Рэй ушел на Грань как-то буднично.
Вечером он, вернувшись из центра подготовки, сообщил, что медкомиссия окончательно подтвердила его готовность вернуться в строй, и завтра его отряд уходит в смену. Мне отчего-то сделалось не по себе. Но ард, глядя на мое обеспокоенно-испуганное выражение лица, только рассмеялся.
«Это просто работа, Ли. Представь, что я в офис иду!».
Представить, что человек уходит на неделю в офис, кишащий всякими плотоядными тварями, мое воображение отказывалось. В животе поселился какой-то холодный склизкий ком, который ко всему прочему то и дело неприятно ворочался. И не подумал исчезнуть, даже когда за Рэем, облаченным в новую форму, закрылась дверь квартиры.
Я высунулась в окно, чтобы увидеть, как черный бронированный микроавтобус отъезжает от дома, проследить, как он вливается в поток машин, а потом и вовсе исчезает из поля зрения, закрыла створку, отрезая себя от уличных звуков, и поняла, что осталась одна.
Словно в противоречие этому осознанию почти сразу зазвонил терминал.
Куратор Честер интересовался, отбыл ли Рэй и, получив утвердительный ответ, сообщил, что хотел бы убедиться, что я понимаю, что от меня требуется во время пребывания арда на Грани.
Требовалось не так много, и знаниями я щегольнула — всегда быть на связи, в любое время дня и ночи, как можно меньше покидать квартиру, а в случаях ухода быть в получасовой доступности.
Офицер Честер меня похвалил, посоветовал не переживать и отключился.
Дух противоречия был неискореним, и я запереживала еще больше.
В чувство меня привела Мина.
Она позвонила, когда я в десятый раз пыталась сосредоточиться на тексте пособия, но так и не преуспела — буквы расплывались перед глазами и в слова упорно не складывались, а когда-таки складывались, их смысл от сознания ускользал.
— Психуешь? — просто поинтересовалась она вместо приветствия.
— Ага, — честно призналась я.
— И я, — так же просто произнесла девушка.
И мне как-то сразу стало легче. Если уж она за своего оболтуса спустя столько времени всякий раз переживает, то мне и подавно можно! А с пониманием того, что нервничать сейчас — это нормально, нервы как-то разом и поутихли.
А то мужики все — не переживай, не переживай…
Чурбаны бесчувственные!
Я встряхнулась и взяла себя в руки.
Все будет хорошо. Рэй вон какой! В одиночку против новой жуткой и незнакомой твари устоял, а тут он будет уже совсем не один и на более легком задании, потому что его пока что еще беречь надо.
Я углубилась в зубрежку с перерывами на поиграть, поваляться с книгой, поболтать с подружками, которым в итоге призналась, куда исчезла из Кронбурга. Подружки охали, ахали, требовали подробностей. А Алиска смущенно призналась, что два года назад пыталась пройти отбор на профессионального донора, но ее завернули практическис порога — эа-поле на нуле.
«Он тебя не обижает?»
«Ты только скажи, мы на него твоего паравского любимчика натравим!»
«И моих крыс!»
«У тебя крысы толстые и ленивые, они даже морковь погрызть не могут, не то что целого арда!»
«Да разве ж он после дога будет целым?..».
Я смеялась с них, и понимала, что скучаю. Нет, не по девчонкам. С нашим ритмом жизни мы куда больше общались в сети, чем наяву.
По Рэю.
Мне никогда раньше не мешало одиночество, но сейчас в квартире было пусто и каждый день тянулся мучительно долго вовсе не из-за необходимости сидеть на месте.
Но эти мысли я от себя гнала — еще чего не хватало!
И без некоторых ардов мне вполне неплохо, а на одном из форумов, где я размещала объявление, так и вовсе движняк пошел — люди появлялись один за другим, задавали вопросы, правда, пока ими и ограничивались.
А вот на третий день мне на терминал пришло новое сообщение — это вы, мадам, котиков в добрые руки отдаете? Хочу девушке своей подарок сделать, она давно о звере мечтает. Я подробно расспросила товарища о будущих условиях кошачьей жизни, не обнаружила его в списках злобных живодеров (что само по себе, конечно, не обязательно что-то значило, но уже обнадеживало), и мы условились о встрече.
