Правда, спустя некоторое время, я начала задумываться, не вышло ли это обещание мне боком. Потому что после него жизнь с Рэем вместо того, чтобы войти, наконец, в спокойную радостную колею, только усложнилась.
Я приняла наши отношения, перестала им сопротивляться, перестала одергивать себя и напоминать себе о том, что влюбляться мне ни к чему (все равно поздно и, пожалуй, поздно было уже чуть ли не с первой нашей встречи). Я, наконец, почувствовала нас самой обычной парой без всех этих ардовских сложностей…
И в тот момент, когда это произошло, нагрянули сложности не ардовские, а самые обычные, общечеловеческие — мы стали ссориться.
Поначалу, когда Рэй одергивал меня — не позволял куда-то пойти, ворчал, если я где-то задерживалась — я просто соглашалась или извинялась. В конце концов, волнение за близкого человека — это понятно. Я бы вот тоже с радостью запретила ему ходить на Грань!
Впрочем, причина для волнений все больше таяла в прошлом — вина Вивиан была доказана. И пусть, как и опасался Рэй, наезд мотоциклиста ей не приписали, только лишь отправку соперницы на Грань, этого было достаточно для того, чтобы лишить свободный мир общества этой красавицы на добрый десяток лет. Надо отдать дамочке должное, она выворачивалась до конца. Бедняжечка Вив втерла всем жалостливую историю о том, как глушила горе и загубленную жизнь в вине, и по пьяни-то, практически в состоянии аффекта, и решила подбросить мне граневик, а подбила на это совершенно левого товарища в баре. Несмотря на то, что в эту историю не поверил даже суд, доказательств обратного найдено не было. Можно было бы снять перед Вивиан шляпу в змеином умении выворачиваться до последнего — так ловко состряпать историю смог бы не каждый. Ведь если бы найден был исполнитель, то всплыло бы и первое покушение, а это уже никаким аффектом не прикроешь — однозначное пожизненное.
Так что теперь, когда бывшая благополучно оказалась за решеткой, казалось бы, можно было уже и немного расслабиться — но нет. Ард словно бы поставил перед собой цель ограничить все мои передвижения, взять мою жизнь под тотальный контроль, и это начинало неимоверно раздражать.
И самый первый раз мы поссорились именно тогда, когда я в лоб спросила, с чем все это связано и когда закончится. Рэй рявкнул, что я себе все придумываю, и закрыл на этом разговор. Я дулась полчаса, надеясь, что в мужчине все же проснется совесть и его поведение как-то прояснится, но сдалась, когда ард подкатил с нежностями и билетами в кино.
А потом одно, другое третье. Как-то само собой вспоминалось, что в тот самый первый раз, когда я вознамерилась прогуляться сама, он не пустил меня и утащил в бар со своими мужиками. И как потом частенько провожал до курсов и встречал с них же. И то, что тогда казалось очаровательной заботой, начинало обретать несколько беспокоящий оттенок.
У меня появлялось ощущение, будто меня загоняют в клетку.
Я гнала от себя эти мысли. У него тяжелая работа — говорила себе я. Тяжелее, чем у кого бы то ни было. И он наверняка переживает все равно, что исполнителя Вив так и не нашли. Чувствует свою вину. И все эти срывы по пустякам — это просто от бессилия. Он любит меня, я же знаю, что любит, но мы притираемся друг к другу. И вообще отношения не могут состоять из бесконечного конфетно-букетного. Зато ведь страсть никуда не делась, и по-прежнему в постели он доводил меня до полного исступления, до потери себя, до понимания того, что ничего подобного у меня никогда ни с кем не было и вряд ли когда-то будет.
И вроде только я находила утешение в этой мысли, как случалось еще что-нибудь.
Один раз мы поссорились, когда он выдернул меня с прогулки с Миной. А ей так была нужна моя поддержка. Она последнее время ходила совсем убитая, с Дэном отношения разваливались окончательно, он отстранялся, и она понимала это, но никак не могла найти в себе силы разорвать уже эту мучительную связь…
Другой — ему не понравилось, что у нас засиделась Сэм. Она пришла за котенком и слово за слово… но мы же дома сидели, вот, под присмотром! Чудесно болтали, по-женски перетирали косточки всему отряду. И надо ему было все испортить!
А третий… третий раз, когда я собралась на кошачью выставку, он заявил, что там будет слишком много народу, и он со мной не пойдет и меня не пустит.
И я сорвалась.
Я высказала все, что накопилось за эти два месяца.
Что я так больше не могу, что у меня есть своя жизнь и она — вот сюрприз! — не крутится исключительно вокруг его ардовской персоны. Что я готова идти на уступки, я готова в чем-то поступиться своей свободой, но я не готова всю себя положить на алтарь этих отношений.
Рэй на это что-то огрызнулся, я окончательно взъярилась. И заявила, что если ему нужна преданная собачка, послушная и заглядывающая в глаза, ну и заодно готовая глотку перегрызть любому, кто покусится на святое — то надо было оставлять Вивиан. И вообще, если не устраивает, пусть катится к профессионалкам, вон их там уже очередь выстраивается в ожидании окончания моего контракта.
Все закончилось тем, что Рэй ушел из дома, хлопнув дверью, а я полночи проревела в обнимку с кошкой.
Он вернулся под утро, попытался завести разговор, но я только дернула плечом, сбрасывая легшую на него ладонь и сделала вид, что он меня разбудил, а я вообще спать хочу.
