Минус девятый встретил их звуками рэпа, доносившегося из динамиков открытых дверей машины на парковке и аллеей низких кустарников вдоль центральной улицы. Годяй сильно удивился, прочитав название улицы на одном из зданий.
— Ишь ты, подишь ты, натурально как все! Тут тебе и название, и зелень, даже светящаяся панорама города по стенам между витринами заведений... По сравнению с нижними уровнями выглядит цивильнее.
— Вот видишь, а я тебе говорила, что стоит немножко сократить дедлайн, и нормальная жизнь начнется.
— Я тебе говорила, я тебе говорила... — передразнил Годяй. — Ты на линию дедов все не спихивай, больно длинная она, могли бы и сразу сюда перенести, а еще лучше на поверхность, чем заставлять денно и ночно зарабатывать на благо неизвестно кого. Мы пока, как последние иммигранты, всеми пальцами шкрябаемся об стенки местных тоннелей, чтоб наверх выползти, и конца мытарств я пока не наблюдаю.
— По словам Смита, у нас есть хороший шанс.
— Смит — это кто? — не понял Годяй.
— Да тот военный, который предлагал сотрудничество, дебил. Я на его куртке шеврон с именем засекла.
— Во-первых, это, скорее всего, позывной, служивые еще с нашего времени перестали свои настоящие фамилии всем, кому ни попало, показывать. Во-вторых, ты и правда полагаешь, что доносы на окружающих приблизят тебя к заветной цели? С трудом верится.
— Именно! И ты тоже согласишься на сотрудничество, если вспомнишь, что папа говорил, тем более что про доносы Смитом ничего не было сказано. У таких, как мы, одна задача — наблюдать, докладывать о преступлениях и рваться наверх. Или останешься здесь навсегда, лузер. Можешь усердно горбатиться на нижних этажах хоть до усрачки, коль такой принципиальный, я же доберусь до своей цели во что бы то ни стало, с тобой или без тебя, мне это фиолетово!
Годяй резко прекратил спорить, переваривая сказанное. Между тем, они дошли до поворота в свой блок и встали на движущийся тротуар перпендикулярной улицы. Как оказалось, на минус девятом только центральная улица горела яркими огнями и сверкала вывесками, на соседней же улице все было обычно, как уровнем ниже, хоть и еще оживленнее, да поменьше тоскливых и безучастных физиономий, попадающихся навстречу. Наверное, еще были отличия, пока это в глаза особо не бросалось. Войдя в блок, Карина удовлетворенно кивнула, заприметив в конце коридора что-то типа кактусов, а поднявшись на второй этаж и открыв их отсек, она на этот раз подозрительно легко согласилась на общий номер, с любопытством принялась исследовать обстановку и искать отличия. Видимо, по законам игры, в городе с каждым уровнем и площадь отсека увеличивалась примерно на половину квадрата, и планировка, и всякие мелкие удобные мелочи, как здесь полочка для обуви с ручками между ярусами кровати, прибавлялись. Конечно, не сравнить панельки старых хрущевок с монолитом, скорее, с новыми. Как заметил Годяй, очередная морковка для желающих жить по-современному. Здесь им, как выяснила Карина, сразу по привычке залезшая в инфопедию, предстояло провести очередные полторы недели с учетом награды от МОПСа.
В полвосьмого Годяй уже зевал со стеклянными глазами на самодвижке, как здесь называли движущуюся ленту тротуара, с завистью наблюдая за бодрой «хозяйкой», энергично стучащей копытами в предвкушении более нормальной, по ее мнению, работы. Ровно в восемь они вошли в отделение МОПСа и, к негодованию Карины, целых полчаса ждали задерживающегося ответственного, с чего парень заметил, что в этом плане будущее недалеко отползло от прошлого. Наконец, их приняли, а выслушав, спросили адрес заведения, куда хотят устроиться на работу, после чего вежливо указали на дверь, попросив прийти после завершения рабочего дня. Карина ничего не поняла, но в девять после бега трусцой на самодвижке они уже дружно заходили в искомый «супермаркет». В кавычках, потому что это было жалкое подобие оного, «Светофор» микрорайонного масштаба, вот что они увидели. Но был один нюанс — магазин был на полном самообслуживании, то есть первого работника, способного хоть что-то подсказать, нашли только минут через десять и сразу же были посланы им в головной офис, к счастью, находившийся в том же блоке, но с другого торца. Там им укоризненно вменили за опоздание, хорошо хоть не нахамили, по подсказке Карины нашли письмо от МОПСа и, наконец, приняли на работу, но со следующего дня, объявив, что этот будет засчитан выходным.
