– А этот бокал мы поднимаем… – старейшина, кажется, решил взять реванш за прошлошпыльнобвадное поражение, на пару с Мраком приканчивая уже третью бутыль, —…как, впрочем, и предыдущие, – за отважных героев, не побоявшихся сразиться с чудищем и одержавших блистательную победу!
Мне вполне хватило эльфийской попойки, так что я согласно подняла соленый огурец на вилке. Наше триумфальное возвращение отмечали всей Сломанной Киркой, накрыв столы в парадном зале замка старейшины. Разумеется, все жители туда не поместились, но и во дворе, несмотря на морозец, празднование шло полным ходом. Пирующие постоянно менялись местами – одни прибегали погреться, другие выходили освежиться, так что обиженных не было.
– Кстати, что такое Шпыльный Бвад? – поинтересовалась я у сидящего напротив скульптора, который глаз с меня не сводил. Нисколько не обольщаюсь – гном попутно комкал в руках кусок глины, то и дело путая его с хлебом и украшая барельефную заготовку глубокими слепками зубов.
– Увы, праздник настолько древний, что мы сами этого не помним, но по привычке отмечаем. – Гном вдохновенно снабдил глиняную рожицу бородой, считавшейся украшением как мужчин, так и женщин. – Он через две недели после весеннего равноденствия.
– Не надо мне льстить, – торопливо попросила я. – Пусть потомки знают правду!
– Вы не только отважны, но и мудры, госпожа! Ничто так не возвеличивает героя, как скромность! – восторженно согласился скульптор, приминая лишнюю волосатость.
– А вот этим и тому, – я ткнула пальцем в сидящих рядом Реста и Вереса, потом в дракона, – можете прилепить, да подлиннее. Уверена, они будут в восторге!
Вирра гаденько захихикала, представив барельеф «мечта цирюльника».
– А с этой и усов хватит. – Возразить мелкая не успела.
– Минутку внимания! – Старейшина, привстав, для пущей слышимости поколотил по столу серебряной поварешкой, изъятой из супницы. Шум мгновенно сменился полной тишиной – глав кланов гномы уважали побольше, чем иные люди – богов. – Я безмерно рад, что наши родичи, ставшие каменной жертвой василиска, снова с нами. (Четверка гномов, на которых указал Тарн, привстала с мест и жизнерадостно помахала руками, подтверждая его слова.) Мое сердце ликует, глядя на беззаботно смеющихся дев, избежавших страшной участи… с помощью наших гостей, а не… кхм… (Тоже не шибко печальные бесстыдницы зарделись.) И в то же время разрывается от угрызений совести, ибо я впервые в жизни не могу сдержать своего слова. – Гномы недоуменно загомонили, переглядываясь. Старейшина снова пустил в ход поварешку.
– Я пообещал этим славным людям, что пошлю в Стармин некое сообщение, утаив от них, что как раз перед обвалом галерей наш единственный маг-телепат отправился в гости к родителям своей жены из клана Батар. Я до последнего надеялся, что мы успеем расчистить дорогу, но увы…
Тарн так искренне переживал по этому поводу, что добрая четверть клана всплакнула с ним за компанию. Даже мне, несмотря на крайнюю досаду, стало его жалко.
– Но! – Старейшина назидательно поднял вверх указательный палец. – У нас всё-таки есть возможность вознаградить их по заслугам!
Тарн повернулся к Мраку.
– Ты говорил, что дриады дали вам сто лучниц, эльфы – двести бойцов…
Я, уже догадываясь, чем это закончится, начала давиться смехом.
– …а я предоставляю в ваше распоряжение весь наш клан! Никто не смеет безнаказанно посягать на наших женщин, насмехаться над доблестными воинами и портить вырубленные еще предками тоннели!
Гномы дружно закивали и застучали по столу кружками, полностью одобряя сие мудрое решение. Старейшина, успокоив свою совесть, сел и с надеждой взглянул на Мрака: ну как?! Хочешь не хочешь, пришлось вставать и благодарить – да еще так, чтобы никто не заподозрил, как дракон «счастлив». Тем более что дар и впрямь был невероятно щедрый – если гномы кому-то приносили присягу (а случалось это раз в триста лет), то в бою остановить их могла только смерть.
Досмотрев этот спектакль до конца, я почувствовала, что меня всё-таки развозит – не столько от вина, сколько от сытной еды, усталости и жара хорошо протопленного зала. Уступив свое место какому-то пареньку, я вышла во двор и, чтобы никому не мешать, прислонилась к забору неподалеку от ворот.
Летом уже давно бы рассвело, в зимнем же небе только-только разгулялись звезды во главе с Волчьим Глазом. Жутко хотелось повыть, но я закрыла глаза и ограничилась глубоким, вдумчивым дыханием, прочищая забитые факельным чадом легкие.
…на изломе зимы селянские парни и девушки, за полночь бежав от родительских столов, устраивают собственный праздник. На лесной поляне разводится костер из собранного накануне хвороста – высокий, чуть не до макушек деревьев. Летят в него соломенные венки с прошлогодними горестями, вспыхивая маленькими солнышками и тут же обращаясь в пепел.
А молодые, нацепив ярко размалеванные берестяные маски, резвятся, как дети: дурачатся, кривляются, с хохотом носятся друг за другом, швыряясь снежками, и вполне по-взрослому целуются, любятся и раздают опрометчивые обещания, опьяненные праздником и кажущейся свободой…
– Шеленка, солнышко, а ты чего загрустила? – Подружка с разбегу обнимает за плечи, чуть не опрокинув.
Жарко дышит в лицо винным перегаром.
– Всего одна ночь.
– И она еще впереди! Развлекайся, зайка. Посмотри на во-он того серого волка, он тебя уже час глазами поедает. Будет что в старости вспомнить, э?
– Одной ночи мне мало.
– Эй, ты куда?! Заблудишься, дурочка, замерзнешь!
…Не удался в том году праздник… молодежь еще до рассвета по домам разбежалась…
Мол, завелось в лесу какое-то чудище.
Воет. Ужас до чего жутко.
Первый раз… он действительно запоминается на всю жизнь.
Через полчаса ко мне присоединился Мрак, не только ставший дважды победителем, но и прихвативший бутыль с остатками на вынос.
– Шелена, ты тут еще не замерзла? – Я подумала.
– Нет. Но близко. Дай отхлебнуть.
А у них со старейшиной губа не дура. За остальными столами подавали совсем другое вино.
– Верес еще там?
– Уже собирался идти спать. По крайней мере, Реста с Виррой отослал постели готовить.
