— Дайте, пожалуйста, один чай с лимоном, один круассан и пирожок с картошкой! Фань, а тебе? — Ульянка протиснулась к прилавку с выпечкой, улыбнулась буфетчице и поманила меня рукой. — Выбирай скорей! Здесь уже почти все раскупили!
Я потеснила двух парней-второкурсников, нахально влезших вне очереди, и протянула кассиру деньги. Студенческий буфет — последнее место в мире, где люди вспоминают о вежливости, так что пришлось хорошенько поработать локтями.
— Эй, ты! Не наглей!.. Мне кофе и сосиску в тесте! Спасибо.
В буфете сегодня было не протолкнуться, столики оказались заняты, и мы с Ульянкой отошли к стене, где находилась длинная обеденная стойка, расположившись с горячими стаканчиками в самом углу.
Повесив сумку на плечо, я отпила кофе, откусила булочку и, прожевав, принялась объяснять подруге ее ошибку в сегодняшнем тесте. Через неделю предстоял экзамен у Зарецкой, предмет Ким давался трудно, и я по привычке старалась ей помочь не попасть в немилость Снежной королеве. Мне очень хотелось отвлечь Ульку от сторонних мыслей, но именно они снова и снова заставляли девушку поворачивать голову и коситься в обеденный зал в сторону столиков, за одним из которых несколько минут назад расположилась знакомая тройка парней. Только сейчас ее возглавлял не Сокол, а Титов.
— … Все эти составляющие и обеспечивают успешное развитие экономики. И если ты, Уль, к экзамену не запомнишь основные компоненты информационных систем, то не сможешь ответить Зарецкой на элементарные вопросы. И тогда…
Ульянка смотрела в зал и улыбалась, не слыша меня. Поправила пальчиками волосы у виска, смущенно взмахнула ресницами. Я проследила за ее взглядом и увидела Мальвина, с интересом поглядывающего в нашу сторону. Челка парня падала на глаза, губы улыбались… На щеках подруги расцвел румянец.
— … тогда ты будешь самой несчастной девушкой на свете, — беспомощно закончила, отвернувшись к стаканчику.
— Что? — Ульяна растерянно повернула голову в мою сторону. — Что ты сказала, Фаня?
Булочка с сосиской, едва тронутая, лежала на салфетке, и чтобы как-то заполнить паузу, я откусила от нее кусок и принялась жевать.
— Извини, Чижик! Я все прослушала, да?
Я посмотрела на подругу, не зная как начать. Пригубив кофе, отставила его в сторону, не чувствуя ни вкуса, ни аппетита.
— Неважно, Ким. Забудь, — ответила. — Кому нужна эта экономическая информатика? Наплюй.
— Ну, Фанька! Чего ты? — подруга легонько толкнула кулачком в плечо. — Я же всего на секундочку отвлеклась! Слушай, — хихикнула, придвигаясь ближе, — я сама в шоке, но, кажется, мне не привиделось, и Мальвин всерьез обратил на меня внимание! Он снова мне подмигнул!
Я смяла стаканчик и вместе с салфеткой бросила в урну.
— Только на тебя? — не удержалась от вопроса. Сейчас в буфете по меньшей мере дюжина девчонок косились в сторону парней, и не заметить этого было нельзя. — Уверена, что пока ты со мной разговариваешь, он не улыбается кому-то еще? Это же Мартынов, Уль, если ты забыла.
— Вот так и знала, что ты это скажешь! — фыркнула Ульяшка. Вслед за мной вскинув сумку на плечо, направилась к выходу, постукивая по паркету каблучками сапог. Сунула брату под нос нетронутый пирожок в салфетке. Все трое парней повернули голову в нашу сторону. — И, между прочим, Чижик, ты ошибаешься, — оглянулась, чтобы снова поймать на себе голубой взгляд Мальвина. — Он может быть очень милым!
— Может. Еще как может! Уль, — я остановилась в коридоре и потянула подругу к окну. Подождала пока мимо пройдут незнакомые девчонки, оставив нас одних. — Я должна тебе кое-что сказать. Точнее, рассказать.
— Что? — судя по мечтательному взгляду Ульянки, она все еще находилась в буфете, и мне пришлось терпеливо подождать, пока мои слова, наконец, осядут в ее сознании. — Фань, — темные брови нахмурились, — ты какая-то слишком серьезная сегодня, сама на себя не похожа. Что-то случилось?