Парень оказался пунктуальным, явился вовремя, котят тискал-разглядывал долго, и в моих мечтах на моем попечении оставалось уже только три мохнатых морды, но сорвалось. Он признал, что договорился еще о встрече с дамой из соседней темы, активно теснящей меня со своими чернышами, сходит их тоже посмотрит и обязательно со мной еще свяжется. Глядя на мое разочарованно вытянувшееся лицо, он окончательно смутился, рассыпался в извинениях и был таков.
А вечером я получила сообщение: «Решились на черненького! Удачи с пристроем!» — и окончательно погрустнела. И этому человеку я еще воды подала!
Ну ладно, подумала я, укладываясь спать, зато еще один котенок дом нашел — не это ли прекрасно? А нас пока никто не выгоняет отсюда…
В сон я провалилась как-то странно. Ухнула в него, будто наоборот — проснувшись. И отчаянно заморгала, пытаясь понять, что происходит. Я лежала по ощущениям — в траве, а над головой было небо. Прозрачно голубое наверху и тронутое нежным розовым светом у горизонта, слегка расчерченное перышками облаков.
Я села и с интересом покрутила головой — докуда хватало взгляда — холмы. Повыше, пониже. Поросшие нежно-зеленой травой, какая бывает у нас ранней весной, и, в противовес этому, совершенно летними цветами. Гвоздики, колокольчики, ромашки — целое пестроцветье. Правда, на удивление, слабый ветерок, нежно касающийся моего лица, не нес никаких запахов, которыми, казалось бы, должно быть наполнено подобное место. Разве что совсем слабый, едва различимый.
Но красиво все же. Мирно так.
Ничего не происходило, сидеть мне надоело. Я поднялась и, встряхнувшись, зашагала навстречу поднимающемуся из-за высокого холма солнцу.
Я шла со странным ощущением легкости, будто я едва касаюсь земли, а если захочу, то смогу подпрыгнуть на пару метров без особых усилий. Немного кружилась голова, покачивающиеся на ветру головки цветов иногда двоились в глазах, но тут же снова обретали четкость, стоило лишь сфокусировать на них взгляд.
Впрочем, это же сон — чему удивляться?
Пейзаж, впрочем, мне быстро наскучил, и не терпелось уже скорее взобраться на холм и посмотреть, что там за ним, как вдруг из-за другого холма, словно из другого мира, вынырнул огромный фиолетовый кристалл на ярко-оранжевом пористом основании. Кристалл этот в окружающем мире смотрелся настолько дико, что я даже замерла, разглядывая его с недоумением. Сморгнула — но странность никуда не делась. Более того, кристалл этот у меня вызывал стойкое отторжение и желание убраться от него куда подальше, а лучше — убрать его отсюда.
Подсознание, не надо так! Строго выговорила я мысленно, и продолжила путь.
Хотела продолжить, но не сделала и шага, наблюдая как из-за кристалла показывается… нечто.
Если хорошенько подумать, то существо можно было бы назвать сороконожкой — только ярко-зеленого с желтым отливом цвета, размером со слона и блестящими черными крабьими клешнями, которые неприятно поскрипывали в такт движения существа.
Прекрасного и омерзительного одновременно.
Так, подсознание, переиграем! Фиг с ними с кристаллами, а вот так — точно не надо!
Я молча пялилась на то, как создание моей больной фантазии проползает перед самым моим носом и скрывается за очередным холмом. И только когда ее хвост — хвост! Как у змеи! С погремушкой! — исчез из моего поля зрения, отмерла и упрямо продолжила карабкаться на приглянувшуюся мне вершину.
И не зря.
— Ох ты ж елки-палки… — потрясенно выдохнула я, выпрямившись и окинув взглядом горизонт.
Пейзаж был бескраен и сюрреалистичен. Знакомые глазу виды наслаивались на какие-то весьма странные. И несмотря на то, что никакой жары не ощущалось, картинка перед глазами чуть подрагивала, как в летнем мареве, когда горячий воздух поднимается от раскаленного асфальта.
Какой-то все же очень странный сон.
Я оглянулась назад, туда, откуда пришла. И убедилась, что вид от переднего почти не отличается. Вздохнула и снова потопала — на этот раз вниз, пойду поглазею на вон то изумрудно-зеленое и искристое. Не знаю, что, но выглядит любопытно.
