Эрик
Запахи трав заполнили мои легкие, отчего я поморщил нос. Оценив свое состояние и положение, распахнул глаза и сел.
— Не делай резких движений, — донесся тихий голос из темноты.
Все еще сонный мозг за несколько секунд проанализировал обстановку: подвал без окон, один выход, голые стены, холодно, сыро. Помещение большое, неосвещенное, присутствовал запах ржавого металла. Помимо меня еще один оборотень. Волк. В заточении несколько недель, судя по аромату.
Разглядел очертания его тела в другом конце подвала. Он сидел на полу, облокотившись о стену. Был ранен. Я же чувствовал себя на удивление бодро. И ситуация казалась не такой уж плохой, если бы не один маленький факт — мои ноги были прикованы.
— Подземелье и кандалы, — заворчал я. — Как эпично.
— Ублюдки всегда любят драматизировать, — поддержал разговор товарищ по несчастью. Хотя, стоило вспомнить, что Хейлы враждуют с одной определенной волчьей стаей, вмиг перестал думать о волке как о приятеле.
— Кто ты? — задал я вопрос.
— Мое имя тебе ни о чем не скажет, — вяло произнес он.
— Давай проверим, — не согласился я.
— Остин Иствуд. Можешь звать меня Ос. А ты?
Что ж, он не выглядел агрессивным, шел на контакт и определенно мог снабдить меня информацией. У меня не было причин ему грубить. Как говорится, враг моего врага — мой друг?
— Эрик Принстон, — представился я. — Можешь звать меня мистер Принстон.
Тот хмыкнул и сразу закашлялся. Он был измучен.
— Из какой ты стаи? — допытывался я.
— Имя моего альфы тебе тоже ни о чем не скажет, — произнес тот. — Лучше задавай правильные вопросы.
— Это какие же?
— Зачем я здесь? Зачем ты здесь? И как мы можем помочь друг другу?
Задумался. А парень не промах. Сразу о деле заговорил.
— В том-то и дело. Я пока не знаю ответ на второй вопрос. И мне интересно узнать. Что насчет тебя? Зачем ты Хейлам?
Волк снова закашлялся, видимо, во время смешка.
— Я Хейлам на хрен не нужен. Но пока они думают наоборот, у тебя есть шанс сбежать.
Интересное заключение. Не пытался ли Ос сказать, что сам попался в лапы врагам, исполняя определенную миссию?
— Из какой ты стаи? — снова спросил я.
Немного помедлив, тот ответил:
— Блэк.
О Блэках я слышал от Лайфорда. Он упоминал, что сейчас они самые могущественные из волков. И один из них сидит в подземелье Хейлов. Якобы брошенный своей стаей на произвол судьбы. Ну да!
— Кто тебя послал? — задал я весьма прямолинейный вопрос.
— «Кто?» не столь важно как «Зачем?», — философски подметил волк.
— Не скажи! — запротестовал я. — На вопрос «Зачем?» — всегда один и тот же ответ. Чтобы убить или пленить, — я демонстративно пошевелил ногой, и зазвенели цепи. — Ничего нового, даже скучно. А вот знать имена своих врагов любой уважающий себя оборотень обязан. Кому-то же нужно потом мстить.
Волк не успел ответить, потому что за дверью послышались шаги, и мы оба затихли.
— Не пытайся бежать, — прошептал Ос. — Сначала удовлетвори свое любопытство.
На этих словах дверь открылась, и нашему взору предстали двое — колдун и предатель Лайфорд.
— Ну, привет! — радостно поприветствовал я. А после, сплюнув на землю, послал Хейлу убийственный взгляд. — Друг!
— Черт, — зашипел тот, увидев меня. Надо же, от него исходило удивление. То есть он не подозревал, что этим все могло кончиться? Ну-ну… — Клод, мать твою, а без цепей никак? Возможно, это твой будущий альфа.
Колдун поморщился, словно проглотил лимон, и покачал головой.
— Оборотням идут цепи, — только и произнес он. А затем кивнул на меня и передал бурому связку ключей.
Лайфорд издал тяжелый вдох и направился ко мне.
— Есть разговор, малыш. Серьезный.
— О, правда, что ли?! А я думал, это все розыгрыш. Где скрытая видеокамера?
Лайф ничего не ответил, а как только одна из моих ног была свободна, я пнул ублюдка в рожу.
