— Исключено! — возразил Михаил. — Ты не понимаешь, чего хочешь! Темный мир опасен еще и тем, что даже мы не знаем всех его тайн.
— Для меня он не опаснее, чем для вас, — настаивала Алина. Выглядела она воинственно: спина выпрямлена, руки уперты в бока, подбородок упрямо задран, и выражение лица такое, что не оставалось никаких сомнений в решительном настрое его хозяйки.
— Алина, мы не можем взять тебя, — увещевал ее, как ребенка, Михаил. — Тебе лучше отправиться с Таней. Ну, подумай сама, стоит ли так рисковать? Там очень страшно! Ты же знаешь, меня испугать не так-то просто, но темного мира боюсь даже я. Там нет ничего хорошего. Понимаешь? Все устроено так, чтобы сводить человека с ума. Не уверен, что люди, населяющие его, нормальны. Повторяю, даже я не знаю, что там нас ожидает, — он умоляюще смотрел на нее.
— Неважно! Я иду с вами! — только и сказала она.
— Может быть, тебе удастся уговорить ее, — Михаил в растерянности посмотрел на Андрея, который в этот момент был очень задумчив. Он ни на кого не смотрел, погруженный в мысли. — Андрей?! Попробуй ты на нее повлиять!
— Думаю, уговаривать бесполезно, — он отлично понимал Алину. Видел, что ей все равно, куда идти, лишь бы быть рядом с Михаилом. Никакими опасностями ее не напугать. И не потому, что она такая бесстрашная. Просто, если опасность грозит любимому, значит, она должна быть рядом. Это истина, продиктованная инстинктом. Даже, если бы она увидела сейчас все ужасы темного мира, вряд ли отступила бы. — Она уже приняла решение, и не изменит его.
Михаил лишь в растерянности развел руками. Кирилл, который до этого молчал, произнес как всегда спокойно:
— Мы не можем ей запретить идти с нами. Тут каждый волен сам решать, что ему делать. Возможно, втроем нам будет легче найти Ивана и вытащить его оттуда.
Отправиться решили после ночного сна, а до его наступления, нужно было собраться. Следовало все продумать. Если в светлом мире можно не маскироваться, достаточно просто не высовываться, то в темном — появление Алины, Кирилла и Михаила не останется незамеченным.
Таня ненадолго пропала и вернулась с целым ворохом вещей. Они занявшими весь диван, когда она их туда сбросила.
— Я была в нашей сокровищнице, — пояснила Таня. — Это чердак, где хранится всякая всячина, на крайний случай. Думаю, наступил как раз такой, — она достала из кучи кусок черной материи и, развернув ее, показала остальным. — Вот, что вам нужно в первую очередь, — обратилась она к тем, кто планировал отправиться в темный мир. — Это накидка. Она будет маскировать вашу ауру, — Таня старалась говорить беспечно, но чувствовалось, что за ее словами прячется беспокойство. — Миш, иди сюда, примерь. И ты, Алина, тоже. Твою мне пришлось немного подкоротить, они все мужские и длинные. Швея из меня аховая, но я старалась, — с улыбкой закончила она.
Михаил и Алина облачились в накидки. Черный цвет потушил их сияние, словно покрыл ночью. Остались только головы, полыхающие над темнотой.
— Для этого есть капюшоны, — Таня по очереди, накинула их им на головы. Глубины капюшонов хватило, чтобы спрятать и лица. — Вот так. Что скажете? — обратилась она к остальным.
— Бэтмен отдыхает, — прокомментировал Виктор. — Похоже на маскарадный костюм. Не хватает только маски с клювом.
— Есть одно неудобство — нет рукавов, — пропустив мимо ушей остроту Виктора, продолжала Таня. — Будьте осторожны, без надобности не высовывайте руки. Или делайте это там, где вас никто не сможет увидеть.
Накидка выглядела просто: большой кусок черной материи крепился на шее пуговицей и венчался широким капюшоном.
