Москва. Улица Чкалова.
— На улицу Чкалова поедем?
— Не… Я в парк…
— Командир. Я же знаю. Твой парк находится на Таганке под мостом. А наш дом от него не так уж и далеко. Тут езды на рубль, а я плачу два.
— Проезжать мимо парка, а потом возвращаться обратно — плохая примета.
— А остаться без премии из-за жалобы пассажиров — это хорошая примета? Командир, я ведь грамотный, в школе учусь, и цифры с буквами на госномере уже срисовал, так что напишу, такую кляузу, что тебе новой машины никогда больше не дадут.
— А ты не слишком борзый, гра-амотный… Чем писать-то будешь? У тебя же рука сломана.
— А может я левша… Но с тобой я уже не поеду. А ты жди жалобу в парк за то, что отказал в перевозке инвалиду со сломанной рукой.
— Ладно… Садитесь…
— Тогда, багажник открой! Ты же не хочешь, чтобы сумки с картошкой перепачкали твои сиденья?
Водила как бы нехотя вышел из машины и открыл крышку багажника. Мы загрузили сумки рядом с запасным колесом, а сами заняли заднее сиденье «Волги».
— Грамотные все стали. — бурчал водила, заводя свою колымагу, думая, что я его не расслышу.
— А у нас в стране всеобщее среднее образование.
— Куда на Чкалова?
— Поедешь по набережной. У высотки свернёшь на Яузу. Угловой дом на Садовом наш. А тебе останется до парка только Таганскую площадь переехать… Мы с тобой дольше торговались. Уже бы до места доехали давно.
— Умные все такие…
Доехали мы и правда очень быстро. Даже во двор не стали заезжать. Я отдал таксисту, как и обещал, два рубля. Он не глядя сунул деньги в карман и уехал, громко газанув перед этим.
— Жёстко ты с ним разговаривал. Я так не умею разговаривать со взрослыми.
— А мне что, надо было его упрашивать и унижаться?
— Откуда я знаю? Я вообще на такси никогда раньше не ездила…
— Лен!
— Чего?
— Ты меня извини, что я на тебя наезжал.
— Чего делал?
— Ну… В общем…
Блин. Это слово ещё не в ходу. Наезжать — это что-то уже из девяностых годов…
— Лишнего я тебе наговорил. А нам теперь надо друг с другом быть одним целым. Мы же в одной команде.
— И даже теперь вроде бы брат и сестра.
— Тем более.
— Я к тебе не испытываю ничего плохого. Ты такой, какой есть…
— А мне очень интересно узнать, какая ты на самом деле?
— И что ты хочешь про меня знать?
— Желательно, всё…
— Всего про себя я даже сама не знаю…
Аня не спала. Когда она открыла нам дверь, то выглядела не заспанной, а наоборот очень даже бодрой.
— Чего вы так долго?
— В следующий раз сама пойдёшь. — ответила ей Ленка, впрочем беззлобно так, — Тогда и посмотришь, как это, ходить по магазинам и рынкам.
— А то я сама не знаю. — Аня была тоже настроена вполне лояльно, — Что у нас на обед будет? Ты обещал куриный суп с вермишелью.
— Анечка! Заказанная тобой курочка мне не очень приглянулась. Да и делать её было бы дольше. Сперва надо было опалить, да ощипать перья. Потом разделать на куски. Потом варить бульон. Я с одной рукой с этим не справился бы. Вот Лёха вернётся, он и приготовит. Он у нас крутой кулинар. А я так… Видел однажды, как готовят…
— Тогда что сегодня будет на обед? Я уже есть хочу.
— Тогда вот тебе первое задание. Найди пару кастрюль. Одну побольше, а другую поменьше.
— Я тут уже провела ревизию всего кухонного. Всё там, на кухне сложила. А кое-что уже даже и помыла.
— Умница! Картошку чистить умеешь?
— Умею.
— Тогда возьми кастрюлю средних размеров и почисть картошку! Парочка мне понадобится для супа, а остальное сделаем пюре…
— Саша! А какой будет суп?
— Выбирайте, девочки! Либо рыбный, либо с говяжьей тушёнкой?
— Рыбный! — быстро выбрала Лена.
— Не хочу рыбный! — ещё раньше высказалась Аня.
— Почему? — синхронно удивились мы с Ленкой.
— Там кости… Фу…
— Этот будет совсем без костей. Я тебе предлагаю довериться мне сегодня. И если тебе не понравится мой суп, то клянусь, что больше никогда-никогда не буду делать для тебя рыбный суп.