Я вернула дракону бутыль.
– Какая она была?
– Кто?
– Та загрызенная оборотнем тетка.
– С… – коротко охарактеризовал Мрак, не вдумываясь в причину моего интереса. – Хуже тебя.
Хоть на этом спасибо.
– Тоже маг?
– Угу. – Дракон вспомнил, что о мертвых либо хорошо, либо ничего, и поспешил исправиться: – Сам-то я ничего за ней не замечал, но слухи ходили… ну и не нравилась она мне. Пес его знает почему. А так – красивая, умная… хитрая, как лисица. Может, и не поднимала она тех мертвяков. Верес, по крайней мере, в этом уверен, хоть ночь они и порознь провели – вроде как поругались, но это у них по десять раз на дню случалось.
– Зачем же он взял вину на себя?
– А он и не брал. Просто телепатически допросить себя не позволил. Никто, конечно, его разрешения не спрашивал, но и пробиться сквозь его защиту не смогли. Лишь утвердились в мысли, что, если маг так отчаянно сопротивляется, значит, ему есть что скрывать, а Верес даже на мои расспросы отшучивается, что назло своим ближним человек способен совершить любое чудо. В конце концов Ковен «смилостивился» и, за недостатком прямых улик, но избытком косвенных, ограничился конфискацией имущества, отлучением и изгнанием из столицы. Вересу зачитали приговор на центральной площади, заклеймили и выкинули за ворота, как бродячего пса. Когда я его отыскал, он так и стоял на коленях посреди дороги, даже не пытаясь подняться на только что вправленные палачом ноги. Весь трясется, лицо белое, глаза неживые. Прохожие улюлюкают, кто-то камнем запустил… Я не на шутку испугался, уж не рехнулся ли он под пытками, поскорее сгреб его в охапку и поволок в Ясневый Град. – Мрак утер пьяненькую слезу, глотнул из бутылки, потом что-то вспомнил и хохотнул: – Ну, Делирна ним быстро разобралась, по-свойски. Надавала оплеух, обругала так, что тролль издох бы от зависти, напичкала ульями по самые уши и занялась опухшими до черноты запястьями. Думаю, он в пыточной камере так не вопил, зато уже через неделю снова смог потихоньку шевелить пальцами. Для мага потеря способностей, пожалуй, страшнее, чем перелом позвоночника, без них Верес точно бы с ума сошел, чего, похоже, от него и ждали. А так – отлежался, очухался, заявил, что в гробу видел Ковен с его Советом, знал бы – сам оттуда ушел, и переехал в Выселок. Вспоминать об этом он не любит, но и трагедии из своего изгнания не делает, вроде как всё наладилось. Клиентов у него везде хватает, денег тоже, хотел бы – так и от ба… подруг отбою не было бы. Только, знаешь, после темницы в нем что-то… не то чтобы сломалось… скорее умерло и родилось заново, но уже немножко другое.
Знаю, как ни странно. Забавно, что мы задолжали Делирне почти одно и то же. И оставили за порогом Ясневого Града одинаковые иллюзии: что твое честное слово ценится выше чужой клеветы, что на друга всегда можно положиться в трудную минуту, а любимый человек никогда не обманет и не предаст. Оно и к лучшему, давно пора было от них избавиться – жить станет намного проще.
Но очень уж это больно, добровольно мало кто согласится.
– Я не видела у него никакого клейма.
– Его ставили не железом. А маги видят. Точнее, чувствуют, и шарахаются, как от чумного – по крайней мере, люди.
– Погоди, – запоздало дошло до меня, – так он что, входил в Совет Ковена? Там же одни архимаги заседают!
– Как правило, да, но магистров первой степени, если они лучшие в своей области, туда тоже порой допускают. У Вереса на тот момент был почти дописан трактат на соискание высшего магического звания, если бы не отлучение, давно бы уже защитился… – Очередной глоток вина казался для Мрака последней каплей. Дракон пошатнулся, Недоуменно заморгал, таращась на свою собственную руку и мучительно пытаясь понять, почему на ней вдруг оказалось десять пальцев. – Шелена, а давай я тебя поцелую, а? Исключительно из уважения, как своего лучшего врага!
– Иди ты… спать, пьянь несчастная, – беззлобно отмахнулась я и, без особого труда отобрав у дракона почти пустую бутыль, развернула его лицом к двери, в которую он послушно удалился, что-то бормоча себе под нос.
Я осталась у забора. Задумчиво поболтала остатками вина, прикидывая, ими погреться или уже одеялом. В ворота забрела недреманная коза, начала по-собачьи обнюхивать мои карманы. Помянем Майку, что ли? Я плеснула в ладонь немножко вина, предложила. Коза с энтузиазмом закрутила ошметком хвостика, уткнувшись в угощение. Я тоже отхлебнула…
Да здесь прям проходной двор какой-то!
– Шел, ты что, заночевать тут решила?
– Я тебе сколько раз говорила – не смей называть меня Шел!
– И ни разу не объяснила почему.
– Звучит как собачья кличка.
– Извини, но эта причина кажется мне не слишком убедительной. Не возражаешь, если я предложу свою? – При свете факела лицо Вереса казалось даже сочувственным. Как и голос, хотя факел, ясное дело, был ни при чем. – Кто-то уже называл тебя Шел, верно?
– Пить меньше надо.
Колдун, покачав головой, вручил мне факел и вернулся в замок.
Верно.
Как приятно засыпать под шум дождя – когда крупные капли гулко стучат по черепице, то чаще, то реже шелестят по густой яблоневой листве, поникшей траве и мохнатым лопухам и, дробясь и сливаясь, осыпаются на вкусно пахнущую землю…
Как сладко дремать под мурлыканье прикорнувшей под боком кошки – теплой, трогательно насупившейся, старательно урчащей всем своим маленьким тельцем и ритмично перебирающей мягкими лапками…
Так вот, так же мерзко, противно и тягомотно ворочаться на кровати, то затыкая пальцами уши, то с тем же неутешительным результатом пряча голову под одеялом под громкий, раскатистый и гнусавый храп пьяного дракона!!!
А посему неудивительно, что через каких-то полчаса бывшие друзья и соратники Мрака с помятыми лицами и безумными глазами встретились над его ложем и начали строить злобные и коварные планы по прекращению оного безобразия. Я, как сторонница радикальных мер, пришла со своей подушкой, но эту идею, хоть и с сожалением, отвергли.
