Бочку я забрал. Ну, и насобирал в нее всякого-разного — трофеи никто не отменял! Эльфы даже и спорить не пытались: на бензопилы от убиенных снайперами лесорубов я не претендовал, а вот маги и стрелки — это я натворил, что с бою взято — то свято! Мое в общем! Там много всего полезного обнаружилось. Например — левитационные диски от магов. Они прям идеально ложились в качестве днища или крышки для бочки. А крышку я как раз потерял… В общем — годные штуки!
Ну, и бронежилеты, и гранатки! Гранатки — они к огнестрелу не относятся, недаром уруков берут в гренадеры! Гранаты я грешным делом собрал не только со «своих» покойников, но и с остальных тоже. Получилась добрая дюжина смертоносных кругляшков граммов триста-четыреста весом, которые я распихал по карманам трофейной же разгрузки, надетой наверх на броник. Ну, утолщился немного, ну и фиг с ним. Лишнюю экипировку, включая каски и боты, запихал в бочку, туда же отправились всякие цацки-серьги-кольца с магов: по всей видимости, это были артефакты. Надыбал еще раций, теплой одежды, спиртного, сухпайков, батончиков, газировки, ножей, саперных лопаток и прочего барахла… Часть сунул в бочку, часть — в рюкзак и по карманам распихал. В общем, проснулся во мне рачительный хозяин или попросту — хомяк по фамилии Плюшкин. Жалко было упускать столько добра! Кто его знает, что в лесу приключится? А я без газировки…
Эльфы вообще предпочитали на меня не смотреть. Они пленных девочек — «белочек» в чувство быстро привели и теперь лопотали с ними на своем певучем наречии, оказывая первую помощь, обрабатывая раны и отпаивая какими-то снадобьями. А окровавленный урук-мародер их не интересовал. Все необходимые разъяснения лаэгрим мне уже дали… Их построение маршрута звучало почти как легендарное «навстречу солнцу вдоль рядов кукурузы»!
— Двигайся вперед по просеке, пока не уткнешься в речку и дальше — вверх по течению. Там тебя найдут Росомахи, — вот что мне сказал Пенлод.
— А если не найдут? — спросил я.
— Пф! — фыркнул лис. — Росомахи — не Белки. Они всегда находят.
Для того, чтобы не натереть себе башку, я позаимствовал одну из прочных пластиковых дровосечьих касок. Потом крякнул, взгромоздив потяжелевшую, но все еще целую бочку на свою макушку, и зашагал прочь, насвистывая под нос имперский марш из «Звездных войн». Рукава я закатал, чтобы закорючка на правом предплечье, которая изображала Ёжика в тумане, была хорошо видна, и теперь с удовольствием посматривал на нее иногда, наблюдая, как татау тихо светится золотом. Я шел в правильном направлении — то есть к Эсси!
Конечно, принцем на белом коне я ни разу не был… Да и на белого коня не тянул. Так, придурок с бочкой. Но в этой байкальской резервации творилась очевидная дрянь, да и атмосфера в эльфийских коллективах явно требовала внимания со стороны коучей и тимбилдеров. Как их с таким подходом еще не передушили всех милые соседи? С другой стороны — стреляли эльфы действительно хорошо. Да и магия… Потенциально может доставить проблем оккупантам. Но пока что инициатива была явно не на стороне лаэгрим!
Хотел ли я это изменить? Пожалуй, что и нет. Пока что все сибирские эльфы кроме Эсси оказывались теми еще говнюками! Ермоловы были говнюками похлеще, конечно, но если предлагают выбрать между говном собачьим и говном конским — я предпочитаю не выбирать вовсе, если речь не идет об удобрениях для огорода. Я предпочитаю забрать из этой клоаки свою девушку и свалить нафиг.
Речушка весело булькала и переворачивала быстрым течением мелкие камешки. Вдоль берега тянулась едва видимая тропинка, может быть, даже — звериная тропа. Но самих зверей я не видал. Еще бы: найдите среди местных медведей или волков идиота, который будет соваться к странному типу с бочкой на башке, воняющему как сволочь, да еще и напевающему под нос мерзким голосом!