От силы удара тот упал, но с рыком подорвался обратно, порываясь дать сдачи. Не знаю, что его остановило. Я стоял в оборонительной позе, но он не думал нападать.
Вновь рыкнув, утер грязь с лица и бросил мне под ноги ключи.
— Обслуживай себя сам.
Я послал Осу быстрый взгляд, а тот и не смотрел в мою сторону, у него было занятие поинтереснее. Например, пялиться на колдуна.
Освободив вторую ногу, я швырнул ключи Лайфорду. Он молча пошел к выходу, колдун кивком указал мне следовать за ними.
— Я буду скучать, мистер Принстон, — шутливо выдал Остин.
Проигнорировав его, я вышел из камеры.
Идти далеко не пришлось. Меня пригласили войти в следующую дверь такой же камеры. Но это место было завалено всякой мелочью, полками с книгами, какой-то неопределенной утварью и даже живыми существами в клетках. Вот оно, типичное логово колдуна, каким я себе его представлял. Он меня не разочаровал.
— Спасибо, Лайфорд, — учтиво произнес колдун, мягко намекая, что оборотню пора свалить. Но, судя по виду, Хейл не был доволен таким поворотом.
— Как долго ты его задержишь? — поинтересовался он у Клодия.
Тот внешне оставался спокойным, но я слабо ощущал его раздражение. Рядом с ним мои сенсорные способности будто приглушались. Кроме того, я уже знал, что он каким-то образом мог вырубить меня одним лишь взглядом.
«Пометка: избегать взгляда Клода».
— Зависит от того, как быстро он усвоит информацию и откроет свои секреты.
Кивнув, Лайф неожиданно произнес:
— Я бы хотел поговорить с ним наедине.
Они с колдуном уставились друг на друга, будто общались мысленно. Лайф был твердо настроен, Клодий сомневался. В итоге он выдохнул и пробубнил себе под нос:
— Ты все равно сделаешь это, упрямый оборотень. Лучше уж до, чем после.
И с этими словами странный индивид вышел.
— Так-так-так! — Я не удержался от саркастичного тона. — Я оказался пленником. И почему я не удивлен?
— Ты не пленник, Эрик, — заявил Хейл.
— Ну да!
— Ты объект изучения, — продолжил он, проигнорировав мой смешок. — Это меры безопасности.
Он все еще злился на меня за тот удар, но все равно пытался убедить в том, что мне не грозила опасность.
— Плевать, — отрезал я. — Что будет с Эмбер?
Стоило подумать, что этот двуличный тип мог сделать, ярость вскипела внутри.
— Она в безопасности, я дал тебе слово.
— Твое слово ни хрена не стоит, — заорал я.
— Я жизнью поклялся, что с ней ничего не случится, — прокричал Лайфорд в ответ.
Он был настроен очень серьезно. И вновь мой зверь верил ему. Я никак не мог найти этому объяснение. Если только та поганая клятва.
— Послушай, Эрик, — уже спокойнее добавил он. — Я не могу забрать тебя прямо сейчас. Альфа хочет изучить тебя. Для этого послал Клода. Ему можно доверять, он действует в интересах стаи.
— Я к вашей гребаной стае не имею никакого отношения, — процедил я. — Ты знал, что так будет. Не нужно прикидываться невинной овечкой.
— Да, знал, — не стал отрицать Лайф. — Но я также уверен, что с тобой ничего не случится. Выслушай его условия. Отбрось свои обиды и гордость и послушай, что тебе говорят.
Я покачал головой.
— Как будто у меня есть выбор.
— Я позабочусь о твоей паре, — произнес Лайф. — Сегодня же отправлюсь в Бозмен и не отойду от нее, пока ты не вернешься. Моя клятва в силе. И я сдохну, если не выполню ее.
Я сжал челюсти, чтобы удержать ругательства. Контролировать эмоции было чрезвычайно трудно.
— Если ты хоть пальцем к ней коснешься… Если хоть посмотришь не так, как подобает знакомому, я разорву тебя на кус…
— Хватит! — рыкнул тот. — Оставь свои угрозы при себе, Эрик.
Будто по сигналу в комнату вошел колдун и всплеснул руками.
— Ваше время вышло, голубки!
Лайф снова рыкнул, а я взглядом высказал Клоду все, что о нем думал.
Когда мы с колдуном вновь остались наедине, я ощутил леденящий душу холод. Будто в меня поместили ледышку размером с бейсбольный мяч.
