— Нет, — Исинхай вернулся к виртуальной папке, раскрытой на середине, — продолжайте разработку операции совместно с тринадцатым отделом. Я отвлек вас от работы исключительно по причине того, что знал о вашей истории и заподозрил след авинарцев в этом деле.
Молча кивнула и… и все же сказала:
— Спасибо.
Исинхай хитро посмотрел на меня, улыбнулся, устало покачал головой и сказал:
— Идите, Эринс. И, вы отлично справились.
— Служу Гаэре, — ответила я.
И покинула кабинет главы развед управления.
Секретарь на входе улыбнулся мне, и даже вызвал лифт. Очень милый молодой человек, но судя по ширине плеч явно из десанта, а они обычно все на голову слегка не в себе. Ну так десант, на то и десант.
Вернувшись домой плюнула на все и часа четыре упоенно качалась в тренажорке, оглушительно врубив музыку, поэтому вызов на домашний сейр услышала не сразу. Подошла, с удивлением увидела код министерства иностранных дел, и, вытирая пот с лица полотенцем, нажала на ответ.
На экране показалось полноватое лицо нашего милого министра иностранных дел. Миссис Эвертан, нервно поправив волосы, неожиданно спросила:
— Капитан Эринс, а как вам в целом Кахора?
Удивленно моргнув, честно ответила:
— Прикиньте, кахорские традиционные сладости с тарелки расползаются.
Судя по телесной конституции, сладости наш министр любила, поэтому поняла меня сходу.
— Ясно, — мимолетная гримаса показала, что миссис Эвертан с моей неприязнью к Кахоре теперь полностью согласна.
Помолчав, добавила:
— Капитан Эринс, я бы рекомендовала вам вживить поисковый чип… так, на всякий случай.
— Это помешает моей работе, — заметила я.
— Понимаю, но… мне было бы жаль, если бы до конца дней вам пришлось бы есть… убегающие с тарелки сладости, — министр была предельно откровенна.
— Серьезно? — не поверила я.
— Более чем, — вздохнула миссис Эвертан. — Мы были вынуждены выслать диппредставительство Кахоры.
Оу…
— На планетах Кахоритянской системы волнения и протесты, ни один кахоритянский род не желает терпеть иномирянку в качестве иссикия президента, но Нахмару жестко давит любые волнения и упорствует в своем решении. И, должна признать, зная этого дуала я не могу сказать вам ничего хорошего, капитан Эринс, помимо того что единственным безопасным местом для вас остается Гаэра. Берегите себя.
И она отключилась, оставив меня в некоторой растерянности.
Нет, ну я понимаю — мои штаны, не удовлетворенное желание и все такое, но не до такой же степени!
В задумчивости сходила в душ, потом сидела на кухне опять мокрая и в одном полотенце и ждала Багора. Дождалась до того, что проснулась, когда меня подняли на ручки и потащили спать. Пока сонно растирала лицо, чтобы проснуться и одновременно поражалась тому, насколько мускулистее стал мой бывший шеф, Багор сообщил:
— Тоже на торги пойду, как боец для запрещенных боев.
— Ааа, — протянула сонная я, потрогав бицуху, едва меня уложили на кровать.
Багор прикрыл одеялом, сел рядом, разглядывая меня с отеческой нежностью, и приказал:
— Рассказывай.
Устроившись поудобнее, принялась в подробностях рассказывать все, особенно про уничтожение Малютки, и заснула повторно, на упоминании звонка министра иностранных дел вырубилась. Уже во сне почувствовала, как Багор укутал и ушел. Через минуту в соседней квартире раздался мат, и я так поняла, это он обнаружил, что Гэс захавал все его мороженное.
Утром обнаружила записку от Багора: «Выйдешь через квартиру Гэса, захвати рюкзак, переезжаем на базу до конца операции».