Зеленое оказалось высокой… колбой. Пожалуй, именно этим словом можно было обозвать столб, как будто бы из стекла, в котором варится и медленно булькает блестящая субстанция. Зрелище было завораживающим. Я коснулась «стекла» и тут же отдернула руку, потому что оно прогнулось под моими пальцами с каким-то неприятным затягивающим ощущением. Стенка выпрямилась с легким чпоканьем и содержимое неприятно булькнуло.
Мне начинало здесь не нравиться. Тишина давила на уши, странные выверты пространства уже не развлекали даже с поправкой на сновидение. Моей спины вдруг коснулось что-то липкое и холодное, я подпрыгнула на месте с тихим взвизгиванием и резко обернулась.
Пусто. Но ощущение чужого присутствия не покидало.
— Кто здесь? — спросила я, как мне хотелось верить, строго, а на деле высоким тоненьким голоском.
Пустота начала обретать очертания — проступил шипастый гребень, штрихи клыков, вспыхнули холодным голубым цветом глаза. Жуткая морда раззявилась, я заорала уже в полный голос, попятилась, запнулась, шлепнулась на попу. А в следующее мгновение в так и не успевшую до конца прорисоваться тварь влетело что-то больше всего напоминающее комок молний, и она взорвалась, расплескав по окружающему пространству клочки дымящейся плоти и брызги синей крови.
Остальное тело как-то разом обрело видимость, рухнуло и, несколько раз судорожно дернувшись, затихло.
Я смотрела на шлепнувшийся прямо рядом со мной, все еще светящийся глаз и, кажется, подвывала.
Воздух загудел. И чуть дальше, чем обезглавленное тело, начал стремительно обретать уже знакомый объем и форму. Голубые огоньки глаз вспыхивали одни за другими — у убитой оказалось много подружек…
Сзади что-то кричали. Что — я не могла понять. Парализованная ужасом, я только и смогла зажмуриться, стиснуть зубы и пожелать проснуться немедленно. Прямо сейчас. Сию же секунду.
На грани сознания мельтешила паническая мысль, что для сна все происходящее как-то слишком… слишком нереально.
Загрохотало. Взревело. Зашипело.
А потом меня дернуло вверх, и я заорала, забилась, пока не услышала над ухом свое имя, произнесенное знакомым голосом. И я прекратила вырываться, наоборот вжалась в опору, в поисках защиты.
— Рэй, Сэм, уводите ее отсюда. Бегом. Карл прикрываешь отход.
Бегом? — промелькнула идиотская мысль. Я не могу бегом, меня куда поставят, там я и упаду, какое к черту бегом!
Впрочем, это было, кажется, очевидно не только мне, потому что меня подхватили на руки, и тут же упруго качнуло — Рэй сорвался в бег.
Я вцепилась в его куртку, спрятала в ней лицо, так и не открывая глаз, и вздрагивала от грохота, оставшегося за спиной. Который, к счастью, удалялся.
Рэй бежал, я вжималась в него, и пыталась осознать случившееся.
Не сон. Не-ет, никакой это не сон…
Когда мы ворвались в безопасную зону, я ощутила это всем нутром — буквально. Через меня будто прошла волна искристой свежести, и почти сразу Рэй поставил меня на землю только для того, чтобы встряхнуть за плечи. С силой, так, что аж зубы клацнули. И я зажмурилась еще сильнее.
— Какого черта, Ли?! Как ты здесь оказалась?
Он рычал — зло и испуганно. На меня — рычал. И я, так и не открывая глаз, будто где-то в глубине души все еще надеялась, что сплю — а спят же с закрытыми глазами! — разревелась. Слезы потекли по щекам из-под сомкнутых ресниц, я всхлипнула и завыла, некрасиво и отчаянно.
Сжимающие мои плечи стальные пальцы ослабили хватку. Рэй уткнул меня обратно к себе в грудь и принялся гладить по голове, целовать в макушку и приговаривать что-то невнятно утешительное.
— Твоя девчонка, что ли, Харди? — изумился рядом приятный женский — женский? — голос.
