Проснулась я только на следующее утро, продрыхнув, получается, целые сутки.
Я прислушалась к своему самочувствию — во рту пересохло, глаза слегка резало, но в целом, состояние было вполне бодрое. По крайней мере, ни следа вчерашней паники я не ощущала, неприятные события отдалились, сгладились, и больше не казались такими пугающими. Да и вовсе, произошли как будто не со мной.
В палате я была одна, только на стуле рядом лежала стопкой одежда, очевидно, принесенная из квартиры Рэя, потому что на грань я вывалилась, как и следовало ожидать, в одной пижаме.
В дверь стукнули, а потом в палату просунула голову Нита:
— Привет, проснулась? Так, сейчас пульс и давление промеряем, и еще разок сканером на эа-поле посмотрим, и, если все в порядке, можешь быть свободна! Не одевайся пока.
— Нит, а что ты здесь делаешь? — перебила я деловую речь медсестры.
— Я здесь работаю, — улыбнулась девушка. — Это наш госпиталь, мы здесь базируемся. Если не случается никаких форс-мажоров, то и подотчетных ардов обследуем тоже здесь…
Я вспомнила ящик в диване Рэя, забитый медицинской аппаратурой, и не стала уточнять, как часто случаются форс-мажоры. Что-то подсказывало, что ответ мне не понравится.
Осмотр не занял много времени, мы уже заканчивали, когда дверь стукнула, и Нита, отложив сканер, обернулась на голос:
— Все в порядке, доктор Лисовец, мы уже заканчиваем, данные передала, можно отпускать Линетт на свободу.
Доктор Лисовец выглядела мрачной, но с явным усилием над собой улыбнулась мне, поблагодарила Ниту и достав из кармана халата рабочий терминал, пролистала в быстром темпе что-то на экране, черкнула стилосом, и подтвердила:
— Все в порядке, мисс Келли. Можете идти. К тому же, вас уже ожидают…
«Рэй!» — радостно подумала я и ошиблась.
В просторном холле, среди мягкой мебели для посетителей и ухоженных растений в кадках, меня ждали подтянутые мужчины в халатах, накинутых на широкие плечи поверх формы, и знала я из них только одного — офицера Гектора Честера.
— Добрый день, мисс Келли. Будьте добры, пройдите с нами.
Они увели меня из холла в пустой кабинет с минимумом мебели, усадили, предложили воды. Присесть я согласилась, от воды отказалась и выжидающе уставилась на делегацию.
— Позвольте представиться, я Итон Лексли, а это… — короткий список имен и званий, озвученный самым суровым — то ли старшим по чину, то ли просто хуже всех выспавшимся — вылетела из моей головы, едва он договорил. — Нам нужно завершить некоторые формальности. Для начала, позвольте вернуть вам ваш браслет…
И только тут я поняла, чего мне все это время не хватало.
Идентификационного браслета! Личного, универсального документа, ключа, без которого я не смогу не то, что подтвердить свою личность или вернуться в квартиру Рэя, а даже оплатить проезд в общественном транспорте.
Не слабо же меня вчера приголубило, если я не заметила потери…
— Спасибо, — пробормотала я, торопливо нацепив его обратно. Замочек, который могла активировать только я или особые представители спецслужб, мигнул и слился с гладкой поверхностью, будто его и не было.
Почему-то очень хотелось проверить состояние своего банковского счета, но я прекрасно понимала, что это было бы каким-то совершенно глупым жестом.
— Мисс Келли, вы понимаете, что ситуация сложилась очень непростая?
Непростая ситуация — это когда я из кровати вывалилась на Грань, а сейчас, как по мне, все уже очень даже просто!
— Мы обыскали квартиру Рэя Харди и обнаружили оболочку артефакта, который перенес вас. Других артефактов обнаружено не было, и сейчас ведется тщательное расследование. В связи с этим позвольте уточнить: кем был человек, который заходил к вам в тот день?
Я даже не сразу поняла, о ком идет речь. Какой человек? Ни с кем не общалась, никуда не дергалась, сидела примерная на попе ровно, ждала Рэя… и лишь спустя несколько мгновений, до меня дошло.