Пожав плечами, перехватила завтрак на ходу, собрала вещи, перекинула рюкзак через плечо, прошла через квартиру Багора, потом через тренажерку, по внутренней лестнице спустилась в квартиру Гэса, у которого в буднее утро из домашних оставался только кот — жена и дети расходились кто в школу кто на работу, и застукала этого самого кота за взломом кода на стеклянном обувном шкафу. Мы так и замерли — я, в легком офигении, и кот, у которого лапа зависла над цифрой девять.
— Восемь, — неожиданно для себя подсказала я.
Ссун (у кота вообще когда-то другое имя было, но теперь его звали только так) хмыкнул, и нажал на восемь. В замке зажужжало, дверь открылась, и кот счастливо прыгнул творить великое дело ссания в тапки Гэса.
Вообще котейка изначально был нормальным таким наглым рыжим котом, он был умен, в принципе не доставлял проблем, и имел всего одну слабость — ссал в тапки. Гэс же, вместо того чтобы нормально отучить кота от пагубного пристрастия, пошел высоконаучным путем, и отвез несчастное решившее что его будут кастрировать животное в институт мозга. Оттуда рыжий котяра вернулся с перебинтованной башкой и увеличенной массой мозга. Через пару недель кот начал читать книги, через месяц подсел на культурные каналы и увлекся искусством. Спустя еще месяц Гэс застукал его на переписке с «Твоей сладкой кошечкой» и долго объяснял коту, что кошечка явно человеческого происхождения и прозвища редко имеют что-то общее с реальностью.
Кот принял информацию к сведению, всем своим «кискам» отписался, что они не в его вкусе и начал постигать азы котозаводчества. Для начала он занялся банальной подделкой документов, после чего стал «исключительно редкой породой», призером всех котовыставок, и вообще единственным на Гаэре экземпляром «Царского золотистого». Породу себе выдумал сам. Далее он находил объявления о поиске пары на случку для домашних кошек, заказывал себе сопровождающего, ездил по дамам, возвращался довольный и нагло игнорировал возмущение Гэса, за счет которого и творился весь это беспредел. Услуги парней из экскорта вообще не дешевое удовольствие, но котяра считал, что его переносчик должен иметь исключительно представительский вид. А когда Гэс заблокировал все свои карточки, к которым животина подобрала имела доступ, рыжий плейбой не растерялся, и заделался культурным критиком. Теперь у него был свой блог, его приглашали на художественные и модные выставки, к его мнению прислушивались и да — ему платили, потому что Рых (в документах значилось это имя) доказал в суде что он думающая и самостоятельная личность, более того, признался в необходимости платить алименты своему стремительно растущему потомству, и в результате имел теперь свои банковские счета и даже собственность — прикупил кошачий питомник неподалеку.
Но! При всем при этом, эта рыжая сволочь продолжала ссать в тапки. Правда, теперь исключительно в тапки Гэса.
— У тебя же три кошачьих туалета, — с тихим стоном напомнила я явно получающему удовольствие котяре.
На сейр тут же пришло сообщение:
«У свободной личности должен быть выбор!»
Недоуменно покачав головой, уже собиралась уходить, как кот вдруг расщедрился на еще одно сообщение:
«А тебя хотят выкрасть. Исинхай Багору ночью звонил».
Я остановилась, недоуменно обернулась. Котяра свершивший свое черное дело, выпрыгнул из шкафа, деловито его запер, и продолжил:
«Две банды подконтрольные Исинхаю получили заказ. Исинхай дал отбой, предупредил, что ты под его защитой, но ты знаешь, Багор занервничал. Я ж кот, я запахи чувствую. Так вот сильно занервничал».
Это уже сильно отдавало бредом.
Почесав затылок в недоумении, сказала: «Пасиб за инфу», и утопала к лифту.
Лифт встретил меня неожиданными пятью бугаями, которые сделали вид, что они тут вообще просто так стоят, и в целом утро прекрасное и все такое, и «Вы, девушка, заходите, не бойтесь, мы мирные».
Я и не боялась, потому что это они может и мирные, а вот я не очень.