Верес осторожно протянул руку и зажал дракону нос. Мрак сердито хлюпнул, открыл рот и захрапел еще громче. Колдун поспешно разжал пальцы, но дракону, видимо, понравился новый способ дыхания, ибо возвращаться к предыдущему шумовому уровню он и не подумал.
– Моя бабушка говорила: когда человеку снится что-то плохое, надо пощелкать зубами у него над ухом, – неуверенно припомнил Рест.
– Думаешь, тогда ему приснится что-то хорошее? – раздраженно буркнула я. – И с чего ты взял, что он страдает от кошмаров? Вон какая морда довольная…
Мрак как раз улыбнулся во сне и сладко почмокал губами, после чего возобновил неблагозвучные рулады.
– Я слышал, это и от храпа помогает, – оживился Верес. – А, Шел?
– Почему, как что-нибудь пакостное, так сразу я?!
– У тебя опыта больше.
– Ни за что. Иначе не удержусь от соблазна и откушу ему нос.
Колдун вздохнул, но, поскольку выбора не было, с оглядкой на меня (словно опасаясь, что я его раскритикую) склонился к драконьему уху и весьма пристойно для непрофессионала несколько раз клацнул челюстями.
Мрак прекратил храпеть. Мы с недоверчивой надеждой затаили дыхание. И, не открывая глаз, заорал. Потом открыл и заорал еще громче.
Верес поскорее отшатнулся и, потеряв равновесие, сел на пол. Я выронила подушку, Рест и Вирра слаженно присели за спинками кровати.
– Твою… бабушку! – зашипела я на щенка. – От такого же и окочуриться недолго, не то что рехнуться! Она это на тебе, часом, не испытывала?!
– Ч-ч-что это б-б-было?! – держась за сердце, с запинкой пролепетал Мрак.
– Нетрадиционный метод лечения храпа, – саркастически буркнула я. – Хотя, надо признать, в каком-то смысле действенный…
Дракон, мало-помалу придя в себя и с облегчением обнаружив, что там всё в порядке, даже не стал ругаться.
– А мне померещилось, что ты…
– Обижаешь, я хотела тебя всего лишь придушить. – Я подобрала подушку и бросила на свою кровать. – Раз уж мы всё равно проснулись, то почему бы не посовещаться? Верес, где твоя карта?
– Одну минуту, – Колдун поднялся с пола, пригладил волосы и пошел за сумкой. Мы с Виррой быстренько освободили стол, переложив в кресло мраморный подсвечник в виде вставшего на задние лапы барса, вазу с фруктами, сырые варежки Реста и арбалет, который малявка упрямо таскала с собой, хотя ловчее и охотнее пользовалась луком.
На сей раз Верес не стал увеличивать карту целиком, а «растянул» на весь пергамент ее левый угол, так что она стала выглядеть точь-в-точь как та, в разбойничьем лагере.
Я изучила участок пустошей и уверенно черканула ногтем.
– Вот здесь.
– Кружок? Очень символично. – Колдун для надежности обвел мою метку угольком. – Эльфы не намного ошиблись в расчетах.
– Опять тот загадочный Ведьмин Круг? Но почему тогда разбойники собирались приносить девиц в жертву прямо в ущелье, от которого до Круга верст двадцать?
– Магическую силу, полученную с помощью подобного обряда, можно запасать в амулетах. Отвезти их в нужное место куда проще, чем гнать или телепортировать толпу гномих. Правда, долго ее так сохранять невозможно, неделю от силы. А через четыре дня, между прочим, ночь излома зимы…
– И что? – не поняла я.
– Лучшего времени для открытия Круга нельзя и желать. И звезды благоприятствуют, и большинство людей сидит по домам в кругу семьи, а кое-кто начал отмечать праздник уже с вечера – бери их тепленькими…
– Но кому вообще понадобилось его открывать?! – Дракон так возмущенно уставился на карту, словно та нарочно скрывала от него ответ.
– Тому, кто хочет воспользоваться возникшей неразберихой и провернуть свои не шибко чистые делишки. Скажем, свергнуть короля Белории и занять его место.
Мрак презрительно скривился.
– Для этого достаточно хорошенько стукнуть его по голове или угостить отравленным пирожным. К тому же он скоро и так от старости помрет.
– А кого нельзя стукнуть или угостить?
Мы переглянулись, одновременно выдохнули:
– Архимагов!
И, перебивая друг друга, загалдели:
– Получается, цель заговорщиков – Совет Ковена?
– То-то Делирна жаловалась, что на ее послание ответил какой-то мелкий служка! До членов Совета оно просто не дошло!
– Как и донесения прочих чародеев! А тех, кого заговорщики не сумели перекупить, просто поубивали!
– Мне даже не предложили, – не то возмущенно, не то иронично проворчал Верес. – Похоже, мы разгадали-таки эту шараду. Каждый архимаг спит и видит, как бы войти в Совет или отомстить, если его оттуда вышибли.
– Как тебя? – мстительно уточнила я.
– Как меня… – Верес сцепил кисти перед лицом, перевел взгляд на показавшиеся из рукавов запястья. – Шелена, ты дрянь. Редкостная.
Мрак попытался разрядить обстановку, толкнув друга локтем и преувеличенно весело, с дурацким подхихикиванием поинтересовавшись:
– Эй, Верес, а ты сам, часом, не…
– Что? – холодно перебил колдун.
– Ничего, – стушевался дракон. – Извини.
– Но тот черный дядька в тапках тоже был в Совете. – Наша малявка оказалась поумнее взрослых. – Он что, сам себя свергнуть решил?
После короткого замешательства Верес выдвинул уточненную версию:
– Ковен уже давно состоит из двух независимых партий и, видимо, настал момент окончательного раскола. Ставлю на вольных!
– Поддерживаю! – без колебаний согласился Мрак. – Вот только план у них какой-то… корявый. Ну, откроется Круг, вылезет из него куча нежити, придворные архимаги с соратниками кинутся ее ловить – кого она положит, кого бывшие коллеги прикончат. А что потом? Боевые маги еле-еле с местными тварями справляются, а если еще эта дрянь по округе разбредется, Белория за считанные месяцы обезлюдеет! И стоило тогда ее завоевывать? Потешить самолюбие?!
– Это головы у нас корявые, а у них небось все до мелочей просчитано, – досадливо возразила я. – Может, планируют каким-то образом загнать нежить назад? Или она сама через пару месяцев передохнет?
– Сомневаюсь. На их месте я ни за какие коврижки не стал бы связываться с нежитью, попытался бы управиться собственными силами.
– Ты уже с ней связался, – язвительно напомнила я.