Еще нет, но запросто могло случиться, а мне этого совсем не хотелось. Я посмотрела на девушку и кивнула:
— Да. То есть, нет. Но может случиться, если я промолчу. Уль, — я взяла подругу за руку, не зная с чего начать. Попробовала с самого главного: — Если я попрошу тебя не обращать внимания на Мальвина, просто забыть, что он существует, ты мою просьбу услышишь?
Ульяшка удивленно моргнула. В глазах по-прежнему светилась мечта.
— Фань, ты что?
— Если расскажу, что у Мальвина когда-то была девушка, и он ее сильно обидел. Поверишь?
Подруга растерянно пожала плечами.
— Знаешь, было бы странно, если б не было, — ответила просто. — И что значит когда-то? — Ульянка усмехнулась. — Вообще-то, он и сейчас всем говорит, что она у него есть. Правда учится где-то далеко. Помнишь, как мы удивились, когда Наташка Круглова рассказала?
— Вот, видишь! — я ухватилась за слова Крыловой. — По словам девушка есть, а он улыбается, подмигивает, и не только тебе. Уль, это же гадко!
Судя по выражению лица Ульянки, ей так не казалось.
— Чижик, но улыбка — естественная эмоция человека, вроде слез или смеха. Ну и что? Что я, по-твоему, не достойна улыбки, что ли?
— Да нет, Уль, — я сжала руку подруги, — я не о том. Вовсе не это хотела сказать!
Господи, как же сложно подобрать слова!
— Тогда о чем? — Ким заправила прядку волос за ухо и склонила голову. — Можно подумать, он мне уже свидание назначил. Смешная ты, Чижик! Я тебе скажу по секрету, — она оглянулась, словно этот секрет, и правда, мог соперничать интригой с тайной века. — Лешка проговорился: это у Мартынова защита такая. Тактика от назойливого внимания. А на самом деле никто из друзей его девушку не видел! А значит, ее и нет вовсе, понимаешь? Так что даже если он меня когда-нибудь и пригласит на свидание, что о-очень вряд ли, то я уж точно никого косвенно не обижу!
— А если тебя, Уль? Если он обидит тебя? Использует и забудет? Вот сейчас улыбается, пока ты ему не доверилась, а завтра пройдет мимо, как будто не знает. Ты же помнишь, как ревела Олька Грачева. Как Лариска Бахмутова на втором курсе убивалась, что он ее не замечает. Я не хочу, чтобы на ее месте оказалась ты!
— Я тебя не узнаю, Фанька. Ты говоришь, как мои родители, которые любят нам с братом читать нотации. Такое чувство, что я стою на пороге большой жизненной ошибки, а ты пытаешься меня от нее уберечь.
— Возможно, так и есть.
— Чижик, ты серьезно? — Ульянка приподняла бровь. — Всему виной одна улыбка Мальвина? — девушка поджала губы и напряглась. — Фань, если тебя когда-то обидели, это не значит, что все парни плохие. Что Мартынов плохой, или мой Лешка. Почему за ярлыком «козел» ты ни в ком не видишь ничего хорошего? Не хочешь даже попытаться рассмотреть? Тебе ведь ни один не нравился? Никогда?
Я не нашлась с ответом, чувствуя, как онемело горло под внимательным взглядом подруги. До этого мне даже в голову не приходила мысль, что я могу выглядеть черствым скептиком в ее глазах. Бездушной девчонкой, не способной запросто влюбиться. Мне казалось, что я «вижу» и «знаю», оттого и хочу предостеречь, но я не отказывалась от надежды. Это неправда.
Ульянка поникла в плечах.
— Как будто мне брата мало, а теперь вот ты. Фань, это же глупо! Еще вообще ничего не случилось!
— Со мной случилось, Уль. И с Мартыновым. Не сегодня и не вчера, но было! Это он — моя школьная любовь.
Рука Ульянки медленно выскользнула из моей.
— Что?
— Парень, о котором я тебе рассказывала, легко предавший меня — это Сева Мартынов, друг твоего Лешки.
— Мальвин? — Ульяшка побледнела. — Но как? — спросила растерянно. — Ты говорила, что он остался в твоем городе, и что вы давно не виделись.
