Глядя на дочь Эми, Пайпер не могла отделаться от мысли, что она попала в прошлое и сидит рядом с самой Эми – девочка была точной копией матери, пусть бледной и шокированной, но пугающе на нее похожей.
Девочку забрала в свой захудалый трейлер ее тетя Кристал, сестра Марка. Кристал усадила их за кухонный стол, покрытый расцарапанным пластиком, дала по банке теплой колы и положила на тарелку соленые крекеры и нарезанный квадратиками оранжевый американский сыр – на вид как пластмасса.
– Я Луиза, но так меня называют только учителя в первый день учебы и тетенька в поликлинике.
– А как тебя зовут остальные? – спросила Пайпер.
– Все зовут меня Лу. Просто Лу.
Вид у Лу был болезненный, словно она давно не выходила на солнце – даже веснушки поблекли. Глаза темно-синие, волосы светлые и тонкие. Под глазами синеватые круги. Губы потрескались.
Трейлер оказался настоящей дырой, и Пайпер сочувствовала Лу, которая теперь была вынуждена здесь жить. К полу на кухне что-то прилипло, в раковине накопилась гора посуды, некогда белые шторы пожелтели от сигаретного дыма, которым пропахло все вокруг. Пайпер как будто попала в гигантскую пепельницу.
Кристал, золовка Эми, была высокой и худой, с тонкими темными волосами, завязанными в хвост грязной резинкой. На ногтях – потрескавшийся зеленый лак цвета детской рвоты, в уголке рта язвочка.
– Присмотрите за ней часок? – попросила Кристал. – Надо сходить в магазин.
– Э-э, ладно. Почему бы и нет? – как ни в чем не бывало ответила Пайпер, хотя сама подумала: «Кто бросает перепуганного ребенка на первого встречного?»
Кристал жила в трейлере со своим парнем Рэем, барменом из какого-то клуба в Барре, что славится танцовщицами с обнаженной грудью (Пайпер узнала все это от Марго). Он ушел на работу, но следы его проживания были заметны: огромные мотоциклетные ботинки, треснутая кружка с именем «РЭЙ», фотография на холодильнике – Кристал и крупный мужчина с сальными черными волосами.
Лу пила газировку. Пайпер начала объяснять, что она давняя подруга ее мамы и что они играли вместе, когда были примерно того же возраста, что и Лу. Мысль о том, что мама когда-то была такой же юной, как сама Лу, заставила девочку улыбнуться.
– Мы катались на роликах по дну старого бассейна у мотеля, – сказала Пайпер.
Лу улыбнулась еще шире.
– Я тоже! Однажды меня там укусил паук.
– Жуть.
Лу кивнула.
– Они обитают в сточной трубе. Укус был сильный, на его месте появилась огромная болячка, которая долго не заживала. С тех пор мама не пускала меня в бассейн.
Пайпер вздрогнула.
– Пришлось кататься у дома, но там одна галька. Иногда мама водит меня к велосипедной дорожке, а потом мы… – Лу резко замолчала. Вид у нее стал серьезный, и Пайпер, замерев, подметила в ней черты невероятного сходства с Эми – надутые губы, голубые глаза с длиннющими ресницами, россыпь веснушек на носу и щеках.
Пайпер машинально погладила Лу по взъерошенным волосам. Так хотелось потрогать их, вплести какие-нибудь веселые разноцветные бантики. Эми когда-то делала себе яркие пряди с помощью желе.
Девочка дернулась, и Пайпер убрала руку.
– Наверное, было здорово кататься по велосипедной дорожке.
Во взгляде Лу мелькнула злоба (опять же прямо как у Эми). Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
– Тетя Кристал говорит, что можно по-прежнему любить маму, несмотря на то что она сделала. Надо помнить о ней хорошее.
Пайпер кивнула.
– Одна моя подруга собирает бабочек, – вдруг сменила тему Лу. – Кендра. Она бывает плохой: отрывает у живых бабочек крылья.
– Это и правда нехорошо, – согласилась Пайпер.