Утром я поднялась, только когда Рэй, собравшись практически бесшумно, ушел на тренировку, несмотря на то, что почти все это время промаялась лежа с закрытыми глазами, но не в силах уснуть.
В зеркало на меня смотрела осунувшаяся и несчастная физиономия, отчаянно пытающаяся понять, что где и когда пошло не так. А главное — почему.
Я зажевала завтрак, не чувствуя вкуса, приняла душ, забросила стирку, залезла в терминал.
А там меня ждал сюрприз — мигающий значок сообщения.
«Дорогая мисс Келли,
В связи с тем, что ваш текущий экстренный донорский контракт подходит к завершению, мы высылаем вам на рассмотрение новый. Будьте любезны, ознакомьтесь с условиями и сообщите нам о вашем решении до истечения срока действия вашего настоящего контракта.
Имейте в виду, что в случае согласия, вам также необходимо будет пройти ускоренный курс подготовки профессиональных доноров».
И подпись — с уважением.
Я как-то механически щелкнула на иконку приложения к письму, разворачивая присланный документ.
Строчки контракта, совершенно бессмысленные, когда я читала его в первый раз, тогда, когда меня выдернули спасать Рэя, сейчас отпечатывались в голове ясно и четко. Опыт. Я машинально пробежала его глазами, сморгнула и недрогнувшей рукой набрала номер, указанный в графе «по всем вопросам обращайтесь».
Жизнерадостная девушка на том конце бойко поприветствовала меня и с удовольствием пустилась в разъяснения — вот на эти пункты контракта вы при желании можете повлиять, вот на эти — даже не надейтесь, но вообще…
— Да нет, — перебила я. — Здесь какая-то ошибка…
— Где ошибка? — искренне удивилась, не дослушав, моя собеседница. — Отличный контракт, не хуже, чем у профессионалок. Вы бы соглашались, пока мистер Харди не передумал!
Это было как удар под дых. Я с некоторым трудом заставила себя глотнуть воздуха, потом ровно попрощалась с девушкой, поблагодарила за помощь и отключила связь.
Так, значит, да? Контракт, пока мистер Харди не передумал?..
Это была последняя капля — поняла я и полезла на шкаф за сумкой.
Сумку я заказала еще тогда, когда думала, что жить мне в квартире арда две недели и надо же будет куда-то упаковывать весь спонтанно накопившийся скарб. А потом, когда наводила порядок после обыска, помнится, еще с усмешкой подумала — не пригодилось.
Весь скарб в нее правда все равно не влез, как-то основательно я обросла вещами, ну да ничего, мистеру Харди не впервой избавляться от хлама бывших.
Отчего-то формулировка «мистер Харди» бесила меня больше всего.
Самое важное — в сумку. Контракт — распечатать и положить на видное место с короткой запиской. Если он не потрудился лично сообщить мне, что видит нас только в рамках контрактных отношений, то и не было никакого смысла лично извещать, куда он может засунуть себе свой контракт.
Конечно же, я написала не это. С пятого раза. Но смысл, пожалуй, угадывался.
Кошку с последним котенком, который уже был даже не котенком, а вполне себе кошачьим подростком — тощим, нескладным и смешно большеухим — в переноску.
Все? Все.
Я бросила водителю адрес, и машина плавно устремилась по улицам столицы.
Мина открыла мне дверь в одном халатике на голое тело — сонная и встрепанная.
— Ли? Ты рано, заходи, я сейчас…
Я мотнула головой, выудила из переноски кошачье детище и сунула ей в руки.
— Ой, ты же знаешь, Дэн…
— Шли его к черту, — отрезала я. — Он тебя не стоит.
Потом порывисто обняла подругу, зажмурившись, чтобы не дать слезам сорваться с кончиков ресниц, повернулась и ускакала по лестнице к ожидающему меня такси.
— Ли!
Я обернулась, увидела, как Мина перевешивается через перила, прижимая к себе котенка, и помахала ей рукой, искренне надеясь, что она внемлет моему совету.
Сев в машину, я взяла в руки терминал и, пока водитель довольно поглядывал на тикающий счетчик, набрала номер офицера Честера.
— Мисс Келли, вы действуете сгоряча, — я прямо почувствовала, как офицер поморщился, в ответ на мое требование досрочно разорвать контракт с указанием причины «видеть его не могу». — Давайте я дам вам пару-тройку дней на раздумья? Нет, я настаиваю. А через три дня мы снова созвонимся с вами и убедимся, что это действительно то, чего вы хотите. Мистер Харди ведь не в рейде сейчас? Еще полторы недели до него? Ну вот. Съездите куда-нибудь, проветрите голову, и мы вернемся к этому разговору. Всего доброго.
Я глянула на померкший экран терминала почти с ненавистью и бросила водителю:
— На вокзал.
По дороге план дозрел окончательно, я отключила, поколебавшись несколько мгновений, идентификационный браслет, стянула его и спрятала в сумку, вырубила питание терминала, и в этот момент почувствовала себя свободной и независимой.
— Билет на ближайший поезд, — я протянула в кассу наличные.
— Куда? — уточнила женщина за большим, во всю стену, стеклом. — Ближайший поезд — куда?
— Куда угодно. Просто — ближайший.
У кассира было чувство юмора. А может быть, наоборот — не было. Потому что я едва успела заскочить в скорый до Стоунфола, отходивший с пятой платформы.
Поезд мчался беззвучно, стремительно покидая столицу, и когда он вырвался за кольцо ее пригородов, и за окном замелькали поля, леса и мелкие скопления деревушек, я, наконец, окончательно расслабилась и, прислушавшись к себе, поняла, что не испытываю сейчас ни малейшего сожаления.