Увидев, что Карина после злоключений с приемом на работу вся на нервах, Годяй предложил попить кофе, или что тут у них в Пришельске вместо него. И снова угадал, «кофе» оказался цикорием, который любила тетка, в который зачем-то добавили кофеин и страшно гордились тем, что достали его аж с самой поверхности. Естественно, ценник на напиток оказался конским, но именно это оказало благостное впечатление на раздраженную девушку, впервые за утро благосклонно поглядевшую на расплачивающегося с досадой парня.
После дегустации столь прекрасного напитка Карина предложила, раз уж выходной, прошвырнуться по центру уровня и подробнее узнать, чем живет подземная часть города. Годяй приободрился, в ответ предложив найти в нем общественный туалет, не желая пугать посетителей какофонией громких звуков после принятия на грудь волшебной жидкости. Это был второй плюс в их отношениях на сегодня, девушка улыбнулась. Туалет они, как ни странно, нашли быстро, даже в европейском стиле, придуманным еще в их времена на празднование «Октоберфеста». Одно смущало, справлять малую нужду, просто отвернувшись к открытому на обозрение публики писсуару не привыкшему к таким изюминкам парню оказалось решительно невозможно. Ну перехотелось. Он по старой привычке прошелся взглядом по стенам домов, но вспомнив про вездесущие камеры, отказался и от этого привычного способа облегчить участь мочевого пузыря. Так что после внепланового посещения открывшегося в неурочный час бара, они разбавили цикорий таким же отвратительным пивом. И пошли дальше, как говорится, в люди, но помыкавшись по однообразным улицам с одинаковыми модулями блоков, не нашли ничего интересного и отправились к своему жилищу.
Прошло долгих шесть дней.
— Годяй, нарыл чего? Конец рабочей недели наступает, а у нас ни одного отчета о нарушениях.
— И не будет.
— То есть вокруг тебя все честные, а магазин являет собой образец добросовестности? Лично меня постоянно заваливают всякого рода претензиями, кручусь, как белка в колесе.
Годяй уныло посмотрел на девушку.
— Обычный магазин, только без продавцов и кассиров. Где просрочка, там меняют срок реализации, ставя ценник дешевле или придумывая акцию. Где схожий товар, пытаются впарить более дорогой, намеренно путая этикетки или вовсе не выставляя дорогих, я такое и в наших сетевиках примечал. Но казнить за это спуском на карцерные уровни считаю несусветной глупостью, полезнее для души отработать спокойно положенные дни и уйти на восьмой. Мне вообще такая работа не по кайфу, лучше уж грибы собирать, там хоть результат видишь.
— Вот и меня пока пусто. — загрустила Карина, — кроме заяв от уже доставших со своими придирками покупателей, ничего интересного. Печалька... Может, опять запрещенку найдешь или клад? — внезапно оживилась она. — У тебя хорошо получается.
— Себя бы отыскать...
Но уже на следующий день череда разворачивающихся одно за другим событий заставила забыть молодых людей о серых буднях существования в городе будущего.
