Утро началось с жизнеутверждающей борьбы за свободу во имя сохранения собственного достоинства. По-человечески говоря, мне жутко хотелось в туалет, а тяжелая горячая рука, придавившая меня к постели, это веским аргументом не считала. Я, как могла, старалась вывернуться из-под нее и не потревожить спящего, но не тут-то было. Харди, видимо, по жизни руководствовался принципом «свое я не отдам, чье бы оно ни было», и держал надежно, так что в итоге я его все-таки разбудила.
Вернувшись из долгожданного вояжа, я с облегчением шлепнулась на постель, вольготно на ней раскинувшись. Рэй подняться так и не соизволил, и теперь лежал, прикрытый одеялом лишь снизу, и сиял голым торсом, заложив руку под голову — то ли додремывал утреннюю дрему, то ли наблюдал за мной из-под опущенных темных ресниц.
— Рэй, — я легонько пихнула в бок массивное тело. — Рэ-э-эй!
Один серый глаз приоткрылся, смерил меня ленивым взглядом, не счел достойной внимания и снова прикрылся.
— Рэй! — я потыкала наглеца в ребра острым пальчиком.
— Ну чего тебе? — сонно пробормотал он.
— Ты обещал мне экскурсию! — требовательно напомнила я.
Ну, в самом деле, сколько можно спать? Я наскучалась на месяц вперед!
— Рэ-э-эй, — протянула я, наползая на арда и предпринимая решительные действия в отношении его ребер, беззащитно и рельефно маячащих у меня перед носом. — Ну же, покажи девушке, как живут крутые парни, вроде тебя!
Жилище Харди не было похоже на то, что показывают в галосети и по виденью. Я думала, когда не при исполнении, арды живут в квартирах на два уровня в престижном районе с личной обслугой и прочий блестящими атрибутами красивой жизни…
А тут — просто квартира, ухоженная, конечно, с крутой техникой и в дорогом доме, но не более. И даже не слишком просторная, вместо двух уровней — всего две комнаты!
Вместо того, чтобы внять, Рэй повел рукой, как бы давая понять — смотри.
Я недоверчиво брыкнула ногами под одеялом и подначила:
— Ну, давай, похвастайся чем-нибудь!
Все равно мне из этого логова одичалого бойца скоро сваливать, так хоть посмотрю!
Вместо ответа мой партнер невозмутимо приспустил одеяло.
Темные глаза были спокойны и невозмутимы.
— Вау! Мы не чужды иронии! — восхитилась я, но взглядом в сторону одеяла все же стрельнула.
Хоть уже и успела оценить то, чем он хвастался.
Там, под одеялом, тоже уже все проснулось и прибывало приподнятом настроении.
Кажется, экскурсия если не отменялась, то откладывалась так уж точно.
Но, к моему удивлению, Рэй откинул одеяло и встал. Одеждой он себя традиционно не утруждал. Вместо этого потянул меня за запястье:
— Ну пойдем, покажу… где у меня что, — и настолько выразительна была эта пауза, что я жарко покраснела, хоть вроде бы ничего пошлого он и не сказал.
И, на всякий случай, постаралась не смотреть на «где у него что».
— Пойдем, пойдем, — подбодрил меня Рэй, подталкивая под поясницу.
Широкая ладонь обжигала сквозь нежный шелк пижамного комплекта.
Мы вышли из спальни.
— Гостиная, — объявил Рэй, и я обвела ее взглядом, как будто первый раз здесь оказалась.
Просторная светлая комната была сплошь отмечена следами моего присутствия: на диване валялся брошенный-забытый мой терминал, одно из кресел было сдвинуто мной ради создания котологова, а второе — для симметрии. Главным же знаком моего присутствия была кошка, сидевшая на темной полировке журнального столика. При виде нас она вместо того, чтобы смутиться и убрать мохнатую попу со стола выразительно раззявила розовую пасть, полную сахарно-белых зубов, и издала то ли сип, то ли писк. То ли еще не освоилась, и стеснялась мяукать в полную силу, то ли в принципе молчунья.
Я молча вывернулась из руки Рэя, уже привычным движением сняла кошку и спустила на пол.
Рэй насмешливо наблюдал:
— Ну, вижу, тут ты уже освоилась…
Я приняла максимально независимый вид, всеми силами давая понять, что на такую банальную подколку реагировать не собираюсь. Но уши предательски горели.
— А там у меня кухня, — Рэй снова ухватил меня за запястье и потащил в указанном направлении.
Нагота его по-прежнему не смущала.
— Смотри, — сказал Рэй остановившись в дверях кухни и утвердив меня перед собой и положив руки мне на плечи. — Вся правая сторона — это рабочая зона. Там разделочный стол, плита, микроволновка…
Горячие ладони поползли по моим плечам, спустились ниже, кожа к коже. Медленным, чувственным движением прошлись вверх-вниз, помассировали мышцы.