— Говорила, — я опустила глаза, сжав кулаки у бедер. Смяла в пальцах резинку свитера, лишь бы снова не смять слова, оставив себе недосказанное. Вновь подняла голову, чтобы честно признаться. — Я действительно давно не вижу в нем того Севу, которым он был для меня. Ульян, это правда.
— И все-таки я не понимаю. Ты меня сейчас что, разыгрываешь? — попробовала отшутиться Уля. Улыбнулась несмело, не сумев прогнать изумление из глаз.
— Нет, ни капельки! — я качнула головой.
— А мне почему-то кажется, что да. Что ты сейчас все выдумала, Чижик, и пытаешься меня переубедить из какого-то непонятного мне упрямства. Фань, — Ульянка шагнула ближе и сама подхватила мою ладонь, — зачем ты все придумала? Он же к тебе даже не подходил никогда! Я помню!
— Подходил, когда никто не видел. Мартынов с самого начала не хотел, чтобы мы вместе учились, но я не понимала почему. Если бы я не приехала к нему и не узнала его в новом мире, где мне не нашлось места, мы бы до сих пор встречались. В некоторой степени он считает, что и сейчас хранит верность, не заводя длительные отношения. Только мне все равно. Я больше не та девушка, о которой он всем рассказывает.
— Ты? — карие глаза светились недоверием.
— Я понимаю, что звучит глупо. Что я не мечта здешних парней и не звезда факультета. Все понимаю, Уль! И даже скажу, что не смогу тебе запретить, если ты меня не услышишь. Сева неплохой парень, и нам было интересно вместе, но… Он может не оценить, понимаешь? То, что ты самая лучшая, не оценит!
— Не понимаю, — покачала головой подруга. — Не понимаю, что с тобой, Чижик? Мне кажется, если бы Мальвин нас сейчас услышал, мы обе показались бы ему жалкими дурочками.
— Ты мне не веришь, Ким, да?
Улянка отступила, впившись пальцами в сумку.
— Извини, Фаня, не получается. Зато теперь мне открылось другое, — ответила девушка, — то, про что я никогда и подумать не могла.
Я похолодела от догадки. Все действительно вырисовывалось хуже некуда.
— Даже если все правда, — прохладно продолжила Ульянка, — и у вас с Мартыновым действительно когда-то была школьная любовь… Все давно закончилось и забылось, Чижик, разве ты не заметила? И мне странно видеть, что ты живешь этими отношениями до сих пор, иначе сама попыталась бы кому-нибудь понравиться. Теперь мне понятны твои попытки очернить Мальвина.
— Уль, все не так…
— Ревность, Фанька, всегда выглядит жалко и смешно! Не думала, что ты на такое способна!
— Что?! Уля… Уля!
Но я уже осталась в коридоре одна растерянно смотреть вслед подруге.
— Ну что, рассказала?
Мартынов. Вышел из буфета в коридор, остановился передо мной, глядя в глаза.
— Не реви, Чижик, — провел рукой по волосам, — все будет хорошо, слышишь. Просто позвони мне.
Я пошла, а потом побежала по коридору. Понеслась птицей по ступенькам, через вестибюль…
— Ку-уда раздетая на улицу! — попалась в руки дежурному вахтеру. — А ну-ка марш в гардероб за одеждой! Ишь, повадились они по холоду голышом на перекур бегать!
Нос намок. Мокрые щеки пощипывал мороз. Я медленно подбрела к остановке и села на скамейку. Вздохнула грустно, бросив рассеянный взгляд на дорогу: ну вот, пропустила автобус. Вновь хлюпнув носом, смахнула непрошеную слезу варежкой. Посмотрела на нее — голубую с вышитой белой пуховой нитью снежинкой, почему-то вспомнив о бабе Моте и ее сладких пирогах. И о том, что эти варежки Матильда Ивановна связала для меня в прошлом году в подарок к Новому году. Как она там с племянником? Нужно будет обязательно ей написать в «Одноклассниках». Что-то она редко стала туда заглядывать.
