.
Может быть.
Если бы сейчас мои мозги работали нормально, все бы обошлось. Но увы, вокруг меня образовалось какое-то напряженное силовое поле – Рид убирает руку и крепко сжимает баночку, словно это бейсбольная бита.
– Отлично. Да. Ну, увидимся на работе, – добавляет он, слабо помахав рукой.
А потом сжимает баночку еще крепче и идет в сторону центра.
– Не верится даже, что ты работаешь с Ридом Уэртеймом, – говорит Мина, толкая дверь пекарни и придерживая ее для нас с Кэсси. – Мы с первого класса знакомы. Он такой обаяшка.
– Прямо как другая моя знакомая. – Кэсси с улыбкой пихает меня локтем.
Меня ведь тоже так называют. Обаяшка. Да это почти что мое второе имя. Мои школьные альбомы с пожеланиями заполнены фразочками типа «Ты обаяшка! Такой и оставайся». Иногда, правда, каракули одноклассников больше похожи на «обуяшка».
– Вроде симпатичный, – добавляет Кэсси. – Так что с ним?
– С Ридом? – спрашивает Мина.
– Ну да. Типа есть кто-нибудь? – говорит Кэсси, и мое тело приходит в повышенную боевую готовность.
То есть в профиле сказано, что он Без пары. С большой буквы Б. Но, может, он из тех, кто никогда не обновляет свою страничку. Да и это ничего не значит.
– Боже, как здесь здорово, – замечает Мина, глядя на лестницу у входа.
– Ага! – соглашается Кэсси и поднимается, перескакивая через ступеньку. Мы следуем за ней.
– Так тут прямо на месте готовят чизкейки? – удивленно смеется Мина. – Как я могла не знать об этом месте?
– Тебе надо почаще тусоваться в окрýге, – замечает Кэсси.
– Наверное, ты права.
Мина улыбается, и они на мгновение переплетаются пальцами. Должно быть, кроме меня этого никто и не замечает.
Я быстро отворачиваюсь к витрине. ЧЕ КАК, ЧИЗКЕЙКИ? ТЕПЕРЬ Я БУДУ ПЯЛИТЬСЯ НА ВАС ЦЕЛУЮ ВЕЧНОСТЬ. Потому что когда я вижу, как нежничают парочки, я превращаюсь в одиннадцатилетнего мальчишку. Это мой самый известный талант.
Никогда не была так рада Оливии.
Мы заказываем чизкейки и садимся за столик.
– Так, минуточку. Вернемся к Риду, – говорит Кэсси, подавшись к Мине. – Нам нужна инфа.
Мне захотелось ее обнять.
Хотя Рид не особо меня волнует. Просто любопытно.
– Хорошо, – соглашается Мина. – У него точно никого нет. Боже… Как бы его описать… – Она склоняет голову набок. – Вроде бы он из тех, кто ходит на ярмарки, посвященные эпохе Возрождения. С абонементом на все дни и в костюме.
Оливия улыбается:
– О-о-о. Мне нравятся такие.
– Ага… Не знаю. Я бы сказала, он из тех, за кого выходят замуж, а не из тех, с кем встречаются. Или занимаются сексом. – Мина морщит нос.
И меня это бесит. Неужели есть такие люди, которые не созданы для секса? Речь, конечно, не про асексуалов.
Меня вот что волнует: неужели человек может быть абсолютно отталкивающим? Допустим, Рид недостаточно крутой и подкачанный для секса. Допустим, он мне все равно нравится. Что из этого следует? Что я боюсь любить кого-то погорячее?
Я не говорю, что он мне нравится. Я говорю допустим. Чисто гипотетически.
Вот Эбби встречается с гиками. Но если ты настолько красива, то можешь встречаться с кем угодно, все поймут, что ты выбрала гика специально. Но если ты сама толстый гик, которой нравится другой толстый гик, все решат, что ты пошла на сделку с совестью.
Меня подташнивает. Сама не знаю почему.
– Короче, вчера Уилл всерьез с тобой флиртовал, – сообщает Мина.
– Эм. Ага.
Чувствую, как краснею. Не знаю. Не понимаю, почему такой парень решил со мной флиртовать.