Большое тело прижалось ко мне со спины, и тут же отстранилось, но ягодицы помнили это касание. Я остро ощутила, что он стоит сзади абсолютно голый. Да и на мне из одежды — маечка да шортики, несерьезные шелковые финтифлюшки.
С плеч руки переползли на грудь.
— Рядом духовой шкаф и посудомойка, вытяжка над плитой, включается во-о-он там, видишь, выключатель? — вещал Рэй тоном самого гостеприимного на свете хозяина, и ненавязчиво сжал, огладил грудь, провел ладонями ниже, скользнул под маечку, и еще раз погладил живот, уже без скользкой гладкой преграды. Он больше не прижимался ко мне намеренно, но ягодицами я то и дело чувствовала случайные прикосновения. Невесомые — и в то же время обжигающие.
— Слева — шкафы, — продолжил Рэй, пригладив выемку пупка. — Посуда, продукты, бытовая техника, которой пользуются от случая к случаю… Словом, все просто!
Я задумчиво покивала, чувствуя, как пальцы Рэя выводят а моем животе круги.
Конечно, все просто. Куда уж проще?
Особенно, если учитывать, что вся правая сторона ничем не отличается от левой — сплошные дверцы из темно-зеленого тостостенного стекла. Разве что слева есть несколько открытых полок, а справа — плита да столешница из искусственного мрамора.
Вот только слева — там и правда шкафчики во всю стену, а справа — все дверцы фальшивые, и маскируют прорву всевозможных кухонных девайсов…
Я из них всех только собственно плиту и нашла. Как говорится — кто ж знал?!
Тот, кто знал, повел подушечкой большого пальца над резинкой моих шорт — туда, обратно, на возвратном движении будто случайно прочертив по моей коже линию ногтем.
Я с трудом заставила себя сделать забытый вдох, и волевым усилием расслабила поджавшиеся пальчики на ногах. Совладать с сосками я была, к сожалению, не в силах, и они вызывающе торчали, натягивая тонкую ткань.
— Пойдем, я покажу тебе ванную, — хрипловатым, чувственным голосом выдохнул мне куда-то в шею Рэй, коротко куснул чувствительное место, где она переходит в ключицу, и потащил меня дальше.
— Душевая кабина! — объявил Рэй, втащив меня в ванную, поставив перед оной, а сам снова встал сзади и положил мне ладони на талию, словно невзначай задрав майку. — Шестнадцать режимов подачи воды. Гидромассаж в двух вариантах. Ароматерапия, контрастный душ, подсветка…
Рэй говорил, а его руки в это время блуждали по моему телу. Оглаживали, сживали, потирали. Пощипывали соски. Нахально проникали под свободную резинку шортиков, чтобы потеребить венерин холмик, скользнуть шаловливыми пальцами ниже, погладить нежные складки — и вновь покинуть завоеванную территорию.
Он перестал держать дистанцию и прижался ко мне вплотную, и теперь я всем телом чувствовала его жар, а ягодицами — еще и кое-что дополнительно. Во рту пересохло, кровь прилила к губам, к груди, к коже, сделав ее невероятно чувствительной, а меня всю — одной сплошной эрогенной зоной. Губы пересохли, грудь ныла а между ног было горячо и мокро.
Рэй подтолкнул меня под попу, мимолетно, но ощутимо сжав ее, побуждая войти в душ, и шагнул следом за мной.
— Телефон громкой связи. Радиосвязь, — он рассказывал, а я бессмысленно таращилась, пытаясь сообразить, о чем речь.
Руки, теребящие грудь, тискающие и сжимающие ее, мысли отбивали напрочь. А, да, экскурсия.
— Была еще функция голосового управления, но я ее отключил, — мурлыкнул Рей сзади мне в ухо, прикусывая мочку, а затем беря ее в рот и легонечко посасывая.
Уперев меня руками в стенку кабины, он потянул вниз мои шортики, и просунув руку мне между ног, развел половые губы, проник пальцами внутрь меня, убеждаясь, что я готова, властно и по-хозяйски уверенно, надавил на спину, нагибая и заставляя упереться в стенку кабины, подбил коленом ноги, вынуждая расставить их шире.
Молча, бесцеремонно.
А потом резко, толчком, взял меня, проникая сразу и на всю глубину.
И от этой властности и бесцеремонности у меня в голове что-то сместилось. Что-то темное, древнее ревущим потоком поднималось из глубины меня, сметая налет цивилизации, оставляя лишь первобытное желание отдаваться своему мужчине, доставлять ему наслаждение.
И не было ничего великолепнее, прекраснее Рэя, берущего меня. Свирепо. Яростно. Не думая о моем удовольствии.
Толчок. Толчок. Каждый — как таран, и близость — как в последний раз. И я отвечала. Неистово. Восторженно. Не думая о своем удовольствии.
