Нет, какие-то крохи совести у лаэгрим из лисьего клана определенно остались. На первом привале в небольшом овражке Пенлод подошел к крутому земляному склону, одним движением руки раздвинул некую ползучую растительность и проговорил:
— Здесь твои вещи.
Мои брови взлетели вверх: там стоял бердыш! И сраная бочка на пятьсот литров! Каким-таким чудесатым волшебством ее сюда приперли?
— Я хочу, чтобы ты знал, урук… — Пенлоду, кажется, было немного неловко. — То, что ты сделал в Аэлине, заступившись за лаэгрим — это достойный поступок, по моему мнению. Я слил в сеть кое-какой материал с камеры на прицеле винтовки и, думаю, другие кланы отнесутся к тебе благосклонно.
— А… — это было как минимум удивительно.
Местные лазили в сеть — это раз, он решил как-то криво, косо, но все-таки помочь мне.
— Роска не могут отнестись благосклонно к тому, кто искалечил нашего соплеменника, — пояснил эльф. — Мы — небольшой клан, и каждый Лис — на вес золота, даже если он и… Такой неумный и неудачливый, как Румил. Ты должен понимать: я убью тебя, если увижу в наших пределах еще раз, но все же — благодарен за то, что ты вступился и отомстил за погибших.
— Капец вы стремные! — я ухватил обеими пятернями себя за волосы и хорошенько дернул, чтобы прийти в чувство. — Сумасшедший дом.
— До границы свободного леса осталось немного. Мы проводим тебя на опушку и укажем направление, как выйти на патрули Росомах, — снова включил режим безэмоциональной толстокожей скотины Пенлод.
— Кто-то обещал передать с рук на руки, — напомнил я.
— Обстановка изменилась, — равнодушно сообщил он. — Забирай свои вещи, и пойдем.
Издевается, падла ушатая? Ну-ну!
— Падажжите! — я пристроил бердыш за спину, в зажимы на рюкзаке.
Ну да, это неудобно, но другого выхода, по-хорошему, не было. Надо же было забрать ВСЕ вещи, не оставлять же их эльфам! Бочку я подхватил обеими руками, крякнул — и поставил себе на башку, придерживая бока. Определенно, лица эльфов того стоили!
— Пшли? — предложил я.
Как именно изменилась обстановка — я понял, наверное, одновременно со своими провожатыми, после двух часов ходьбы по пересеченной местности. Это было по эльфийским меркам немного, да. В принципе — и по урукским тоже, если идти без бочки на голове… Но усталость и скуку как рукой сняло, когда где-то впереди послышались гудение моторов, хруст древесины, грубые голоса и местный аналог тяжелого рока из мощных динамиков — определенно, в эльфийском анклаве такой хрени еще не бывало!
Похоже, эльфам сообщили о чужаках в Ород-Равских пределах, но деталей они не знали, и теперь замерли, перехватив винтовки, прислушиваясь, присматриваясь и стараясь врубиться в происходящее. А я как пер — так и попер на опушку. Ну, а что мне? Слабоумие и отвага! Я теперь понятия не имел, в какую сторону воевать, кто мне тут друг, а кто — враг. А что касается эффекта неожиданности — так в любом случае первым, что увидят те, кто орудует в перелеске, будет бочка на пятьсот литров. И я уверен — это даст мне несколько драгоценных секунд, ведь огромная емкость из-под браги — это явно не то, что вы ожидаете увидеть на своем пути в эльфийском анклаве! А уже кто ее там несет — это дело десятое…
Огромная бочка из-под браги, выплывшая из-за стволов исполинских кедров заставила призадуматься орудовавших в редколесье гомосеков… Дровосеков! Да пидорги они были, эти любители деловой древесинки! И десяти секунд хватило, чтобы врубиться: эти, на харвестерах и с цепными пилами, мне явно не товарищи!
Целых три жукоподобные гусеничные машины с грохотом и лязгом прогрызались сквозь лес, оставляя за собой широкую просеку. Деревья падали одно за другим, только щепки летели! Голова манипулятора хватала ствол дерева, жужжали резаки, работала гидравлика — и через короткое время оставался ровный ствол, который ложился в кузов едущего рядом лесовоза. Ветки летели на землю, ложились параллельно движению техники. К самым большим из обрубков, которые можно было использовать в лесопильной промышленности, подступали вальщики-пильщики с ручными электропилами, которые шли цепью за харвестерами и грузовиками и очищали первоначально отбракованную древесину от сучьев и лишних побегов. Три харвестера, три грузовика и дюжины две дровосеков. Это были люди, гномы, снага и… Гоблины! В кабинах лесозаготовительных комбайнов сидели гоблины!