Сняв варежку, достала из сумки телефон. «Позвони мне» — слова Мальвина не выходили из головы всю дорогу, и я уставилась на его последнее сообщение — смайлик без улыбки и знак вопроса. Может, и правда позвонить?.. Может, действительно все дело в моей бездушности и глупости, и я своим упрямством усложняю всем жизнь? Скажу: «Привет, Севка Мартышкин! — как называла соседа в школе. — А знаешь что, приезжай! Плевать мне на всех твоих девчонок, ведь любишь-то ты меня!» И он обязательно ответит: «Да, Фанька! Тебя одну!». И у обоих радости полные штаны! И плевать, что всегда буду помнить о том, как он целовал другую. Как увидев меня, сделал вид, что не узнал. Ведь я сама виновата — зачем приехала? А так-то он, конечно, любит, — не стоит и сомневаться! А верных мужчин в природе и не существует вовсе. Нет их! Есть один уникум, и тот маме достался.
Тьфу! Не могу! Противно. И чувств никаких, кроме обиды. И то только потому, что забыть не дает. А вдруг Ульянка права, и я на самом деле больше не способна влюбиться? Никогда? Так и проживу всю жизнь одна, поливая желчью бывшего?
Но разве я о нем думаю? Разве хочу вот такой любви?!.. Нет, не хочу, иначе бы давно простила. Не хочу! Потому что знаю, когда любишь — не можешь без этого человека жить. И никто тебе кроме него на белом свете больше не нужен — ни на день, ни на два. Даже минута вдали кажется вечностью. Только твоя половинка, только он или она. Какие уж там чувства у Мартынова…
Сейчас позвоню ему и в последний раз все объясню! И пусть не звонит мне каждый раз с нового номера, больше ни за что отвечать не стану! И Лешему все расскажу!..
Что расскажу? — рука с телефоном упала на колени. — Что я тайная девушка Мальвина? Роковая Фанька? Три «ха-ха». Все равно ведь не поверит. Я и Сева Мартынов? Права Ульянка, действительно смешно.
Слеза скатилась к носу, и я смахнула ее варежкой. Сердце что-то прошептало, что-то очень важное, сдавив грудь…
Я набрала номер.
— Артем?
Сокольский ответил сразу, словно ждал звонка.
— Привет, Чиж.
— Привет. — Я позволила себе насладиться двумя секундами тишины, уютной тишины, в которые вслушивалась в дыхание парня. — Как… как ты себя чувствуешь? — спросила, в последний момент проглотив всхлип. — Голова не болит? Температура не поднялась?
— Нет. Все отлично. Я вполне здоров.
— Правда? — я снова поразилась способности организма Сокола справляться с простудой.
— Правда. Чиж?
— М?
— Тебе плохо?
Кажется, я снова пропустила автобус.
— Нет, ты что! — помахала ладошкой перед глазами, прогоняя слезы, словно Сокол мог поймать меня на лжи.
— Чиж? — поймал.
— Совсем немного, — растерялась в ответ на молчаливое ожидание. И вдруг горько вздохнула, испугавшись, что если он сейчас отключится, я снова останусь одна. — Иногда у людей случаются трудные дни, понимаешь? — попыталась улыбнуться. Не получилось.
— И ты решила, что сегодня он — твой трудный день?
Я крепче прижала телефон к щеке. Решила ли я?
— Наверно.
Сокольский не отключался, и я тоже. Мы оба молчали в трубку, словно нам было что друг другу сказать, но что именно — не знали.
— Чиж, поехали домой, — первым отозвался Артем. — Холодно сидеть на скамейке.
— Да, — согласилась я, чувствуя, как тело пробирает озноб, и тут же, опомнившись, удивилась: — Что? Но как ты…
У дороги на обочине раздался сигнал, и я увидела серебристую «Тойоту» Сокола. Наверняка, я бы ее и раньше заметила, если бы не ушла мыслями в себя.
— Поехали, — повторил парень.
Я встала, вышла из-под навеса автобусной остановки и оглянулась на тротуар, где среди пешеходов могли оказаться знакомые студенты.
— А если кто-нибудь увидит? — спросила с сомнением, помня о нашем договоре, но Сокол не ответил, сбросив звонок, и я медленно подошла к машине. Заметив приоткрытую для меня дверцу, забралась на переднее сидение, чувствуя себя одновременно смущенно и неловко. То ли из-за близости университета, то ли из-за вида своих покрасневших глаз, а то ли из-за встретившего меня серого взгляда.