И получая от этого огромный, обжигающий, непередаваемый кайф.
Ощущения накалялись Грубые. Примитивные. Я замерла на краешке, на самой грани. И когда Рэй вогнал в меня член в последний раз, и в меня ударила горячая пульсирующая струя, он наклонился и куснул меня в шею, и я сорвалась в ослепительный оргазм.
Рэй, переждав мою кульминацию, легонько подул на место укуса, холодя влажную кожу, и прижав мою попу к себе теснее, объявил:
— За сим экскурсию объявляю оконченной! Ли, серьезно — чувствуй себя как дома, не морочься и спокойно пользуйся всем, чем хочешь. Что не знаешь, где найти, — спрашивай, что надо — смело бери, опасные и секретные вещи я домой с работы не приношу.
Чуть позже, когда мы оба пришли в себя, Рэй остался в ванной, доделывать свои утренние дела, а я отправилась делать свои.
Коты собрались возле кресла в ожидании кормежки, и я, приветственно потрусив пачкой с кормом, отчего серое семейство заметно оживилось, наполнила миски. И пока хвостатые увлеченно ели, продолжила: налила воду, проверила кошачий угол на сюрпризы — к счастью, отсутствующие. Проверила лоток в туалете — так и есть, все в порядке. Кошка и впрямь оказалась домашней, а я везучей — к лотку своих детей она приучила самостоятельно, мне почти и не пришлось вмешиваться, только в самом начале. Заменила наполнитель в лотке.
Привычный утренний круг забот, покончив с которым можно позавтракать и самой.
Поймав себя на этой мысли, я хихикнула: хозяюшка! Всех питомцев накормила, и пушистых, и гладеньких!
Рэй Харди, как раз вышедший из ванной, вопросительно вздернул бровь на мой смешок, и я ответила ему самым невинным своим взглядом:
— Завтракать будешь?
— Буду, — скорбно вздохнул ард, видимо, вспомнив о диете. — Куда я денусь…
Я хихикнула — уморительно он все же выглядел в своей тоске по нормальной еде, хотя мне, как девушке, которая периодически пытается похудеть, эта тоска была очень даже понятна.
— Ну, хочешь, я с тобой на бульончиках посижу? — щедро предложила я, по опыту зная, как бесят запахи вредной, но вкусной пищи тех, кто волею обстоятельств ее лишен.
— Не надо, — великодушно отказался Рэй. — Сегодня потерплю, а завтра уже легче будет…
Я вздохнула и покачала головой, и все же не утерпела:
— Знаешь, ты б оделся… А то зарядное устройство застудишь!
И, давясь смехом, ловко увернулась от шлепка по попе — начинал вырабатываться навык общения с Харди.
— Слушай, что это? — спросил Рэй, когда я по всей гостиной разыскивала невесть куда засунутый терминал.
Из одежды на нем были одни боксеры, но и на том спасибо!
— А? — я обернулась на вопрос, и обнаружила, что Харди разглядывает подключенную к видеопанели игровую приставку, к которой я успела привязаться всей душой. — А! Игрушка моя — я себе завела, чтобы в одиночестве не тосковать, пока ваше ардовское величество изволит пребывать в отключке.
Я сказала совершенно честно, безо всякой задней мысли, и вовсе не ожидала, что ответом мне станет великолепное выражение превосходства на мужской физиономии.
Особенно сильное впечатление оно производило в сочетании с его общим видом.
Кто-то должен подсказать Харди, что кичиться своими преимуществами лучше, когда на тебе надето что-то помимо трусов…
— Пойдем!
Я непонимающе попыталась вывернуться из его рук, пытаясь объяснить, что мне надо в сеть, проверить объявления и заглянуть на форумы, и позвонить родителям, и… Много дел, много — и для всех нужен терминал — но меня уже волокли в сторону спальни. Оставалось лишь смириться, и поддаться Рэю и любопытству.
Рэй привел — вернее говорить, притащил! — меня в спальню, усадил на кровать, нажал что-то на экранчике управления, встроенном в стену рядом с видеопанелью, а потом в стене щелкнуло, и Рэй эффектным жестом отступил в сторону, а из стены по бокам от панели выехали два высоких узких шкафа. На самых верхних полочках стояли две мощные колонки, а ниже… ниже были разложены всевозможные игровые манипуляторы — от вирт-шлемов и перчаток, до примитивных джойстиков. Ай, нет! Присмотревшись, я поняла свою ошибку — это же из набора для симуляции воздушного боя!
Оружие — самое разное, от огнестрельного до колюще-режущего разных видов…
Так. Та-а-ак… Надо полагать, это — вовсе не видеопанель, а игровой монитор!
Это, конечно, многое объясняет. Например — почему я так и не смогла ее включить!
Я обвела спальню взглядом, по-новому оценивая увиденное.
Кажется, вон то эргономичное и функциональное кресло — из одного набора с джойстиками.
