Вот только у Кэсси есть номер Мины. Чему тут удивляться? Ей в этом нет равных. Порой она даже напрочь забывает, что секунду назад кто-то оставил ей телефон. Или один раз звонит, а потом «теряет». Безжалостная девушка.
– Ты приглянулась этому Уиллу, – пихает меня локтем Оливия.
– Что?
– Это такой предлог. Притворяешься, будто человек тебе кого-то напоминает, чтобы с ним поговорить.
– Кто тебе сказал?
– Интернет, – говорит она и с очень серьезным видом кивает.
Оливия вообще очень серьезный человек. Я думаю, что есть два типа спокойных людей. Одни – такие как я, с виду безобидные, но в тихом омуте, как известно, все время бушует буря и вертятся шестеренки. А другие – вроде Оливии – как океан в расслабленный солнечный денек. Я не говорю, что она простая. Но что-то умиротворяющее в ней есть и всегда было. Она любит драконов, календари с волшебными мирами и смотреть на звезды. А еще она с тринадцати лет встречается с одним и тем же парнем. Его зовут Эван Шульмейстер. Они познакомились в лагере.
– Эй, знаешь что. – Кэсси наклоняется ко мне. – Твой парниша ни с кем не встречается.
– Ты о ком?
– Ну рыжий твой. Мистер Попка-Персик-Узкие-Штаны. Одинок и в активном поиске. – Она машет передо мной телефоном и добавляет: – Мина подтвердила.
– Кэсси!
Она ухмыляется:
– Обращайся. Мина все устроит.
Я замираю.
– Что?..
– Он же тебе понравился, разве нет?
Я не отвечаю. Тупо пялюсь на нее, а Оливия хихикает.
– Ты так радостно с ним щебетала, – говорит Кэсси и пальцем тычет мне в плечо. – Ну слушай… Я же знаю твое любовное выражение лица.
– Нет у меня никакого выражения!
Блин… А что, если есть? Значит, все вокруг замечают, если мне кто-то нравится?..
Тут я вздрагиваю – в кармане жужжит телефон. Сообщение от Эбби.
Молли!!! Расскажи про рыжего красавчика!
– Ты издеваешься? – я показываю сообщение Кэсси. – Уже и Эбби растрепала?
– Возможно.
Теперь мне дурно. Кажется, сейчас стошнит. Желательно на Кэсси – она снова кому-то строчит. Скорее всего, про меня и мою предполагаемую влюбленность в парня, с которым я разговаривала от силы пять минут. Кэсси думает, что знает меня лучше меня самой.
Но вообще да. Уилл – настоящий красавчик.
Оливия едва заметно мне улыбается.
– Ты чего так паникуешь, Молли?
Я просто пожимаю плечами.
– Мне казалось, ты хочешь завести бойфренда.
– Вот-вот, – встревает Кэсси, внезапно вернувшись к разговору. – Все эти тайные влюбленности Молли, которые ни к чему не приводят… С меня хватит.
– С тебя хватит, да? – у меня сжимается горло. – Ну, извини, что я не нравлюсь парням!
– Боже, какой бред, Молли! Ты же с ними даже не общаешься.
Началось!
Любимая тема Кэсси: мои двадцать шесть влюбленностей и ровно ноль поцелуев. А все потому, что я недостаточно смелая. Мол, если мне кто-то нравится, надо прямо ему об этом сказать. Может, в мире Кэсси так все и работает. Но я сомневаюсь, что то же самое происходит в мире полных девочек.
Не знаю. Я просто осторожна.
Кэсси нагибается ко мне. Ее лицо смягчается.
– Слушай… Я не собираюсь тебя позорить, понимаешь? Доверься мне.
Я пожимаю плечами.
– Давай-давай. Короче… Я организую тебе бойфренда.
Я откидываю челку со лба.
– Э-э… Не думаю, что это так просто.