С кровищей на роже и заляпанной одеждой нужно было что-то делать. Не являться же пред светлы очи родственничков моей ненаглядной в таком непотребном виде? У меня теперь имелась сменка — благодаря мародерству, так что я вполне мог позволить себе переодеться! Оглядевшись, принюхавшись, прислушавшись и не обнаружив очевидных угроз, я нашел подходящее место: высокую раскидистую ель у самого бережка, ветви которой образовывали некое подобие шатра. Туда я и сунулся, и бочку сунул. Там и разделся догола, грязные вещи сунул в какую-то ямку и засыпал опавшей хвоей и землей, бочку пристроил у самого ствола, предварительно выудив из нее штаны с карманами и куртку более-менее подходящего размера… Ой, да кого я обманываю? Рукава придется закатывать, все равно они практически на три четверти, штанины в ботинки заправлять, потому что они и до щиколоток не достают… Но это лучше, чем ничего! Так что я ухватил в руки самое ценное: бердыш, и пошлепал босыми ногами по прибрежным камешкам.
В студеную воду заходил с опаской: течение, опять же, и холодно до усрачки! Пробирало до костей, если честно. Речка была неглубокая, и я, как дебил, топтался по мелководью с голой жопой, выискивая какую-никакую приличную бочагу, чтобы глубины хватило хотя бы по пояс. Ну, и нашел: тупо поскользнулся и ляпнулся в воду, окунувшись с головой, но не выпустив при этом бердыш и не издав ни одного демаскирующего вопля — только булькал. Даже для урукского организма такое купание было экстримом, и я, волочась по камням и пуская пузыри, пытался ухватиться за что-нибудь, найти точку опоры, встать, наконец!
И тут меня течением пронесло мимо мирно стоящего на бережку бронетранспортера: черного, с ермоловским гербом и огнеметом! Если бы я мог охренеть еще больше, чем от купания в ледяной воде голышом — я бы точно охренел. Эти типы явно чувствовали себя тут вольготно! Или — пребывали в счастливом неведении…
Мой взгляд из-под воды выхватил сушащиеся над костром носки, под которыми кипел чайник, режущихся в карты солдат на броне машины и ссущего в воду бородатого мужика в камуфляже и с сигаретой в зубах. Я внутри этой воды, не сметь ссать!
— Сукападла!!! — меня мигом подбросило из реки неким чудодейственным образом, и глаза ссущего вояки тут же стали квадратными, а сигарета выпала из его раззявленного рта.
— А-а-а-а-а! — заорал он и побежал прочь, сломя голову.
— А-а-а-а!!! — заорали его соратники, увидев голого, мокрого и очень злого огромного орка с бердышом, который возник как будто бы из ниоткуда.
На полянке в лагере ермоловских воцарилась паника. Кто-то влетел в костер и опрокинул чайник в горячие угли. Другие просто мчались сквозь ельник, не разбирая дороги и продолжали орать, третьи полезли зачем-то в десантный отсек броневика. Те, что играли в карты на броне, повели себя наиболее адекватно: сверзились на землю и поползли под брюхо машины, лихорадочно приводя в боевую готовность свои короткие, компактные автоматы. Я выбежал на берег, потрясая бердышом и всем остальным, чем можно было потрясать в подобной ситуации, и совершенно не соображал, что теперь делать. Но клацанье затворов из-под бронемашины тут же дало ответ на этот вопрос: выживать!
Вместо того, чтобы искать укрытие, я огромными прыжками ринулся вперед, к броневику — он стоял метрах в пяти от берега. Дальнейшее произошло одновременно: они начали стрелять, а я взлетел в воздух в эпичном прыжке и лупанул сальтуху, приземлившись уже на броне. Знакомым ударом обуха бердыша я загнул хобот огнемета и заблокировал работу башни, а потом дождался, когда один из солдат высунет рожу из-под машины, чтобы оценить обстановку — и прыгнул на нее. На рожу, в смысле.