А тренажер-дорожка у стены… Опомнись, Ли, зачем арду дорожка для ходьбы дома?
Если, конечно, это не игровой девайс!
Ну и ну!
Рэй запускал свое сокровище, а я чувствовала, что меня разбирает смех. Большому мальчику — большие игрушки!
Не удержавшись, я встала и чмокнула полностью увлеченного установкой арда в щеку — благо, та была как раз удобно склонена.
Он вскинул голову, поймал меня непонимающе-вопросительным взглядом, и я покачала головой — нет, ничего.
Не скажешь же здоровенному мужику, что испытала острый приступ материнского умиления только что?
Он хмыкнул, и подкатил кресло ближе к панели.
— Садись! Где там твоя игрушка? Сейчас я быстренько твои игры сюда перекину…
Я с интересом вертелась в кресле, изучая его. Плотная, шероховатая кожа покрытия, подлокотники со скрытыми гнездами разъемов, ремни…
Господи… Ремни-то зачем? А это что? Мама дорогая, это что, система фиксации рук, что ли?
Рэй, видя мое изумленное лицо, тихонько рассмеялся:
— Это не то, что ты подумала! Это пульсометры. Но твоя идея мне нравится! — и бессовестно подмигнул, вынуждая меня залиться краской.
Вот ведь! Не имела я ввиду ничего такого!
Я уже открыла рот, чтобы опротестовать гнусные подозрения, но тут как раз нашелся мой терминал. Он, зачем-то сунутый мной под кровать, заливался звонкой трелью популярной мелодии.
Я дернулась вывернуться из-за высокой спинки, но Рэй меня опередил — нагнулся, выудил гаджет, и подал мне. Я радостно вцепилась в прямоугольник из темно-синего пластика, набитый высокотехнологичной начинкой, и нервно застонала — мама!
Странно, мама редко мне звонит, обычно я сама зво…
О, Боже! Я же два дня не звонила! Закрывала практику, закрутилась, забегалась — и вот, забыла!
Ну, что ж, по крайней мере, у родителей ничего не случилось, обреченно подумала я, принимая вызов.
— Привет, мам! — преувеличенно жизнерадостный, прозвучал мой голос.
В трубке неодобрительно помолчали. Потом родной, до боли знакомый голос произнес:
— Как ты, Ли? У тебя все в порядке?
— Все отлично, мам! У меня сложности с отчетом по практике были, вот, позавчера готовилась, вчера сдала, потом спать сразу легла… Извини, мам, забыла и не отзвонилась!
Мама вздохнула:
— Ли, просто готовиться надо начинать не в последний момент, а планомерно и в течение всего семестра. Тогда и проблем со сдачей не будет.
Я вздохнула. Моя безответственность — любимая мамина тема.
— Да, мам, ты права. И извини еще раз, что не позвонила — совершенно чумовая выдалась неделька!
Мама еще раз вздохнула. И простила. Я по голосу услышала, что она перестала хмуриться, и тоже расслабилась. Я подтянула ноги, свернулась в кресле компактным клубочком и погрузилась в пучину домашних дел и обсуждений — о том, что у папы опять побаливает спина, и надо бы пройти курс лечения, но он упрямится, жалеет времени и денег, пьет обезболивающее и отмахивается — и так сойдет! О том, что в любимом мамином шоу сменился ведущий, и новый вроде бы ничего, но какой-то поверхностный и суетливый, и старый маме нравился больше — он и внушительней был, и суждения у него были глубже. О том, что соседской внучке вчера отмечали годик, и соседи уезжали в гости на весь день, и вернулись счастливые, а я… Нет, родители меня не торопят, и кончено, образование важнее всего, но у меня же даже парня нет!
Угу-угу, старая песня — диплом за меня никто не напишет, но и дети, однако, сами себя не сделают…
Обычно такие намеки меня ужасно раздражали, но сегодня на кровати поблизости валялся Рэй Харди и, кажется, беззастенчиво подслушивал, а потому мне было скорее смешно. Я улыбалась, с трудом удерживая игривые комментарии — мама, в отличии от арда, все равно не оценит!
Мама, кажется, поняла по моему голосу, что сегодня я настроена легкомысленно и не преминула укорить:
— Линетт! Молодой девушке вроде тебя надо больше общаться со сверстниками!
— Ой, мам, о сверстниках! — спохватилась я, — У меня сейчас с деньгами небольшие трудности, так что я временно съехала с квартиры и в общежитии пока поживу!
— Общежитие?! — одними губами выговорил возмущенный Рэй.
— Общежитие?! — недовольно переспросила мама. — Там же сплошной разврат!
Кажется, в такой трактовке моя формулировка Рэя уже не напрягала.
— Зато сверстников полно! — нашлась с ответом я, — Все, пока, мам, привет папе! Целую!
И прервала соединение под недовольное фырканье мамы, что, дескать, не такой судьбы она хотела для единственной дочери.