— Зато есть и плюс — большие карманы на пуговицах. В них можно сложить все необходимое, — удовлетворенно кивнула Таня.
— Можно мне уже снять ее? — взмолилась Алина, скидывая капюшон, отчего голова сразу же вспыхнула перламутром. — Жутковато как-то в ней…
— У тебя все еще есть возможность передумать, — быстро произнес Михаил. — Там будет еще хуже.
— Зря стараешься! — отчеканила Алина. — Решение принято и обсуждению не подлежит.
— Это еще не все, — прервала полемику Таня: — Я принесла эликсир, — она взяла с дивана небольшую бутылочку с темной жидкостью. — Сомневаюсь, что вода там пригодна для питья. Эликсира достаточно одной капли, чтобы надолго утолить жажду. И он помещается в кармане.
— Ты принесла палатку? — Михаил что-то разглядывал на диване.
— Нужно же вам где-то спать, — пояснила Таня. — Правда, в карман она не поместиться. Придется нести в руках. И не только ее. Вот тут коврики. Они тонкие, но прочные и теплые. Еще непромокаемые. Их можно стелить на землю и спать, не рискуя простудиться. А укрываться будете накидками. И еще… — продолжила она после секундного молчания, — сомневаюсь, что вы там будете желанными гостями, и кто-то пригласит вас к себе на постой и накормит. Поэтому… много еды, конечно, не получится взять с собой. Но корень жизни просто необходим, я считаю.
Кирилл кивнул, выражая согласие.
— Что еще за корень? — поинтересовалась Алина.
— Это такое растение. Его корни съедобны. Их не нужно готовить. Маленького кусочка достаточно, чтобы утолить самый сильный голод и надолго. Я пойду, накопаю.
— Я помогу тебе, — отозвался Андрей, до этого молча наблюдавший за приготовлениями.
На пути к выходу Таня прихватила маленькую лопатку из чуланчика под лестницей. В саду они остановились возле неприметного кустика.
— Странно, — произнес Андрей, — здесь все такое красивое и яркое! А этот куст я бы даже не заметил. Он какой-то невзрачный и маленький.
Куст, на самом деле, возвышался над землей не более чем на тридцать сантиметров. На тоненьких стебельках редко росли листики скорее серого, чем зеленого цвета.
— У этого растения вся сила в корне, — засмеялась Таня. — Сейчас сам все поймешь.
Андрей забрал у нее лопату и принялся выкапывать куст, который, несмотря на маленькие размеры и невзрачность, глубоко уходил корнями в землю. Какого же было его удивление, когда он увидел эти самые корни. Мало того что они превышали по длине вершки, так еще и цвета были яркого, даже ослепительного, зеленого.
— Ничего себе! — изумился он. — Они еще и гладкие, как отполированные.
— Это удивительное растение. Оно не только утоляет голод. Еще и лечит от любой болезни. Правда, мы ни разу тут не простужались. Зато часто бывают нервные ослабления, связанные с перегрузками. Так вот, если заварить мелко нарезанный корень жизни кипятком и дать ему настояться в течение нескольких минут, а потом выпить отвар, который, кстати, очень приятный на вкус, то недомогание, как рукой снимает. Думаю, что и в других случаях он действует точно так же.
— А нам он не понадобится, ну, там?..
— На всякий случай мы возьмем немного. Но, вообще, у нас там будет все необходимое. Мы остановимся у матушки Анастасии. У меня с ней приятельские отношения. Она, конечно, покажется тебе странной, — улыбнулась Таня. — Но она… святая. В общем, всего не расскажешь, это нужно увидеть.
Отделив корни от стеблей маленьким ножиком, Таня сложила их в два холщовых мешочка и перевязала веревками. Затем, она попросила закопать ботву на том же месте, где до этого рос куст.
— Скоро он вырастет снова, — пояснила она. — Если ты посмотришь внимательно, то не заметишь больше ни одного такого же. Он уникален. Его способность перерождаться бесконечна. Иногда мне кажется, что он отражает сущность всего духовного пространства. В Оазисе жизни этот кустик — единственное, что придумали не мы. Он просто рос здесь, когда мы появились.