А к манипуляторам харвестеров проволокой были привязаны эльфы. Даже не эльфы — эльфийки! И к дверям каждого харвестера и грузовика — тоже. Заложницы! Какое, однако, сказочное свинство! А сверху, на кабинах лесозаготовительных машин, позиции оборудовали автоматчики в тяжелых доспехах…
— Твою-то мать! Все как на Земле! — пробормотал я. — Одни неадекваты воюют с другими. Хороших нет! И что делать уруку, для которого не то, что хороших, а и своих-то тут нет? Ладно, когда неадекваты, но наши! Родненькие! А здесь — одни чужие придурки против других неизвестных негодяев.
Но это я зря ворчал. На самом деле все было понятно. Великий философ, бизнес-коуч, нутрициолог и гуру Винни Пух говорил: нужно делать так, как нужно, а как не нужно — делать не нужно! Девочек обижать нехорошо, это ежу понятно! Вязать девочкам руки и ноги проволокой, чтобы они болтались на железяке манипулятора, когда он обрабатывает дерево — вообще неприемлемо! Это даже более неприемлемо, чем выстрелить дикому, но очень обаятельному уруку в грудину три раза из пистолета. Поэтому — теперь я точно знал, в какую сторону мне воевать!
— Если вам дороги жизни этих несчастных — не смейте раньше времени высовываться и стрелять! — рявкнул я эльфам и бодро зашагал навстречу харвестерам.
С бочкой на голове.
— На бой кровавый, святой и правый
Марш-марш вперео-о-оод рабочий народ! — порыкивал я в такт шагам.
— А ну стой-нах! Стрелять буду-врот! — заорал один из стрелков с крыши харвестера.
— Себе в рот выстрели, снага! — выкрикнул я. — Ты, падла, будешь черного урука останавливать? Иди сюда, я тебе башку твою отгрызу!
— Ять! Шабаш, пацаны! — снага замахал руками, призывая остановить харвестеры. — Откуда-х черный урук-ять на Баргузине-врот?
— Что у него на голове? — вальщики-гномы сгрудились в кучу и тыкали в меня своими короткими толстыми пальцами, затянутыми в защитные перчатки. — Зачем шварце урукен думмкопф тащит на своей башке бочку?
— Какого лешего тебе надо от нас? — с истерическими нотками в голосе спросил высокий и тощий бородатый человек в спецовке и красной вязаной шапочке.
Он, похоже, игнорировал технику безопасности и каску не надел. Зато надел модную клетчатую рубашку, подкатал джинсы и стал похож не то на хипстера, не то на полупокера.
— Мне от вас надо очень простого лешего, — сказал я, стараясь не смотреть на эльфиек. — Чтобы вы вот прямо сейчас развернулись — и свалили отсюда прямо в сраку. Или поломаю ваши железки, а вам жопы надеру. Здесь мои охотничьи угодья, местных эльфов только я обижаю. Это понятно?
— А ты что за хрен с горы? — удивился стрелок с центрального харвестера. — Оборзел совсем? Я тебе щас яйца отстрелю!
И даже начал перехватывать автомат поудобнее! На такие заявки надо было реагировать быстро, и потому я, чувствуя, как полыхает татау и льется щедрым потоком мана, размахнулся и запустил бочкой. Это было тяжко — даже для моего усиленного и пропитанного эгрегориальной энергией и экстрактом дерева Пха организма. Но получилось! Бочка летела, вращалась, завывала — и нахрен смела с харвестера стрелковое гнездо с обоими автоматчиками. Их просто как ветром сдуло! Только квакнули в полете сдавленно и шмякнулись где-то за пределами видимости.
— Вот что я за хрен с горы! — самодовольно провозгласил я. — Еще вопросы будут? Не-не-не, клацать затворами не советую. Будет только хуже!
Все произошло слишком быстро, автоматчики на других харвестерах даже среагировать не успели: эти дегенераты проводили стволами скачущую по перелеску бочку, а потом — офигели от моего совершенно спокойного поведения. Может, их по объявлению понабирали? Если бы были один другому друзья-однополчане, хрена с два я бы тут стоял в расслабленной позе, меня бы точно уже решетили из четырех стволов!