– Иногда она и ко мне плохо относится.
– Что она делает?
Лу смяла банку колы.
– Обзывает меня дурочкой, когда я получаю плохие оценки по математике и правописанию. Мама говорит, что каждый умен по-своему.
– Она совершенно права, – сказала Пайпер.
Девочка улыбнулась, но улыбка быстро исчезла с ее лица. Лу начала ковырять кожу у ногтя на большом пальце.
– Зачем вы пришли? – спросила она.
– Хотела с тобой познакомиться.
Лу кивнула, еще сильнее смяв банку.
– Я должна рассказать о том, что случилось?
– В каком смысле, милая?
Лу выпятила грудь и, изображая командный голос, сказала:
– Все взрослые, что приходят ко мне, просят об одном: «Расскажи, что случилось, можешь своими словами».
Получилось очень похоже, в духе Эми.
– Ты ничего не обязана мне рассказывать. – У Пайпер колотилось сердце. За этим она и пришла, однако вдруг осознала, что не станет ничего требовать от девочки. Они просто посидят вместе, попьют колы, пусть Лу расскажет о школе и своих друзьях. Пайпер хотела сделать ее жизнь чуточку лучше и нормальнее, а не быть очередной взрослой тетей, что снова и снова заставляет Лу переживать кошмары той ночи.
– Да я не против. – Лу пожала плечами. – С каждым рассказом это превращается в историю. В жуткую историю, которая случилась с какой-то другой девочкой.
Вот бы забрать ее отсюда, из этого поганого трейлера, из Лондона, где ей не дадут забыть о страшной трагедии. Посадить в самолет и увезти в Лос-Анджелес, в свой опрятный дом. Из кабинета можно сделать спальню, поставить кровать с балдахином и завалить ее мягкими игрушками. У Лу будет прекрасная жизнь. Жизнь в безопасности.
Пайпер никогда не хотела детей. Ее жизнь и так была насыщенной: успешный бизнес, куча друзей, периодические (хотя в основном несерьезные) романы, однако эта девочка пробудила в ней материнский инстинкт.
– Только если ты сама хочешь, – сказала Пайпер.
– Было поздно, – начала Лу. – Мама зашумела на кухне. Такое иногда случалось, когда она пила… натыкалась на что-то, с грохотом хлопала шкафчиками.
– Мама много пила? – спросила Пайпер, нервно сглотнув. Мысль о том, что Эми стала пьяницей, была невыносима. Подруга всегда стояла выше этого, не поддавалась никакой зависимости, но алкоголизм порой передается по наследству.
Лу зажмурилась.
– Иногда. Папа бросил много лет назад, а у мамы в холодильнике всегда стояла большая бутылка белого вина. В общем, я услышала грохот на кухне, потом в шкафу в прихожей. Видимо, тогда она достала ружье. Папа хранил его в шкафу, как и мама вино в холодильнике – на всякий случай.
У Пайпер на лбу выступил пот, руки тоже вспотели. Она ослабила шарф, расстегнула теплую кофту. В комнате воняло все сильнее. Плесенью, сыростью, какой-то гнилью.
– Она пошла вверх по лестнице, напевая песенку:
Пайпер вздрогнула. Бабушка Шарлотта тоже пела им эту песню много лет назад, незадолго до того, как все изменилось.
От мелодичного голоса Лу по телу Пайпер побежали мурашки, захотелось сказать: «Довольно, перестань». Лу крепко зажмурилась и, медленно раскачиваясь, продолжила рассказ:
– Сначала она зашла в комнату, где спал папа. Пробралась туда тихо, как мышь, а он, видимо, услышал, потому что они стали ругаться.
– Ты слышала, о чем они говорили? – спросила Пайпер.
– Нет, но они жутко шумели, что-то разбилось, а потом мама закричала, и вдруг – бах!
Пайпер дернулась.
– У меня в голове была только одна мысль: где бы спрятаться? Я выскочила из кровати, набила под одеяло подушек, чтобы она подумала, будто я сплю. Я как-то видела такое в кино.