Я ведь в первые мгновения собиралась поехать в Кронбург, к родителям, искренне полагавшим, что их дочь все еще живет в общежитии и готовится быть учителем. Для поддержания этой легенды я даже пару раз слетала в гости, под бубнение Рэя, которому, кажется, не очень нравилось, что его скрывают, но я как-то все не находила подходящего момента сообщить о столь глобальных переменах в моей жизни. И правильно, как оказалось…
Но потом я сообразила, что в Кронбурге Рэй меня моментально найдет, а я не соврала мистеру Честеру, я действительно просто не могла сейчас его видеть. И что будет искать — не сомневалась.
Умом я понимала, что нам все равно придется встретиться и поговорить. Но я хочу встретиться и поговорить тогда, когда обрету душевное равновесие. Спокойно, хладнокровно. И без контракта между нами. Нет, контрактных отношений с меня точно хватит.
Я вышла, не доезжая до Стоунфола. На промежуточной остановке — в маленьком городке, названия которого даже не запомнила. Отыскала на вокзале доску объявлений — доисторическую, с листочками, приколотыми на булавки. «Сдается комната. Посуточно. Телефон».
Я набрала номер из вокзального автомата — с животным возьмете? Приплачу.
Хозяйка согласилась. Вопрос крыши над головой был решен.
Что ж, теперь у меня будет достаточно времени, чтобы подумать о том, что делать дальше со своей жизнью. Возвращаться в Кронбург после расторжения контракта не хотелось. В столицу — тем более. И сердце ныло.
А я говорила тебе, идиотка, не влюбляйся!
Рэй хороший. Чудесный. Просто он ард. А арды избалованы женщинами. Они окружены теми, кто ставит их выше себя, это не равноправные отношения. Я просто зацепилась за пример его командира и позволила себе увлечься этим, размечтаться. А ведь Мина говорила мне, что арды женятся поздно и чаще всего на профессиональных батарейках. Чего я ждала? На что надеялась?
Нет, я все же правильно сделала, что уехала на эти три дня, что дал мне на раздумья Гектор Честер. Что вышло бы, останься я у Рэя? Скандал? Извинения? Страстное примирение в койке? А потом все по новой?
Я, возможно, и была в чем-то наивной, но в то, что взрослого мужика можно перевоспитать — не верила. У всех у нас есть свои недостатки, и в какой-то момент надо задаться вопросом, можешь ты жить с этими недостатками всю оставшуюся жизнь или нет.
Жить в золотой клетке я была совершенно однозначно не готова. Но мне надо будет посидеть и подумать, как донести это до Рэя так, чтобы он понял. И убедить расстаться мирно. Потому что у меня были сомнения, что ард захочет меня отпускать…
Я понимала, что я уже скучаю по нему. До слез — скучаю. И мне больно от того, как все заканчивается.
Но перед глазами стоял образ Мины, практически угрохавшей свою жизнь на ведущие в никуда отношения, и я стискивала зубы и твердила себе, что ни в коем случае не должна повторить ее опыт.
Я проснулась от страшного грохота. Такого, который аж заставил подскочить на кровати. Спавшая в ногах кошка, выгнула спину, прижала уши и отчаянно шипела. А потом грохотнуло еще раз, и я поняла, что это не я подскочила на кровати, а кровать подскочила вместе со мной, когда сотрясся дом. Под окном отчаянно завыли сигнализацией машины.
Паника накрыла волной — это что? Землетрясение? Это у нас-то?!
Пока мозг судорожно пытался вспомнить основы поведения при землетрясении из школьного курса ОБЖ, я откинула одеяло, рванула к окну и замерла, глядя на открывшийся мне вид.
Затянутое облаками небо над городом было расколото зияющей трещиной — сверкающей и искрящейся молниями, которые, ударяя в землю, порождали новые сотрясения — дом снова качнуло и на кухне из шкафчика с грохотом посыпалась посуда.
Прорыв.
Я застыла, глядя на катаклизм и не веря, что вижу его вот так, вживую, а не на экране в новостях.
Кошка прекратила шипеть и низко завыла, раздуваясь, будто готовилась взорваться. Послышались крики, хлопанье дверей, а следом почти сразу взвыла городская сирена — призыв к эвакуации.
Я отмерла и бросилась к сумке.
Натянула джинсы, майку, защелкнула на руке идентификационный браслет. Дернулась было собрать то, что было раскидано по комнате, но дом снова содрогнулся, меня стукнуло о шкаф, с потолка рухнула лампочка, разбившись под моими ногами. Я схватила кошку, прижала ее к груди, не обращая внимания, на впившиеся в кожу когти, и вылетела из комнаты, а затем и из квартиры, дверь которой была раскрыта нараспашку — кажется, хозяйка ее уже покинула.
На улице царил хаос. Сверкали лучи прожекторов, из громкоговорителей и полицейских звучал холодный металлический голос, требовавший соблюдать спокойствие и покидать город без паники. Владельцев частного транспорта призывали проявить сочувствие и брать на борт максимум попутчиков. Те, у кого не было машины, должны были прибыть на вокзал — или на известные точки сбора, где будут ожидать автобусы.