Во-первых, в выходной они случайно попали на самую настоящую демонстрацию. Сотни людей, их которых выделялись личности в зеленых шарфах, явно из устроителей, перекрыв движение и игнорируя разномастную возмущенную какофонию автомобильных и самокатных клаксонов, бодро шли по центральной авеню, выкрикивая «не дадим себя в обиду», «даешь зеленый этаж», и еще что-то подобное этому. Насколько поняла позже Карина, собравшийся народ возжелал посадить живые кусты не только на местном Бродвее, но и на соседних улицах, желая приобщиться к прекрасному. Разумеется, оба присоединились к столь веселой процессии, приняв ее поначалу за карнавал, тем более, что в толпе появились пестро одетые мужики на ходулях, но ровно до того момента, когда мирное сборище не начало превращаться в зачаток стандартного погрома. Когда недалеко от них с бурными криками принялись раскачивать зазевавшуюся легковушку, Годяй напрягся, и ухватив за руку девушку, стал пытаться выскочить на обочину шествия. Поначалу она сопротивлялась, но тут впереди очередные умники подожгли мусорный контейнер, весело укутывающий демонстрантов облаками удушливого дыма, после чего с нежеланием убраться подальше от буйных было покончено. Когда они, наконец, выбрались из толпы, передние ряды уже познавали щедрые струи парометных машин, а над потолком вступили в работу невидимые мощные вентиляторы. Мечущиеся туда-сюда граждане, надрывно кашляющие от дыма, перестали понимать, что происходит, на улице воцарился хаос, перемежаемый гневными и испуганными вперемешку воплями. Им повезло, хоть и самодвижка оказалась выключена, успели добежать до угла и завернуть на перпендикулярную улицу. Карина потом прочитала в новостях, что шествию помешали провокаторы, два десятка из которых были задержаны.
Во-вторых, Годяю добавили работы, вменив обслуживание зала еще одного, уже четвертого магазина. В предыдущие дни он и так еле успевал обслуживать точки, на каждую их которых уходило примерно два часа, а тут и вовсе стал упахиваться, благо хоть служебный самокат выдали для разъездов. А в-третьих в новом магазине он обнаружил шприц, чему несказанно удивился. Не тому, что кто-то захотел покайфовать во время работы, а каким образом смог укрыться от многочисленных камер в магазине. Повертев головой, решил было, что незнакомец просто обронил здесь шприц, а употреблял в одном из подсобных помещений, но посмотрев наверх и заметив под потолком пустое пространство между большими коробками, пошел за лестницей, права на использование погрузчика ему пока не выдали. Потом залез по лестнице наверх и сев между коробками с белковым рационом, состоящим из насекомых и дробленного овса, понял, что здесь тоже можно спрятаться от вездесущих камер. Но зачем такие сложности?
Смена продолжалась и вскоре ему стало не до загадочной находки. Снова вспомнить о ней заставил следующий вечер. Он всегда на всякий случай поджидал Карину после работы, дальше они шли вместе домой, делясь забавными случаями, произошедшими за день. Или просто молчали, глазея на огни вечно ночного города. Это было необязательно, но Годяя родители и раньше растили воспитанным кроликом, пока не исчезли в заморских далях. Некоторые привычки результата их воспитания врезались в него насмерть, вот и ждал каждый раз. Сегодня девушка выбежала с работы, как ошпаренная, а пробегая мимо, не то что не остановилась, даже не кивнула. Недоумевая от столь необычного поведения напарницы, он догнал девушку и развернул ее лицом к себе.
— Что случилось?
— Знаешь, где тут можно выпить что-нибудь приличного?
— Принимаешь меня за всезнайку-алкаша? Конечно, нет.
— Тогда надо найти!
— Да что произошло?
Бар было искать недолго, увидев витрину с надписью «Вечерний Единорог», Годяй указал на него. Через пять минут обычный вечер перестал быть томным — Карина поведала, что к ним в офис пришли два письма, в которых, как под копирку, была жалоба на сильное отравление продукцией магазина. Начальство, обычно не обращающее на такое внимания, на удивление мгновенно отреагировало на эти жалобы, запретив сотрудникам выходные и перемещения по этажам до выяснения обстоятельств дела. Пока ничего неизвестно, идет экспертиза, но вместо выходного к ним приедет опрашивать дознаватель. Они, конечно, здесь ни при чем, но сути это не меняет — переезд на новый уровень откладывается на неопределенное время, если быстро не разберутся. Годяй пытался успокоить крайне взволнованную девушку, но все закончилось тем, что она запустила в него стоявшей на столике солонкой. В отсек они пришли порознь.