— Эрик, — задумчиво произнес Клодий. — Да, пожалуй, это имя тебе идет. Оставь его. Оно приносит тебе удачу.
Мои брови поползли на лоб. Да уж! Как же повезло оказаться здесь.
— Оборотень — медведь и волк, — продолжил рассуждать колдун. Он повернулся ко мне спиной, подошел к стеллажу со старыми пергаментными свитками и начал водить пальцами по воздуху, будто вырисовывал какой-то узор. — Три в одном, так сказать. Очень бурная смесь. Ты наверняка рос активным, несносным ребенком.
— Приемная мать била меня сковородкой по пальцам каждый раз, когда я что-то ломал. А ее муж окунал меня в бочку с дождевой водой на две минуты, когда я вел себя слишком шумно.
Я насмешливо фыркнул, сверля спину колдуна. Не стоило этого говорить. Ему плевать. Он ни капли не сожалел, что меня отдали тем людям.
— Верно, — произнес он. — И ты усвоил уроки, не так ли? Ах, вот он!
Он достал нужный ему свиток и поднес к столу, на котором не было ни дюйма свободного места.
— Природа мудра, Эрик. Она не создает ничего, что не было бы полезно этому миру. Даже острые несуразные булыжники можно отточить и использовать. Люди — как камни. Время от времени их нужно шлифовать.
— Люди — как камни? — насмешливо переспросил я. — А ты у нас кто? Алмаз?
— Нет-нет! Алмаз у нас ты. А я так, обыкновенный гравий.
— Это самый странный комплимент, который я когда-либо получал, — признался я.
— Что ж! Я не мастер комплиментов, — поддержал Клод. — Но я мастер допросов. Что тоже весьма полезно.
Я увидел опасный блеск в его глазах. С шутками было покончено.
— Ты сможешь меня понять, — продолжил он. — То прекрасное чувство, когда ты можешь залезть любому существу в душу, вывернуть ее наизнанку, покопошиться внутри, что-то забрать, что-то положить.
— Не думаю, что смог бы так.
— О, нет, Эрик. Ты можешь. Ты способен на очень многое. Особенно теперь. Ты родился с этим. А мне приходилось развивать свои способности десятилетиями. Вся история здесь, — он махнул рукой на множество свитков. — Каждый допрос — мой новый шаг к совершенству.
«Допрос» не звучало хорошо. Я запросто мог представить к нему такие синонимы, как «жертва», «пытки», «серебро», «боль»… Но с этим индивидом все могло быть гораздо хуже — «смерть».
— В этом, — Клодий бережно погладил пергамент в своих руках, выглядевший довольно свежим по сравнению с остальными, — история моего превосходства над ведьмой рода Бенар. Слышал о таких?
Когда я покачал головой, он хищно улыбнулся и вдохнул запах бумаги.
— Блэр, — благоговейно прошептал он. — Ох, как она кричала. Как молила меня остановиться. Сколько боли было в ее прекрасных глазах. Но я не мог. Частичку души можно оторвать только через боль и кровь. Она сильно сопротивлялась.
Чем больше он говорил, тем холоднее мне становилось. Я осознал, насколько беззащитным был перед этим существом. Он говорил о страшных вещах, которые по-настоящему меня пугали.
— Увы, — Клод обреченно вздохнул, — ее разум был безвозвратно поврежден. Она была так молода и наивна. Но в то же время невероятно могущественна. — Он посмотрел мне в глаза, и я уже не смог разорвать контакт, словно тело онемело. — Прямо как ты.
Он перевел взгляд на стол, и меня отпустило, будто до этого какая-то сила сжимала в тисках.
Расчистив место, Клодий разложил на столе свиток. Я заглянул в него и понял, что текст изложен на французском.
— Это пророчество, любознательный мальчик, — учтиво поведал колдун. — Относительно свежее. Но я на сто процентов уверен в его точности. Видишь ли, эта ведьма — Блэр — не специализируется на пророчествах, насколько мне известно. Более сильной была другая из сестер. Но в данном случае дело касалось и ее самой, потому она поведала нам много интересного. В частности, — Клод провел пальцем по верхней строчке и заговорил по-французски. Там, где я рос, больше говорили на английском, потому понял далеко не все. Но Клодий не поленился перевести: — Иными словами, потомок Джеремая Хейла совершит действия, которые навсегда войдут в историю. Для некоторых они станут фатальными. Например, для альфы Харриса.