– Собственными силами… – медленно повторил Верес и неожиданно так саданул кулаком по столу, что несчастная карта дала широкую трещину посредине. – Да ведь они же это и делают! Выводят идеальных убийц, невидимых, мощных и кровожадных, но при том абсолютно послушных, которых потом будет легко уничтожить!
– Тогда зачем им Круг? – Я вернула обсуждение к исходной точке.
– Почерпнуть оттуда магической силы? – Мрак неуверенно поглядел на колдуна. Верес прикусил нижнюю губу и отрицательно покачал головой.
– В Белории Кругов хватает, почему они прицепились именно к этому, еще даже не вызревшему?
– Остальные охраняются.
– Чисто формально. Выселокский хоть сегодня открыть можно – дайны, судя по всему, не против. Интересно, что вольные им наобещали? А пять или шесть вообще расположены в столь же глухой местности, как эта…
Через полчаса стало ясно, что ничего умного мы не придумаем. Этот проклятый кружок на карте явно играл основную роль во вражьих планах, но какую?!
В конце концов Верес предложил отложить этот вопрос на потом и подкинул другой:
– Но ведь гибелью или пленением придворных чародеев дело не ограничится – в Белории, Волмении и Ясневом Граде останется слишком много лояльных Ковену магов, а там еще и с островов подтянутся. Против тысячи магов первой-четвертой степени не выстоят и семьдесят, не то что семь архимагов. Регулярная армия в заговоренных доспехах тоже станет для них нешуточной помехой – град стрел рано или поздно истощит любую магическую защиту, а мечи довершат дело. Значит, заговорщикам нужен надежный тыл, где можно разместить войска, держать оборону и откуда совершать вылазки. Лучше всего – захватить какой-нибудь город с крепостью.
Мрак охотно использовал возможность поиграть в великого и коварного стратега.
– Самый подходящий вариант – Стармин. Удобная местность, каменные стены, тройная линия обороны, а если им и в самом деле удастся захватить белорскую столицу – решительный моральный перевес.
– Самый подходящий – и самый невероятный. – Покачал головой Верес. – Пока она не захвачена, все эти преимущества оборачиваются против заговорщиков. К тому же магов в Стармине больше, чем во всей остальной Белории, каждый тридцатый – так точно. Атаковать его – чистое безумие. Да одна Школа Чародеев чего стоит: адепты-третьекурсники уже умеют швыряться огненными шарами, а выпускники перед экзаменами вызубрили заклинания почище архимагов [10].
– Хорошо, какие тогда еще варианты?
– Витяг, – предположила я, азартно включаясь в «игру». – Уж его-то можно взять одной левой!
– Потому что он на гхыр никому не нужен. Там даже стен нормальных нет, – презрительно буркнул дракон.
– Тогда Камнедержец. – Я бесцеремонно отпихнула плечом заслонившего нужный участок карты Вереса. – С одной стороны Чернотравная Пуща, где и без того нежить кишмя кишит, с другой Догева, которая не станет вмешиваться в конфликт – и из-за огромных потерь во время недавней войны, и в пику людям.
– Теплее, – оживился колдун, перетягивая к себе карту. Мрак, которому по ту сторону стола и без того было плохо видно, вцепился в третий угол, и пергамент зловеще затрещал. – Один минус – слишком близко от Старинна. Король и верные ему маги успеют подтянуть войска прежде, чем Камнедержец будет взят и враги там укрепятся – наверняка ведь не обойдется без проломов стен, баррикад и пожаров. Зараза, да так они всю Белорию, а то и Волнению в свои разборки втянут, гражданская война начнется!
– Уже втянули. Вспомни Лещинку. – Я взяла Вересов уголек и крест-накрест вымарала значок деревеньки. Поставила вопросительные точки у двух селеньиц по соседству. Вышло так выразительно, что Рест вздрогнул, а Вирра зябко прижалась ко мне.
– Неужели мы совсем ничего не можем сделать? – Паренек жалобно уставился на мастера.
– Что? – саркастически поинтересовалась я. – Осталось всего четыре дня. Связаться со Старинном не удалось, скакать туда поздно… и вообще, свои бы шкуры спасти!
– А какого лешего мы так упрямо игнорируем судьбу, которая уже третий раз тычет нам решением в лицо? – не обманув ожидания ученика, задумчиво изрек Верес. – Почему бы нам и впрямь не собрать войско, выдвинуться к Кругу и раздавить заговор в зародыше? Пока еще маги раскачаются – а мы уже там!
– А нам уже по шее! – с «восторгом» подхватила я.
– Если вольные победят, в горах они нас тоже достанут.
– И против кого мы будем воевать? Нежити? Архимагов?!
– На месте разберемся, – ничуть не смутился колдун. – Итак, гномы, эльфы и дриады у нас уже есть. Подключить людей, к сожалению, не успеваем, но можно попробовать договориться еще с троллями. Те всегда готовы подраться, а за правое дело – тем более.
– Правое? Я слыхала, скальные тролли едят гномов, а случается, и людей с эльфами.
– Чушь. Да, гномы испокон враждуют с троллями, но и только. У них это уже что-то вроде традиции – в человеческих селениях они могут запросто балагурить за одним столом или сражаться бок о бок, но подстроить пакость своим соседям по горам – святое! Я слышал, у них даже есть специальное ущелье на нейтральной полосе, по которому регулярно прохаживаются самые ретивые забияки из того и другого племени, нарываясь на драку.
Я недоверчиво изогнула уголок губы, как-то слабо представляя поединок тролля с втрое меньший его гномом, а по весу – так и впятеро.
– Не скажи, гномьими секирами быка уложить можно. К тому же они ходят по ущелью кучно. Правда, рассказывают, что одно время водился там какой-то особо здоровенный и буянистый гном, повадившийся испытывать на соседях свою кузнечно-оружейную продукцию. Так дошло до того, что ущелье в эти дни благоразумно обезтролливало! В конце концов гном заскучал и перебрался в город, и в ущелье, к радости обеих сторон, всё пошло по-староиу…
– Верес, это самый идиотский план из тобой предложенных, – недослушав, вздохнула я. Возмущаться и критиковать уже сил не было.
– Такие обычно и срабатывают. – Колдун хотел подмигнуть, но для этого пришлось бы сначала открыть неумолимо слипающиеся глаза, а посему меня одарили широким зевком. Остальные дружно его подхватили. – Всё, хватит на сегодня. Подробности утром… тьфу, уже утро… ну тогда днем на свежие головы обсудим.