— Он приходил котенка посмотреть, — мне было даже неинтересно, откуда они узнали о посетителе. Хотя, наверняка, у Рэя стоит какая-нибудь навороченная система охраны-обнаружения…
— Котенка?
— Да, я раздаю котят.
Уже практически рефлекторный вопрос: «Вам не надо?» я мужественно задавила.
— Вы знакомы с ним?
— Он откликнулся на объявление на форуме, и мы созванивались.
— Нам понадобится взять у вас его номер и взглянуть на переписку.
Я пожала плечами — на здоровье. А мужчина продолжил:
— Я должен также сообщить вам, что если Рэй Харди действительно виновен в сложившейся ситуации, то вы, естественно, полностью освободитесь от выполнения принятых обязательств, а также в судебном порядке будет вынесено решение о компенсации нанесенного вам ущерба…
Мне захотелось чем-нибудь кинуть в эти каменные физиономии. Захотелось до зудения на кончиках пальцев. Да катитесь вы со своим ущербом куда подальше! Не нужны мне никакие деньги! Никогда не были нужны! Если бы у меня был выбор, я никогда не променяла бы свою скромную студенческую жизнь на сытое довольство на чьем-либо содержании! А если бы я умерла там, на Грани, то моим родителям не было бы никакого дела до тех миллионов, которые им несомненно бы выплатили! Не все в этой жизни меряется деньгами, вы понимаете это или нет?
Мне хотелось кричать и топать ногами, и еще — требовать вернуть мне Рэя, сейчас же, сию секунду, потому что он ни в чем не виноват. Он не может быть виноват. Потому что у меня на губах отпечатался короткий поцелуй со вкусом пыли, а в ушах звенели сказанные слова.
Но вместо этого я сидела и смотрела на всю компанию. Молча. И, наверное, с очень глупым, по их мнению, выражением лица.
— А на время расследования Союз оплачивает вам номер в гостинице при своем филиале. Ваши вещи могут привезти туда без вашего участия, но если вы хотите собраться самостоятельно, то вас, конечно же, сопроводят.
— Номер? — переспросила я. — Зачем?
— Было решено, что в сложившейся ситуации, для вас будет неприемлемо возвращаться в квартиру офицера Харди.
— Мне запрещено? — я недоуменно нахмурилась.
Если квартиру уже обыскали и больше им оттуда ничего не нужно, то зачем тогда меня куда-то выселять?
— Нет, но мы посчитали, что будет лучше…
— То есть я имею право там остаться? — перебила я.
— Да, имеете, но…
— Тогда я не поеду ни в какую гостиницу. Отвезите меня домой.
— В Кронбург? — недоуменно уточнил кто-то из присутствующих.
Меня затрясло. Я прямо почувствовала, как мелко задрожали руки, лежащие на коленях. Я уже открыла рот, чтобы разораться, выплескивая всю злость, все переживания, что накопились за этот короткий, но дивно насыщенный промежуток времени. Но тут мне на плечо легла тяжела рука — легла с таким весом, что меня почти что вжало в стул.
— Господа, — спокойно произнес Гектор Честер. — Мисс Келли желает вернуться в квартиру офицера Харди, и нет причин ей в этом препятствовать, поскольку его вина пока не доказана. Я полагаю, что вопросов к нам юридических или каких бы то ни было она прямо сейчас не имеет…
Последнее предложение было произнесено с вопросительной интонацией и многозначительной паузой, позволившей мне согласно помотать головой — не имею, отстаньте от меня.
— …а потому она крайне признательна вам за участие, — тут меня, к сожалению, не спрашивали, а то бы я снова помотала, что ничего я не признательна! — но хотела бы уже остаться одна и отдохнуть.
«Господа» вняли и незаметно рассосались, пообещав, впрочем, наведаться позже, уже несколько иным составом, и задать еще вопросы. И я осталась с куратором.
До дома мы ехали в молчании, но офицер Честер не высадил меня у подъезда, а сопроводил до самых дверей, видимо, чтобы убедиться, что я не передумаю. Я зашла в квартиру, и замерла на пороге, растерянно озираясь. В квартире царил бардак. Шкафы были распахнуты, часть вещей из них сброшена на пол, часть виднелась убранной кое-как, как будто тот, кто переворачивал вверх дном жилище арда хотел создать видимость аккуратности.