— Моя, — буркнул ард. — Сэм, будь другом, метанись, извести…
— Я-то метанусь, — отозвался все тот же голос с тяжелым вздохом. — Но ты, однако, отчаянный везунчик приключения на задницу собирать…
Любопытство победило, я разлепила один опухший от слез глаз и, чуть повернув голову, увидела, как от нас удаляется фигура в ардовской форме — если и ниже, чем Рэй, то только самую малость, если и уже в плечах, то тоже ненамного. Яркий рыжий ежик сверкал на солнце. Вид, имя и голос по-прежнему в картину не увязывались. Но углубиться в разгадывание этой тайны я не успела. Рэй, заприметив, что истерика поутихла, ухватил меня за правую руку и сунул мне ее под нос, тыльной стороной ладони.
— Где ты взяла это, Линетт?
Я уставилась на нее с изумлением. Под кожей светился ярким сиреневым светом сложный узор, похожий на материнскую плату. Он заходил на пальцы и обхватывал запястье. И как только я раньше его не заметила?
— Нигде я ничего не брала! — открестилась я срывающимся, слегка истеричным голосом. — Что это за гадость еще?
Я тряхнула рукой, будто надеялась, что таким образом смогу сбросить странный подкожный узор, вызывающий у меня сейчас стойкое отвращение.
— Это артефакт, с помощью которого не-арды могут попасть на Грань. Где ты его достала и зачем?
У меня снова слезы подкатили к горлу и затряслась нижняя губа.
— Да я… да я даже из квартиры не выходила ни разу! Легла спать, а проснулась… проснулась… — дыхание перехватило, и я замолкла, сжав кулаки и уставившись на арда так, будто готова была на него с этими самыми кулаками бросится, если он еще раз попробует предположить, что я это сделала нарочно.
Я похожа на идиотку?! Да кому вообще в здравом уме сюда захочется?!
— Харди! — окликнули откуда-то сзади.
Я обернулась и только сейчас увидела, что мы стоим на схожей местности, но под большим куполом, похожим на гигантский мыльный пузырь, а под этим куполом жались друг к другу металлические коробки, похожие на домики строителей или трейлеры звезд на съемочных площадках.
Некто по имени Сэм в форме арда, но с женским голосом высовывалось из единственного не переносного на вид здания, утыканного антеннами, по которым то и дело пробегали радужные переливы и маленькие молнии.
— Сообщение командованию отправлено, переход подготовлен. Отчаливаем.
— Идем, — Рэй взял меня за руку и потащил за собой. — Не бойся, все будет нормально.
Не бояться? Мы же возвращаемся в наш мир? Наш мирный, привычный, спокойный, экологически загрязненный, зато не населенный всякими изнаночными монстрами мир. Чего мне там бояться?
Я открыла рот, чтобы задать этот вопрос, но он вылетел у меня из головы, когда мы вошли внутрь здания, и я узрела вживую то, что мелькало во всех фильмах про ардов — их знаменитый портал — гигантское мини-солнце ослепительно голубого цвета.
— Просто шагай туда — и все. Я за тобой, — проинструктировал Рэй.
Я кивнула, как робот, и послушно шагнула, но ард вдруг меня удержал. Обхватил ладонями мое лицо, поцеловал — быстро, я даже толком не успела почувствовать этот поцелуй — и произнес.
— Я люблю тебя, Линетт.
А потом развернул и подтолкнул в спину, заставляя сделать шаг вперед — в теплое сияние.
Я почти вывалилась в руки военных — ослепленная, ошеломленная, с подкатывающей к горлу тошнотой. Обернулась — чтобы увидеть, как из сияния выходит мой ард, и почти сразу его с обеих сторон подхватывают другие люди в форме.
— Рэй Харди, личный номер «эй бис 438–75», вы обвиняетесь в халатности и серьезных нарушениях трудового кодекса, повлекших за собой причинение вреда гражданскому лицу, и будете задержаны до выяснения обстоятельств дела.
Что? Они его — арестовывают?
— Рэй! — отчаянно крикнула я, севшим голосом, глядя как его уводят куда-то прочь.
Он обернулся, улыбнулся мне — «я же сказал, все будет нормально» и исчез за разъехавшимися металлическими дверями.
Я перевела взгляд с них, на поддерживающего меня под руку офицера — меня что, тоже? Но по его каменной физиономии невозможно было что-либо прочитать.
— Отведите мисс Келли в медблок, — прозвучал откуда-то приказ.
— Разрешите сопровождать? — вдруг выступил вперед «рыжий ежик».