Возражений не последовало. Безумно усталые, но довольные собой, мы разбрелись по постелям и почти мгновенно уснули.
Понятия не имею, храпел еще Мрак или нет. Люди ко всему способны привыкнуть. Оборотни, как выяснилось, тоже…
Я положительно влюбилась в Тарна-э-Лата. Ибо он немедленно обозвал план Вереса бредом, ерундой и глупостью. Правда, совсем по другой причине: в последнее время гномы и тролли крепко не ладили. Почему – старейшина, к своему искреннему изумлению, объяснить не смог. Отношения обрастали ледком постепенно, в течение полугода: то тролли ни с того ни с сего напали на гномий обоз и дочиста его разграбили, а купцу накостыляли по шее «сам знает за что», то подожгли чей-то дом, то распустили слух, что гномы (гномы!!!) поставили им партию некачественного (какое кощунство!) оружия…
В конце концов гномы прекратили с троллями всякую торговлю, а те перестали пользоваться дорогой через Сломанную Кирку на Подгорье.
– Да на кой вам эти тролли?! – возмущался уязвленный старейшина. – Что мы, сами не справимся?
– Конечно, справитесь, – вежливо подтвердил Верес, – но пусть они в резерве постоят, на всякий случай.
– Ага, мы там кровь проливать будем, а они любоваться?!
– Ну хорошо, на прорыв пошлем, – не стал спорить колдун.
– Чтобы они всю славу себе загребли?! – еще больше разволновался гном.
– Тогда одновременно с двух сторон атакуете!
– А вдруг они первыми добегут?!
– А вдруг они не согласятся? – меланхолично поинтересовалась я, положив конец спору.
Тарн, уверенный, что так оно и случится (и троллей потом можно будет веками трусостью попрекать!), с легким сердцем выделил нам провожатого. Того самого Лирка, так что через час пути мы знали его родословную до сотого колена и неимоверно жалели, что после тринадцати лет ухаживаний и уговоров Тамина-э-Роска всё-таки согласилась выйти замуж за Хмара-э-Лата.
Кэльпи спокойно трусили по обледеневшим горным тропкам, не обращая внимания на десятисаженные провалы то слева, то справа и вкрадчиво шуршащие по склонам струйки снега. Мне бы их невозмутимость. Время от времени горы погромыхивали, словно переговариваясь, и каждая расщелина считала своим долгом гулко посплетничать об услышанном, вгоняя меня в дрожь.
– Всё, дальше я не ходок. – Гном остановился возле увенчанного козьим черепом каменного столба. Длинные, дарканами изогнутые рога здорово смахивали на отточенные косы и, пожалуй, были не менее грозным оружием. Это вам не домашние Майки-Белки, такая зверюга как боднет… – Вон за тем уступом налево повернете, потом на развилке направо, потом еще раз направо, а там уж и главный вход в тролльи пещеры. Ну что, подождать вас тут?
– Не надо!!! – в один голос отказались мы. – То есть спасибо, мы уже не заблудимся.
– Да и неизвестно, дождусь ли… – в раздумье поддакнул гном. – Ну ладушки, прощевайте, коль так!
– До свидания, – с нажимом процедила я сквозь зубы.
Как вскоре выяснилось, проводника мы отпустили рановато: вторая упомянутая им развилка оказалась четверной – две дорожки влево, две вправо. Высказав в адрес гнома пару ласковых – лучше бы дорогу толком объяснил, чем кто там его двоюродную тетку из родительского дома через окошко погреба хотел умыкнуть, а она в нем застряла намертво, – мы поехали по самой левой и не угадали. Ветвиться она и не подумала, оборвавшись у черного провала – не то колодец с серной водой, не то мусорная яма.
Пришлось возвращаться к развилке. Верес, чтобы избежать еще одной холостой ходки, спешился, присел на корточки и провел ладонью над второй слева тропинкой, потом третьей. Мы благоговейно внимали, столпившись вокруг него в кружок и только что не сталкиваясь склоненными головами. Увы, как я ни старалась, ничего не увидела – ни самой магии, ни ее результата. Хоть бы свечение какое, что ли. Чтобы не такой дурой себя чувствовать.
– Свежих следов навалом, обе тропы нахоженные, – задумчиво сказал Верес, распрямляясь и костяшками пальцев потирая поясницу. Ну, это и я ему могла сказать. И не только это. – Даже странно, что самих троллей не видать…
– Троллей? Таких огромных волосатых типов с противными злобными мордами?
– Да, – машинально подтвердил колдун и запоздало спохватился:– А кто это сказал?
Я молча кивнула ему за спину. Верес резко обернулся… и нос к носу (если быть совсем уж точной, нос к груди) столкнулся с огромным волосатым типом. Выражение противной морды соответствовало.
– Вы кто? – глупо поинтересовался колдун.
Тот только осклабился, выразительно похлопывая по ладони здоровенной дубиной с усаженным шипами концом.
– Снимаю вопрос, – пробормотал Верес и первым поднял руки: троллей вокруг нас было намного больше, чем необходимо для задушевного разговора. Похоже, мы нарвались на военный отряд, невесть зачем прятавшийся среди окружавших тропинку валунов. Вряд ли они поджидали именно нас, но, поскольку засаду уже раскрыли, назад в нее тролли не полезли и теперь негромко переговаривались на своем языке, обеспокоено поглядывая в сторону Сломанной Кирки. Мрак попытался скормить им какой-то сальный анекдот, но ребята были настроены серьезно и общаться с нами не захотели. Впрочем, связывать и затыкать рты тоже не стали. Командир отряда неприязненно буркнул, что они отведут нас к вождю, пусть тот решает, сварить нас на первое или поджарить на второе.
И действительно повели, заключив в рваное кольцо. Рест отстал, затягивая распустившуюся шнуровку на сапоге, и ему пришлось догонять конвоиров бегом. Требовать от нас честного слова, что мы не кинемся врассыпную и наутек, никто не собирался – во-первых, сами тролли к «честному слову» относились весьма скептически, во-вторых, их было в два раза больше, чем нас, а в-третьих, двигались они, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, куда быстрее и проворнее людей.
За свою жизнь я успела повидать несколько тролльих кланов, но со скальными, самыми рослыми и свирепыми, столкнулась впервые. На всех были грубые холщовые рубахи, кожаные штаны и безрукавки из густого волчьего меха. Все без исключения вооружены короткими тяжелыми мечами, незаменимыми в ближнем бою, у двоих за плечами висели громоздкие арбалеты, а количество ножей, простых и метательных, не поддавалось подсчету. Рукояти торчали откуда только можно – из-за поясов, голенищ, грубых браслетов и даже из-за волосатых оттопыренных ушей.