— Кис-кис-кис, — позвала я дрогнувшим голосом, и почти сразу же на знакомую интонацию вынырнула серая мордаха мамаши. Она сипло, недовольно мявкнула, чинно приблизилась и принялась тереться мне об ноги с видом величайшего одолжения. Дети прискакали куда бодрее, топорща хвосты-морковки и пища наперебой.
— Вы уверены? — уточнил за моей спиной Гектор Честер, и я кивнула. — Может быть, вам что-нибудь нужно? Вызвать уборщицу? Заказать доставку? Психолога?
— Не надо заказывать психолога, — пробормотала я. — Он ни в чем не виноват. — И, взяв кошку на руки, доверительно сообщила ей: — Ох уж эта армия, все они решают кардинально.
Мой юмор офицер по-прежнему принимал с непоколебимостью мраморной статуи, и я вздохнула.
— Спасибо, офицер Честер, если вдруг мне что-то понадобится, я обязательно с вами свяжусь.
Мужчина кивнул, уже взялся за ручку двери, как меня осенило:
— Стойте! Мне кое-что очень-очень нужно!
Офицер изобразил всяческую готовность и тут же об этом пожалел, потому что я выпалила гипнотическим голосом с растянувшейся от уха до уха улыбкой:
— Котика возьмите! Очень хороший котик! Привитой, приученный… золото, а не котик! Кошечка, правда, — поправилась я, сообразив, что лимит мальчиков уже исчерпала, — но какая в общем-то разница?
И вот тут мне пришлось сильно удивиться, потому что Гектор Честер не посмотрел на меня, как на умалишенную, а наоборот, присел и с интересом уставился на малышню. И пояснил, бросив на меня взгляд снизу-вверх:
— А что? У меня племяшка давно просит, и жена гадала, что на день рождения ей подарить… Точно воспитанные?
— Лично дрессировала! — заверила я, не веря своим глазам и счастью.
Рекламируемая дама прониклась серьезностью ситуации, подставила пятнистое пузо протянутой руке и затарахтела с громкостью старого лодочного мотора.
— После работы заеду, заберу, сейчас не с руки, — деловито сообщил офицер, выпрямившись.
И ушел, оставив меня в счастливом недоумении.
— Ну что, дети мои, — я обвела взглядом кошачье семейство. — Кушать — и за работу?
Возражений, особенно по первому пункту, не последовало!
В конце концов, я была даже рада оставленному после обыска бардаку — было чем заняться. Я наводила порядок бездумно, механически, тщательно. И только занявшись шкафом в спальне слегка очнулась от своего медитативного состояния, потому что заметила кое-что крайне занятное. Вещей Вивиан, которые я тогда зло утрамбовала на верхнюю полку, нигде не было. Совсем.
Я прошла в ванную и заглянула под раковину — пакет с элитными пузырьками тоже исчез.
Я крайне сомневалась, что все это прихватили с собой те, кто перевернул здесь все вверх дном. Неужто очаровашка-Вив забегала? Но у нее ведь нет доступа.
Мысль о том, что Рэй за моей спиной встречался с этой змеищей, пусть даже и для того, чтобы вернуть ей добро, была неприятной. А если она к нему опять целоваться лезла? Или еще куда? Не то, чтобы я сомневалась, что ард способен отбиться от одной озабоченной девицы, но…
Я закусила губу и нервно ее пожевала. А потом нервно хихикнула.
Вот, казалось бы, Рэй мне тоже поводов для ревности не давал, а я — ревную.
И к кому!
А его еще ревностью попрекала…
Господи, скорей бы, скорей бы они там уже со всем разобрались и вернули мне моего арда.
Да, моего.
Решив для себя это, я вернулась к прерванному занятию.
Я провозилась с уборкой почти до самого вечера. Правда, посередине ее прервал приехавший следователь. Он дотошно выпросил у меня все скучные подробности моей жизни за последнюю неделю, списал, с моего письменного согласия, всю информацию с терминала, имевшую и, возможно, не очень отношение к делу, потом задал вопросы по второму кругу. Кажется, немного расстроился, получив на них те же ответы — не видела, не знаю, понятия не имею — и отбыл.