— Разрешаю.
И меня сопроводили…
— Пожалуйста, мисс Келли, сосредоточьтесь и опишите мне обстоятельства вашего попадания на Грань.
Я сидела на больничной койке, вернее полулежала на приподнятой спинке, укрытая тонким синим одеялом и утыканная датчиками, как еж иголками. Несмотря на то, что никаких повреждений на мне медики не обнаружили, жажде исцелить любого, кто перешагнет порог медблока, это ни капельки не помешало.
— Вам лучше провести некоторое время под наблюдением. А то мало ли… — многозначительно заявил дежурный врач.
В другой раз я бы обязательно пристала к нему, уточняя, что именно входит в понятие «мало ли», но сейчас меня это волновало меньше всего. Меня откровенно трясло от пережитого, от бестолковых попыток понять, что случилось и как оно могло случиться, и от волнения за Рэя. Доктор посмотрел на это дело, покачал головой и сообщил, что вколет мне успокоительное. И как раз в тот момент, когда он за ним удалился, в палату зашел мужчина в военной форме, очень похожей на ардовскую, только нашивки были серебряными.
Он сел рядом и задал этот самый вопрос.
— Я спала, — ответила я. — А проснулась там.
Какие еще обстоятельства от меня требовались, я не могла даже представить.
— Вам знакома эта вещь? — он продемонстрировал мне длинную узкую призму, со светящимися внутри знаками.
Ярко-сиреневыми, как на том узоре, что еще недавно красовался на моей руке. Мне сделали инъекцию и почти сразу рисунок растаял. Доктор пояснил, что обычно артефакт деактивируется и исчезает, когда ему дается приказ на возвращение в наш мир, но коль скоро меня вернули через портал, то пришлось это сделать вот так, вручную.
Я отогнала от внутреннего взора зрелище медленно тающих линий на коже, и отрицательно мотнула головой. Нет, эта вещь мне не знакома.
— Вы уверены?
— Да.
— Подумайте хорошенько, вспомните все, к чему вы прикасались в квартире Рэя Харди. Вы можете гарантировать, что среди его вещей никогда не видели ничего подобного?
— Я уверена, — раздраженно повторила я. Я что, похожа на идиотку?
— Вы проверяли постель перед тем, как лечь спать?
— Нет, офицер, я не проверяла постель! Я, знаете ли, не имею привычки выискивать в кровати перед сном опасные артефакты. Как Рэй не имеет привычки их там прятать. А для того, чтобы разнообразить сексуальную жизнь, мы используем другие игрушки.
Мужчина в форме с его идиотскими вопросами бесил неимоверно, и я даже не думала скрывать, что срываю на нем свое отвратительное настроение.
Мой выпад был с достоинством проигнорирован.
— Благодарю за ответы, мисс Келли. Отдыхайте.
Он кивнул мне, поднялся, а в дверях как раз разминулся с доктором.
— Ну вот, мисс Келли, — ворковал он надо мной, как над младенцем. — Сейчас введем, и уже через четверть часа вы уснете, а проснетесь бодрой и отдохнувшей. А мы к тому времени будем иметь на руках результаты всех обследований.
Пожелав мне того же, что и до него офицер, доктор меня тоже покинул, оставляя наедине с «рыжим ежиком», который незаметно присутствовал рядом на протяжении всего этого времени. И, признаться, это присутствие меня на удивление не напрягало, не раздражало, а вовсе даже наоборот, немного успокаивало и помогало держать себя в руках. И если бы не это присутствие, я бы почти наверняка закатила бы всем тут такую истерику…
Правда теперь, когда все наконец свалили, я вдруг задалась вопросом, а чем, собственно, я обязана такому сопровождению?
— Саманта Треворс, — поймав мой взгляд она представилась и стало окончательно ясно, что это она. — Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Для Рэя. Могу уйти.
— Нет, подожди…
Я смотрела на нее — высокую, с совершенно неженской фигурой, но приятным лицом — и пыталась осмыслить.
— Ты что — ард?
Саманта-Сэм дернула углом рта в подобие улыбки. Наверняка, этот дурацкий вопрос ей задавали не раз. Но ведь все знают, что арды — мужчины! В союзе арда и человека рождаются в равной степени и мальчики, и девочки, но мальчики всегда рождаются ардами, а девочки — обычными людьми.