— Как? Все остальное вы придумали? — удивился Андрей. — Что, тут ничего абсолютно не было к моменту вашего появления?
— Точно уже не помню, — улыбнулась Таня. — Кажется, ничего… Все появлялось постепенно. Помню, сначала мы не могли ничего понять. А потом как-то незаметно привыкли.
— И тебе никогда не хотелось выбраться отсюда? — тихо спросил Андрей.
— Всегда, — в тон ему ответила Таня. — А сейчас я хочу этого больше всего. Только… думаю, сделать это будет сложно, — грустно добавила она.
— Сложно, но не невозможно, — уверенно произнес Андрей. — Ведь попали же мы сюда. Значит, выберемся обязательно. Причем, или мы уйдем отсюда все вместе, или не уйдем вовсе.
— Когда ты так говоришь, я начинаю верить, что смогу жить обычной человеческой жизнью, в мире, который сейчас кажется далеким. В нем я бываю только во сне и то тайком, — на глазах у Тани выступили слезы. Андрею безумно захотелось прижать ее и успокоить. Но даже этого он не мог себе позволить. Злость шевельнулась в душе. Что же это за мир, где нет места воле и желаниям? Кто или что считает себя вправе так поступать с людьми? — Не ломай себе голову. Найти ответы ты не сможешь, — правильно угадала Таня его настроение. — То, что вы услышали от нас, — только маленькая часть системы. Большего и мы не знаем. Да и не нужно это нам.
— Я не хочу ничего узнавать. Хочу просто вытащить всех нас отсюда.
— Да, — согласилась Таня. — И мы обязательно выберемся, но сначала выручим Ивана и Пану. Иначе все будет напрасно.
Когда они вернулись в дом, то сразу же оказались свидетелями ожесточенного спора. Виктор стоял, упрямо скрестив руки на груди. Михаил, пылая сильнее обычного, громко говорил:
— Да как ты не понимаешь, трое в темном мире — перебор. Мы итак будем прекрасной мишенью. Идеальный вариант — кто-то один…
— Кроме того, силы поделены поровну, — напомнил Кирилл. Он и Алина стояли на расстоянии от споривших, будто опасались, что посыплются искры.
— А я хочу, — с упрямым видом, насупившись, как ребенок, твердил Виктор.
— Чего ты хочешь? — с порога уточнила Таня.
— Он тоже хочет идти с нами! — в сердцах воскликнул Михаил. Виктор же отвечать не собирался, даже не посмотрел в ее сторону.
— Почему? — Таня подошла ближе и встала перед ним.
— Потому что считаю темный мир интереснее светлого, — пробубнил Виктор, сникнув под ее пристальным взглядом.
— Как ты можешь судить о том, чего не знаешь? — спокойно продолжала она. — Я считаю светлый мир самым прекрасным из всего, что видела. Это место, где люди живут, как хотят. Они наслаждаются каждым мгновением, несмотря на то, что жизнь им дарована вечная. Ты только попробуй представить вечную жизнь, наполненную счастьем. В светлый мир попадают избранные, заслужившие вечное блаженство.
— Ну и что в этом интересного? — взъерепенился Виктор. — По-моему, такая жизнь не может быть скучной.
— Во-первых, ты рассуждаешь, как несведущий человек, — улыбка сошла с лица Тани. Голос стал серьезным. — А во-вторых, попробуем взглянуть на вещи с другой стороны. Почему ты решил, что в любом деле, чем бы ни занимался, тебе должно быть интересно? Получается, всю жизнь ты только и делаешь, что потакаешь своим желаниям? Так-то ничего страшного, пока… пока ты не начинаешь доставлять неудобства другим. Оставайся тут! Не ходи с нами. Живи один на один со своими желаниями. Сделай этот маленький мир своим собственным хоть ненадолго. Как только мы покинем его, он полностью окажется в твоем распоряжении. Любое твое желание будет исполняться. Почувствуй себя центром вселенной, хоть и маленькой.
