Невольно вспоминается рассказ Марины Попович:
«…Однажды в Западном Берлине на пресс-конференции мне задали вопрос: „Из каких легирующих добавок изготовлена сталь передней кромки крыла самолета, на котором вы, женщины, установили мировой рекорд?“ Вспомнив отвагу женщин, проявленную в бою, я ответила:
„Из сплава мужества, героизма и высокой преданности Родине“.
„Антей“ дал возможность советским летчицам еще раз проявить себя в экстремальных условиях освоения сверхтяжелого воздушного гиганта, само существование которого стало легендарным».
Не потому ли Марина Попович посвятила одно из своих стихотворений — а она уже известная поэтесса — легендарному мифическому герою и легендарному самолету?
За создание АН-22 — «Антея» группа конструкторов получила высшую награду страны — Ленинскую премию.
Антоновский «Антей» невольно стал тем притягательным началом, которое магнетически привлекало к Генеральному конструктору многих деятелей авиации всего мира.
В Ле-Бурже состоялась встреча Антонова с сыном выдающегося русского авиаконструктора Игоря Ивановича Сикорского.
Он живет в США, является одним из руководителей фирмы «Дуглас», работает в ФРГ. Его отец замечательный русский конструктор, начавший увлекаться авиацией, еще будучи до революции киевским студентом, превратился с годами в ведущего конструктора России. Это он перед первой мировой войной построил четырехмоторный гигант «Русский витязь» и вслед за ним пустил в серию «Илью Муромца» — в те годы крупнейшие самолеты в мире. Об этом мы рассказали выше.
Нелегко сложилась судьба этого талантливого человека, и не зря судьба его интересовала Олега Константиновича Антонова, тоже создателя воздушных гигантов. Сикорский был основоположником отечественной тяжелой авиации.
Однако после революции Игорь Сикорский оказался за рубежом, где слава его, как конструктора, достигла легендарных масштабов. Он разработал и создал свыше 70 самолетов и вертолетов, носящих его имя.
— Как это произошло? Ведь Игорь Сикорский был патриотом своей Родины и никогда не выступал против России, будучи на родине и за рубежом.
Лишь недавно стали известны подробности из жизни Игоря Сикорского тех далеких дней.
Два ведущих конструктора, Сикорский и Григорович, оставшись в 1917 году не у дел, обратились к руководителю ВСНХ Ларину с вопросом о судьбах и будущем отечественной авиации.
По свидетельству присутствовавшего при разговоре будущего создателя красной авиации Акашева, Ларин (кстати, тесть Николая Бухарина) ответил конструкторам однозначно:
— Пролетарскому государству авиационная промышленность не нужна, как не нужны фабрики косметики, духов и других ненужных предметов…
Тут же Ларин отдает распоряжение перевести мастерские, изготовлявшие и ремонтировавшие самолеты, навыпуск мебели.
Игорь Сикорский обратился на Русско-Балтийский завод, изготовлявший его тяжелые самолеты, с вопросом:
— Что делать? Мой контракт с заводом кончился.
— Что хотите, — ответили ему. — Фабрично-заводской комитет не возражает против вашего выезда для продолжения работы за рубеж.
Рассказывают, конструктор якобы ходил к Ленину с просьбой отпустить его для продолжения конструкторских работ во Францию, поскольку в России, в сложившихся условиях, его способности не могли быть использованы. Ленин сожалел об отъезде, но противиться отъезду Сикорского не стал.
В начале 1918 года Игорь Сикорский через Мурманск уехал во Францию. Здесь он продолжает строить боевые самолеты для участия в операциях против Германии. Когда война в Европе закончилась, Сикорский уезжает в США, где слава его достигает апогея.
Дочь Сикорского, Татьяна Игоревна, профессор социологии, приезжавшая в Россию в связи со столетием со дня рождения отца, рассказывает:
— Он уехал потому, что на родине, как ему тогда казалось, продолжать любимое дело было невозможно. Сначала поехал во Францию, а на следующий год перебрался в Америку. Для отца это были тяжелые годы — безденежье, неустроенность. Но он не отказался от своей мечты. В 1923 году была создана русская авиационная компания «Сикорский аэроинжиниринг корпорейшн». Начали работать на ферме одного русского эмигранта близ Нью-Йорка, — отец и несколько десятков энтузиастов. Все русские…Но средств все же было недостаточно. Казалось, дело закончится крахом. На помощь пришел Сергей Васильевич Рахманинов. Его вклад — 5 тысяч долларов — спас фирму от разорения.