Жестоко? Но не я же первый начал! Подумаешь, голый черный урук с бердышом вынырнул из-под воды! А кто бы не вынырнул на моем месте? Я в них не ссал и из автомата не стрелял вообще-то! Сами виноваты. Могли вон чайку предложить… Или кофе у них там? Кофе? Я тысячу лет не пил кофе!
Второго я вытащил за ногу и выкинул в реку. Он упал плохо, явно бассейн в школе не посещал, практики аккуратного вхождения в воду у него не имелось… С другой стороны, как бы такая практика ему пригодилась, если он грянулся на мокрые твердые камни хребтиной? Спустя буквально пару минут после моего здесь эффектного появления бивак на поляне оказался пуст. Оставались еще те, кто сидел в десантном отделении броневика, но они там и пикнуть боялись, так что я на секунду остановился, оглядывая учиненный мной погром.
— Неловко получилось, — пожал плечами я. — И вообще — в эльфийском лесу, на одном броневике… Головотяпы! Это чревато кровавыми послед…
Мое правое ухо дернулось, вычленив из лесной симфонии очень знакомые и очень страшные звуки:
— Щелк! Щелк!
— Я-а-а-ать! — я выхватил чайник, который все-таки оказался кофейником, из углей, надеясь, что там осталось хоть немного кофе, и с посудиной в одной руке и бердышом в другой мигом отступил к реке и побежал по мелководью к тому месту, где оставил свои пожитки под елочкой. Встретить родню Эсси, потрясая мудями, бердышом и чайником — гораздо более тупая идея, чем увидеться с ними в окровавленном виде! Я не сомневался, что стреляли в лесу Росомахи…
— Шлеп, шлеп, — шлепали мои босые ноги по речной гальке.
— Ять! Ять! — матерился я, когда попадались острые камешки.
Наконец я вышел к знакомому участку берега, нырнул под елку, поставил на землю кофейник — в нем все-таки что-то плескалось! — и быстро-быстро принялся одеваться, скрючившись в три погибели. В тот самый момент, когда я уже надел штаны, обулся и, сидя на корточках, присосался к отвратительному недоваренному кофе прямо через носик кофейника, над моим ухом раздался смутно знакомый голос:
— Конечно! Я ни минуты не сомневался, что это именно ты! Бабай Сархан собственной персоной в сердце Ород-Рава, и уже поставил на уши весь анклав! О, Эру, я не знаю — смеяться или плакать?
Резко оборачиваться смысла не было, поэтому я, не отрывая кофейник ото рта и продолжая хлебать кофе, повернулся медленно и вежливо помахал рукой Брегаладу, который, отодвинув стволом винтовки еловые ветви, смотрел на меня и ухмылялся. Лицо эльфийского принца было открыто, шлем-маска с мордой росомахи — сдвинут на затылок, так что я легко узнал брата Эсси.
— Ты едва не сорвал нам операцию, но так вышло даже лучше. Теперь командование экспедиционного корпуса Ермоловых будет считать, что у нас как минимум сотня наемников-уруков. Один крупный отряд разгромил авангард под Аэлиной, второй — растерзал дровосеков на просеке, третий — охотится на патрули, которые прочесывают лес.
Я наконец допил кофе, сплюнул ненавистную кофейную гущу и, поковырявшись пальцем в зубах, проговорил:
— Но в сеть и на телик они сольют другое. Например, про неспровоцированное нападение на промысловиков, обстрел лесозаготовительной партии и хладнокровное убийство простых работяг, да? И вряд ли там будет что-то про уруков… Верно, Брегалад?
— Тебе кто-нибудь говорил о том, что порой очень сложно понять, ты…
— … сильно умный или сильно тупой? — осклабился я. — Многократно. Я надену броник и куртку, ладно? А то ты ведь здесь не один, а у лаэгрим есть манера стрелять в меня из пистолетиков или кидаться шишками. Кстати, о шишках — каску я тоже надену…
— Не торопись, не торопись, — сделал вальяжный жест эльф. — Приводи себя в порядок… Этот квадрат они накроют из РСЗО минут через пять, когда последний выживший ермоловский болван наконец добежит до основных сил и раскроет нам их позиции… Куча времени. Может, помощь какая-то нужна?