После его ухода, я, поддавшись какому-то странному порыву, набрала номер того парня с котенком, толком не зная даже, как объясню ему свой звонок, но механический голос на том конце сообщил мне, что «аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». И это было очень странно.
К ужину подъехал офицер Честер, и я вручила ему последнего незабронированного котенка, а потом уснула на диване за каким-то дурацким фильмом в обнимку с кошкой, подоткнутая с боков мелкими мохнатыми комками.
Следующий день прошел еще более уныло, потому что заняться мне было нечем.
Был звонок и сообщение от Мины, но я не ответила ни на то, ни на другое. Мне было запрещено разглашать произошедшее кому бы то ни было, а болтать на отвлеченные темы и делать вид, что ничего не случилось, у меня не было сил.
Был звонок от Ниты, но я заверила ее, что со мной все в порядке.
Был звонок от офицера Честера, который на мой вопрос о новостях отмолчался, а на свой повторный о психологе получил ответ — да оставьте вы человека в покое, пусть живет!
И все. Пусто. Грустно. И одиноко.
«Не раскисай, Линетт», — строго пыталась построить я сама себя. — «Что ты какая размазня!»
Все ведь не так уж плохо. Правильно сказала Сэм — все закончилось благополучно. А Рэй… они обязательно во всем разберутся. Так что соберись, тряпка! Думай о хорошем, например, о том, что фактически пристроила все семейство, кроме мамаши! Это ли не повод для радости? Конечно, повод! Надо отметить!
И вот я сидела на диване, в пижаме и разных носках. Лохматая. Несчастная. И уныло жевала праздничное мороженое из большого ведерка, когда услышала, как щелкнул замок. Дверь открылась. Закрылась…
Ведерко покатилось по полу, я сорвалась с места и с радостным визгом бросилась на шею Рэю, впечатав не ожидавшего такой прыти арда в стену.
Я вцепилась в него, как клещ, впилась в губы, обвила руками, ногами, с восторгом ощущая его ответ — язык, скользнувший в мой рот, и руки, подхватившие меня под попу, и стойкое ощущение того, что этого поцелуя он ждал не меньше меня.
Мой. Мой ард — никому больше никогда не отдам!
— Ли… Ли… — от хриплого шепота сладко дергало живот и внутри все сжималось. — Ли, пусти… я грязный весь, дай я хотя бы душ приму.
Я замотала головой, вцепившись еще теснее, и ард тихонько рассмеялся мне на ухо, порождая ворох мурашек по позвоночнику.
После чего выпустил, и под непреодолимым воздействием силы тяжести я все же сползла с него вниз и встала ногами на пол.
— Я быстро, — он звонко чмокнул меня в губы, шлепнул по попе и скрылся за дверью ванной, захлопнув ее перед самым моим носом, а для верности еще и провернув замок.
Неженка! Чистюля! А еще ард называется!
Я пнула закрытую дверь, а потом от души попрыгала на одной ноге, поджав подбитый палец. Из ванной послышался шум воды, а из комнаты — дружное строенное чавканье. Я сунулась туда и обнаружила, что мороженое украсило пол красивым сливочным пятном, а коты продолжили празднование без меня.
Я метнулась за тряпкой. Потом представила, что не успею, Рэй выйдет, а я тут на полу, кверху задницей и с тряпкой. Потом озадачилась что хуже — я с тряпкой или лужа мороженого. Потом плюнула — бес с ним, с мороженым! — он выйдет из ванной, весь такой сверкающий-благоухающий, а я душ, конечно, принимала сегодня, но на голове бардак, и шорты эти по-хорошему не то чтобы соблазнительно смотрятся… Рванула в спальню, вспомнила, что расческа в ванной, рванула в ванную, вспомнила, что там Рэй…
Словом, ард, выйдя из душа в одном полотенце, застал меня посреди гостиной в одном носке, трусах и вывернутой второпях наизнанку шелковой финтифлюшке, низ от которой я безуспешно пыталась отыскать в шкафу, но потом решила, что мороженое все же лучше убрать…
Я растерянно застыла, почему-то поджав босую ногу, и почувствовала, что краснею. Такой он был красивый, стоя передо мной, высокий, сильный, столько в сером взгляде было неприкрытого любования приправленного теплой насмешкой… что сразу стало ясно, что до моей прически и финтифлюшек прямо сейчас арду не было ни малейшего дела.