— Итак! — Рэй, до того лежавший на кровати, деловито сел и выжидательно уставился на меня. — Где?
— Что — где? — не поняла я, невольно любуясь им.
— Где общажный разврат?
Смерив его взглядом «Такой большой, а как мальчишка», тут же лукаво улыбнулась, подцепила лямку маечки, и потянула, символически обнажая плечико, и сразу вернула назад — а затем отвернулась от арда,
Сзади раздался шумный выдох.
Рэй дотянулся до кресла, потянул его на себя — и оно послушно подъехало и развернулось, явив меня пред светлы очи хозяина. Я сидела прямо, спина — хоть линейку прикладывай, руки на коленках и выражение типичной хорошей девочки на лице.
Ард деловито, неспешно обхватил руками подлокотники, запирая меня, лишая возможности вырваться.
— А дальше? — хрипловатый голос, в глазах черти и бесовская улыбка…
Хорош, поганец! Будь мы и вправду студентами — я б дала! А так — лишь «испуганно» округлила глаза:
— Ты что! Мне мама не разрешает!
Рэй коротко сглотнул, на секунду прикрыв глаза, и от этого зрелища у меня кровь скорее побежала по жилам. А он склонился ближе, потянулся к моему уху, прошептал, почти касаясь его губами:
— Да ладно! Она не узнает! — жаркий шепот и горячее дыхание, обжигающее чувствительную кожу. — Мы никому не скажем…
Грубая лапища обхватила грудь, стиснула, помяла, большой палец нашел сосок, приласкал его прямо сквозь тонкую ткань. Эти движения, и близко не похожие на ласки бестолкового подростка, движения опытного, умелого мужчины, заставили меня прогнуться и закусить губу… И когда он, не прекращая ласкать грудь, накрыл мои губы поцелуем, я ответила, страстно и… азартно, что ли? Поцелуй — глубокий, напористый, жадный — увлек меня, закружил, и опомнилась я, только когда вторая рука оказалась у меня между ног, уверенно проскользнув в домашние свободные шортики, сдвинула в сторону кружево трусиков…
— Ай! — взвизгнула я, спохватившись, что уплыла куда-то не туда, и резко шлепнула по нахальной конечности. — Ты что творишь! Прекрати! Мне нельзя!
И выскочила из кресла, разрывая дистанцию и приводя в порядок одежду. Сердце колотилось, дыхание прерывалось… Я бросила быстрый взгляд на Рэя — он снова сидел на кровати, и ме-е-едленно вдыхал и выдыхал, прикрыв глаза…
Я довольно ухмыльнулась — как там говорили в знаменитой книжке? «Шалость удалась»? А получить физическое удовлетворение можно будет и чуть позже. Говорят, ожидание обостряет ощущения.
Рэй встряхнулся, и я улыбнулась этому собачьему движению.
— Ладно! Садись, — он развернул кресло ко мне, и когда я послушно опустилась, подкатил меня к панели.
Он начал настраивать интерфейс, выводя в верхние поля мои игрушки и открывая мне доступ, а я не утерпела, озвучила вопрос, червячком грызший меня с того момента, как я увидела Рэевские богатства.
— Рэй, а ты много играешь? — издалека начала я.
— Да прилично, — легко отозвался он, — Особенно когда на реабилитации. Нагрузки еще запрещены, делать нечего, а спать сутками уже сил нет… Хотя доктор и настоятельно рекомендует!
Он плутовки ухмыльнулся, но увидев мою обеспокоенную физиономию, понял.
— Ли, ты что, переживаешь, что я игроман, что ли?
И понял ответ, который я не хотела озвучивать, по моему вильнувшему взгляду.
— Ли, не бери дурного в голову! — я удивилась, тому, насколько спокойно он воспринял мои подозрения. Без обиды или ущемленной гордости, а с добродушной насмешкой. — Я на службе раз в полгода освидетельствование у Доброго Доктора Психиатра прохожу. И любые зависимости — любые! — выявляются сразу и ставятся на вид. Так что, можешь быть спокойна — тебе не подсунули бракованного арда!
Я слегка смутилась от такой постановки вопроса, и Рэй, бессовестная ардовская морда, продолжил:
— А все вот это вот — это, скорее, коллекция. Я ей дорожу, конечно, но половиной даже не пользовался!
Смущение и не думало сдавать позиции, заливая меня горячей краской. Я изо всех сил держала независимый вид, но подозреваю, гордо задранный нос выглядел не слишком убедительно рядом с горящими щеками…
— Официально вас извещаю, Линетт Келли, что сегодня я планирую резаться в игрушки до полночи!
— А спать?! — возмутилась я.
— А я выспался! — парировал Рэй.
— А я?! — хотела было качнуть права бессовестная батарейка, но мальчишески-довольная, предвкушающая физиономия Харди вызвала к жизни древнего демона по имени Совесть. — Ладно, я на диване посплю!