– Это идеальная история, потому что даже если вы не начнете встречаться, ты всегда можешь с ним переспать. Он очень легко к этому относится. И смущать тебя на следующий день не будет, честно.
Я молча на нее пялюсь. Очень интересно, откуда она об этом знает.
– Молли сама найдет, как из-за этого смутиться, – замечает Кэсси и касается моей ноги под столом.
– Не-а.
– Да-а, – говорит Оливия.
Они, конечно, правы. Я бы очень смутилась. Замкнулась бы, стала бы комплексовать, а потом до конца жизни спрашивала бы себя, как Уилл оценил мое умение целоваться. Или отсутствие такового.
В общем, я нервничаю. Нужно срочно занять руки. Я достаю телефон: два послания от Рида. Отправив в рот кусочек шоколадного чизкейка, я открываю сообщения.
Вот моя официальная оценка теста для печенья:
Эмодзи: кот с сердечками вместо глаз. Палец вверх. Награда. Мускулистая рука. И довольное эмодзи с закрытыми глазами.
В груди снова теплеет.
А он неплохо обращается с эмодзи.
Оливия уходит тусоваться с мамой, а мы с Кэсси и Миной весь день бродим по улицам. Втроем. Мне немного не по себе – вдруг я что-то им обламываю. Но каждый раз, когда я пытаюсь оставить их наедине, они идут вслед за мной.
Признаюсь, это довольно мило. Наверное, они и правда хотели провести день со мной, даже если это уменьшает их шансы на секс. Может, моя компания даже лучше, чем секс… Я бы хотела, чтобы люди так считали, – если честно, это моя главная цель в жизни.
После ужина мы идем смотреть салют. На поле за школой уже куча народу – люди расположились на складных стульях и ковриках, едят органические чипсы из кейла и качают малышей. Мы расстилаем мамино шерстяное одеяло с надписью «Бойся черепаху» и садимся, после чего Мина делает групповое селфи. Я скрещиваю руки за головой, медленно закрываю глаза и просто слушаю. Столько разных звуков… Смех, детский визг и мое сердце, бьющееся в унисон с игрой районного оркестра. Мое тело словно наэлектризовано.
– Эй.
Кто-то трогает меня за руку. Я открываю глаза.
– Смотри.
Мина тянется через Кэсси и передает мне телефон.
– Куда?
– Просто читай, – говорит она с ухмылкой.
Сообщение от Уилла. Наверное, она отправила ему селфи, а он написал в ответ:
Пошел плакать, буду позже.
– А чего он плачет? – спрашиваю я, ощущая, как к щекам приливает жар.
– Э-э, может, потому что тут с нами одна красивая девчонка, а ему приходится торчать дома и присматривать за ребенком?
Просто в голове не укладывается. Сама мысль, что из-за меня Хипстер Уилл может впасть в уныние… Если это правда, то я даже не знаю, радоваться мне или паниковать.
Забавно. Пару часов назад я с ума сходила по Риду.
М-да… «С ума сходила» — не самое подходящее выражение. И все же при нашей встрече мое сердце забилось чаще. А когда я решила, что он меня обнимет, я чуть не слетела с катушек. В общем, я думаю о нем больше как о парне, чем как о коллеге.
И вдруг – Уилл.
Не знаю, что и делать. Я всегда была крайне моногамной влюбленной.
Короче, я запуталась… Зажмуриваюсь и с удовольствием представляю Уилла рядом. Голубые глаза и буйные рыжие волосы – и все это в закатном свете. Начать встречаться с Уиллом – все равно что пристегнуть ремень в машине. Все на своих местах, как и должно быть. Кэсси с Миной. Я с ним.
Вот только мои мысли все время возвращаются к глазам цвета лесного ореха и нелепым белым кроссовкам.
Тут Кэсси пихает меня локтем.
– Эй, начинается.
Я открываю глаза.
Первое, что я замечаю, – это не грохот салютных залпов. А нога Мины, которую она забросила на ногу Кэсси. И их сплетенные вместе руки, нежно покоящиеся на Минином животе.
Dance Exchange – школа танцев в Такома-парке.
Палка из вспененного полиэтилена, которую используют для обучения плаванию.
Maple – кафе в Вашингтоне.