Клод отошел от свитка, встряхнул рукой. Мне показалось, будто касание к тексту было ему неприятным. Возможно, даже болезненным.
— Но, как всегда бывает, в таких пророчествах множество загвоздок, — продолжил он, снова рассматривая свои свитки. — Блэр ничего не знала об этом таинственном потомке. Не смогла описать его внешность, силу, род занятий, даже возраст, в котором он мог совершить свои великие дела. Она больше говорила о самых происшествиях, отвернуть кои нельзя никаким образом, ибо они предначертаны свыше. Но у медали всегда две стороны. Как и у луны. Мы видим только то, что нам положено видеть. Так и Блэр… А, вот! — Клод достал еще один свиток, очень ветхий на вид. — Так и Блэр видела только то, что ей дано было видеть. Была еще одна ведьма. Ее давно нет в живых. Выдающихся способностей у нее не было, в пророчестве она вообще была полнейшей бездарностью. Но!
Колдун театрально взмахнул рукой и продемонстрировал мне пергамент. Закорючки в нем я не смог определить.
— Природа наделила ее определенными знаниями, которые могли бы показаться глупостью многим. Но только не мне.
Он разложил второй сверток рядом с первым.
— Я тот, кто собирает кусочки единого пазла, Эрик. И равных мне в этом нет. Пока что.
На последних словах он послал мне красноречивый взгляд и снова провел пальцем по тексту старого пергамента. Его голос стал низким и сиплым, когда он начал читать:
— Два рода, противостоящие друг другу, словно лед и пламя, объединятся воедино, бросая вызов самой Первозданной. Да будут посвящены их плоды Святой тройственной, да свершат они дела великие и судьбоносные, дабы призвать силу ужасную и древнюю, как сама Первозданная. Чтобы объявить ей войну до самого…
Клодий окончательно охрип, закашлялся и отошел от свитка. Я бы рассмеялся от всего этого представления, но не мог пошевелиться, будто впал в какой-то транс. Это было очень странное чувство — ком, образовавшийся внутри меня. Он словно оберегал душу, не пускал зло, которое вилось вокруг этих чертовых пергаментов.
Клод подбежал к свитку, свернул его, связал красной лентой и положил на прежнее место. И лишь после этого мы оба выдохнули свободно.
— Какого хрена это было? — пораженно прошептал я.
— Душа ведьмы, — коротко ответил колдун. — Злобная дрянь была.
Я недоуменно посмотрел на этого ненормального, а тот невинно улыбнулся.
— Ты наверняка ничего не понял. Как и Харрисон. Но твои родители смогли бы разгадать этот ребус.
Он задумчиво потер подбородок.
— Да и, пожалуй, Блэр уже все поняла.
— Когда-нибудь настанет тот счастливый день, когда ты соизволишь мне все объяснить? — я опять язвил, что было для меня характерно. Круто! Он еще не повредил мой мозг.
Клодий улыбнулся своим темным мыслям и потер подбородок.
— Да. Теперь я вижу. — Он снова посмотрел на меня, гипнотизируя взглядом. — Наступит, Эрик. Этот день наступит. Ты все поймешь. Все встанет на свои места.
С каждым словом его голос звучал все громче в моей голове. Я осознавал, что он каким-то образом проникал в мое сознание, и пытался оттолкнуть его, отгородиться, но не смог.
— Ты только не сопротивляйся. — Клод уже не говорил, его губы не шевелились, но я все равно слышал его голос. И холод морозил меня изнутри. — Дай мне узнать правду. Я все равно ее найду.
Я сжал челюсти, почувствовав боль в груди. Зловещая сила разрывала меня на части, пытаясь проникнуть в самый центр, забраться в душу, залезть в сознание зверя. Считать все мои и его воспоминания. Я знал это так же четко, как ощущал холод и оцепенение.
— Не надо, — едва смог вымолвить я, сверля колдуна уничижительным взором.
Он не замечал этого, смотрел в мои глаза, но взгляд его был пустым, будто он уже просочился в мою голову.
Я взревел от новой порции боли, но не смог сдвинуться с места ни на дюйм. В памяти зажглись болезненные воспоминания. В таких мельчайших подробностях, о которых я давно забыл. Но я знал, что Клодий тоже это видел, и не мог позволить ему этого.