А затем добиваю Кэсси своей фирменной гримасой. Мои мамы называют ее Молли-фейсом. Молли-фейс совмещает в себе кривой рот с поднятыми бровями и выражает вечный, бессмертный скептицизм.
– Да просто, я тебе говорю.
И все же нет. Похоже, она не понимает. Неспроста я влюблялась двадцать шесть раз и при этом ни с кем не встречалась.
Я не совсем понимаю, как кто-то вообще способен найти себе парня. Или девушку. Шансы нереально малы. Нужно влюбиться именно в того человека в тот самый миг – и в то же время понравиться ему. Идеальное совпадение чувств и обстоятельств… Совершенно необъяснимо, почему это случается сплошь и рядом.
И почему у меня так колотится сердце?..
Поезд подъезжает к Такоме, и Кэсси мгновенно вскакивает с места.
– А еще надо узнать, лесбиянка ли Мина.
– Ой-ой-ой, – говорю я, – поглядите-ка, у кого теперь любовное выражение.
– А почему ты сразу у нее не спросила? – интересуется Оливия.
– Ага, точно. – Кэсси качает головой. – Ладно, проверим, есть ли у нее фейсбук. – Она печатает на ходу. – А как тут вообще людей искать?
– Шутишь? – спрашиваю я.
В этом наше главное отличие. Я, можно сказать, родилась со знанием, как шпионить за людьми в социальных сетях. А Кэсси скорее из тех, за кем шпионят такие, как я.
– Хочешь Уилла спрошу, раз уж он мой будущий парень?
– Ш-ш-ш!
Она все еще смотрит в телефон.
Уверена, это лишь совпадение, что Кэсси хочет сделать моим бойфрендом именно его. И это никак не связано с тем, что он дружит с девушкой ее мечты.
Кэсси вприпрыжку сходит с эскалатора, и мы с Оливией проходим за ней через турникет. Неподалеку, прислонившись к автомату с проездными, целуется какая-то парочка; автоматы предназначены совершенно для другого… Я быстро отвожу взгляд.
– Ты это с Миной до сих пор переписываешься? – спрашиваю я.
Кэсси улыбается.
– Не скажу.
Скажет. Обязательно. Если вам доводилось делить с кем-то материнскую утробу, секретов друг от друга у вас не бывает.
Естественно, в эту ночь я не могу уснуть. Часами пялюсь в потолок. Продолжаю прокручивать в голове вчерашнее – мозг отдыхать не хочет. Вот на меня косится Уилл – все пытается понять, кто же я такая. Вот синие пряди Оливии – они ярко сияют в лучах флуоресцентных ламп в метро. А вот и едва заметная улыбка Кэсси, которая появляется на ее лице каждый раз, когда гудит телефон.
Некоторые вечера буквально заряжены электричеством. Некоторые вечера меняют тебя навсегда. Мне кажется, что вчерашний был особенным, – но я не могу сказать почему.
Это странно.
Наконец меня клонит в сон. Кажется, проходит всего несколько секунд, прежде чем жужжит мой телефон.
Не спишь?
И смайлик. Это Кэсси.
Во рту ужасный привкус, глаза слиплись и болят. Видимо, так и должно быть. Вчера я умудрилась опьянеть, не выпив ни капли. Теперь у меня безалкогольное похмелье.
Смотрю на экран.
Телефон вибрирует еще раз.
МОЛЛИ, ВСТАВАЙ!!! СЕГОДНЯ ЖЕ ТВОЙ ПЕРВЫЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ!!!
Отвечаю:
Бегу!
И добавляю сонное эмодзи.
Она отвечает жутким бодрым эмодзи с выпученными глазами.
Я отправляю в ответ нахмурившуюся мордочку. Мою голову придавливает к подушке. Тело весит миллион фунтов. Но я заставляю себя встать и натянуть леггинсы и платье от ModCloth с оборками. И принять таблетку. Я уже четыре года на золофте[5]. Раньше в школьной столовой у меня случались панические атаки.
Долгая история.