Я невольно улыбнулась ему и удивилась, когда в ответ на меня обрушилось ардовское негодование:
— Эй, так нечестно!
— Ничего подобного!
— Это удар ниже пояса!
— Принесешь свое ниже пояса за сексом на диван!
И под хохот не сдержавшегося Рэя торжественно надела вирт-шлем.
Тэк-с, где там моя любимая игрушечка?
Ага… Угу… Вау, а в вирт-шлеме все совсем по-другому! Здорово!
К сожалению, долго разбираться с новыми возможностями мне не дали. Не успела я чуть-чуть освоиться и капельку увлечься, как над ухом начался противный бубнеж:
— Ли! Ли, хватит, теперь моя очередь!
— Ли, ты играешь уже сорок минут!
— Ли, слушай, уже час прошел. Пусти меня!
И никакие мои веские, логичные и обоснованные аргументы — «я в гостях», «я девочка», «там на диване моя приставка валяется, возьми ее» и «ага, сейчас, еще немножко!» — на зануду не действовали. Пришлось с великим сожалением стянуть с головы шлем виртуальной реальности, вернуть законному владельцу и, проморгавшись, пока зрачки перестраивались с виртуальной реальности на обычную, взяться за терминал.
Мне как раз нужно проверить объявления о пристрое, вот за часок и управлюсь, а потом отожму у Рэя место за игровой панелью…
Итак! Вот мое объявление: «Счастливая котовладелица отдаст котенка в хорошие руки. Возраст. Пол и окрас — в ассортименте. Порода — древнейшая, благородная дворовая. Пристрой с отслеживанием.»
Что у нас тут с уловом?
Негусто. Объявление я дала на трех порталах, и в совокупности получила четыре комментария, в трех из них хвалили забавное объявление, а автор четвертого интересовался пристроем — но был внесен в черный список местного общества защиты животных. Бан! Чао, дорогой!
С тяжелым вздохом я открыла вкладку соцсети. Сама не справлюсь за неделю — придется помощи просить… Договорившись о максимальном распространении информации с кем сумела, я отложила терминал.
Рэй деловито и целеустремленно сворачивал какие-то провода, и, кажется, он их отключил от игровой панели… Что?
— Эй! — я свесилась с постели и аккуратно потыкала пальчиком голую спину, — Ты что делаешь?
Спина высокомерно меня проигнорировала, только широким плечом дернула, отправив меня ненадолго в эстетический нокаут. Быстренько придя в себя, я попробовала зайти в другой стороны:
— Имей ввиду, скоро твой час закончится, и я сяду играть!
— Не сядешь, — беспечно отозвался ард, не подозревая, что этими словами запросто может разбудить Древнее Хтоническое Зло. — Ты сама приставку из спальни выгнала!
Древнее Хтоническое Зло стыдливо сдулось, и перевернулось на другой бок, делая вид, что оно вовсе не просыпалось. Я фыркнула и с самым независимым видом уткнулась в терминал, а Рэй, посмеиваясь, продолжил разбирать стеллаж.
И так он упоительно выглядел при этом — сильный мужчина, занятый делом, широкая спина, крепкий зад в синих боксерах и взъерошенная темная макушка, что я не утерпела, и ткнула в иконку камеры на дисплее.
Так-с, настройки, отключить вспышку, отключить звук. Готово!
Делая вид, что безумно увлечена чем-то в терминале, я принялась «подкрадываться», миллиметр за миллиметром наводя камеру на Харди и ловя ракурс.
Оп-па! Готово! Я полюбовалась получившимся кадром, открыла любимый зверочат, набила комментарий «Отдалась за игровую установку» и решительно ткнула в табличку «отправить изображение».
К черту конспирацию, я должна этим поделиться!
— Ли, помоги, — попросил Рэй, и я дернулась, будто пойманная с поличным, торопливо вскочила, изображая полную готовность немедленно оказать любую посильную помощь. Терминал, брошенный на кровать с видом «пусть валяется, там ничего важного», энергично тренькал сообщениями.
— В кладовой коробка стоит, принеси, будь другом!
Ну, другом — так другом, я что, против, что ли? И уже в дверях я спохватилась:
— А где у тебя кладовая?
Рэй оторвался от своего увлекательного занятия и заулыбался:
— В гостиной правый стеллаж — на петлях, надави на него ладонью, замок отщелкнется, за ним кладовая!
— Спасибо, — чинно поблагодарила я и не удержалась: — Тщательнее надо было экскурсию проводить, тщательнее!
И выскочила из спальни, пока очередную «экскурсию» мне не устроили прямо сейчас.
Правый стеллаж под нажимом послушно щелкнул встроенными замками и плавно отъехал в сторону, открывая моему взору тесное пространство, зашитое полками до самого верха. Свет здесь включился автоматически, реагируя на открытие двери.