– Разговаривать с главой племени буду только я, – по пути предупредил нас Верес. – Если он сам вас не спросит – молчите и делайте невозмутимые лица, стоя в двух шагах за мной. У них это называется, кхм, гхыр на гхыр, то бишь беседа вождей.
Я презрительно фыркнула – нашелся вождь! – но спорить не стала. С троллями и в самом деле лучше договариваться мужчине – женщины, по их мнению, хороши только для одного. И это отнюдь не военные союзы.
Вход в тролльи пещеры скрывался от ветра за пятиаршинным каменным зубом. Внутри, конечно, всё равно немного сквозило, но оно и к лучшему: есть куда улетать дыму от костров, которые жгли прямо посреди «прихожей» – большого зала с неровным, в несколько ступеней, полом. Стены украшала наскальная, преимущественно весьма неприличная живопись, потолок – разводы копоти. Входы в отдельные пещерки были занавешены волчьими и медвежьими шкурами; при необходимости «двери» можно было «запереть», привязав болтающиеся лапки к вбитым в пол кольцам.
По зимнему времени, когда делать особо нечего, а на улице холодно, почти всё племя сидело в общем зале, смачно харча коровью тушу, запеченную (скорее обугленную) над костром вместе с хвостом и рогами. Бросив нас у входа, охранники смешались с сородичами и загомонили на повышенных тонах, яростно жестикулируя, – то ли докладывали обстановку, то ли спорили, кто на этот раз будет вождем.
Наконец тролли определились. Один из них неохотно встал и направился к нам, в одной руке продолжая сжимать кость, а второй прихватив грубо сколоченный табурет, которому выпала великая честь изображать трон. Из тени у стены, как по беззвучному сигналу, поднялся здоровенный пес, отличавшийся от волка только пегим, бело-рыжим окрасом.
Вождь брякнул табурет в центре пещеры и вразвалочку уселся. Зверюга залегла неподалеку. Уставилась на меня, пошевелила носом и презрительно зевнула, демонстрируя скальные гряды клыков.
И впрямь – только окрасом.
– Ну, вдыги бздырные, какого гхыра вам тут понадобилось? – довольно благодушно поинтересовался тролль, бросая псу полуобглоданную кость и вытирая лапы о штаны.
Перевода не требовалось – вождь говорил на Всеобщем почти без акцента, а все непонятные слова можно было смело искать в «Кратком сборнике тролльих ругательств».
Но вот уж чего я совсем не ожидала – что Верес, не иначе как для общего образования, вызубрит «Полный».
Для начала колдун с чувством, смаком и расстановкой послал дорогую бабушку собеседника в пеший поход по… кхм… и его окрестностям. Скрюченная старуха с морщинисто-бородавчатым лицом, подозрительно глазевшая на нас от костра, кокетливо захихикала, польщенная, что ее сочли еще годной для столь долгого и утомительного маршрута.
Потом Верес подробно изложил вождю свое мнение о нем самом, его родителях, детях и любимой собаке. Нет, колдун превознес их чуть ли не до небес, но в таких выражениях, что, будь они сказаны иным тоном – и гномий барельеф остался бы нашим единственным прижизненным изображением.
Наконец дошел черед и до нас.
– Мрак, мой друг. Шелена, мой враг.
Вождь одинаково приветливо кивнул обоим. Тролльи кланы находились в постоянной вражде друг с другом, но регулярно заключали перемирия, чтобы набить морду кому-нибудь третьему, поэтому такое положение дел он находил вполне нормальным.
Дальнейший вдохновенный монолог в цензурной обработке выглядел примерно так: мы…….(представители сил добра), предлагаем вам……(могучим воинам), поучаствовать в………(великой) битве против………(сил зла), которые…………(очень плохие, в общем).
– Великая битва – это хорошо, – рассудительно заключил вождь. Кость хрустко крошилась под песьими зубами. – Вместе с гномами – это очень, очень плохо. А против гномов никак нельзя? Или давайте мы и их под шумок, а?
– Да что они такого вам сделали? – оторопел Верес. Вождь выставил вперед лапы и начал по пунктам загибать пальцы. Для наглядности – сразу по два.
– Слухи всякие закдырные про нас распускают, обжуливают почем зря, гхыры мелкие, коз воруют, а вчера вообще двоих детей с концами умыкнули. Вот как раз собираемся идти мозги им вправлять, подкрепляемся на дорожку.
Я только сейчас обратила внимание, что у всех сидящих у костра, включая женщин и подростков, на коленях или рядом лежит оружие. Что забавно – в большинстве своем гномье.
– Но с чего вы решили, что это были именно гномы?
– Бхоор та вашар, мы видели гномьи следы! – в запале рявкнул один из стоящих за вождем троллей. Тот поморщился, но даже не оглянулся. Зато собака зарычала так выразительно, что выскочка мигом вспомнил свое место – за спиной соседа.
– Вы хотите сказать – следы гномьих сапог? – вежливо поправил Верес.
Такая простая мысль троллям в головы явно не приходила и заслуживала детального обсуждения. Они столпились вокруг сиятельной табуретки и больше получаса, позабыв о нас, возбужденно совещались.
– Дох ип бхууд, нам надо подумать, – наконец объявил вождь. – Так уж и быть, сегодня мы на гномов не пойдем. Но и на силы зла тоже. Это слишком серьезное решение, чтобы принимать его без Великого Прадеда. После ужина мы разбудим его и спросим совета.
Тролль встал, сгреб «трон» под мышку и пошел обратно к костру. Мрак, сочтя, что официальная часть приема окончена, осмелился подать голос:
– А прямо сейчас нельзя этого вашего дедушку растолкать?
Кажется, дракон ляпнул что-то не то, ибо все тролли дружно на него уставились и очень нехорошо заворчали.
– Мрак!!! – простонал Верес. – Великий Прадед – это дух-хранитель племени! Имелся в виду обряд его вызова из Облачной Пещеры!
Какая-никакая дисциплина у троллей, несмотря на ходящие о них слухи, всё-таки существовала – бить нас на месте они не стали.
– Через два часа мы объявим вам волю Прадеда, – с нажимом повторил вождь. – А хотите – сами поглядите и послушайте, какую хмрынь он скажет. Чтоб не имрили потом, что мы вам мозги выггаем. А покуда подите вон в той пещере посидите… если ее хозяин придет – гоните на гхыр! Только не забудьте сказать, что я так велел, а то он вас еще дальше пошлет.