Он сделал шаг вперед — и я задержала дыхание. Еще шаг — и тяжелые ладони легли мне на талию. Судорожный вдох — и горячие губы с запахом мяты накрыли мои.
Рэй подхватил меня на руки, унес в спальню, и под жаркими, то лихорадочными, то упоительно долгими поцелуями я даже не заметила, как осталась без одежды. Но когда Рэй попробовал уложить меня на спину, вдруг мотнула головой и потребовала:
— Нет, ты ложись.
Ард подчинился, раскинулся на кровати передо мной, полностью в моем распоряжении.
Я улыбнулась ему, провела ладошкам по груди, по животу, обхватила ладонью горячий, твердый, уже поблескивающий смазкой член и, решившись, наклонилась и легонько коснулась его губами.
Рэй шумно выдохнул и смял в кулаках покрывало.
Я была рада, что он не тронул меня, не попытался проконтролировать — пусть даже и чтобы показать, как надо. Наверное, если бы он вмешался, я бы растеряла настрой и бросила затею, а так только метнула в него лукавый и смущенный взгляд из-под ресниц и закрыла глаза. Лизнула солоноватую головку (и вовсе не противно!) и снова обхватила губами, теперь уже глубже, со вкусом, лаская языком гладкую теплую плоть.
Рэй дышал рвано, подавался мне навстречу бедрами. Я вздрогнула, когда горячая ладонь легла мне на талию, провела по позвоночнику с нажимом — вверх и вниз. А потом, огладив бедро, скользнула вниз, между разведенных ног, во влажные складки.
Я тихонько застонала, подаваясь навстречу этой ладони и чуть сильнее сжала губами его плоть во рту, чтобы услышать ответный стон.
— Ли, хватит… — хрипло выдохнул Рэй, и я не сразу поняла почему — вскинулась удивленно — не нравится? Я что-то делаю не так?
Но озвучить вопрос не успела, потому что ард дернул меня за руку, опрокидывая на постель, перевернулся, подминая под себя и вошел одним резким движением.
Я вскрикнула, выгнулась, прижимаясь к нему животом и грудью, чтобы усилить это прекрасное ощущение наполненности и продлить сладкое мгновение первого проникновения. И Рэй будто понял — не торопясь двигаться, наклонился, целуя меня — глубоко и жадно, совершенно не смущаясь того, где только что были мои губы.
Я обхватила его руками, ногами, вдавливая в себя всеми доступными мне силенками, и не отпуская. И когда ард начал двигаться, то почти не выходил из меня. И от каждого медленного, глубокого размеренного движения внутри мне становилось все горячее.
И пик наслаждения, пронзивший тело до онемения на кончиках пальцев, в этот раз показался мне каким-то упоительно долгим. Я смаковала его, задыхаясь, вцепившись в широкие плечи и почти теряя сознание. А Рэй, словивший свое наслаждение одновременно со мной, уткнулся мокрым лбом в мое плечо, и его жаркое дыхание приятно щекотало влажную кожу.
Я нежно погладила пальцами красноватые лунки отпечатков собственных ногтей и, не удержавшись от соблазна, больно куснула за мочку уха арда, вознамерившегося будто бы прямо на мне и задремать.
Между прочим, теперь, когда физический голод утолен, можно заняться и любопытством!
Мы лежали под покрывалом — я то ли на Рэе, то ли рядом с ним. Ровное тепло, исходящее от мужчины, приятно грело, а задумчиво-массирующие движения пятерни в волосах рассыпали по телу приятные мурашки. Он не дал мне сразу наброситься на него с вопросами и сначала сам подробно расспросил меня о самочувствии, физическом и моральном, не хуже доктора Эдны, а в чем-то даже дотошнее. Он совершенно не поддавался на провокации и попытки увильнуть от ответов и, кажется, только убедившись окончательно и бесповоротно, что визит на Грань ничего фундаментально во мне не травмировал, отстал, отдавая мне инициативу.