— Вау, как в холодильнике! — пробормотала я себе под нос и, отыскав требуемую коробку, вынырнула из каморки.
Стеллажу, загораживающему дверной проем, хватило легонького толчка пальчиком, чтобы плавно вернуться на место. Завистливо вздохнув, я отправилась с добычей к своему герою.
— Что сюда сложить? — поинтересовалась я, предъявляя отвоеванную у кладовой коробку.
Рэй окинул нас с ней задумчивым взглядом, и в нем явно читалось сомнение — а можно ли мне доверить такое ответственное дело?
— Рэй! Я вполне способна переложить твои драгоценные игрушки с места на место и не угробить их!
Сомнения в сером взгляде стало больше.
— Обещаю! Не больше двадцати процентов потерь при транспортировке!
Ой, ну и зачем так сверкать глазами?!
Терминал арда разразился трелью как раз в тот момент, когда возмущение Рэя достигло критического объема и грозилось излиться на мою бессовестную голову. Не излилось — Рэй, прекратив изображать из себя немой укор, что-то сделал с терминалом, и звук вызова вдруг раздался из динамиков игровой консоли, а терминал полетел на кровать. Я проводила его взглядом и замершим желудком — куда упадет?
Гаджет Рэя в черном корпусе шлепнулся рядом с моим, синим, и я облегченно выдохнула — фух, мимо!
— Ну, привет, боец! Как здоровье? Как подработалось? — Насмешливо прозвучал из динамиков голос серебристого.
Как бишь его? Я напрягла память, пытаясь вспомнить имя командира Рэя, но тщетно. Гулкая пустота!
— Здравия желаю, — проворчал Харди, и, о чудо, выглядел он слегка смущенным. — Все хорошо, восстанавливаюсь.
Вторую часть вопроса он, по очевидным причинам, решил игнорировать.
— Тошнота, головокружение? — деловито уточнил серебристый.
— Никак нет!
— Слабость?
— Отсутствует!
— Тогда я тебе комиссию на послезавтра назначаю, — решил седой. — К десяти — как штык, будем твою находку обсуждать. А сейчас — мне, кратенько доложи… и чем ты там занят?
Харди, все это время сидевший перед стеллажом, распутывая провода, выпрямился, окинул взглядом фронт работ и вдруг предложил:
— Командир, а приезжай ко мне? Линетт тут игровую консоль из спальни выселяет, — на этих словах я задохнулась возмущением, а Рэй продолжил, делая вид, что не замечает моей выразительной мимики: — Так я все равно в одиночку стеллаж из-под нее в гостиную не вынесу. Здесь вдвоем надо…
Ответом ему стало потрясенное молчание. Кажется, командир Рэя, несмотря на благородные седины, с игровой консолью Харди был знаком отлично.
— Как?!
— А вот так, — скорбно отозвался Харди, — Либо, говорит, ты ее выносишь, либо я ухожу спать на диван!
— Ты врешь! — возмущенно завопила я, ища, чем бы запустить в мерзавца. Не нашла, и топнула ногой от обиды: — Ты все врешь!
— Я не вру, а передергиваю, — внушительно поправил меня Рэй и с мерзким хохотом увернулся от брошенной в него, выдернутой из шкафа ради этого тряпки.
— В общем, приезжай с пивом, кэп.
— Тебе еще нельзя пиво, — проворчали динамики.
— Ну, тебе-то можно, — хмыкнул Рэй. — Или опять жена на диету посадила?
— Я все слышу, Харди! — долетел из динамиков негодующий женский голос, но был перекрыт мужским хохотом и звуком поцелуя.
— Я буду, — пообещал серебристый немного погодя. — С пивом…
— Ну, и шуруповерт тогда захвати, ага? — радостно уточнил Рэй, и командир отключился, ворча что-то про наглецов и халявщиков.
— Он тебе голову не откусит за такое хамство? — опасливо уточнила я.
Не то чтобы меня всерьез беспокоила сохранность ардовской головы, но вдруг мне тогда по контракту не заплатят?!
— Не откусит, — ухмыльнулся Рэй. — Я его первый зам и старший разведгруппы.
И внезапно наклонившись ко мне, он обхватил мое лицо ладонями и поцеловал. Крепко, жарко, и язык, вторгшийся в мой рот, вызвал горячую дрожь…
— Вау! — выдала я растерянно, когда Харди меня отпустил, вручил коробку с игровыми манипуляторами и шлепнул по попе, задав направление в сторону гостиной. — Вау…
Грудь требовательно ныла, между ног тянуло, а сами ноги слабели. Я в обнимку с коробкой побрела в гостиную, оставив злопамятного мерзавца окончательно освобождать стеллаж под разборку.
Так я и знала, что «общажный» облом он мне еще припомнит!
В гостиной, сгрузив свой груз на столик (кошка, брысь!), я вдруг спохватилась.