Сегодня Сокол был весь в темном — черная куртка и водолазка, черные джинсы, и его взгляд, отразивший снежную белизну за окном, показался мне особенно острым и внимательным. Устроив на коленях сумку, я отвернулась к лобовому стеклу.
— Не нужно было останавливаться, Артем. Ты ведь знаешь: я привыкла к автобусам. Мог бы и проехать.
Сокол завел мотор и плавно сдвинулся с места. Тихо повел автомобиль, глядя на дорогу.
— Значит, не мог, — ответил сухо. — Ты сидела слишком долго, Чиж.
Слишком? Сколько? Я все-таки посмотрела на парня. Не очень-то уследишь за временем, когда ты расстроен и разбит. Задумчиво поднесла руки ко рту и подула на свернутые в кулаки ладони, ощущая, как от мороза покалывают пальцы.
— А ты…
— Я просто ехал мимо.
— Ясно.
Мы отвернулись к дороге и замолчали. На этот раз даже не поглядывали друг на друга, но я словно кожей чувствовала присутствие Сокола рядом, его мужскую ауру, как будто во мне натянулись и без того взбудораженные душевные струны, реагируя на сильную энергетику парня. Определенно, сейчас он выглядел вполне здоровым и как всегда уверенным в себе, в отличие от меня. Соколом, способным обжечь любую девчонку, даже не пустив в ход обаяние — первое оружие в арсенале Мальвина. В голове вертелись слова Ульянки: «Тебе ведь никто не нравился? Никогда?», и мысли, мысли… в продолжение нашей ссоры, и можно было ответить наверняка.
Нет, я тоже живая и могу чувствовать огонь и тепло, как ощущаю сейчас. Не очень-то я отличаюсь в этом от других девчонок. А ярлыки потому и навешены, что на месте доверия остался ожог. Мне так хотелось не обидеть Ульянку, уберечь от собственных ошибок, а получилось, что обидела.
Наши телефоны вновь отозвались практически одновременно. Сбросив звонок, я успела заметить в зеркале взгляд Сокола, оторвавшийся от меня. Он не смотрел на экран, когда решил ответить.
— Да? Привет. Нет, не приезжай. Почитай книгу, если скучно. Да, ни настроения, ни желания. Лера, не звони. Конечно, со мной все в порядке. Бывай!
И уже не смотрел на меня, когда внезапно спросил:
— Чиж, ты его любишь?
Мы ехали одни, нас окружала относительная тишина… Не стоило и гадать, о ком он спрашивал. Я снова сбросила звонок.
— Нет, — несмотря на удивление и окрасившее щеки смущение, ответить получилось уверенно.
— Тогда почему… — Артем не произнес слово «ревешь», но я догадалась и так. — Жалеешь о чем-то?
— Нет. Больше нет.
— Не хочешь говорить?
Я посмотрела на Сокола, и он перехватил мой взгляд. Отвернулся к дороге, дав возможность рассмотреть свой профиль — прямой, без тени улыбки на твердых губах. Кажется, я засмотрелась на них, поймав себя на неожиданной мысли, что странная у нас с ним близость получается в разговоре — уютная, что ли. Как со старым другом. И, пожалуй, я бы смогла ему ответить, если бы не одно «но».
— Это не потому, что жалею. Честное слово, не потому. Я давно хочу о нем забыть.
— Так забудь, Чиж.
— Не все так просто.
— Я помню, ты говорила, что вы соседи.
— Да, но не в этом дело.
— Значит, он любит? — глаза Сокола, яркие как никогда, снова нашли мои.
Я покачала головой, отворачиваясь к окну.
— Нет. Скорее играет в чувство, которое придумал для себя. Об этом чувстве можно вспомнить, когда удобно, а когда неудобно — стереть из памяти. Мы встречались со школы, и я верила, что это навсегда. Глупо, конечно, но по-другому я не умею. А однажды он легко обо мне забыл.
— Уехал, а теперь вернулся?
— Не совсем так, но очень близко. Больше я себя не обманываю. Так не любят. Разве можно любить и быть с другими? Разными? Мне это непонятно.
Я все-таки обернулась, смущенная собственной откровенностью — Сокол смотрел перед собой. Это не было прямым вопросом, и я не ждала ответа. Слова удивления сами вырвались из груди на одном дыхании, но парень не промолчал.