— Это… Мы того… Мы-ять заложниц убьем! — попробовал включиться давешний снага.
Он казался растерянным, как и все остальные. Это не были профессиональные солдаты типа тех, что на броневиках совершали рейд на прибережный поселок с названием на «А». Наемники, скорее всего, и работяги из не чурающихся любых способов получения денег, даже очень мутных. И наверняка ненавидящие эльфов. Однозначно — остроухие им мешают всякую морошку в лесах собирать… Они ж на экологии помешаны! Или морошка на Байкале не водится? В любом случае, после череды чудовищных зашкваров с эльфийским участием в последние недели и поднятой истерии в сети и СМИ многие наверняка от души готовы были поубивать лаэгрим и мнили себя при этом спасителями Отечества. Бей эльф о в, спасай Россию! Если в кране нет воды — значит, стырили эльф ы!
— Боюсь, слушай, боюсь! — я поскреб пальцами подбородок. — Ты хочешь угрожать уруку убийством эльфов, серьезно? Идиот самый настоящий. Говорю — развернулись, собрали свои тряхомудия — и усвистали в закат!
Я уже прикидывал, что в принципе на ускорении смогу метнуться ко второму харвестеру и зарубить стрелков с крыши прежде, чем по мне откроют огонь с последней машины. А с дровосеками я как-нибудь разберусь, они уже сейчас готовы побежать, сверкая пятками! Даже странно, что лесорубами сунулись в лес без мощной огневой поддержки! Может — расчет был на то, что тут — свободная лесная зона, и ни один клан не захочет терять бойцов в схватке? Или… Или!
— Твою-то мать, — сказал я, наблюдая, как опускаются с небес на землю две фигуры в темных кожаных плащах.
Маги! И скорее всего — ермоловские. Они использовали для левитации какие-то матовые диски, диаметром примерно в метр. Стояли на них вполне вольготно и, похоже, управляли своими подставочками с помощью мысли. Смогла же Роксана поднять в воздух целый электрокар, так почему бы и этим не владеть левитацией? Это вам не младшие дружинники — отроки, это, небось, матерые гридни! Оба блондины, оба с пышными гривами волос и бакенбардами — в подражание своим сюзеренам Ермоловым — они медленно приближались ко мне. Эманации смерти, которыми фонили все представители темного клана, заполоняли округу, и я чувствовал, как щупальца заклинаний касаются меня, как два колдуна пытаются понять — на чем основана моя наглость? Интересно — у них есть ориентировка по мою душу? Или для них я просто какой-то левый урук, один из многих?
— Смотри-ка, Гаврила Силыч, — проговорил тот, что был помоложе, с золотыми серьгами в ушах и дурацкой бородкой. — Над этим орчиной поработал какой-то резчик. Парень серьезный! Вон как швыряется бочкой! Эй, болезный, ты бочку на себе зачем пёр?
Гаврила Силыч — лет тридцати пяти или сорока, мордатый и дородный, — пошевелил пальцами, унизанными золотыми перстнями, и сказал:
— Эдик, я думаю, что он — провокатор. Отвлекает наше внимание. А во-о-о-он на той или на во-о-он этой опушке прячутся остроухие снайперы и какие-нибудь опасные зверушки и деревяшки, а?
— Ой, да Тьма с тобой, Гаврила Силыч, уруки и эльфы в союзе — это же паноптикум! Орчина достоин смерти — он покалечил наших солдат. Давай и мы изуродуем эту образину как следует, а потом заморозим и отправим на базу — отличный материал для опытов! Наши яйцеголовые от души в нем поковыряются…
— В жопе у себя поковыряйся, — сказал я и мигом выхватил из-за спины бердыш.
— Хо-хо-хо! — аки дурацкий Санта-Клаус, рассмеялся Эдик. — Думаешь, ваши дикарские каракули тебе помогут? Или этот модный томагавк? Силыч, я сам его сделаю. Никому не двигаться, слышите? Я оприходую этого орка.
— Идиот ты, Эдичка, — Гаврила Силыч напряженно оглядывал окрестности, и я даже засомневался — не вычислит ли он снайперскую пару? — Но делай как знаешь, я тебе не командир…
— Правильно, главный тут я! — торжествующе провозгласил Эдичка и развел руки в стороны.