В общем, я выхожу в коридор и чувствую запах масла и бекона. Мы из тех евреев, что едят бекон.
– Неужели это наш юный профессионал? – улыбается Патти.
Патти – одна из моих мам – выскакивает из кухни в безразмерной батиковой тунике.
– Вот, неси к столу, – говорит она и передает мне тарелку с горой оладий.
– Ладно…
– Котик, ты вся зеленая. Все хорошо?
– Да… – Я смотрю на оладьи. – Что ты пыталась испечь?
– Сердечки, – отвечает Патти.
У нее мука на подбородке.
– А-а-а-а.
– Кажется, больше похоже на пенисы.
– Угу.
– И мошонки, – добавляет она.
– Очень аппетитно, мам.
Это далеко не первый раз, когда она употребляет слово «мошонка» в отношении еды. Патти – акушерка, так что я привыкла слышать от нее подобное. Однажды она всю дорогу до торгового центра объясняла нам с Кэсси, что такое «собачья помада» (это возбужденный пенис пса). Короче, об анатомии Патти знает немало.
К слову, советоваться насчет помады мы с ней уже никогда не будем.
– Оставь братику попробовать, – просит Патти.
– Ксав любит мошонки, – киваю я.
Она поднимает бровь и забирает у меня тарелку.
Я заглядываю в столовую. Все уже проснулись. Естественно. Надин работает учителем, а потому даже летом встает, как она выражается, «с рассветом на заднице». Или «жопе», тут как придется. Ксавье тоже встает с рассветом на пятой точке – такой уж он ребенок.
– Не вздумай! – говорит Надин, грозно глядя на него.
А Ксавье расплывается в широкой улыбке и произносит, сидя на своем стульчике:
– Момо.
Это значит «Молли».
В двух словах: чтобы зачать нас с Кэсси, Патти обратилась в банк спермы. А два года назад Надин использовала сперму того же донора, чтобы зачать Ксавье. Посторонним нелегко переварить эту информацию. Некоторые любят сообщать мне, что технически Ксавье мой брат лишь по отцу. Эти же люди просвещают меня насчет того, что на самом деле мы с Эбби не двоюродные сестры. А Надин – не моя настоящая мать. Уверена, что если бы Надин, Эбби и Ксавье были белыми, никто бы это под сомнение не ставил.
Надо ли говорить, что я ненавижу таких умников?
Ксавье бросает кусочек банана на пол и хнычет.
– Все, чувак, – говорит ему Надин, – банана больше нет. Потрачено.
– Ты хоть знаешь, что это значит? – спрашивает сидящая напротив Кэсси.
– Я знаю куда больше, чем ты думаешь, – ухмыляется Надин. Ксавье блеет, словно козленок, и Надин целует его в лоб. – Эй, спокойно, Ксэйвор Ксэв.
Ксэйвор Ксэв, как Флэйвор Флэв[6]. В этом вся Надин.
В столовую заходит Патти. У нее в руках тарелка с беконом, прикрытым бумажным полотенцем.
– Надеюсь, ты готова, – говорит она Кэсси.
Любовь Кэсси к бекону широко и печально известна.
Однако сейчас она откидывается на спинку стула и улыбается:
– Вообще-то я не голодна.
– Кто ты такая и что ты сделала с Кэсси? – выпучив глаза, спрашивает Надин.
Кэсси хохочет и пожимает плечами. Она из тех худосочных девочек, которые каждый раз наедаются, словно перед спячкой. Но сейчас она даже не притронулась к завтраку. Ни кусочка не съела. Удивительно.
– Ну правда, Китти Кэт. Что происходит?
– Да ничего. Просто… – она умолкает на полуслове; ее руки исчезают под столом, следом опускается и взгляд.
Читает сообщение.
От Мины. Сто процентов. Наверное, решает, как вынудить Уилла пригласить меня на свидание. От одной этой мысли меня бросает в жар.
– Ну а ты, Молли? Как себя чувствуешь? – спрашивает Надин. – Волнуешься? Переживаешь?