У меня, в отличие от арда, вопрос на языке зудел только один. Зато какой!
— Ну?! — выдала я, преданно заглядывая в серые глаза.
— Что «ну?», — поддразнил Рэй, и я мстительно ткнула его пальцем между ребер.
Он мою руку перехватил, не позволил выдернуть, завязалась возня, но я быстро спохватилась, что против меня подло применяют отвлекающий маневр, обмякла и сделала вид, что вообще мне куда-то срочно понадобилось из постели.
— Ладно-ладно, — неохотно произнес ард, возвращая меня на место.
Действительно неохотно. И голос у него изменился, стал как-то серьезнее, если не сказать, мрачнее.
— Пару лет назад у нас здесь приключилась страшная история, — проговорил ард, и я недоуменно моргнула — при чем тут пару лет назад? — но перебивать не стала. — Пропали три молодых человека из богатых и влиятельных семей. Их искали громко, долго, привлекали множество служб… и останки одного из них вы итоге все же были найдены.
Рэй посмотрел на притихшую меня и негромко закончил:
— В желудке одной из тварей изнанки. Треймарские слизни славятся тем, что могут переваривать пищу годами…
У меня к горлу подкатила тошнота, но я промолчала, ожидая продолжения.
— Ты не представляешь, что вообще тут вызвала эта находка. На ушах стояли все. Абсолютно все.
Я нахмурилась, напрягая память — неужто о таком умолчали бы в новостях? И Рэй, угадав ход моих мыслей, тут же пояснил:
— Естественно, в широкую общественность этому факту просочиться не позволили. И вовсе не потому, что Союз опасался за свой имидж. Нет. Больше всего все боялись, что участь самонадеянных пареньков кто-то захочет повторить. Потому что на Грани они оказались не по воле случая, не по нелепой случайности, нет. Они ходили туда на экскурсию. Поразвлечься. Вид экстрима такой — типа прыжков с парашютом. А то скучно жилось золотой молодежи…
— Но… как? — все же не удержалась я, хоть и подозревала, что об этом Рэй и так расскажет.
— Очень просто. Одному арду показалось мало того, что он зарабатывает честной службой, и он решил, что имеет право подзаработать на том, что регулярно рискует жизнью. Он взял себе в подельники товарища, который потихоньку списывал рабочие артефакты как бракованные, и втюхивал граневики за бешеные деньги вот таким вот любителям щекочущих нервы ощущений. Ведь создатели артефакта постарались обеспечить максимальную безопасность его носителю — если передвигаться молча, не ковырять тварей пальцем и не искать неприятности, то действительно можно без особых стрессов прогуляться на Грань туда и обратно. И никто ничего не узнает.
Рэй вздохнул и поцеловал меня в лоб, будто хотел разгладить обозначившуюся на нем морщинку.
— И был прав. Не узнали бы, наверное, еще долго, если бы его клиенты не оказались слишком самонадеянными. Он ведь пытался соблюдать осторожность, продавал не больше одного граневика в одни руки — мол, разок прогулялись и будет. Но парни убедили его, что покупают на большую компанию, тогда как на деле их было только трое. И в какой-то момент они, видимо, просто расслабились — а может быть, излучения грани сыграли злую шутку, полагаю, ее влияние ты успела на себе испытать — и потеряли осторожность.
Мир полон идиотов, подумала я, передернув плечами. Если бы мне кто-то прямо сейчас предложил еще разок прогуляться по Грани, даже уже с пониманием всего происходящего и особенностей действия артефакта, я послала бы этого человека далеко и надолго. Спасибо, мне хватило. И видов, и фауны, и впечатлений. Я вон от них почти три дня отходила.
— Историю, как я уже сказал, замяли, арда посадили, охрану граневиков и отчетность по ним усилили в несколько раз. Да и дополнительные защиты установили на самой грани, собственно, благодаря им мы тебя и почуяли… — Рэй осекся, видимо, не желая вдаваться в технические детали, и продолжил прерванную мысль: — Правда, если точное количество украденных артефактов было установлено, то сколько их было продано, а уж тем более сколько использовано… Ард бухгалтерии не вел, с клиентами общался обходными путями, так что ни он не мог их выследить, ни они его. Во избежание неприятностей.