— Носки, — сказал я. — Мне не помешала бы пара носков сорок шестого или сорок седьмого размера. Или портянки. Есть у вас портянки?
Росомахи меньше других кланов полагались на магию. Они да еще — Рыси, Соболя и Горностаи ратовали за создание укрепрайонов и подземных коммуникаций по всему анклаву, но в Совете кланов заседали консерваторы и ретрограды, которые главную угрозу для эльфийской территории видели в попрании тысячелетних традиций. Бабы носят брюки! Эльфы ездят на машинах! Дома из стекла и бетона, а не из дерева!
Тем более, последние лет тридцать или сорок враждебные действия против Ород-Рава осуществлялись в основном силами небольших партий браконьеров, дровосеков и охотников за живым товаром. Да, да, украсть эльфийку или эльфа-юношу — это был довольно распространенный вид спорта у местных аристократов. Фетишистов тут хватало, поохотиться на остроухих иногда отправлялись младшие отпрыски таких семейств, как Ермоловы, Корфы или Корсаковы, а иногда — нанимали специальные отряды солдат удачи или откровенного уголовного отребья. Эльфийку можно было оставить себе — поиграться, а потом — продать. Особенно ценили остроухих невольников в Юго-Восточной Азии при гаремах Сиамских и Малайских королей и на Ближнем Востоке. Ну и, как выяснилось со слов зеброволосого Таго Гвауна Амилле-Промилле, в поликлинику их сдавали, для опытов. То бишь — в корпорации, конечно, и клановые научно-магические центры. Конечно, Государево правосудие боролось и противостояло, но разборки внутри кланов Сыскной приказ касались мало. Эльфы вырезали налетчиков и мстили похитителям.
С этим неплохо справлялись группы лаэгримских рейнджеров — великолепных диверсантов, снайперов и ликвидаторов. Группа из нескольких элитных бойцов — стрелков и магов, действующих на земле Ород-Рава — были грозным противником для любого рейдового отряда наемников, браконьеров или дружинников.
Но к бомбардировкам авиацией и к применению бронетанковых соединений и систем залпового огня — пусть и не во фронтовом масштабе — эльфы оказались в большинстве своем не готовы. Получившие боевой опыт на Балканах, войска Ермоловых отправляли на убой пушечное мясо — наймитов и завербованных через антиэльфийскую пропаганду активистов-шовинистов, работали магией, артиллерией и техникой — и занимали одну ключевую точку за другой, пользуясь многолетней беспечностью эльфийских кланов.
Разве что Росомахи никогда входили в это беспечное большинство. Они были готовы.
Пока над нами громыхал рукотворный огненный смерч, Брегалад вел своих бойцов и меня, грешного, по узкому подземному тоннелю. Я шел в арьергарде, поскольку наотрез отказался расставаться с бочкой, и потому волочил ее за собой, пыхтя и ругаясь. Если бы у меня кто-то спросил — зачем мне эта вонючая емкость из-под браги, я бы вряд ли сумел ответить вразумительно, но всё мое нутро протестовало против того, чтобы выбросить ее и забыть. Слишком многое мы пережили вместе!
Лаэгрим в звериных масках и чешуйчатых технологичных доспехах раздраженно меж собой переговаривались, и моих скудных познаний их языка хватило для того, чтобы понять: они жутко злы на Ермоловых за уничтожение леса и офигевают от одного стремного черного урука: такого идиота рейнджеры в жизни не встречали. То есть встречали — в Хтони, во время сражения с живыми деревьями-хуорнами. Меня.
— Что, Бабай, интересно посмотреть, как живут эльфы? — спросил меня Брегалад.
Он вообще избегал вопросов по поводу целей моего визита и пока ни разу не упомянул про Эсси. Это, с одной стороны, напрягало, а с другой стороны — позволяло не обострять ситуацию.