— Я не смогу тебе ответить, Чиж.
Что ж, надо признать — сказал честно. В конце концов, мы учились в одном университете, и я знала, сколько девчонок хотели быть с ним. А, возможно, были. Я сама минуту назад слышала звонок одной из них и сама засматривалась на него издалека из девичьего любопытства, как на парня, которого не заметить невозможно.
— Да, — вынужденно согласилась, — ты не сможешь.
— Не поэтому, — Артем догадался, о чем я подумала, и крепче сжал руль. Я обратила внимание на сбитые в драке костяшки пальцев и на крепкие запястья. Даже в таком простом движении он оставался собой.
— Тогда почему? — решилась в свою очередь спросить.
— Не думаю, Чиж, что я когда-то любил.
Вот это признание. Исчерпывающе, да так, что я не нашлась, что сказать. Сокол сказал сам.
— Но полагаю, что нет. Мой отец очень долгое время был один, когда уходила и возвращалась мать. Я хорошо помню наше с ним одиночество. Иногда мне кажется, что он никого не любил так, как Алису. Мы всегда ее ждали, пока однажды не поняли, что не нужны. Прошло время, и он смог жить дальше. И ты сможешь, Чиж.
Я во все глаза смотрела на парня, которого еще недавно не знала. Неужели это тот Сокольский, самоуверенный и самовлюбленный тип, который думал, что я пробралась в его квартиру хитростью и которого я так опрометчиво пугала Барабашкой?
— Я уже живу, Артем.
— Я знаю, Чиж. — Он улыбнулся, и я внезапно почувствовала, что он не отпустил бы мои глаза, если бы не дорога. Если бы не дорога, я бы сейчас и сама смотрела в его.
Мне понадобились несколько минут молчания, чтобы признаться:
— Знаешь, никогда бы не подумала, что скажу это, но… Кажется, я рада, что однажды у Лешки оказались ключи от незнакомой квартиры, и я попала в твой дом. Если бы этого не случилось, я бы никогда не узнала какой ты.
Сокол сжал губы, и я не сразу поняла, что машина остановилась, а мы смотрим друг на друга.
— Какой, Чиж?
«Не знаю», — хотелось ответить. Серые радужки манили, но слова не удавалось подобрать. Артем снова первым нарушил молчание. Сказал без тени улыбки, задумчиво и слишком серьезно, чтобы в это нельзя было поверить.
— Я тоже рад, что это оказалась ты.
Что происходит? Вот прямо сейчас? Что происходит с нами? Такое чувство, что все вокруг вдруг превратилось в одну неясную тень и сдвинулось куда-то на периферию внимания. Предметы, машина, да и сам день словно провалились в другую реальность, окутались дымкой, оставив нас одних. Серые глаза не отпускали, вбирали в себя, разжигая в груди полыхающие искорки. Я почувствовала, как тянусь к ним и моргнула, разрывая контакт. Отвернулась к окну, тяжело дыша.
— Извини, Артем. По-моему, я говорю что-то не то.
Сокол вышел из машины и хлопнул дверцей. Обойдя «Тойоту», открыл дверь с моей стороны и помог мне выйти из автомобиля. Отобрав сумку, закинул ее на заднее сидение.
— Телефон? — требовательно протянул ладонь.
— Вот, — я послушно вложила в нее гаджет. Проследила растерянно, как он исчез в бардачке вместе с айфоном Сокола.
— Пусть здесь полежат, отвлекают, — объяснил свои действия парень, ставя автомобиль на сигнализацию.
— А разве мы не на Федосеева? — Район был центральный, не очень знакомый, и я удивленно взглянула на Сокольского.
— Нет, мы сейчас возле развлекательного комплекса Fiery Sky, иногда я прихожу сюда с Лукой или с ребятами из команды. Пошли, Чиж, — Артем нашел мою руку и крепко сжал, увлекая за собой. — Не нравится мне твое настроение. Заболеешь еще, а доктор из меня еще паршивее, чем повар. Даже градусник правильно ставить не умею, не то, что ты.
— Но, у меня же нет денег!
— Забудь! Я тебя приглашаю.