Впрочем, этот голос терялся в том, что творилось снаружи. Люди запрыгивали в машины, кажется, без разбору — кто с кем и в чью! Кричали дети, визжали женщины, орали мужчины. Почти сразу на другом конце улицы взвыла еще и полицейская сирена, и уже человеческий голос сквозь динамики призвал успокоиться. Прорыв произошел не в городе, как могло показаться, но рядом, поэтому несмотря на то, что объявлена эвакуация причин для паники нет. Она будет совершена планово и спокойно, тогда никто не пострадает.
Я покрутила головой и бросилась на этот голос, чтобы скорее добраться до постовой машины.
Та прибыла с большим автобусом, к которому уже стремился поток людей, пихаясь и толкаясь и обретая какую-то видимость порядка только в паре метров от излучавших невозмутимость стражей порядка.
Поколебавшись мгновение, я решительно отделилась от толпы, и подскочила к ближайшему полицейскому.
— Мисс, не задерживайтесь, будьте добры, пройдите…
— Послушайте, мне нужно как можно быстрее вернуться в столицу, я…
— Мисс, автобус доставит вас в ближайший безопасный пункт, а оттуда вы уже можете…
— Нет, послушайте, — взмолилась я и, прежде чем мужчина властно отстранил меня, просто отмахнувшись и подтолкнув в сторону автобуса, затараторила: — Я донор! Я донор арда. Мне нужно в столицу. Он сейчас не в рейде, значит, его отправят ликвидировать Прорыв. И если с ним что-то случится, то я должна быть там, на месте, вы понимаете?
До полицейского, куда больше сосредоточенного на том, что происходило вокруг, чем на девице прыгающей у него под носом, кажется, начало что-то доходить, потому что он сфокусировал на мне взгляд. И я тут же сунула ему под нос браслет:
— Вот, проверьте, там есть вся информация. Мне очень нужно в столицу.
…все же не зря я ходила на курсы. Иначе откуда бы мне было знать, что в экстренной ситуации, когда необходимо добраться до арда, батарейке должны оказывать всяческую поддержку?
Он все же проверил.
Мазнул по браслету сканером, вгляделся в то, что отобразилось на экране, хмуро кивнул и бросил что-то неразборчивое в рацию.
А через какую-то четверть часа, я уже летела над городом в вертолете, стискивая жмущуюся ко мне кошку и неотрывно глядя на разлом в небе. Где-то там сейчас сражался Рэй, и в свете этого стало как-то совершенно неважно все, что случилось до. Губы сохли, я кусала, облизывала их и все равно не могла оторвать взгляда от одновременно прекрасного и жуткого зрелища, пока вертолет обходил его по широкой дуге.
Через полтора часа я была в столице.
Гектор Честер, встретивший меня, вместо того, чтобы высыпать на голову нотацию, похвалил за сообразительность, сообщил, что Рэй действительно со своим отрядом сейчас находится у Прорыва и новостей оттуда пока нет.
Я зашла в дом со странным чувством обреченности и облегчения. Кошка (не пора ли смириться и дать ей имя?) мгновенно соскочила с остохорошевших рук и удрала на любимое кресло, где тут же принялась ожесточенно вылизываться. Я приняла душ, переоделась, с кривой усмешкой порадовавшись оставшимся вещам и помянув сгинувшую в безымянном городке сумку, а потом прошла на кухню, достала кофе, включила новости и приготовилась ждать.
О том, что Прорыв благополучно закрыт, а вырвавшиеся в наш мир твари Изнанки ликвидированы сообщили лишь к вечеру. На вопрос о количествах жертв среди мирного населения, военных и — самое главное — ардов, министр обороны ответил невнятно, ударившись в подробные объяснения о том, что Прорыв был феноменальным по размеру, а твари — наименее изученными, а значит наиболее опасными…
Я сидела на диване, завернувшись в плед, хлебала холодный кофе и, кажется, перестала дышать, когда услышала щелчок двери.
Я дернулась, но не сорвалась в полет, сшибая все на своем пути, как когда-то, давно, когда Рэя выпустили на свободу. Только прикрыла глаза, вслушиваясь в доносившиеся из коридора звуки — стук сброшенных ботинок, тяжелые шаги, шум воды в раковине, снова шаги.
Рэй замер на пороге и изумленно уставился на меня — так, будто меньше всего ожидал увидеть. И я воспользовалась этой заминкой, чтобы ощупать его взглядом с головы до ног, чтобы убедиться — жив? цел? — хоть и без того было понятно, что никто не отпустил бы его вот так вот домой пострадавшего. И уж тем более (истеричный смешок) мертвого!
И только тогда позволила себе выдохнуть. Жив. Цел.
А на вдохе поняла, что воздух стал каким-то тяжелым. Вязким. Я с трудом протолкнула его в легкие, а он горячим комом плюхнулся ниже, заставив напрячь мышцы пресса в попытке удержать неожиданно острое сладкое ощущение в промежности.
Я смотрела на него, и не знала, с чего начать разговор. Да и надо ли что-то говорить сейчас?
В воздухе медом, патокой разливалось желание — острое, сладкое, жаркое, голодное.
Феромоны.
А это значило, что энергетический баланс Рэя Харди упал до критической отметки, раз его организм запускает аварийные системы выживания.
Чувствуя, как по всему телу разливается дрожь, то ли нервная, то ли предвкушающая, я отбросила плед и шагнула к нему.
— Ли, нам надо поговорить.
Мне говорить не хотелось. Не хотелось слушать — в конце концов, что он мог мне сказать? Извиниться за авторитарность? И надолго хватит этих извинений? Расписать мне контрактные прелести? Мне они не нужны.