— Ард. Так бывает. Крайне редко — но бывает.
— Вау… — протянула я, не зная, что и сказать, и растерянно разглядывая собеседницу.
Она была симпатичной, эта Саманта-Сэм, несмотря на комплекцию и стрижку. Мне никогда не нравились короткие волосы у женщин, а ей это даже шло — идеальная форма черепа позволяла. А еще, волосы у нее росли красиво, от темени ложась идеальным спиральным завитком, и свет от потолочной лампы медблока рождал в переливах медного ежика зеленоватые искры, и и черты лица у нее пусть не тонкие, но правильные, гармоничные и… и чем внимательнее я рассматривала лицо этой странной девушки, тем больше привлекательности в нем находила.
— Ты красивая, — брякнула я бездумно.
Девушка только хмыкнула в ответ на мои слова — беззлобно, но я поняла, что она мне не верит, и почему-то ужасно обиделась.
Я к ней со всей душой, а она…
— Как ты себя чувствуешь, Линетт?
— Нормально, — буркнула я в ответ, отворачиваясь к стенке и смаргивая неожиданно навернувшиеся слезы.
И так все плохо — меня чуть не сожрали, Рэя забрали, успокоительное никак не подействует, а еще и эта! Она мне ужасно нравилась, она такая же рыжая, как и я, и вообще! А она мне не ве-е-ерит!
Я отчаянно хлюпнула носом.
— Ладно, извини, что я тебя обидела, правда, не знаю, чем. Я не хотела.
Миролюбивое и спокойное извинение почему-то сделало только хуже.
— Ладно, извиню! — всхлипнула я, краем сознания понимая, что мое поведение ненормально. — За котенка!
— Котенка? — растерялась от моей наглости девица-ард, но спорить с сумасшедшей не рискнула и только потерянно уточнила: — Да где я тебе котенка возьму?!
— У меня есть, — щедро сообщила ей я, вытирая глаза ладонью. — Я тебе подарю.
— Спасибо… — кажется, нецензурное слово в конце она удержала с некоторым трудом.
— Ты что-то хотела узнать? — я финально шмыгнула носом, изгоняя плаксивость, — Спрашивай!
— Да ничего я не хотела узнать, — отозвалась Сэм, рассматривая меня как диво дивное, и я в ответ уставилась на нее.
— Так для чего ж ты осталась?
— Так за тобой присмотреть! Тебя срубит минут через пять, и я пойду, отчитаюсь командиру о выполненном задании.
— А! — понятливо протянула я.
Лекарство и правда уже начинало действовать, и я чувствовала подступающую сонливость, пока еще легкую, и апатию. Я бы, пожалуй, закрыла глаза и расслабилась, торопя приход медикаментозного сна, если бы не вопросы, крутящиеся в голове, ответить на которые было некому. Хотя…
— Сэм, а ты не знаешь, куда Рэя повели?
— Знаю, — отозвалась она. — На допрос. Будут выяснять, каким образом гражданское лицо, находящееся в квартире арда, оказалось выброшено на Грань, и кто несет за это ответственность…
Слово «ответственность» в контексте упомянутого служебного разбирательства, мне не нравилось.
— Сэм, — я сонно потерла глаза кулачками. — Сэм, ну Рэй же не виноват…
— Если не виноват — наши разберутся, — меланхолично отозвалась Саманта. — Если виноват… Странно, вообще. Рэй не из тех, кто может бросить опасную вещь не там, где ей положено лежать по уставу. Особенно — вот так, перед отъездом.
— Ясно, — вздохнула я. На самом деле, мне ничего ясно не было, но тут уж ничего не попишешь. — Слушай, а почему меня на Грани сразу не сожрали? Эти, с зубами. Или тот, который еще раньше мимо прополз.
— Защитные свойства граневика, — вздохнула Сэм. — Пока ты молчишь, и ведешь себя тихо — местный бестиарий тебя не видит и не слышит, за исключением пары-тройки совсем уж редких тварей, но наши умники сейчас над эти работают.
— Выходит, если бы я не подала голос, то все закончилось бы благополучно?