Вот тогда он и вспомнил про шприц. Посчитав, что рассказ о его находке будет выглядеть несерьезно, Годяй на следующий день опять залез на верх стеллажа и внимательно осмотрел открытую коробку с протеиновыми завтраками. Ничего. «Ну ничего, так ничего», — решил он, вернувшись к своим обязанностям. Однако, через день, сканируя вакуумные пакеты, он заметил, что один из них пропускает воздух, но вместо того, чтоб отнести пакет на перезапайку, он его купил, чтобы разобраться, от чего произошел развакуум. И уже дома, проверяя с купленным по дороге увеличительным стеклом каждый сантиметр упаковки, обнаружил в нем крохотную дырочку. Тут-то все и началось...
Сначала об этом узнала Карина, потом он в МОПСе, потея от усердия, сочинял объяснительную в подробностях и деталях, дальше общался со Смитом, пересказывая свое незамысловатое сочинение в красках, затем... Короче, догадка Годяя подтвердилась, экспертиза через два дня выдала, что и в упаковке с соевыми сосисками, и в завтраке обнаружилось вещество, включавшее в себя набор разномастных кишечных бактерий, не способствующих дальнейшему здоровью тех, кто купил эти продукты. Карина была в восторге до небес, предвкушая подъем на восьмой этаж, но вместо этого их обоих быстренько уволили, направив приказом остаток дней трудиться на опостылевшей биопосевной, взамен пообещав сокращенное время пребывания на минус восьмом этаже и выписав на счет по 20 кристаллов, на которые можно было отовариться, начиная с того же восьмого. А основные дивиденды от раскрытия преступления, способного навредить не одному десятку человек, получили сами МОПСы, если верить найденному в новостных каналах, в своих статьях так и сяк нахваливающих бравую службу.
— Как тебе награда от начальства? — иронично спросил Годяй после смены на биопосевной, едва девушка, вползая в отсек на четырех костях, без сил рухнула на кровать.
— Пошел к черту!
— Это ты к нему пошла, когда договор о сотрудничестве заставляла подписывать, теперь мы полностью в его власти. Знаешь, я тут на досуге подумал, так вот, мы сейчас в положении киргизов, приехавших на заработки. Безропотно работаем, выслуживаемся ради мифического счастья обладателя жизни на первом этаже. А там уже будет возможность взять на тридцать лет ипотеку, что еще может быть радостнее в будущем? Вот и система это подтверждает, хваля нас за труд на благо общества, сообщение, надеюсь, прочла? «Вы добились значительных успехов», — продекламировал он нараспев, — «сократив время пребывания на подземных уровнях. Вы уже входите во вторую сотню счастливчиков...»
Карина подняла голову, с ненавистью глядя на Годяя.
— Тихо, тихо! — произнес он, глядя с притворной собачьей преданностью. — Посуда в санузле, тапки я к двери откинул, бросаться тебе нечем, так что просто ответь. Зачем? Где твой ненаглядный Михаил, к встречи с которым так навязчиво стремишься, кстати? Письма хоть шлет?
— Он ждет на втором, — неожиданно тихо ответила девушка, уткнувшись лицом в подушку.
— Вот и ладненько, такими темпами через полгодика подскочим в гости, если не сдохнем от сбора мхов и фруктов.
В ответ раздалось сдавленные всхлипы. Годяй с непонятной для себя грустью посмотрел на девушку и вышел из отсека.
— Ничего, еще немного, разберусь, как тут все устроено и начну свою игру, похитители светлых надежд, — зло прошептал он, направляясь к выходу.
***
Из сообщения
«Пришел к выводу, что игра — образец будущего Северной Кореи. Дичь. С подопечными в целом нормально, из начальных и самых мерзких уровней выползают. Буду помогать. Жду с оказией подтверждение пополнения баланса. Тестер.»