Вокруг сразу как будто потемнело, запахло гарью, силуэт мага пугающим образом вырос, за его спиной развернулся и затрепетал сотканный из тьмы плащ, напоминающий вороньи крылья. И я почувствовал, как меня придавливает к земле, как выкручивает суставы, запирает дыхание и сбоит сердце. Ноги потяжелели, плечи ссутулились, позвоночник налился свинцом и, кажется, грозил высыпаться в трусы. Бердыш выпал из моих рук, печально брякнувшись на землю.
— Это называется «крылья мрака», орчина, — он подлетел близко, парил сантиметрах в сорока над землей, чтобы наши глаза находились на одном уровне. — Что — помираешь, свинорылый? Ваших Резчиков переоценивают, я всегда об этом говорил. Варварские закорючки и каракули — это шарлатанство и суеверие, никакого в этом толка нет, когда за дело берется настоящий маг!
Бахвальство и самоуверенность — вот что губит здешних волшебников. И во мне проснулась уверенность — с этим будет также. Пожалуй, этих его крылышек хватило бы на обычного урука с резьбой по телу от какого-нибудь Садзынара или другого Резчика. Мне и вправду было чертовски хреново, и подключись к дурацкому Эдичке насупленный Гаврила Силыч — мне бы конец и пришел, пожалуй. Помер бы прямо тут!
Но Гаврила Силыч, уверившись, что молодой маг держит ситуацию под контролем, улетел на своем летающем диске разбираться с пострадавшими от бочки стрелками. Работяги же подобрались поближе к нам и радостно гоготали, глядя, как представитель их хозяев мордует грозного урука. Они-то прекрасно знали, что этим миром правит магия, и победить мага может только другой маг! Эльфийки, привязанные к технике, никакого интереса не проявляли: они находились в полуобморочном состоянии уже давно.
— Ну, что? — Эдуард демонстративно поднял свою ладонь, чтобы все видели, как его ногти трансформируются в черные, длинные когти. — Посмотрим, какого цвета кишки у черного урука? Может — тоже черные?
— Впщт… — прошипел я сквозь зубы. — Впщт…
— Что? — удивился маг и приблизился к самому моему лицу. — Ты еще можешь говорить? Удавлю!
— Лк-тр-гр! — я сопротивлялся изо всех сил, напрягая волю, мне казалось — еще немного, и пелена мрака разорвется, нужно только постараться.
Катализатором почему-то послужил запах клубничной помады. Он что, пользуется клубничной помадой? Не, понятно — ветрено, губы трескаются, и все такое, но клубничная? И этот тип одолеет меня? Поставит на колени? Отдаст в поликлинику для опытов? Ну, нет!
Норадреналин полился в кровь полноводным потоком, татау заполыхали, золотое свечение, кажется, фигануло у меня из глаз, ушей, ноздрей, рта и черт знает каких еще дырок, и я в полный голос заорал:
— ЛОК-ТАР О-ГА-А-А-А-АР!!! — и вманал ему лбом в переносицу.
Вообще — гроул и удар лбом становились моими ультами, фаталити и суперударами сразу! Они работали — и очень эффективно. Башка мага приняла причудливую форму, он грянулся с летающей платформы, а я кинулся на него и ухватил руками за шею, и принялся душить, и душил, пока не испортил ему всё горло, и голова Эдички не оказалась отдельно, а туловище — отдельно.
На меня уже мчался второй маг, и из рук его ко мне тянулись щупальца тьмы, знакомые по схваткам с темными на Маяке в квартале буржуинчиков. Правда — запустил заклятья он метров со ста, и жгуты мрака были толще и плотнее, чем у ермоловских отроков. Ну, и похрен: я перехватил демидовский бердыш в перекате и отмахнулся навстречу магической атаке!
Не обманул Демидов — работает! Щупальце распалось, развеялось, словно дым, и я парировал второе — с тем же успехом. Озадаченный Гаврила Силыч замер метрах в двадцати, наученный горьким опытом предшественника, и по инерции продолжал кастовать щупальца, напуская их на меня каждые пять-семь секунд, пытаясь достать с двух разных направлений и на разных уровнях. Нихрена у него не получалось: реакция у меня была будь здоров, татау фурычили на полную, хотя резерв энергии и показывал уже дно. Я разрушал поползновения темного мага доброй уральской артефактной сталью и шаг за шагом наступал, приближаясь к врагу и надеясь, что стрелки с автоматами так и продолжат тупить.
— Щелк! — раздалось из лесу. — Щелк!