Подобно Федору Шаляпину, Сергею Рахманинову, Анне Павловой, Бунину, Куприну, Репину и многим другим великим русским, Игорь Сикорский составляет гордость нашего Отечества.
Не потому ли по инициативе Олега Константиновича Антонова в 1982 году группа ведущих летчиков страны обратилась в правительство с просьбой восстановить имя выдающегося конструктора у себя на родине, как это было сделано в отношении других русских гигантов, оказавшихся по воле судьбы в эмиграции.
Я принимал непосредственное участие в составлении письма на эту тему, подписанного летчиками Героями Советского Союза Михаилом Громовым, Георгием Байдуковым, Валентиной Гризодубовой, Марком Галлаем, Василием Колошенко. Подписал обращение к правительству и Герой Социалистического Труда Олег Антонов.
Несмотря на то, что обращение о реабилитации Игоря Сикорского было четко аргументировано, полученный ответ, увы, оказался типичным для времени застойного периода.
— Вертолеты Сикорского бомбили Вьетнам, — пояснили нам. — О реабилитации имени конструктора не может быть и речи.
Ответ этот нельзя признать достаточно компетентным.
Дело в том, что Сикорский вообще не конструировал военные вертолеты, его специальность — гражданская авиация.
До последних лет своей жизни Олег Антонов не мог успокоиться по поводу несправедливости в отношении своего талантливого коллеги.
Однажды Антонова спросили, интересует ли авиаконструкторов полет птиц? Можно ли использовать этот принцип в авиации?
Немного подумав, Олег Константинович ответил: да, природный принцип полета, безусловно, интересует конструкторов; однако трудности, с которыми сталкивается в данном случае инженерная мысль, огромны.
Скопировать сложное движение живого крыла механическими способами — дело исключительно трудное. Да и надо ли это делать…
Взять ту же природу. Нет крупных летающих птиц. В далекие доисторические времена птицы-гиганты существовали, но они плохо летали и вымерли, не выдержав соперничества с мелкими птицами. Видимо, у малых птиц в движении их крыльев есть тонкости, так и не раскрытые до сих пор наукой. Когда же мы их изучим, все равно вряд ли мы, конструкторы, будем в точности копировать птичий полет.
Но все-таки Олег Константинович, интересовавшийся всем, что могло послужить новым толчком в развитии авиации, не отказывался от возможности использовать хотя бы некоторые элементы птичьего полета.
И такая возможность подвернулась неожиданно.
В библиотеке Новосибирского опытного завода, где Антонов проводил все свое весьма дефицитное «свободное» время, он неожиданно столкнулся с юношей, который дал смелый толчок развитию конструкторской мысли именно в направлении использования машущего полета. Случайность? Нет, они искали друг друга.
— У меня есть интересная мысль, — обратился юноша к конструктору, — может быть, ее стоит использовать или, во всяком случае, проверить.
— Какая? — с интересом откликнулся Антонов.
— Летая на планерах, я узнал, что такое «болтанка». Не раз меня бросало вверх и вниз, казалось бы, безо всяких на то причин. А что если использовать это свойство воздушной среды, сделав крылья планера подвижными? При напоре воздуха снизу крыло, соединенное с фюзеляжем шарнирно, поднимется вверх. При этом оно с помощью поршня, подобно компрессору, сожмет воздух в цилиндре. При ослаблении воздушного потока сжатый воздух в цилиндре вернет крыло в прежнее положение. Произойдет как бы взмах крылом. И так до новой ступени «болтанки». А она неиссякаема. Мне кажется, такая система позволит планеру с машущим крылом подниматься без мотора к верхним слоям атмосферы, удлинит возможности безмоторного полета.
— Подождите, — остановил юношу конструктор. — В ваших соображениях есть разумное начало… Дайте-ка мне чуточку проверить вас, — и Антонов тут же вытащил из кармана логарифмическую линейку, с которой никогда не расставался.
Через пять минут разговор принял совсем другой оборот.
— Как вас зовут? — спросил юношу конструктор.
— Маноцков Александр… — ответил парень и смущенно добавил: — Юрьевич…
— Так вот, Александр Юрьевич, я предлагаю вам место в конструкторском бюро. Соглашайтесь… Даю вам работу конструктора. Устраивает?
— Да. Но ведь я без высшего образования, без диплома…
— Это не имеет значения — у вас толковая голова и смелые идеи. Такие ребята мне нужны. Конечно, придется много учиться…