— Все и так закончилось благополучно, — серьезно поправила меня Сэм. — А вот если бы ты промолчала, то кто его знает, куда бы ту ушла, куда бы ушли мы, и большой вопрос — успели бы мы оттуда к тебе. Потому что, пока человек под защитой граневика, наше чутье по нему тоже не срабатывает. А так — Рэй тебя моментально ощутил, и помчался, как по струнке… Так что, все хорошо, что хорошо кончается.
Я сонно повозилась, устраиваясь на жесткой кушетке удобнее, и вернулась мыслями к вопросу, что волновал меня больше всего:
— А может, он как раз и забыл его там, когда собирался? Ну, знаешь там… Сборы, то, се, достал, положил на кровать, и отвлекся…
Хоть мне и не верилось, что Рэй, так трогательно опекавший меня с самой первой встречи, способен так безалаберно подставить кого-то под удар.
— Да нет, — досадливо поморщилась Саманта. — Не может такого быть. Тут понимаешь, какое дело? У него этой штуки вообще не должно было быть. Граневики — артефакты строгой отчетности, они хранятся в спецхране и выдаются под роспись. А тут на тебе!
Верить в то, что Рэй мог притащить домой запрещенную и опасную вещь, и не подумать обо мне, категорически не хотелось.
Толковых мыслей, объясняющих необъяснимое, у меня не было, а была вата в голове.
Я сонно вздохнула, и смежила веки, погружаясь в ласковую дрему. Я тонула в ней, как в облаках, и в их ласковой глубине таились тени, мелькали силуэты, и кто-то снова шевелил волосы мне на затылке своим дыханием…Я дернулась и распахнула глаза.
— Ну, тише, тише, ты чего… — ласковый, сочувственный голос Саманты утешал, навевал покой, и я снова проваливалась в сон. — Испугалась, да? Досталось тебе, бедолага… Ну ничего, не бойся, все прошло — спи и ничего не бойся, а я с тобой посижу еще…
— Сэм, поговори со мной, — пробормотала я, чувствуя, как тают от этого голоса тени хищных сновидений, готовые выпустить на меня зубастых тварей.
Сильная, не по-женски крепкая рука взяла мою ладонь, и я вцепилась в нее, держась за это прикосновение и за голос.
— Спи, не бойся. Грань не место для гражданских, она бьет по психике, пока там — вроде и не чувствуют, а как вернутся — тут и начинается. Тех, кто туда ходит, сначала долго готовят, да и то, им потом плохо бывает. Даже нашим поначалу нелегко приходится, хотя нашим проще — тамошнее излучение на нас не давит, и измененные условия мы переносим легко, до смешного доходит — бывает, вернемся с Грани, и никак не привыкнем, что здесь все чуть-чуть иначе, особенно, если надо силу приложить. Не физическую, а нашу, ардовскую, — я слушала мягкий, монотонный речитатив, и мне не было страшно, хоть и рассказывала Сэм о том, что меня испугало.
И невольно навевался вопрос — а сколько раз сидела она, Сэм-Саманта, утешая зеленого юнца, и сидел ли то-нибудь с ней самой?
— Ты добрая, — вздохнула я сквозь сон. — Зачем ты с этим всем связалась…
— Девочки-арды служат все, — легонько улыбнулась Сэм, и я услышала ее улыбку в голосе. — Как и мальчики. Нас мало — одаренные девочки рождаются редко, одна на несколько тысяч примерно. Зато всегда очень сильная. Намного-намного сильнее мужчин. Мы служим в глубокой разведке. Ходим на Грань туда, где она больше похожа на Изнанку, чем на наш мир. Исследуем, изучаем, собираем данные и образцы. Носим датчики, сбрасываем зонды…
— И ты? — сон тянул ко мне загребущие лапы, но отчаянно трусила, и потому держалась за голос Саманты изо всех сил. За голос — и за ее руку.
— И я, — снова улыбнулась Сэм. — Я просто очень молодая, Ли. Девочек учат дольше, а когда выучат, еще несколько лет держат в отрядах зачистки границы — берегут. Дают освоиться, набраться опыта: сначала рядовым бойцом, потом пограничным разведчиком, и только потом приставляют к опытному, надежному отряду глубокой разведки. И там тоже опекают очень. Просто нельзя позволить девочкам — не служить. Слишком большая сила, слишком большие возможности она представляет на Грани… Знаешь, там очень красиво…
Сэм рассказывала и рассказывала, а я засыпала и видела сны — цветные, как ее рассказы.