— В парк! Маму-улечка! Там снежок выпал! Диня, снежок! Хочу в парк! — затараторила Василиса, показывая на окно. А там и правда порхали крупные пушистые снежинки, покрывая плотным белоснежным покрывалом верхушки деревьев, что были видны из моего окна.
— В парк? — склонив голову и немного нагнувшись, мужчина посмотрел на Лисёнка, и она закивала.
— Мама! Давай в парк!
— Давайте в парк, — я в очередной раз уткнулась в тарелку. С трудом удержавшись, чтобы не упасть туда лицом. Вместо этого мысленно выдохнула, пододвинула банку сгущенки и приступила к еде.
Пока я ела блинчики, запивая их вкусным чаем из каких-то трав, видимо остаток вчерашних, «волшебных», мужчина беседовал с Василисой, спрашивал, что девочка хочет заняться в парке. Уточнял у меня, что у нас(!) есть из того, про что она говорит. Лопатка была. «Снежколёб», он же снежколеп, тоже был, даже не один. Семечки для птичек — тоже, как и морковка с пуговицами для снеговика. Не было только пончика с шоколадом, который Василиса хотела бы съесть после того, как мы слепим этого самого снеговика.
Пообещав, что пончик мы(!) обязательно ей купим, Динэш ссадил Василису с колен и попросил начать одеваться. Чтобы нам успеть сделать всё, что она напридумывала. И радостный ребёнок тут же умчался в свою комнату. Потрошить снова свой шкаф.
Отставив кружку, я пристально посмотрела на Динэша, пытаясь в его глазах прочитать ответ: почему он тут сейчас. С нами. Но вместо того, чтобы задать этот вопрос напрямую, произнесла:
— Спасибо тебе. Что помог вчера. Наверное, я была… немного невежлива. Но…
— Но ты была права, — продолжил он фразу за меня. — Мне следовало дождаться твоего ответа. И твои тревоги мне понятны. Я прочитал в интернете про всякое, что тут у вас творится… и, думаю, на твоем месте я бы переломал мне руки и ноги.
Сейчас на его лице не было и тени улыбки. Мужчина был серьезен. Он и правда понимал меня.
— Я не думала, что ты поступишь с ней плохо, — я мотнула головой. — Просто мы с ней привыкли вдвоем… Я привыкла одна за ней присматривать. А ты…
— Вторгся в вашу тихую жизнь.
— Именно. Но я ничего не имею против, — сказав это, всё-таки смутившись, я резко поднялась. — Спасибо большое за завтрак. Всё было очень вкусно.