Я не хочу выслушивать его аргументы. Соглашаться с ними или пытаться противостоять. Я просто хочу сделать то, зачем я сюда вернулась. Побыть с ним еще один раз. Потому что, что бы между нами ни произошло, мои обиды не стоят его мучений и панических поисков очередного экстренного донора.
Поэтому нет, я не хочу разговаривать. Я не хочу разрушать этот момент последней близости прошлыми обидами и наивными надеждами на будущее, которого у нас нет, потому что мне неприемлемы его условия.
Я приблизилась к нему, чувствуя, как неуловимый запах, знакомый с самой первой встречи, обволакивает меня целиком, как слабеют колени, как подрагивают пальцы рук, которые я положила на твердую грудь, обтянутую грубой форменной тканью.
— Ли.
Кажется, он попытался придать голосу твердости, но я привстала на цыпочки и поцеловала сухие обветренные губы.
В первые мгновения он подался вперед, и его язык жадно скользнул в мой рот, вызывая болезненно-острую пульсацию внизу живота. Но почти сразу ард, будто опомнившись, отстранился, сорвав с моих губ недовольный стон.
— Нет, Ли… Подожди… Стой.
От хриплого голоса, наполненного желанием, у меня окончательно снесло крышу. А уж какой он там смысл вкладывал в звучащие слова — не имело совершенно никакого значения.
Рэй увернулся от поцелуя, и я, не растерявшись, приласкала губами беззащитную шею, прижимаясь к нему всем телом, потерлась бедрами. Тебе ведь нужно это, глупый. Зачем делаешь хуже и себе, и мне?
Стальные ручищи стиснули плечи и с усилием меня отстранили, отрывая от желанного тела.
Рэй заглянул мне в глаза, и я ответила ему томным взглядом из-под полуопущенных ресниц, и облизнула пересохшие губы, прекрасно понимая, как это смотрится. А что? Меня сюда зачем притащили? Долг исполнять? Вот я и!
— Линетт, возьми себя в руки. В тебе говорят гормоны.
— Пускай твои феромоны заткнутся, тогда и мои гормоны перестанут разговаривать, — промурлыкала я, слыша, что и мой голос против воли наполнился чувственной хрипотцой. — И мы оба знаем, что нужно, чтобы они заткнулись.
Я вывернулась из рук арда, не ожидавшего, что я буду вырываться, и, направившись к спальне бросила через плечо:
— Так что и ты помолчи.
От рыка «Линетт!», по телу пробежала горячая волна.
Пока Рэй медлил, я стянула с себя мешающую одежду, и он появился в дверях как раз в тот момент, когда я переступила через мокрые насквозь трусики.
Я стояла перед ним — обнаженная, бесстыдная, под жадным горящим взглядом, пожирающим меня, а ард все еще медлил, из последних сил, впиваясь пальцами в косяк так, что тот, кажется, жалобно поскрипывал.
Упрямый.
— Иди ко мне, Рэй, — мягко произнесла я, будто уговаривала ребенка. — Потом поговорим.
Мужчина сглотнул и прикрыл глаза, кажется, пытаясь абстрагироваться от вида.
Нет, ну это уже почти обидно!
— Рэ-эй… — тягучий шепот на грани слышимости, но это, наконец, сработало.
Стремительно преодолев разделяющее нас расстояние, Рэй сгреб меня в охапку, впиваясь поцелуем в губы, стискивая ягодицы, вдавливая меня в себя со всей силой, и я торжествующе застонала, выгибаясь ему навстречу.
Он подхватил меня на руки, швырнул на кровать и почти сразу навалился сверху, осыпая жгучими поцелуями лицо, шею, захватывая в плен губ грудь, терзая ее жадно, ненасытно, а я тем временем избавила арда от одежды.
И хрипло вскрикнула, когда его член вошел в меня одним резким движением.
Да!
Да-да-да!
Я жадно хватала ртом воздух вперемешку с поцелуями и сама подавалась вперед, чтобы усилить ощущение проникновения. Мне никак не удавалось поймать его ритм, чтобы ускорить развязку, а где-то на задворках сознания, царило понимание, что Рэй делает это нарочно, чтобы продлить мою агонию, мою жажду.
И свою — тоже.
Но в какой-то момент оттягивать дальше стало просто невозможно.
В предчувствии накатывающей волны оргазма я зажмурилась с такой силой, что на глазах выступили слезы.
Толчок. Толчок. Толчок…
Я выгнулась в сладкой судороге, зарывшись пальцами в короткий темный ежик, прижимая голову арда к своей груди. И чувствуя, как горячее семя проливается внутри под хриплый мужской выдох.
Мы оба застыли, приходя в себя, только тяжелое дыхание нарушало тишину комнаты.
Я осторожно погладила широкие, твердые плечи.
И ничего я не соскучилась, просто…
Просто.
Просто мне будет не хватать этой гладкой, чуть влажноватой кожи и сильной спины с рельефом позвоночника, скользящим под пальцами. Этих рук, где под кожей бугрятся мышцы, этой шеи и щекочущего ощущения, когда проводишь пальцами по кромке роста волос.
Мне будет не хватать твоего запаха, когда я утыкаюсь носом в твою грудь. Мне будет не хватать твоего вкуса — когда я прихватываю губами после близости кожу на шее, или сосок, или мочку уха…
Мне будет не хватать тебя, Рэй.
Он пошевелился, подсунул мне ладонь под затылок, как ребенку, и перекатился на бок, придерживая за талию второй рукой.