– А что потом?
– Я открыла окно на крышу. Мы с Леви иногда лазили туда смотреть на звезды.
Оставаясь у Эми на ночь, Пайпер тоже вылезала сквозь то окно. Они сидели на крыше, дымили сигаретами, которые Эми таскала у бабушки, и попивали солоноватый шерри, найденный на кухне. Подруга делала вид, что знает названия всех созвездий, но Пайпер понимала, что она все выдумывает. Лягушка, глотающая девочку; королева пауков; рука с топором – названия, достойные кошмарных снов.
– Мама вернулась в прихожую. Я стояла прямо у окна и слушала. Она заглянула в комнату к Леви. «Мама? – позвал он. – Что ты делаешь?» – «Спасаю тебя». – «От чего?» – «От кошмаров». Бах, бах, бах!
Пайпер отклонилась назад, как будто выстрелы попали ей в грудь.
– Потом она пошла за мной. Я увидела свет из коридора, когда она открыла дверь в комнату. Было холодно, я стояла босиком, но черепица на крыше еще не остыла. Она выстрелила в мою кровать, не развернув одеяло. Затем вышла в коридор, и раздался еще один выстрел. После чего все стихло.
Глаза Лу стали стеклянными, как у куклы.
– Я не хотела заходить в дом и стояла на крыше.
Лу ненадолго замолчала, наверное, представляя, что она могла там увидеть. Затем, покачав головой, словно отрицая что-то, продолжила:
– Я не могла пошевелиться. Наконец пришел Джей-Джей и отнес меня в дом. Я прижалась лицом к его груди. Он попросил закрыть глаза и не открывать, пока он не разрешит.
– Джей-Джей? – Пайпер и забыла, что Эми так называла Джейсона. Откуда Лу знает это прозвище?
– Мамин друг. Полицейский. Он приходил к ней на прошлой неделе. Не знаю, что он ей сказал, но она расстроилась. Когда я пришла, она плакала, а Джей-Джей держал ее за руку.
У Пайпер вырвалось удивленное восклицание; впрочем, она сделала вид, что кашляет. Какого черта здесь делал Джейсон?
– Зато той ночью плакал он, когда нес меня через дом. А чтобы заставить полицейского плакать, должно случиться что-то очень-очень плохое.
Пайпер могла бы – да и должна была бы – как-то утешить и приободрить девочку, но все слова, что приходили на ум, казались оскорбительными и совершенно неуместными. Гудел холодильник. Тикали часы на плите. Шипела газировка. В другой комнате играло радио – так тихо, что, может, ей просто почудилось. Пайпер вспомнился переносной приемник, настроенный на станцию «Топ-40», который Эми повсюду таскала с собой.
– Как-то раз, – вдруг заговорила Лу, – мама повезла меня в город, и там на одном здании я увидела маленького каменного человечка с крыльями.
– Горгулью?
– Ага, – с улыбкой ответила Лу. – Вот и тогда на крыше я представляла, что приросла к стене, и старалась не дышать. Как горгулья.
Кристал вернулась через час с блоком сигарет и огромной бутылкой диетической соды. Вскоре она дала понять, что услуги няньки ей больше не требуются. На обратном пути Пайпер проигрывала в голове пугающий своей простотой рассказ Лу, обращая внимание на каждую деталь.
Зачем Джейсон ездил к Эми на прошлой неделе? Знай Марго об этом, она рассказала бы Пайпер. Получается, он скрыл это от жены. Почему? Можно представить себе несколько вариантов ответа, один хуже другого.
Что-то еще в рассказе Лу не сходилось.
Осознание пришло к Пайпер постепенно, как летний закат – сначала понемногу меркнет свет, а потом появляются светлячки и звезды. Все происходит у тебя на виду, но ты замечаешь это только сейчас.
Когда Джейсон нашел Лу на крыше, ее ноги были в крови, он сам так сказал. Если девочка вылезла в окно, услышав первый выстрел, и замерла там, как статуя, пока в доме шла бойня, то откуда взялась кровь?