(двамесяцаназад)
– Все мужики – козлы!
Натулька икнула и опрокинула в себя какой-то там по счету коктейль.
Девчонки поддержали подругу нестройными голосами. У каждой на четвертом курсе было в загашнике парочка историй, подтверждающих эту сексистскую истину.
У всех, кроме нее.
Алиса тихонько вздохнула.
Двадцать три года – а до сих пор одна! Позор!
И ведь по-дурацки все выходило. Кто нравился ей – тем не нравилась она. И наоборот. Никакого коннекта!
Возможно, это психотравма. Бабка ей в детстве всю плешь проела: нагулянная, довесок…
Мама забеременела рано – в шестнадцать. С одноклассником в урок биологии заигралась. Ну там, пестики-тычинки… Вот и натыкали. Потом долго пряталась – боялась родительского гнева. А когда правда всплыла, избавляться от приплода оказалось поздно.
Через положенное время на свет появилась она – Алиса.
Имя, да еще внешность, стали всем, что дала ей мать. Спихнув ребенка на бабушку, родительница умчалась в соседний город на заработки, а по факту – в поисках личной жизни. И очень быстро ее нашла.
А маленькая Алиса ждала. Мечтала, что мама однажды приедет и заберет. Даже, когда на свет появился братик, а потом ещё один.
Взболтнув бокалом, Алиса опрокинула в себя вино.
Обычная история… Старший ребенок ненужный, другие любимые. Мать счастлива в новом браке, и никаких угрызений совести по поводу брошенной дочери не испытывает.
У нее все хорошо. Судьба не всегда бывает справедлива. А впрочем, Алиса не искала реванша. Просто иногда все еще болело. Трудно прекратить надеяться на любовь близкого человека. Может, поэтому у нее в личной жизни и кувырком. Слишком много ожиданий…
– А? – повернулись к ней девчонки.
Алиса ойкнула. Допилась! Сама не заметила, как начала говорить вслух.
– Пойду я, девочки, – поставила бокал на стол. – Уже почти ночь, автобусы плохо ходят…
– Куда? А клуб?
Черт! Настроение было совсем не клубное. Но подружки ничего не желали слышать. А Алиса не желала отрываться от коллектива. У нее и так проблемы с социализацией. На первом курсе, как прокаженная, – все одна и одна. Только потом стало потихоньку налаживаться, и к четвертому курсу она обзавелась сразу несколькими подругами.
Которые очень любили тусовки…
Сборы заняли меньше получаса. Видит бог, Алиса с удовольствием бы слиняла, но решила сделать это по-тихому, в клубе.
Однако это оказалось не так-то просто.
– Почему такая красавица – и одна?
В самый разгар веселья, когда Алиса наконец-то отделалась от подруг, к ней подсел мужчина. Довольно взрослый – лет сорок, с зачесанными назад темными волосами и в темной одежде. Он выглядел… обычно. И неприятно одновременно.
Алиса слегка отодвинулась, одергивая подол платья.
– Я не одна, – оглянулась на танцпол.
Подруг нигде не было видно. Вот черт!
– Прекрасно… Не желаете ли потанцевать?
– Нет!
И пусть это не вежливо, но пластиковая улыбка и раздражающе-пристальный взгляд смущал. А если быть честной – нервировал до трясучки.
– Тогда, может, выпьете со мной чашечку кофе?
Кофе?! В час ночи? Да еще и в клубе?
– Спасибо, не хочу. Наверное, мне стоит поискать подру…
Алиса запнулась, разглядывая тонкие пальцы, обхватившие запястье. Что он себе позволяет?!
– Почему такая красавица – и одна? – еще шире оскалился мужик.
Он повторяется!
Алиса рванулась в сторону и… не сдвинулась ни на миллиметр. Как сидела, так и осталась сидеть. Паника скрутила нервы в шипастый узел. Но вместо крика ее губы растянулись в усмешке.
– Я отдыхаю, – выдала не своим, деревянным голосом.
От ужаса чуть не выключилась – это невозможно! Она не хотела говорить, но все равно говорила!
Внутри колотил озноб, но ни криком, ни жестом Алиса не могла привлечь к себе внимания. Запертая в собственном теле, беспомощно наблюдала за происходящим, умирая от раздирающей на части безысходности.
А пустой взгляд незнакомца крюком проникал все глубже в мозг, подчиняя чужой воле.
– Прогуляемся? – проскрежетал мужчина и, спрыгнул с барного стула, протянул ладонь.
И тело ответило!
Не реагируя на бьющийся в агонии разум, подало руку, давая увести себя прочь. Ноги двигались сами, шаг за шагом толкая к выходу, а запястье онемело от бульдожьей хватки. От пальцев мужчины струился арктический холод, но Алиса не могла даже моргнуть, не говоря о том, чтобы избавиться из ледяных тисков.
Выход приближался. А коло дверей два амбала-охранника – ее последний шанс.
Нечеловеческим усилием воли Алиса заставила себя успокоиться. Ей нужно подать знак. Хоть какой-нибудь.
Шаг, еще шаг и…
– Помогите!
Внутренний крик ободрал горло, но с губ слетел едва слышный шепот. Ее конвоир споткнулся и сильнее сжал пальцы. Перед глазами поплыло.
Но один из охранников все-таки обернулся!
– Уже уходите? – осведомился с подозрением.
– Да, моя спутница… устала.
Неживой голос трещал, как хреновое радио. Охранники переглянулись, очевидно, заподозрив неладное, но не успела Алиса обрадоваться, как тягучий холод метнулся по руке к шее, и с языка слетело до дрожи беззаботное:
– У меня разболелась голова. А таблетка не помогает.
Сердце забилось, как пойманная в силки птица, но мужчины уже потеряли к ней интерес.
Господи, только не это! А неживая сволочь тащила ее дальше, к выходу. Каждый шаг – как маленькая смерть. Паника давно хлестала через край, на глаза просились слезы.
А уж когда они очутились в безлюдном переулке…
Нет! Нет! Нет!
Если мразь ее коснется. Если хоть попытается что-то сделать, то она… она…
– А-а-ах!
Хриплый стон-вздох был не громче бумажного шелеста.
В тупике на размалеванной и заляпанной черт знает чем стене вдруг проступили искры! Они множились, скакали с место на место, закручивались спиралью, пока вдруг не сложились в… дверь?! Старинную, вырезанную из дерева, с тяжелым кольцом-колотушкой в виде округлой лозы.
Незнакомец протянул руку. Как будто с усилием схватился за золотой ободок и стукнул.
По полотну пошел тихий хруст. Из-под порога вдруг выползли языки тьмы и метнулись вверх, скрывая за собой все, кроме массивного проема.
А в следующую секунду между лопаток обрушился удар.
Вскрикнув, Алиса упала вперед. И тени рванули навстречу, окутывая и заполняя собой окружающий мир.