— Да, да, понятно, не помнил бы, не говорил. Хорошо, я попробую, Лёшенька. Не сердись, моя дуся!.. Про Веронику мне терпила всё выложит, а зайчика я сама спрошу.
— Вот ещё. — Хабаров аккуратно выложил на стол два билета в кино с оторванным корешком. — Это тоже было в директорском ящике. А вот это, — последовал канцелярский клей, — в кармане плаща. Плащ — единственное, что есть в библиотеке из одежды Цветаева. Ботинок нет, хотя все работники переобуваются. На улице весной грязно, а в резиновых сапогах сидеть — с ума сойдёшь.
Джахан сняла с тюбика длинную, как от губной помады, крышку и внимательно понюхала содержимое. Подождала, прикрыв глаза, и ещё раз понюхала.
— Это клей, — сказала она. — Но на всякий случай я могу сделать анализ.
— На что? — не удержался Хабаров, и она промолчала.
— То есть Цветаев с кем-то ходил в кино, — заключил Макс. — И собирался что-то к чему-то приклеить.
— Не собирался, а приклеил, — пробормотала Джахан. — Клеем пользовались. Видишь, поверхность нарушена?..
— Может, он объявления расклеивал, — предположила Даша. — Ну, если клей был в плаще! Продаётся диван в хорошем состоянии!.. Ходил по Тамбову и расклеивал объявления!..
Джахан всё изучала столбик клея, подносила близко к глазам и поворачивала то так, то эдак.
— Я не уверен, что в кино ходил Цветаев, — усомнился Хабаров. — Почему мы решили, что это его билеты?
— Потому что они были в его картотеке.
— Это ничего не означает.
— Как ещё они могли туда попасть?
— Ну, кто-нибудь из читателей забыл, а директор взял и сунул в ящик. Или они, допустим, туда сами по себе случайно упали, а он не заметил, — проговорила Даша, делая рукой круговые движения.
Они помолчали. Джахан всё изучала клей.
— Если это его билеты, с кем он мог здесь ходить в кино?
— С женщиной, — вдруг сказала Джахан. — И с этой женщиной у него были… доверительные отношения.
Все трое уставились на неё.
— Из чего это следует?..
Джахан аккуратно поставила тюбик на стол, вышла и вернулась с тоненьким фонариком в руках. Фонарик горел неприятным синим светом.
Она посветила на столбик клея и показала его Хабарову. Он посмотрел, и Даша подсунулась.
— Клей совершенно новый. Им пользовались один раз. Видишь, на поверхности как будто тонкая сетка?
— Вижу, — буркнул Хабаров, не понимая, при чём тут сетка.
— А-а-а, — протянула Дашка. — Ясненько!..
— Этим клеем заклеивали порванный чулок, — объяснила Джахан. — Чтобы стрелка не поползла дальше.
— Какая, итить твою налево, стрелка?!
— Когда чулок рвётся, капрон начинает распускаться, получается не просто дырка, а длинная полоска. Если дырку помазать канцелярским клеем или бесцветным лаком для ногтей, стрелка дальше не поползёт.
Хабаров переглянулся с Шейнерманом.
— Занятно, — сказал тот.
— Такая тонкая сетка, как на клее, скорее всего означает, что заклеивали именно капроновый чулок. В середине как будто маленькая окружность! Видно, если приглядеться. — И Джахан поводила туда-сюда синим фонарём. — Билеты в кино и клей… в паре означают, что у Цветаева был некий романтический и доверительный интерес. Малознакомому мужчине ни одна женщина не признается, что у неё порвались чулки!..
— Значит, нужно установить женщину, с которой Пётр Сергеевич проводил время, — задумчиво протянул Хабаров. — И раз билеты были в картотеке, выходит, он не слишком ей доверял.
— Почему?..
— Очевидно, что в случае… крайних обстоятельств картотеку проверят первым делом, Даш!.. Если он хотел, чтобы на билеты обратили внимание, оставить их в картотеке — лучший вариант. Макс, у него в доме не было следов женского присутствия?
— Обо всём, что там было, — недовольно буркнул Шейнерман, — я доложил.
Хабаров подумал.
— Даш, расспроси байкера. Может, он не только мотоциклиста видел, но и даму?
Та кивнула, ловко перекинула длинную ногу через спинку стула — она любила сидеть верхом на стульях — и помахала ручкой.
— Я поеду, да? Гражданского забираю, да? Джо, он в машине не перекинется? Макс, ты меня любишь, да?
— Я тебе помогу его дотащить, — сказал Шейнерман, поднимаясь.
— Да ладно, сам дойдёт! Подумаешь!
Они вышли в коридор, и слышно было, как они там препираются. Хабаров посмотрел на Джахан. Он только и делал, что смотрел на неё.
…Он проснулся после наркоза в прекрасном настроении. Там, где он был всё это время — потом оказалось, восемь или девять часов! — ему ужасно понравилось. Там было просторно, светло, и какое-то радостное ожидание самого лучшего. Откуда-то он знал, что здесь ещё не окончательное место, а самое лучшее впереди. Хабаров был там один, но знал совершенно точно, что Джахан видит его и слышит, и он в любую секунду может с ней поговорить — как будто она даже не за стеной, а за тонкой плёнкой, и он просто пошёл вперед, чтобы всё разведать, и эта разведка была нетрудной и нестрашной. Время от времени он окликал её, и она каждый раз отзывалась, а потом сказала, чтобы он отстал, и это было так на неё похоже, что он обрадовался ещё больше. Он не понял, откуда появилась кровать, но сообразил, что должен лечь и спать, и почувствовал, как ему захотелось спать. Он давно не спал — крепко, от души, хоть из пушки стреляй, как у Христа за пазухой, как Бог в Одессе! Всё больше вполглаза, чутко, нервно. Здесь можно было спать во всю мочь, и ничего страшного не произойдёт, уж такое тут место. Хабаров лёг и уснул, зная, что когда проснётся, рядом будет Джахан. Он проснулся в прекрасном настроении, и она была рядом. «Сколько это будет продолжаться? — сказала она, едва он открыл глаза и заулыбался от счастья. — Сколько ещё раз тебя будут убивать?» И он очень удивился. Он не помнил, чтобы его убивали.
— Налей мне чаю, — сказал Хабаров громко. Он знал, что она умеет слышать мысли, и не желал, чтобы сейчас услышала. — Что с анализами?
— Нужно ждать. Это химический процесс. Он идёт как идёт.
— Предварительное заключение?
— Я терпеть не могу никаких предварительных заключений.
Он молча взглянул на неё. Что ты будешь делать! В сторону лучше смотреть, в сторону!..
Но Джахан улыбнулась ему. Он не поверил своим глазам.
— Я тебя совсем запугала, — сказала она, и Хабаров чуть не свалился со стула. То есть он даже рукой взялся за деревянные переплетения, чтобы не упасть. — Но я решила, больше ни за что и никогда.