— Видал я уже ваших эльфов, — буркнул я, останавливаясь передохнуть и с опаской глядя, как с земляного свода сыплется песок после прилета очередной ракеты где-то сверху, в лесном массиве.
— Где? В сожженной деревушке ультраортодоксов? Где деревянные домики с крышами из дерна? Или на форпосте Лис в их Священном Лесу? — Брегалад отцепил от рюкзака моток тонкого прочного каната и протянул мне. — Ничего ты не видел и ничего ты не знаешь! На вот, обвяжи свой дурнопахнущий талисман, может, это облегчит твои страдания… Тащить будет удобнее. Нам идти осталось полчаса, а там дело пойдет быстрее.
— Куда пойдет? — спросил я.
— Кто? — удивился эльфийский принц.
— Ну, дело! Куда оно пойдет? И куда мы пойдем? Куда ты вообще меня ведешь?
— О, Эру, давай не будем делать вид, что никто ничего не знает! — закатил глаза Брегалад и наконец выдал: — Веду тебя к Эссириэ Ронья, сестре моей, на базу шестого отряда рейнджеров… Этой информации достаточно?
— Вполне! — кивнул я, и больше не приставал к нему с расспросами.
Мы вышли из туннеля в какой-то пещере, и я прищурился от ударившего в глаза света, который пробивался сквозь зеленый полог вьющихся растений, скрывавших вход. Встречал нас еще один эльф в звериной маске — похоже, его оставили караулить имущество и оружие, которого тут было вдосталь. Стеллажи, ящики и контейнеры занимали примерно треть свободного пространства, и тут же, не мешкая, Брегалад и его воины принялись пополнять боекомплект и менять элементы снаряжения.
— Ого! — сказал я, глядя, как один из них отдергивает серо-зеленую маскировочную материю и открывает стоящие в ряд квадроциклы с мощными «вездеходными» колесами. — А где ездовые единороги?
— Там же, где и благородные рыцари, — откликнулся Брегалад. — Грузи свою бочку на вон тот, крайний — там есть платформа и крепления. Справишься?
— С управлением? Пожалуй, что и да, я сюда на байке ехал, не думаю, что слишком отличается… — пропыхтел я, подтаскивая бочку к указанному транспортному средству.
— Я имел в виду — погрузить… Хотя… В качестве благодарности за психическую атаку на ермоловских наймитов… Дарю! — сделал широкий жест принц.
Эльфы возмущенно загудели.
— Спокойно, — сказал Брегалад. — Я компенсирую из собственных средств.
— Сочтемся, — кивнул я. — В долгу не останусь.
— Ты знаешь, чего я хочу… — многозначительно глянул на меня он, дернув бровью в сторону моего правого предплечья.
Татау! Ему нужна была татау. Или Эсси рассказала, или сам разнюхал.
— Посмотрим, — уклончиво ответил я и наконец взгромоздил бочку на платформу-прицеп, примотал ее эльфийской веревкой к специальным металлическим петлям, потом отковырнул крышку, влез внутрь и достал бутылку газировки из дровосечьих трофеев. — Кто-нибудь хочет? Тут есть всякая гастрятина типа арахисовых батончиков и чипсов с беконом…
— Можно мне чипсы с беконом? — один из эльфов вдруг сдвинул на затылок шлем и оказался совсем еще молодым пацаном. — Никогда не пробовал бекон.
— А какая еще у вас есть гастрятина? — заинтересовались рейнджеры, эти меткие стрелки и прирожденные убийцы. — Есть растворимый кофе? А кислые шипучки? Дайте мандариновой газировки, пожалуйста…
Господи, как дети малые! С другой стороны — если они тут реально на правильном питании помешаны и какие-нибудь веганы к тому же, то понять их очень даже можно. Пусть помнят потом доброго дядю, я не жадный! Отсыпал им всякой гадости от щедрот душевных, полной мерой! Может, гранатками поделятся… Чуяло мое сердце: пригодятся мне такие аргументы, и совсем скоро… Много гранаток мало не бывает!