Эльфы и их винтовки! Они наконец решили вступить в дело. Ждали, кто из нас сдохнет? В любом случае были бы в плюсе, гады… Два метких выстрела выбили у Гаврилы Силыча из-под ног левитационный диск, и, нелепо взмахнув руками, темный упал метров с пяти на щепки и деревяшки и, конечно, потерял концентрацию.
— Щелк-щелк-щелк-щелк… — валились, как подкошенные, работяги и солдаты, из их голов били фонтанчики мозга, костей и крови.
Эльфийские снайперы стреляли метко и беспощадно. Без магического прикрытия люди, снага и гномы оказались легкой добычей. Попав под огонь стрелков, они заметались бестолково по перелеску, между машинами и деревьями, кое-кто побежал прочь — но тщетно.
А я огромными прыжками мчался к приходящему в себя магу, занеся над головой бердыш. Он успел! Успел встать на одно колено и вдруг оказался укрыт целой сферой тьмы, как будто вот прямо сейчас, солнечным днем, тут появился кусочек кромешной полярной ночи. Даже холодом повеяло. Но я как-то не особенно понимал — нахрен оно нужно и как должно было сработать — и разрубил его от макушки до жопы на неаккуратные две половинки.
Гаврила-ять Силыч-нахрен! Девочек обижать нехорошо!
Конечно, я заляпался кровью с ног до головы, и, когда принялся отцеплять эльфиек от дверей и манипуляторов, разрывая, а то и разгрызая зубами (спасибо Цегорахову!) алюминиевую проволоку — выглядело это жутко. По крайней мере, те из остроухих красоток, которые от моих манипуляций приходили в себя, тут же снова лишались чувств. Как будто урука никогда не видели!
Десять барышень я уложил в рядок и удостоверился, что все они дышат и, несмотря на синяки, кровоподтеки и ссадины, в целом — помирать не собираются. С кряхтением выгнув спину и хрустнув позвонками, я огляделся: где там эти Леголас с Трандуилом, ять? Мне целая куча супер-сексуальных спасенных девушек в обрывках вместо одежды и нафиг не сдались. Жалко мне эльфиечек? Определенно! Явно бедняжкам несладко в плену пришлось. Собираюсь я их и дальше спасать и тащить куда-то там, например, на харвестере или на одном из грузовиков-лесовозов, при этом проявляя чудеса галантности и доказывая, что я не верблюд? О-о-о нет. Гарем из эльфиек? Я что, дурак, что ли?
Чудо-снайперы шли ко мне неспешно, стреляя повторно в каждого из ермоловских наемников. Контрольный — в сердце! Как будто это требовалось. Возникало нехорошее подозрение, что убийство врагов для них важнее, чем спасение жизней соплеменниц…
— Вот! — я вытер тыльной стороной ладони лицо и только сильнее размазал кровь. — Занимайтесь. Вызывайте кавалерию, спасайте, оказывайте первую помощь, что хотите делайте. Куда мне идти? Ткните пальцем, и я пошел.
— Это Йора, — как-то задумчиво проговорил Фингон. — Белки. Лисы не очень-то ладят с Белками…
Тут уж я не утерпел: ухватил их обоих за шкирки и воздел к небесам!
— ДА МНЕ ПОХРЕН! — мой вопль напоминал гудок парохода. — Я тут меньше суток, а меня уже с души воротит от ваших эльфийских заморочек! Собрали ноги в руки и начали суетиться!
А потом я увидел дроны в небесах. Знакомые такие дроны, с хорошими, просто отличными камерами. Я такие на Маяке видал, они полиции классную такую картинку всех наших прегрешений передавали! Они очень красиво все тут сняли, похоже. Каждый выстрел и каждый удар. И теперь — взмыли над лесом и клином, как гуси перелетные, устремились к горизонту.
— Ять, — я отпустил эльфов и горестно вздохнул. — Кто-то сделает из всего этого шикарное кино.
— Это плохо? — флегматично поинтересовался Пенлод, растирая шею и поглядывая на эльфиек.
— Какие же вы все-таки тут дикие и стремные, — покачал головой я. — Нихрена в пиаре не понимаете. Любой пацан из земщины сообразил бы, за каким хреном этих дровосеков сюда запёрли, и что именно нарежут ермоловские спецы из всего видеоматериала и какими кусочками сольют в Сеть… Кузи на вас нет! Довели вы меня — я уже по Кузе скучать начал! Давайте, показывыйте, куда дальше идти…
И мне показали. И сказали. Доходчиво. И я обещал пойти! А что еще мне оставалось делать?