Все притихли, прислушиваясь к ноткам пророчества в голосе говорившей. Андрей, как зачарованный, смотрел на ту, что раскрылась с неизвестной доселе стороны. Она стояла в центре комнаты и пылала золотом. Выглядела спокойной, только глаза испускали золотые лучи, проникающие в Виктора, который, не отрываясь, смотрел на нее. Он словно находился под гипнозом. На губах периодически появлялась улыбка. Взгляд затуманился, словно он уже видел все своими глазами. Картинки счастливой жизни проплывали перед его мысленным взором.
— Ты согласен? — строго спросила Таня.
— Да, — голосом зомби ответил ей Виктор.
— Ты сам принял решение. Тебя никто не принуждал, — кивнула она. — Сколько продлится путешествие, никто не знает. Ты останешься тут, будешь хозяином всего этого, — она окинула взглядом комнату, подразумевая весь Оазис жизни. — А напоследок хочу тебе рассказать, что такое темный мир, куда ты так рвался, — все опустились на диван, кроме Виктора и Татьяны, которые остались стоять посреди комнаты. — Этот мир — полная противоположность светлому. Туда тоже попадают избранные, только они обречены на вечные муки. Все в этом мере создано так, что отторгается человеческой природой. Попадая туда, человек практически превращается в животное, опускаясь все больше и больше. Можешь представить себе огромный мир, населенный озлобленными полулюдьми-полуживотными? Это и есть то место, куда ты так рвался, — на лице Виктора проступили следы страха, смешанного с облегчением. Таня повернулась к бледной Алине, старающейся не пропустить ни слова: — Теперь ты все знаешь, — ее интонация немного смягчилась, — еще не поздно передумать.
— Н-н-нет… — дрожащим голосом произнесла Алина, — я не передумаю. Я должна идти туда вместе с Михаилом и Кириллом, — Таня лишь кивнула, словно и не сомневалась в ответе.
— Теперь вот что, — заговорила она уже своим обычным голосом. — В сандалиях вам нельзя туда идти. Нужны резиновые сапоги. Пойду в нашу сокровищницу, — она ушла и через несколько минут вернулась с тремя парами сапог, которые приобщила к общей куче вещей. — Теперь, думаю, все, — немного подумав, сказала она.
Когда все было уложено, еще раз обговорено, и луна заняла свое место на небосводе, Андрей вышел на веранду подышать воздухом перед сном. Почти сразу же к нему присоединилась Таня.
— Как думаешь, не слишком сурово я с Виктором? — спросила она.
— По-моему, он с радостью согласился остаться, — ответил Андрей. Ему сейчас не хотелось думать об этом взрослом ребенке.
— Нас может не быть очень долго, — задумчиво продолжала Таня. — Вытерпит ли он столько?
— А куда ему деваться? — улыбнулся Андрей. — Выхода отсюда нет, придется терпеть. Зато подумать времени будет предостаточно.
— Да, ему пора повзрослеть.
— Меня сейчас больше заботит Алина, — сменил Андрей тему разговора. — Сможет ли она вынести? Правда ли там так опасно, как ты говоришь? — ему было немного стыдно, что выбрал более легкий путь, а Алина должна подвергать себя опасности.
— Не переживай за нее, — попыталась успокоить его Таня. — С ней же будут Кирилл и Мишка. Они не допустят плохого. Особенно Мишка, — добавила она тише, — он будет следить за ее безопасностью.
— Хорошо. Она все равно не отступит от своего. Упертая.
— Я ее прекрасно понимаю. Она думает, что если будет рядом с любимым, то ему ничего не будет угрожать. А может… может она просто в любом случае хочет быть рядом, невзирая ни на что, — Таня смотрела на Андрея, и он мог читать в ее взгляде все, о чем она не решалась сказать вслух, как, впрочем, и он.