Я опомнилась и попыталась выкрутиться. Объятия ожидаемо напряглись, удерживая.
— Пусти, — я стукнула кулачком по литой груди.
— Сначала выслушай.
— Я устала, Рэй. Я приму душ и лягу на диване. И не строй из себя героя, ты устал куда больше меня.
— Я тебя люблю.
Я помолчала несколько мгновений и сказала тихо, но серьезно:
— Рэй, мне больно.
Объятия стали слабее, хотя я и не это имела в виду.
— Я тебя люблю, и уже черт знает сколько таскаю в кармане кольцо. Думал отдать, когда все закончится. Ну и… все чуть не закончилось.
Я притихла, как мышь под веником, сжавшись в тугой болящий комочек. Я не хотела этого слушать. И предложение, вырванное зубами против воли, мне не нужно. Я же не за этим уезжала. Не в нем ведь дело. Кольцо… Хотел бы отдать — отдал.
Глаза щипало, а горло перехватил спазм.
Дура! Только не зареви в очередной раз!
— Подожди немножко, — попросил Рэй на мое молчание. — Я сейчас соберусь с мыслями, и… Только ты не плачь, хорошо? Я не умею, когда ты плачешь. Совсем дурак становлюсь…
Я подавила предательское шмыганье носом, заморгала и постаралась выровнять дыхание.
— В общем, историй тут сразу две. Или даже три… Первая началась, когда меня выкинуло к тебе. Ты мне очень понравилась, и я решил попробовать завязать отношения. Только начать все хотелось по-человечески — со знакомством и ухаживанием, чтобы нам хватило время понять, подходим ли мы друг другу. Отпуск взять… Просто отпуск — это не скоро. Ты бы успела сто раз парня найти, ломай ему потом нос, взыскания за конфликты с гражданскими получай…
Рэй усмехнулся, кривовато, и сам себя, видимо одернул — не тот момент, чтобы шутки шутить.
— Я договорился с парнями, набрал дополнительных смен чтобы отпуск сдвинуть — алгоритм, в принципе, отлаженный, все все понимают, да и начальство в таких ситуациях навстречу идет, и уже собирался заявиться к тебе в гости через месяц-другой, но тут нарвался на звезду этого прорыва — новинку сезона, и тебя очень удачно вызвали ко мне.
Он потерся подбородком о мою макушку, и я попыталась расслабиться и повозилась, устраиваясь удобнее.
— Надо было с тобой сразу поговорить, но… я подумал, что ты решишь, будто я на тебя давлю — притащили силком, еще и в долгосрочные отношения втягивают. Вон ты как из-за срока взъелась… Ну я и решил — дам девочке время обвыкнуться, куда торопиться, если все равно контракт и минимум полгода у меня есть? Как-то так, в общем…
Рэй задумчиво помолчал, может быть, ожидая от меня вопросов, которые я не хотела задавать, а может, просто собираясь с мыслями, и продолжил:
— Это та часть истории, которая про меня. Вторая история — про Вив. Но она началась еще раньше. Я у Вивиан третий партнер. А до меня был совсем молодой парень, с которым она проработала один стандартный контракт, и тот самый ард, которого посадили за торговлю артефактами особого назначения. Первого она бросила, когда поняла, что перспектив у нее с ним особых нет — парень простой честный служака, да еще и зеленый, такой скоро не женится. Второго — как я подозреваю, когда поняла, что он в любой момент может влететь, да еще и ее, не дай бог, потащит за собой. Я ее устраивал по всем статьям. Заместитель командира, и есть неплохие шансы, что буду расти дальше. Ну и не мальчишка уже — есть надежда, что остепенюсь. Я особо ее прошлым не интересовался, это мне потом уже психолог с отбора у следователя объяснил. Так что, Вив определилась с целями и средствами, и взялась за работу. А когда я вернулся из Кронбурга, она практически сразу почувствовала, что планы рушатся, попыталась спасти ситуацию, мы поссорились, ну а дальше ты знаешь. Хоть и не все…
Он снова вздохнул, обнял меня покрепче и пробормотал в макушку:
— У следователя, который вел твое дело, были подозрения, что мужчина, подбросивший тебе браслет граневика, не просто разовый исполнитель, польстившийся на легкие деньги, а полноценный сообщник. С ее слов выходило, что она представилась моделью, у которой вот-вот рухнет карьера, и подбила левого мужика подбросить сопернице вещь, которая ее скомпрометирует в глазах спонсоров. Никакого вреда здоровью, никакой опасности для жизни. Чем убедительнее Вив доказывала, что подцепила этого парня в левом баре и просто от отчаяния воспользовалась случаем, тем больше следователь сомневался в ее словах. Да еще мотоциклист тот, по чистому везению не сбивший тебя перед зданием Центра и так точно совпавший по времени со звонком Вивиан… Но врала она всегда виртуозно, раз со своими наклонностями проскочила сито отбора, и в этот раз ей почти поверили. Подвела ее Нита.
— Нита? Медсестра? — от удивления я даже прервала свое добровольное молчание и высунула нос, пригревшийся на ардовской груди.
Рэй кивнул:
— Они дружили. Еще раньше, когда Нита только работала в числе медицинского персонала на отборе, а Вив была одной из претенденток, у них сложились приятельские отношения, и потом, после того, как обе пошли на повышение, Вив эти отношения поддерживала. Нита считала, что Вивиан просто нужна отдушина среди дамского серпентария, вот она и выбрала в подружки девушку, которая уж точно не станет метить в соперницы и делать гадости, а Вив… Ну, она всегда отличалась предусмотрительностью и умела ценить полезные связи.