К Рэю скоро — сейчас! — придут гости. А за хозяйку у него кто? Правильно, я!
Когда за хозяйку здесь была Вивиан, порядок в квартире, помнится, царил стерильный. А у меня…
Я обвела тоскливым взглядом комнату.
Кошка на столе (брысь, кому сказано!), котята вперемешку с пылью за креслом и вещи где попало.
Нет, Линетт, милая, так дело не пойдет!
— Рэй! — позвала я, и вздрогнула, когда он оказался внезапно ближе, чем я могла подумать, и горячие ладони опустились на мою талию. — Рэй, а где у тебя пылесос?
Хорошо жить с состоятельным мужчиной, думала я через некоторое время.
Моющий пылесос решил проблему пыли на полу радикально. Правда, котят от нее отделять пришлось вручную, и теперь пять пар глаз таращились на шумных человеков с дивана…
Пять? А где шестая?
Так, дети, где мать ваша, кошка?
Я торопливо оббежала столик, рассчитывая найти недостачу за коробкой — и, не найдя искомое, разволновалась всерьез.
Куда она могла деться? Может быть, испугалась, забилась в угол и там дрожит?
— Кис-кси-кис! — завал я, без особой надежды, что насмерть перепуганное животное отзовется. — Кис-кис-кис!
— Чего тебе, Ли? — вместо кошки отозвался Рэй, выплывая из спальни.
Серая полосатая мадам вальяжно расположилась у него на руках и всем своим видом давала понять, что пошлым «кис-кис» ее не взять.
Ну, здорово! А мне, значит, мы даже погладиться не каждый раз даемся! У-у-у, подлые оба-два!
Я героически задавила кольнувшую обиду, подозрительно похожую на ревность.
— Ничего! Где у тебя тряпки для пыли?
— Ты лучше спроси, где у меня пыль, — хмыкнул Рэй. — Я понятия не имею. Раз в неделю приходит уборщица, и, кажется, приносит все это с собой. Просто пока я на больничном, ей визиты отменили. Кончай суетится, Ли!
Я закатила глаза — коне-е-ечно, сначала «кончай суетиться, Ли!», а потом слава скверной хозяйки полетит, опережая меня, обежит столицу, обрастет чудовищными подробностями и в итоге все будут знать, что именно я виновна в возникновении эпидемий чумы и дизентерии в четырнадцатом веке!
— Тряпку, Рэй! — сурово ткнула я пальцем в мускулистую грудь, и кошка с оскорбленным мявом вывернулась из его рук, и уверенно вспрыгнула на стол.
Я поперхнулась возмущением, и серая нахалка, не дожидаясь очередного «брыся» перескочила на диван.
Звонок в домофон раздался все равно неожиданно, и Рэй, дав команду системе, удалился в спальню и через минуту выплыл оттуда в обтрепанных джинсах и футболке цвета хаки.
— Ну, привет, герой, — было первым, что сказал седой, поздоровавшись со мной и облапив Рэя по-медвежьи. — Живой? Хорошо за лишнюю смену отдыхается?
Выражение лица Рэя было непередаваемым. Смесь радости, досады, легкого вызова и смущения.
Седой был просто рад и слегка ироничен. Кажется, процедура выволочки еще не была им окончена. Смотреть, как Рэя возят носом, было, безусловно, занимательно, но увы, бестактно, так что я совсем уж было собралась исчезнуть, как меня окликнул командир Рэя:
— Зайка, будь добра, отнеси в холодильник…
Я почувствовала, как мои брови подымаются в изумлении, стремясь слиться с волосами.
Зайка? Зайка?! Он что, бессмертный?
Рэй радостно ухватился за возможность сменить тему:
— О, познакомьтесь! Кэп, это Линетт!
— Мы знакомы, — откликнулся седой, и я не утерпела.
— О, мы знакомы — но несколько… в одностороннем порядке! Вас, если помните, мне так и не представили! — и с нескрываемым ехидством насладилась легким смущением на породистой физиономии.
— Райан Тайрос, — он аккуратно шагнул, стараясь не наследить уличным ботинком, и пожал мне руку. — Капитан вот этого вот охламона…
— Ну а я Линетт Келли, как вы уже знаете, — широко улыбнулась я, забирая наконец-то у гостя пакет. — Очень приятно!
— Взаимно, — пробормотал капитан, и я позволила себе удалиться в сторону холодильника.
Зайка, ну надо же! Нашел же обращение!
А вернувшись в прихожую, я застала дивное зрелище: две шикарные спины, склоненные в едином порыве. Арды, старший и помладше, скручивали в рулон ковер, не беспокоясь о том, какое бессовестное впечатление производя на слабые женские сердца…
А, стоп, здесь же только я! (4a2c)
Ну, тогда можно, я-то кремень!
— Вам помощь нужна?
Ответом мне были два великолепных взгляда, исполненных мужского превосходства.