Прозвучало это как «ваша камера третья слева по коридору, и посмейте только покинуть ее до суда!».
Может, кому темная пещера с низким входом и беспорядочно разбросанными по полу козьими шкурами и не покажется верхом роскоши, но мне она глянулась куда больше эльфийских покоев.
Или это волчица во мне оценила укромное, уютное логово.
…тогда я поклялась себе: больше никогда. Ни за что. Второй раз я этого не вынесу.
Но волчье время набирает силу, и всё меньше остается во мне человека.
И закат становится началом дня, и совсем иначе, освежающе и пьяняще пахнет еловая хвоя, переполняя тело бешеным, звериным восторгом. Заставляющим до одури, до изнеможения мчаться сквозь лес наперегонки с луной, чувствуя, что вот-вот – и произойдет что-то прекрасное, волшебное – и останется с тобой навсегда…
И думается: а вдруг… а всё-таки…
Жизни свойственно смеяться над смертью. Порой – горько, иронично, отчаянно… но неизменно искренне.
Ибо вечность невозможно напугать мгновением…
– Это чего – стол? – хохотнул Мрак, за краешек приподнимая с пола прямоугольный кусок бурой, стоявшей колом свиной кожи. Судя по ссыпавшимся с нее крошкам и мышиному помету, так оно и было.
– Нет, коврик для медитаций, – фыркнула я. – С покойными дедушками советоваться.
– Хорош издеваться, – с досадой проворчал дракон, которому уже порядком влетело от Вереса.
– Сам виноват. – Колдун до сих пор злился на друга. Столько усилий на умасливание вождя потрачено, и впустую! – Ишь, вынь да положь ему Великого Прадеда…
– Ты еще ногами меня, святотатца, попинай! – сердито предложил Мрак.
Верес, получив разрешение, дал ему коленом под зад и, отведя душу, смягчился:
– Да нет, насколько я знаю, ничего святого у троллей нет. Так что оскорбил ты их исключительно в родственных чувствах.
– Что, всё так серьезно? – уныло вздохнул дракон, присаживаясь на корточки у «стола».
– Посмотрим, что скажет Великий Прадед. Хотя я сильно подозреваю, что это всего лишь фольклорный элемент, на которого принято валить ответственность за решения племени. Я как-то присутствовал на таком обряде – в другом племени, правда, – и ничего сверхъестественного не почувствовал.
Разговор оборвался – в пещеру, протаранив шкуру лохматой макушкой, без стука вломился незнакомый тролль-подросток. Мы уже хотели послать его куда велено, но оказалось, что это посыльный от вождя, тащивший в одной лапе здоровенную миску, во второй – стопку тарелок, а в зубах – пучок обструганных палочек.
– Вождь из личный запас угощать, – сгрузив на стол свою ношу, не шибко приветливо буркнул он на ломаном Всеобщем, досадуя, что приходится переводить на нас лакомое яство. – Говорит, не есть – большой обида.
Мы поблагодарили, но тролленок только презрительно выпятил нижнюю губу и утопал обратно, оставив нас переваривать оказанную вождем честь.
Впрочем, для начала ее надо было съесть.
– Ну и как это называется? – задумчиво вопросила я, накалывая на палочку сморщенный комок, за которым потянулась борода зеленоватой слизи. До рта он не доехал, сорвался и плюхнулся обратно в миску, по поводу чего я ни капли не расстроилась.
– Грибы, – осторожно предположил Верес, сам не торопясь браться за «столовый прибор».
– Я имела в виду, как называются грибы с красной шляпкой в белые точечки?
– Мухоморы! – охотно подсказала Вирра.
– Хвала богам, а то я уж испугалась, что у меня нелады с памятью. Или со зрением, – притворно вздохнула я, ибо стоящая перед нами посудина была до краев наполнена именно этими дарами леса. – Вот уж не знала, что они относятся к числу деликатесов! Век живи, век учись… и лучше на чужом опыте. Кто там из нас самый голодный? Нельзя же обижать наших хозяев, они сегодня и так не шибко добрые.
– Вообще-то всё зависит от способа обработки, – нерешительно начал Верес, с моей подачи ставший центром внимания. – Я читал, что если их должным образом вымочить и выварить…
– Ты кушай, кушай! Тут тебе как раз на одну порцию. А мы немножечко этих соплей по тарелкам размажем, и сойдет. – Я еще раз ковырнула палочкой в блюде, наматывая на нее «подливку». – Хм, такое впечатление, что они сюда всем племенем сморкались…
– И мне положи немножко! – поспешно протянул тарелку Мрак, стараясь даже не глядеть на мои манипуляции.
Верес совсем загрустил. Особенно когда миска торжественно перекочевала к нему под нос. Пару раз безрезультатно ткнув в скользкие грибочки палочкой, колдун плюнул на хорошие манеры и выудил маленький ядреный мухоморчик пальцами. Обреченно зажмурился и поскорее, пока не успел передумать, запихнул в рот. Медленно, неуверенно прожевал и с усилием проглотил.
Мы напряженно ожидали.
– А что, вполне съедобно, – заключил колдун, открывая глаза. – На маринованные опята похоже. У тебя в сумке хлебушка не завалялось?
Героизм надо поощрять. Я разломила остаток ковриги, показала Вересу – выбирай, какой кусок нравится, но этот нахал двумя руками ловко выхватил у меня оба. И тут же понадкусывал, лишив возможности отобрать. Пришлось, в свою очередь, клянчить на пропитание у Мрака, который, поломавшись, выложил на стол пяток печеных картофелин. Лишнюю (колдун обойдется!) разыграли в карты, в несколько партий. К несказанному восторгу проигравших (то есть нас с Виррой и Мраком) середка трофея оказалась гнилой, и Рест несколько минут остервенело отплевывался. Кидая на меня такие злобные взгляды, словно я это знала и нарочно мухлевала.
Верес тем временем добросовестно, с аппетитом опустошил миску (я даже пожалела, что не составила ему компанию) и прилег отдохнуть. Да так его то ли с дороги, то ли от сытости разморило, что, когда пришло время идти на совещание к Прадеду, на заспанного, вялого колдуна было жалко смотреть.
– Отсыпайся уж, мы одни сходим, – предложил Мрак.
– А вдруг вы снова какую-нибудь глупость спорете?
– Мы просто молча постоим у стеночки, – истово заверил наученный горьким опытом дракон. – Интересно же поглядеть на Великого Тролльего Прадеда!