– Из-за чего?
– Сегодня же большой день. Начало твоей трудовой жизни.
Я поднимаю бровь:
– Ты же понимаешь, что я там не мозг буду оперировать? Я устроилась в магазин.
– Момомомо! – перебивает Ксав. – Какакакака!
– Эй, хватит меня так называть, – хмурится Кэсси.
– Всегда зови ее именно так, – говорит Надин.
Кэсси корчит ей гримасу, а потом проводит ногой по моей ноге, от колена до пятки. Наши ноги всегда были практически идентичны, вплоть до миллиметра. Думаю, у нас до сих пор один и тот же размер.
– Ты когда уходишь? – Кэсси наклоняется ко мне, уперев кулаки в стол, и улыбается.
– Через несколько минут… – начинаю я, но Кэсси многозначительно смотрит на меня, и я исправляюсь: – Прямо сейчас?
– Отлично! Провожу тебя до работы, – говорит она и резко встает, сунув телефон в задний карман. – Идем.
– Ночью я четыре часа переписывалась с Миной, – сообщает Кэсси, стоит нам выйти за порог. Кажется, она чуть не лопнула, пока держала это в себе.
– Ого!
– Ага.
Я чувствую на себе ее взгляд и знаю, что она ждет от меня комментария. Или вопроса. И – может, это ментальная связь между близнецами – мне передается ее возбуждение. Оно буквально пульсирует во мне.
Почему-то мне не кажется, что это история о поиске моей половинки.
– Ну так о чем болтали?
– Да просто, как бывает… – Она смеется. – Правда, даже не знаю, о чем. Музыка. Фотография – она снимает. Обо всем, короче.
– Четыре часа.
– Угу.
Кэсси улыбается.
– Круто. – Я выдерживаю паузу и спрашиваю: – Так что, ей нравятся девушки?
– Молли. Я не знаю.
Она отвечает резко, и мне становится не по себе.
– Ясно, – осторожно говорю я.
С минуту мы молчим. Слышно, как чирикают птицы.
Такома-парк прекрасен. Бóльшую часть времени ты ничего вроде бы не замечаешь, а потом вдруг – бах! – и все это великолепие сваливается на тебя в одночасье. Например, летом в восемь пятнадцать утра солнечные лучи мягко пробиваются сквозь ветви деревьев. Вокруг – яркие дома с подвесными качелями, «музыкой ветра» на крылечках и цветами на ступеньках.
Мне хочется просто смотреть на цветы. Хочется идти по Тьюлип-авеню, чувствовать голод, чувствовать, что снова хочется спать, и понимать, что Кэсси на меня не злится. Зря я спросила про Мину. Хотя если она раздражается из-за того, что я сую нос в ее любовные дела… Откуда тогда у нее право так нагло лезть в мои?
Правда, через минутку она говорит:
– Так, после обеда встретимся с Миной во «Фрозен-йо»[7] и обсудим стратегию.
– Стратегию?
– По соблазнению рыжего. Операция «Бойфренд». Операция «Целующаяся Молли».
О боже! Серьезно, что ли? Я качаю головой.
– Ладно, но у меня же…
– Молли, я знаю, что у тебя работа. Но освободишься ты в три, а мы встречаемся в три тридцать. Идет?
– Я не хочу вам мешать. А то скажешь еще, что я обломщица.
– Молли, – смеется Кэсси. – Невозможно кого-либо обломать в кафе с замороженным йогуртом. Оно обламывает само по себе.
– Это точно.
– Но смотри, – говорит Кэсси, глядя мне в глаза, – ты обязана прийти. – Похоже, она искренне.
– Ладно, буду, – наконец отвечаю я.
– Ништяк! – Кэсси дает мне пять. – Ох, блин. Приступим!
Антидепрессант.
Американский рэпер, участник группы Public Enemy.
FroZenYo – кафе в Вашингтоне, специализирующееся на продаже замороженных йогуртов.