Та чертова ночь. Когда я впервые обратился. Боль ощущалась так ярко. Мои кости ломались, ныли, мышцы растягивались, в сознании звучал дикий рев пробудившегося зверя. Я кричал вместе с ним. Просил остановить все это, но Клодий был непреклонен. Этот ублюдок хотел знать все. Изучить мою боль, как у подопытной крысы.
А мне оставалось только ждать. Это могло длиться часами. Днями.
Эмбер
Мама в очередной раз закатила глаза и недовольно уставилась на своего стилиста.
— Тони! Что это? Я сказала роскошный золотой, а не грязно-болотный.
— Ох, милая, но это «Гуччи»! — воскликнул этот клоун с розовыми прядками волос. Я не могла воспринимать его всерьез, как бы ни пыталась. — Ты только посмотри, как волшебно сочетается этот цвет с глазами нашей малютки!
Тони снова начал наматывать круги вокруг меня, наряженную в это ужасное платье, как мама верно подметила, цвета грязи.
— Хм, возможно, ты прав, — засомневалась Элизабет. И это стало последней каплей.
— Все! Я так больше не могу. Вы оба сговорились. Три часа мучить меня примерками. Все дорогое и абсолютно безвкусное. Деспоты!
— Не говори чепухи, малютка, — возмутился Тони и начал приглаживать складки на небольшом шлейфе вечернего платья.
Я увидела в окне подъезжающий по аллее черный джип, тот час улыбка до ушей озарила мое лицо.
— Приехали! — радостно вскрикнула я и, спрыгнув с пьедестала, помчалась вниз.
Вслед мне доносились недовольные возгласы мамы и Тони. Но мне было плевать. Эрик вернулся! И моим пыткам пришел конец.
Входная дверь распахнулась, и на пороге показался Лайфорд.
Оглядев меня, он присвистнул.
— Вау!
После канадец закрыл ногой дверь, продолжая меня рассматривать, и я кое-что поняла. Он был один. Без Принстона. Но уезжали они вместе.
Улыбка медленно сползла с моего лица.
— О, да ладно тебе! — Хейл подошел ко мне. — Разве ты совсем не рада меня видеть? Ни капельки?
Поцеловав меня в обе щеки, он провел рукой по моей обнаженной спине и хмыкнул, когда я поспешила отстраниться.
— Рада, — вяло ответила я. — А где Эрик?
Лайфорд помрачнел, что мне совершенно не понравилось. Еще больше я начала волноваться, когда он просто проигнорировал вопрос и пошел приветствовать Элизабет, которая уже спустилась вслед за мной.
— Лайф! — окликнула я, когда с любезностями было покончено.
Тот обреченно вздохнул и послал маме красноречивый взгляд.
— Вы не будете против, если я умыкну вашу дочь на пару часов?
— Я буду всеми руками и ногами за! — начала кокетничать мама.
Я закатила глаза и пошла наверх переодеваться.
— Буду через пару минут.
Хорошо бы, чтобы Эрик просто поехал к себе. Хейл отвезет меня к нему. Или хотя бы пояснит, почему у него была такая кислая мина при упоминании моего парня.
Ох, мне все это не нравилось.
***
— Что значит не вернется? — пискнула я, пораженно уставившись на Лайфорда.
Он опять привез меня в тот уютный ресторанчик в центре Бозмена. Сказал, что это стало его любимым местом. И когда я потребовала пояснений, сообщил, что Эрика в Штатах нет, и не факт, что он вернется.
— Эмбер, я не могу знать наверняка, мы не так близки.
— Ты увез его в Канаду! — еще громче произнесла я. Практически проорала. — Ты! Ты появился здесь и заявил, что он твой дальний родственник и его ждут дома. Он поехал, потому что ты его убедил. И теперь ты просто говоришь, что не знаешь наверняка?
Лайфорд молча вышел из машины, а я последовала за ним, громко стукнув дверцей.
— Ответь мне! — потребовала я.
Его плечи поникли, и он засунул руки в карманы, оставаясь стоять ко мне спиной.
— Эрик… — Хейл сделал паузу, пытаясь подобрать слова. — Он очень харизматичный, верно? Ему не составило труда завоевать тебя.
Я застыла. Мне не нравилось начало этого разговора. Но хотелось услышать больше.
— Ты молода, красива, успешна. И конечно, еще не знаешь, насколько жестокими могут быть люди.
Я скривила рожицу, пока тот не видел. Он буквально повторял слова мамы. Они спелись?