– Сомневаюсь, что он явит вам что-нибудь стоящее, – устало, через силу усмехнулся Верес. – Настоящую магию тролли не используют и вообще относятся к ней весьма скептически, так что всё их «совещание с духом» не более чем подбрасывание монетки.
– Всё равно будет что внукам рассказать, – не сдавался дракон. Рест и Вирра горячо его поддерживали, нетерпеливо переминаясь у двери. Да и я, чего греха таить, тоже…
– Ну, я вас предупреждал. – Колдун уже с закрытыми глазами натянул верхнюю шкуру до подбородка. Сонно пробормотал: – И помните: молчание – серебро!
– А золото тогда что? – удивилась я.
– Вообще никуда не ходить. Оно надежнее.
– Ничего, мы не гордые – серебро нас тоже вполне устроит!
Как Верес и предсказывал, побудка дедушки напоминала дешевый спиритический сеанс, только «гадалке» благоговейно внимали не алчущие жениха девицы, а два десятка насупленных тролльих морд. Повсюду горели грубо слепленные свечи, пахло жжеными травами, а в центре пещеры прямо на полу стояло глубокое блюдо с водой. Проводил обряд сам вождь при помощи того нелюбезного подростка. Обязанности последнего заключались в удержании над жаровней медной чашечки с расплавленным воском, пока вождь пробормочет положенные воззвания к духу. Разумеется, на тролльем, так что мы ничего не поняли, но нагнести обстановку ему удалось здорово. Особенно когда он вытащил из-за пояса огромный кривой нож и эффектно полоснул себя по предплечью. Я уж испугалась, что тролль его отрубит, но из маленькой ранки едва покапало кровью, подкрашивая воду.
Результат устроил и зрителей, и, предположительно, Великого Прадеда. По изменившейся, заискивающей интонации «гадалки» я заключила, что дух уже тут и готов ответить на вопросы – с помощью подручных средств, разумеется. Вождь забрал у тролленка чашечку, торжественно занес ее над блюдом и только нацелился туда опрокинуть, как дверная шкура выгнулась парусом, оборвалась снизу и затрепетала параллельно полу, словно на сильном ветру.
В проеме возник шатающийся Верес. Чудо, что колдун вообще сумел в него вписаться… зато уж в пещере ему было где разгуляться. Воск плюхнулся в воду вместе с чашечкой и прадедовой волей. Кажется, мухоморы всё-таки слегка недоварили. Или недомочили.
Верес юзом прошелся от стены до стены, распугивая опешивших от такой наглости троллей, и остановился перед блюдом. Озадаченно уставился в пустоту перед собой и так размашисто пошатнулся вперед-назад, что трезвый человек не повторил бы этот трюк при всем желании. Даже на спор.
– А ты к-к-кто т-т-такой, а? Кто, «вагурцная рожа»?!! – И сгреб воздух за грудки.
– Верес, какого гхыра?! – трагично простонал Мрак. – Исчезни немедленно, пока дух Великого Прадеда не разгневался окончательно!
– Ааа!!! – возрадовался колдун. – Так эт-та тот самый дед, который нам палки в колеса ставит?! Ну погоди ж ты у меня, плешивый жбыхыдрыз!
Верес тряхнул «призраком», как домохозяйка – пыльным ковриком. Последнего использованного колдуном слова я не знала, тролли же отреагировали на него, как монашки на «гхыр» – сначала остолбенели от негодования, а потом с негодующими воплями бросились на предкохульника.
Верес не глядя отмахнулся. Троллей размело по углам пещеры, как сухие листья веником.
– Я т-т-тя щас так к мракобесам затолкаю, что гхыр еще раз вылезешь!
– А он это может? – опасливо уточнил у меня вождь, потирая ушибленный бок.
Я мрачно пожала плечами:
– Понятия не имею, на что эти некроманты способны. – Племя дружно побросало оружие и повалилось на колени.
– Мужик, отпусти прадеда! – взмолился вождь. – На кой он тебе сдался?
– Ни гх-х-хыра, от мен-ня еще ни один призрак живым н-н-не уходил! Да еще т-т-такой прттивный! Уууу, морда…
Верес с размаху засадил в пустоту кулаком, «не попал» и взбеленился еще больше. Похоже, прадеду предстояло отправиться в преисподнюю по частям…
– Слышь, хвыба, – потеребил меня за штанину вождь. – Скажи своему дахрабу выггатому, чтобы оставил нашего предка в покое!
Я свысока смерила его ледяным взглядом.
– Сами виноваты, нечего было нас мухоморами травить!
– Кто травил?! – обиделся тролль. – Да у нас это самый ымбрец, последний бочонок для вас, лабарров неблагодарных, расколупали! Одна миска – и всю ночь до того выргные сны будут сниться, что просыпаться не захочется! Кто ж мог подумать, что он ими так ужрется?!
Ощутив легкий укол вины, я вздохнула и, выступив вперед, слащаво попросила:
– Верес, пожалуйста, положи дедушку на место…
– А об-б-быратни мне тоже не ук-к-каз!
Вождь поспешно отполз в дальний угол. Собака укоризненно покосилась на меня и спрятала морду в лапах. Как ни странно, перед ней мне действительно стало стыдно.
– А если он извинится и скажет, что благословляет своих детей на великую битву и даже сам впереди полетит?
Колдун призадумался. В пещере воцарилась такая благоговейная тишина, что, кажется, можно было расслышать сдавленный хрип схваченного за горло привидения.
– Ну… а он точно извинится?
Тролли шепотливым хором принялись умолять Великого Прадеда «не быть мгмыром» и пообещать «жрыбатому шаману» всё, что он хочет. К их и нашему облегчению, вконец запуганный призрак не стал ломаться, ибо Верес, подозрительно его выслушав, подобрел и даже соизволил снисходительно потрепать Великого Прадеда за бороду.
– С-с-сразу б-бы т-т-так!
– Вот и отлично, договорились! – Мы с Мраком быстренько, пока тролли не успели подняться с пола, подхватили колдуна под локти и потащили к выходу. Рест предупредительно забежал вперед и отдернул дверную шкуру.
На пороге Верес уперся, с нечеловеческой силой вырвал у меня свою руку и, обернувшись, размашисто погрозил пальцем:
– С-с-смотри у меня, с-с-старый гхыр! Я т-т-тя хорошо запомнил!
А едва мы наконец вытолкали его в коридор, закатил глаза и обвис на наших руках. Вечер бесспорно удался.
У них даже шутка профессиональная есть: на вступительных отсеиваются адепты, на выпускных – магистры.