Я не сдержала скептический смешок — ну-ну. И умница-то, и красавица…
— Примерно тогда произошла одна некрасивая история. Вив как раз прошла отбор и планировала заключить контракт, и почти увела своего будущего партнера у тогдашней батарейки, но парень колебался и не мог определиться. И вдруг с его донором произошел несчастный случай — девушка попала в больницу в тяжелом состоянии. По незнанию выпила коктейль, на один из компонентов которого у нее была сильнейшая аллергия. Мгновенная аллергическая реакция, госпитализация и, как следствие, неспособность выполнять обязанности батарейки. Ард перезаключил контракт со свободной девушкой, которой, по чистому везению, оказалась Вив. Следствия не проводили, несчастный случай был вроде как на лицо, девушка претензий никому не предъявляла, но. Нита точно помнила, что незадолго до этого Вив оставалась в их с коллегами кабинете наедине со служебным терминалом. Терминал был запаролен, и получить доступ к медицинским данным Вив не могла, и Нита не нашла причин подозревать подругу в нехорошем. Хотя заноза видимо осталась. Очевидно, Нита все же хорошо ее знала. Когда выяснили, как ты попала на Грань, трясли всех, кто имел доступ в мою квартиру — в том числе, и медиков. И именно тогда Нита почему-то вспомнила эту историю. Наверное, потому что с тобой уже второй раз происходило то, что выгодно Вив — если считать мотоциклиста. Именно показания Ниты с ее неоформленными подозрениями, запустили цепочку.
Рэй помолчал, погладил меня тихонько по спине, и я наконец-то позволила себе обнять его. Может, и правда, у нас еще есть шанс? Может, мы справимся, и научимся договариваться?
А Рэй продолжил:
— В общем, доказать причастность Вив к наезду можно было, только взяв исполнителя, а до тех пор у нас были лишь подозрения. И они мне очень не нравились. Понимаешь, Ли, если Вив без колебаний бросила двух партнеров и легко подписала меня на трибунал и срок за твою смерть на Грани, но упорно защищала этого неизвестного любителя котиков на мотоцикле — значит, тут не просто наемник. Тут что-то личное. И когда ее посадили, а исполнителя так и не взяли, я боялся, что парень попытается-таки тебя достать — уже не ради денег, а по личным соображениям.
Я недовольно завозилась. В таком разрезе постоянные Рэевские запреты и гиперопека уже не выглядели блажью и придурью, но…
— Нужно было мне все это сразу сказать, — поймав его взгляд, я попыталась донести до Рэя эту мысль со всей серьезностью.
Рэй, несколько бесконечных мгновений смотревший мне в глаза, наклонился и легко коснулся губами моего лба:
— Хорошо. Если подобное, не дай бог, повторится, я расскажу. Обещаю.
Теплое дыхание растеклось по коже вместе с этими словами, а руки Рэя снова сжались вокруг меня.
Понятно. Извинений за свинское молчание я не дождусь, равно как и объяснений — какого черта?!
Сердито засопев, я боднула его лбом в грудь:
— Дальше!
— А дальше… дальше третья история, которая про нас. В общем, я сглупил, конечно, но что уж теперь. Просто не хотел тебя беспокоить этой историей с исполнителем, которая к тому же еще и не подтверждена была на сто процентов. Да и… — Рэй дернул плечом. — Привычка. Приказ услышан — приказ принят к исполнению. Ну подуешься на меня чуток, обычное женское дело. Просто хотелось, опять же, раз с ухаживаниями не вышло, хоть предложение красиво обставить. Вы, девушки, любите, чтобы красиво…
— Мы еще любим, чтобы честно, — я снова не удержалась от упрека.
— Так этого кто ж не любит, — в тон мне откликнулся ард и подставил ладонь, когда я попыталась его ткнуть кулаком. — Ну в общем, расследование затягивалось, типа хоть и идентифицировали, найти никак не могли, ты злилась все больше, а тут еще и контракт к концу подходит, мне начали напоминать о том, что надо принимать решение по поводу дальнейшего донорства. Я как-то, видать, и отмахнулся, что меня полностью этот устраивает — вот они и выслали тебе контракт.
Я засопела, вспоминая обиду. Донор его устраивает, а устраивает ли все донора?!
— И я понимал, что надо как-то исправлять все срочно, уже хотел махнуть рукой — черт с ними, с красивостями. А в тот день, когда собрался с духом, Сэм пришла, а ты злилась и делала вид, что не понимаешь моих намеков, что нам бы остаться вдвоем. Ну, и представь: я настроился, жду, когда мы наедине останемся, коробка с кольцом через карман шкуру жжет, а вы сидите, общим знакомым кости перемываете! И мило сплетничаете, как у Дэна с Миной все совсем не гладко даже несмотря на то, что этот бабник притих и по бабам бегать перестал.
— Мы не сплетничали, мы Мину жалели! — я аж подпрыгнула от возмущения, приподнялась, села и посмотрела на Рэя сверху вниз. — И вообще — опять Дэн? Ты издеваешься, что ли? Мы же закрыли эту тему.
— Закрыли, — буркнул ард. — Но приятного мало, знаешь ли, когда твой товарищ только и караулит момент, когда можно будет перехватить твою девушку.
— Это уже проблемы твои и товарища, — я ткнула его пальцем в грудь. — Сами их и решайте. Набей ему морду, что ли? Тебе приятно, мне приятно, ему — полезно. Сбросите напряжение — никакого бизнеса, только личное!