Обернувшись, Лайфорд поджал губы.
— У нас в семье непростые отношения. Я расскажу тебе все. За ужином.
Он подставил мне локоть, а я не могла сдвинуться с места. Хотелось ударить его, оттолкнуть и уйти куда-то. Но куда? Принстон, единственный, к кому мне хотелось бежать, не отвечал на мои звонки уже третий день. Просто игнорировал. Я искала объяснений его странному поведению. И хоть понимала, что слова Лайфорда могут ранить меня настолько, что не смогу оправиться… все же пошла за ним.
Я хотела услышать и найти опровержение каждому слову.
Спустя десять минут, когда был сделан заказ, канадец поведал мне историю их семьи. Эрик ничего не рассказывал. Он не любил вспоминать о родне, и я его понимала.
— Дядя Эрика чертовски богат. Но у старика свои причуды. Они с отцом Эрика не были дружны. Дядя Харрисон даже не знал о том, что у него родился племянник.
— Племянники, — поправила я. — У Эрика есть брат и сестра.
Лайфорд послал мне странный взгляд и потер подбородок.
— Возможно. Мы не знаем наверняка. Говорю же, они не были близки. Когда мистер Хейл узнал о том, что у него есть племянник, доверил мне найти его, а сам внес его имя в завещание. Эрику полагается крупная сумма, если он выполнит все условия своего дяди.
Я отпила вина из бокала, смочила пересохшее горло и полушепотом спросила:
— Что за условия?
Жалость в глазах Лайфорда раздражала. Он накрыл мою ладонь своей и ответил:
— Я не могу вдаваться в подробности. Это семейная тайна, Эмбер. Но самым главным требованием является жизнь на территории… семьи. Дядя Харрис организовал что-то вроде общины. Он любит всех держать под контролем. И Эрик… Парень выбрал деньги. Он остался.
Я нахмурилась и вытащила свою руку, чтобы снова поднять бокал. Мне понадобится много вина.
«Эрик выбрал деньги? Правда, что ли?»
Самые разные мысли крутились в голове. Я не верила, отрицала, пыталась поставить себя на его место, увидеть жизнь его глазами. Этот грязный трейлер, холод, одиночество. Что мог предложить ему дядя? Бизнес? Средства? Эрик красив, дай ему денег, и любая девчонка будет ползать у его ног. Они и так ползали. Сердце болезненно сжалось от беспощадной ревности. Но я продолжала мысленно рассуждать, еще сильнее раня себя саму.
Какая жизнь ждала его со мной? Мама терпеть его не могла. Она бы всегда препятствовала нашим отношениям. Я сама все время сомневалась в нем и отталкивала.
«Ты же не думаешь, что просто наиграешься мною, а затем выбросишь, как надоевшую игрушку?» — всплыли в памяти его слова.
Но ведь Эрик не мог сам так поступить со мной. Только не он.
Я беспощадно терзала свое сознание, вспоминая все самые прекрасные моменты с Принстоном, одновременно пытаясь представить наше будущее. Его не существовало. Я знала это всегда. Мне бы никогда не было достаточно жизни, которой жил Эрик. А ему рано или поздно надоело бы мое нытье. Мы такие разные.
— Эмбер?
Лайфорд подвинулся ко мне и погладил по щеке. Я вздрогнула от холода его рук. Эти прикосновения так отличались…
— Вы, ребята, молоды, зависите от обстоятельств. Но знай, что ничего не бывает просто так. Это жизненные уроки. Они полезны. Делают нас сильнее, учат разбираться в людях.
Я хмыкнула, вспомнив слова мамы.
— Не доверять парням на байках, да?
Лайфорд улыбнулся в ответ.
— Не доверять тем, кто слишком сладко говорит и дает много обещаний.
Я отпрянула от мужчины и встала.
— Тогда мне точно следует держаться подальше от тебя.
— Эмбер!
Пренебрегая всеми правилами приличия, я забрала из гардеробной свое пальто и вышла на улицу. Такси стояло у входа, и я успела сесть в него прежде, чем вслед за мной выбежал Хейл. Он был обеспокоен, но дал мне уехать. Его джип ехал за такси до самой «Белой лилии», мне было все равно. Я могла думать только об одном.
«Эрик действительно променял меня на деньги? Как много? Сколько стоит его любовь?».
Я снова и снова набирала его номер, но в ответ слышались лишь беспрерывные длинные гудки.