В развлекательном комплексе «Файри-скай» находился подземный паркинг, кинотеатр с тремя кинозалами, детский и взрослый игроленд, супермаркет, боулинг, каток, картинг-холл, сувенирные лавки и добрая дюжина кафе и небольших ресторанчиков — от итальянской кухни до японской, расположенных на верхних этажах большого центра. Развлечения для людей на любой вкус. Я слышала о нем, иногда проезжала мимо, но никогда не была внутри. Поэтому, оказавшись в высоком и просторном холле, закрутила головой по сторонам, разглядывая воздушные зеркальные эскалаторы, обилие света, новогодней мишуры и рекламы.
— Идем, Чиж! Нам сюда!
На этот раз мы не пошли в кино. Увидев игровой зал с настольными играми и напольными автоматами, Сокольский уверенно подвел меня к столам и купил время за одним из них.
— Ты играла когда-нибудь в аэрохоккей? — спросил, сбрасывая с плеч куртку и помогая мне раздеться. Запросто снял с меня шапку, сунув ее в рукав.
— Давно. Однажды с братом на море. Между прочим, тогда я выиграла!
— Уверен, что ты и сейчас покажешь класс. Бери биту и шайбу. Начинай!
Вот так просто?
Легко сказать! Сначала я все время «мазала», не успевая следить за шайбой, потом запускала ее в воздух, выбирая жуткие углы для отбоя, а потом смеялась. Не уверена, что играла правильно, но Сокол не жаловался и мне, в конце концов, удалось забить гол — себе.
— Так нечестно! Человека с такой реакцией, как у тебя, невозможно обыграть!
Артем улыбался.
— Хорошо, Чиж, обещаю отчаянно зевать и смотреть по сторонам!.. Гол! Ура! Чиж, один ноль в твою пользу! Осталось забить шесть очков, и ты меня сделаешь по-настоящему!
— Даже не сомневайся!
Конечно, по-настоящему я его сделать не смогла. Зато в шутере — стрелялке от Half-Life — простояв больше часа наизготовку возле напольного автомата, держалась молодцом и наравне с Соколом подчистую уничтожила в секретной лаборатории всех монстров.
— Хорошо смотришься с пистолетом, Чиж! Лара Крофт* отдыхает!
— Спасибо, ты тоже ничего, доктор Гордон Фримен*!
— Ну что, еще по разочку?
— Давай!
Передохнуть Сокольский не дал. Подхватив куртки, взял за руку и вновь утянул за собой. Остановился вдруг как вкопанный, увидев у стены широкий батут, огороженный сеткой.
— Чиж, пошли попрыгаем? — загорелся во взгляде.
— На батут?! — я изумленно уставилась на аттракцион, не веря, что он предлагает всерьез.
— Ну, да, — Артем оглянулся, приподняв уголки губ. Кажется, он сам удивился своему желанию.
— А ты когда-нибудь прыгал? Вот так при всех? — я тоже не смогла сдержать улыбки.
— Нет, не приходилось. Не было подходящей компании. Разве что в парке в детстве. Но это было так давно, что я успел забыть. А ты?
— И я успела.
— Тогда сам случай говорит нам — вперед! Какое нам дело до всех, Чиж? Пошли!
Мы сняли обувь и запрыгнули. Сокол с легкостью поднял меня. Оказалось, что прыгать очень даже легко! И действительно ни до кого нет дела! А после нескольких прыжков, когда Сокольский приземлился на задницу и с ловкостью вскочил, я и сама попробовала за ним повторить этот трюк. Получилось!
— Ух, ты! Артем, это и правда здорово!
— А ты боялась!
Йухху! Это оказалось до жути захватывающе! Через десять минут я хохотала, взлетая вверх, приземляясь на попу и снова вскакивая на ноги. Резинка с хвоста слетела, волосы растрепались, но останавливаться не хотелось. Я подняла руки в прыжке и коснулась пятками ягодиц. Взглянула на Артема, он как раз упал на спину, засмотрелась на его улыбку, подумала о том, что парню с такой красивой улыбкой обязательно нужно смеяться чаще… и неожиданно свалилась сверху.
— Ой!
Допрыгалась, упала на Сокола, вцепившись в плечи. Как только лбы не стукнулись! Растерялась, чувствуя под собой его сильное тело, вдруг снова увидев так близко глаза — серые и ясные под темными ресницами, застывшие в прямом взгляде живым ожиданием.