— И как все это связано с нами? — поторопила я. Жутковатая прелюдия ни мало меня не воодушевила — буйное воображение, подкрепленное пережитым опытом, уже вовсю рисовало картины страшных смертей от лап иномирных тварей. — Один из этих неучтенных-ненайденных граневиков попал ко мне? Его подбросил тот тип? Но зачем?
— Торопыга, — Рэй улыбнулся, как мне показалось, немного вымученно. — Артефакты, знаешь ли, вещи сами по себе тонкие, в их структуру вмешиваться нельзя, так что инвентарный номер поверх не начертаешь, но, тем не менее, от партии к партии они немного отличаются. И особенности каждой партии вносят в реестр. И да, тот артефакт, который отправил тебя на Грань входил в одну из партий, которые расхищал тот ард. И к которой у меня никогда не было доступа. Поэтому, как только это было установлено, все обвинения с меня были сняты.
— Незачем было их вообще выдвигать, — проворчала я. — И я все еще не пойму самого главного — зачем?
Рэй потрепал меня по макушке.
— Угадай, как звали донора того арда?
Я открыла рот, чтобы возмутиться — да мне-то откуда знать подобное? — и застыла, оглушенная догадкой. Такой очевидной. И такой страшной.
— Да, — подтвердил Рэй, и теперь его мрачность становилась полностью объяснимой. — Вивиан работала с ним до того, как познакомилась со мной. Они расстались, правда, задолго до того, как вся эта история всплыла наружу, но теперь я начинаю думать, что именно поэтому она и ушла. Узнала, испугалась, не захотела в это впутываться. А уходя прихватила себе прощальный подарок — мало ли, пригодится.
Я смотрела на Рэя во все глаза, не в силах поверить.
Это не укладывалось в голове. Нет. Просто нет.
— Наверняка, она просто не знала такого нюанса, про партии, или — хотя это маловероятно — понадеялась, что ее имя не сопоставят с пропавшими граневиками. В конце концов, ее тогда даже допрашивали исключительно чтобы соблюсти формальности. И таким образом убивала сразу двух зайцев — мстила разом и тебе, и мне. Сама видела, меня арестовали сразу же, если бы не было возможности определить партию граневика, то вполне вероятно и осудили бы.
— Мне — понятно, — с усилием произнесла я (ни черта не понятно! Чокнутая стерва!). — А тебе? У меня сложилось впечатление, что она рассчитывала на счастливое воссоединение.
— Рассчитывала. Когда пыталась избавиться от тебя первый раз, — я недоуменно сморгнула, и Рэй пояснил: — В тот момент, когда тебя чуть не сбил мотоциклист, мне звонила Вивиан. Очень странное совпадение в свете последних событий, я считаю. Я сообщил следствию и об этом, но, подозреваю, что ее участие в организации несчастного случая никто не докажет, если только не возьмут исполнителя.
Рэй обрисовал кончиками пальцев контур моего лица.
— Она хотела встретиться, помириться, забрать вещи. А я тогда просто сгреб их все и отдал Мэл, они, вроде как, подружки… наверное, это и стало последней каплей.
Я смотрела на арда и могла только хлопать глазами. Слыхала я, конечно, про злобных бывших, но чтоб такое!..
— Я клянусь тебе, Ли, — с неожиданной горечью произнес Рэй. — Я и подумать не мог, что подобное взбредет ей в голову. После мотоциклиста я даже ни на мгновение не задумался, не сопоставил…
— Эй, — я погладила его по щеке. — Ну ты чего? Если у одной дамочки не все дома, ты в этом никак не виноват. Такое невозможно предугадать.
Рэй прикрыл глаза. Он, кажется, был со мной не согласен, но не стал спорить. Только добавил:
— Ее уже задержали. И вряд ли теперь выпустят. Так что тебе больше ничего не угрожает.
Он притянул меня ближе и прошептал прямо в губы:
— С тобой больше никогда не случится ничего плохого, ясно? Я не позволю.
И я поверила.