— Эх, надо было, — тяжко вздохнул Рэй. — Да теперь жалко уже.
— Чего жалко? — не поняла я.
— Ты не знаешь? — ард удивленно вскинул брови. — Минка его бросила. Как ты умчалась — так в тот же день и бросила. Ну как — подала заявление о том, что не будет автоматически продлевать контракт и съехала с его квартиры. До конца ее контракта без продления месяц что ли остался. Вчера пришла к нему, чтобы исполнить обязательства, так он ее выставил. Бесится, чуть не подставился сегодня…
Злорадное «так ему и надо!» застряло на языке после последних слов. Нет, смерти я этому дураку точно не желала. И тут же запоздало спохватилась, слегка смутившись от собственной эгоистичности:
— Все нормально прошло? Все живы?
— В нашем отряде — все, — лаконично отозвался Рэй.
В спальне повисла неловкая тишина.
Вот и поговорили.
В голове царил сумбур, мысли и эмоции путались. Бессонная ночь, помноженная на кофе и волнения, а теперь эти признания… и так и не заданный вопрос. Как реагировать? Что говорить? Прав был Рэй, все же в красивостях есть свои плюсы!
Вчера я валялась на узкой кровати в чужом доме и размышляла о том, как буду выстраивать теперь свою жизнь без арда в ней. А сегодня, сейчас…
Я потерла лоб, провела пальцами по уставшим, наверняка, покрасневшим глазам.
Многое вставало на свои места, но я все равно откровенно запуталась.
— Его поймали, — вдруг произнес Рэй. — Я получил сообщение, пока ехал домой. Сообщника Вив взяли. Он решил воспользоваться суматохой в связи с Прорывом, и попытался выехать из столицы.
— Хорошо, — машинально отозвалась я, глядя куда-то в пустоту.
— Когда там твоя выставка?..
Я перевела взгляд на Рэя.
Ард лежал, глядя на меня снизу-вверх. И при взгляде на его уставшее лицо, у меня внутри сама собой поднялась волна какой-то щемящей нежности и подступила комом к горлу.
Рэй вдруг подтянулся и сел так, что наши лица оказались почти на одном уровне.
— Линетт.
— М?
— Ты меня любишь?
— Люблю, — призналась я легко и без раздумий. Это вопрос простой!
— Ты выйдешь за меня замуж?
Я облизнула пересохшие губы. Отвечать? Вот-прям-щас?..
— Выйду, — выдохнула я, но прежде, чем Рэй подался вперед с очевидным намерением, уперлась ладонями в его грудь, останавливая. — Но у меня будут условия!
— Условия?
— Да! Во-первых, больше никаких командирских замашек. Если тебе что-то от меня нужно, ты мне это говоришь, а не приказываешь. Если я что-то не должна делать — тоже говоришь и объясняешь почему.
Мужчина склонил голову на бок, соглашаясь с требованием и ожидая продолжения.
— Во-вторых, я буду учиться.
Рэй кивнул.
— И работать!
Тут мужская душа не выдержала.
— Ли, зачем тебе работать? Я тебя и так прекрасно обес… понял. Работать так работать.
Я посверлила его взглядом еще немножко, чтобы убедиться, что условие наверняка принято. Потом глубоко призадумалась, не упускаю ли чего важного, и, спохватившись, радостно подпрыгнула.
— И кошку мы оставляем!
— Идет, — хмыкнул Рэй и ухмыльнулся так, что сразу стало ясно — замыслил подлость! — Хочешь, контракт составим?
Я закатила глаза, и ард со смешком сгреб меня в охапку и переместил к себе на колени. И я как-то сразу обратила внимание на то, что мы до сих пор валяемся в постели голые, несмотря на крайнюю серьезность обсуждаемых моментов.
Рэй поцеловал меня с чувством, а потом выдохнул прямо в губы:
— Но тогда у меня тоже будут условия.
— Какие-такие? — настороженно уточнила я, чуть отстранясь.
— Я хочу детей. Не прям сейчас, — поправился Рэй, верно оценив выражение моего лица, — А в принципе. Минимум двух. И чтоб обязательно хотя бы одна — рыжая. Чего ты лежишь? Записывай. Дальше. Эскалопы.
Руки, лежавшие у него на груди непроизвольно сжались в кулаки.
— Эскалопы я жарю сам. Женщина все равно мясо никогда правильно не приготовит. А вот тот суп… Который с кусочками теста?
— С галушками, — сквозь зубы процедила я.
— Да. Вот его готовишь ты. Регулярно, пожалуйста.
— Что-то еще? — ядовито уточнила я.
— Еще…
…
— Скажи-ка, Рэй Харди, почему это у тебя требований больше, чем у меня?!
— Потому что у тебя совершенно нет воображения!
Я бросилась на мерзавца с кулаками.
— Ты будешь смеяться, — сообщил мне Рэй, перекидывая валявшуюся на полу форму на стул, пока я проигрывала в битве со сном, не в силах заставить себя встать и дойти даже до душа. Второй раунд после всех волнений и бессонной ночи высосал из меня все силы. — Но я два месяца таскал это дурацкое кольцо в кармане и именно сегодня его посеял…
— Коне-ечно, — пробубнила я, окончательно закрывая глаза. — Просто признайся, что его и не было! И ты все придумал, только бы закабалить меня в свое ардовское рабство! На галушки… тьфу, галеры!
— Ну, рыжая!..