— Осторожней, Чиж.
— И-извини, Артем, я случайно.
Я не сразу поняла, что его руки держат меня. Наверно, он и сам это не сразу понял, потому что не отпустил, когда я попыталась отстраниться.
— Эй, вы двое! Парочка! Хорош лежать, не на пляже! — окликнул из-за сетки смотритель зала. — Я без претензий, но здесь неподалеку дети, так что держите себя в руках! Хоть в лабиринт для начала залезьте, что ли!
Сползали мы с батута уже не так весело, немного ошарашенные таким внезапным сближением. Сокол спрыгнул первым и легко подхватил меня. После податливости батута пол показался непривычно твердым — пришлось пару секунд привыкать к его плотности. Я поспешила обуться и, скорее всего, сбежала бы непонятно куда и от чего, если бы Артем не остановил.
— Постой, Чиж! — окликнул, ловя меня за руку и не отпуская. — Все нормально, слышишь?
— Да.
— Тебе ведь понравилось? Признайся? — спросил, и я не смогла не ответить улыбкой, успокаиваясь под его внимательным взглядом. Чувствуя, как горят щеки.
— Очень!
— Тогда пошли дальше?
— Куда?
Он пожал плечами.
— Я никогда не проводил вот так время с девушкой, но, кажется, мне стоит тебя покормить. Как думаешь? Лично я здорово проголодался.
— Ну…
— Пицца? Фаст-фуд? Суши? Что? — Артем опередил на шаг, повернулся ко мне лицом и пошел спиной вперед. — Отвечай не раздумывая!
— М-м… Голубцы!
Сокольский рассмеялся.
— Чиж, так нечестно!
— Ну, правда, очень хочется! — развела руками. — Но я согласна и на пиццу!
— Договорились!
Мы поднялись на второй этаж и возле входа в кинотеатр столкнулись с шумной группкой мальчишек одиннадцати-двенадцати лет, выбежавших из кинозала. Один из них, увидев Сокола, с криком «Артем!» отделился от компании и побежал навстречу, но заметив рядом с парнем меня, споткнулся и нахмурился, сжав пальцы в кулаки на широких лямках рюкзака.
— Привет.
— Привет, Лука, — Сокольский тепло пожал мальчишке плечо. Едва они поравнялись, в глаза сразу же бросилось сходство братьев и я, догадавшись, кто передо мной, принялась с интересом разглядывать незнакомца. — Ты что здесь делаешь? — спросил Артем. — Алиса знает, что ты один разгуливаешь по городу?
— Я не один. Мы с Лёнчиком, Костиком и Саней! — упрямо возразил старшему брату Лука.
— Что насчет матери?
— Не знаю, я ее не спрашивал. Она со вчерашнего дня закрылась в комнате и не выходит. Даршит говорит, что у нее болит голова.
— Подожди… А как же ты собрался вернуться домой?
Мальчишка усмехнулся.
— Вообще-то мне уже почти двенадцать, Артем, если ты забыл, — не без гордости сообщил. — У меня даже проездной есть! Но ты не волнуйся, нас папа Костика отвезет. Не в первый раз. А это кто? — кивнул в мою сторону, как будто я не могла его слышать.
— Чиж, — просто ответил Сокол.
— У тебя с ней что — свидание? — мальчишка весело хмыкнул своей догадке и скользнул по мне скучающим взглядом.
От неожиданности я замерла, боясь вздохнуть, не зная как себя вести и куда деть руки. Сокол вдруг обнял меня за талию.
Да, — легко согласился. — Как она тебе?
Лука скривил уголок рта и снова искоса меня оглядел.
— Ничего так, — пожал плечами, задержавшись взглядом на моей груди. — Симпотная.
— Мне тоже нравится.
— А что у нее на голове? Она что, с утра не расчесывалась?
Я вспомнила, что со всеми переживаниями и падением на Сокола совсем забыла привести в порядок волосы после батута и неуклюже пригладила их рукой.
*Доктор Гордон Фримен — молодой талантливый ученый в области физики, главное действующее лицо компьютерной игры Half-Life.
* Лара Крофт — женщина-археолог, главная героиня компьютерных игр Tomb Raider компании Square Enix