— Хорошо! — легко согласилась Анюта. — Но если я попробую суп, и он мне не понравится, то я не буду его есть, а ты не будешь меня заставлять.
— Договорились. Всё… Занимайся картошкой.
Анюта потащила авоську с картошкой в сторону кухни.
— Леночка! Тебе важное задание почистить одну луковицу и две морковки. Помыть укроп… Ты чего улыбаешься?
— Ты назвал меня Леночкой… — улыбаясь сказала она.
— А что? Мне нельзя тебя так называть?
— Называй! Мне нравится…
— А я буду ревновать… — раздался голос с кухни.
— К сестре ревновать глупо.
— Она тебе сестра только на бумаге…
— Забудь про это! Не вздумай где сказать такое! Всех подведёшь…
Молодец Анюта! Нашла и кастрюли и сковороду. А ещё подсолнечное масло в бутылке из-под вермута с винтовой крышкой. Ножи, вилки и ложки тоже были. Правда вилки с ложками были только алюминиевыми. Я такие с детства не люблю. Потому что в моём детстве они были везде и всюду. В столовых, в пионерском лагере, в школьном буфете и в пельменной. Помню это ощущение никогда не смываемого жира на бело-матовой поверхности потёртого металла.
Ладно… Разберёмся.
Я решил сделать классический рыбный супчик из консервированной горбуши. Две большие картофелины, выделенные Аней, были порезаны Ленкой на мелкие кубики. Девочка очень старалась. Кубики получились ровными.
А ещё она под моим чутким руководством нарезала пучок укропа. Мелко нарезанные ножки укропа пошли в суп, а сама зелень оказалась в тарелочке и до поры, до времени спряталась в холодильнике.
В большой кастрюле, где утонули кубики картофеля, уже закипала вода. В другой кастрюле варилась остальная картошка. На сковороде обжаривался мелко нарезанный лучок и морковка…
Банку горбуши мы уже вскрыли. И сейчас Лена выбирала кусочки мягких рыбных косточек. Я-то могу и с ними супчик сделать. Косточки и позвоночник были мягкие и вполне съедобные… Но я же обещал Ане, что косточек не будет, значит не будет.
Кусочки рыбы, лишённые даже намёка на мелкие кости, тут же были нарезаны помельче и отправлены на сковороду, где лук уже стал прозрачным, а морковка мягкой. А сверху были брошены порезанные кусочки плавленого сырка.
Кубики картошки уже были почти готовы, и вся зажарка вместе с рыбкой и расплавленным плавленым сыром пошла прямо со сковороды в кипящую кастрюлю. Горсточку вермишели сыпанул туда же и накрыл крышкой.
А тем временем, Лена почистила ещё одну луковицу и мелко её нарезала. Её глаза были красными от слёз, но она не жаловалась.
Аня помыла сковороду и снова поставила её на плиту. Из двух вскрытых банок тушёнки я распорядился извлечь весь имеющийся там жир и на нём уже поджаривался лучок.
Тушёнка была хорошего качества и состояла из крупных кусков настоящего говяжьего мяса. Впрочем, его тоже уже порезали помельче, и как только лучок уже стал золотиться, мясо тоже отправилось на сковороду.
Проверив картошку, я пришёл к выводу, что она вполне уже готова стать пюре. А дальше всё по классике. Вода сливается, приличный кусок сливочного масла разминается вместе с картошкой, немного молока в небольшом ковшике уже закипает на соседней конфорке. И всё это деревянной толкушкой превращается в пюре… Девчонки уже давно глотают слюнки от запахов приготовляемой пищи.
Три тарелки уже наполнены супчиком… Ложки в руках.
— Стоп! — командую я. — Самое главное забыли. Ленка! Где укропчик нарезанный?
В каждую тарелочку по жменьке мелко нарезанной зелени укропчика. Аромат стал ещё притягательнее.
Анюта снова ест на подоконнике. Сидеть нельзя, приходится стоять… Но судя по всему, супчик ей пришёлся по душе. По крайней мере, отказываться от него она не собирается. Глядишь, ещё и добавки попросит… Я-то ем одной левой рукою и не спеша, а девочки мои уже ложками по дну дзинькают.
— Если кому-то рыбкин супчик понравился, то в кастрюле ещё осталось.
Ленка молча добавила себе ещё половник, а потом посмотрела на довольную Аню и ей тоже добавки плеснула.
— Не забудьте укропчика сыпануть. Без него рецепт не полный будет.
Когда пришло время подавать второе, то я посоветовал Лене Сперва в тарелки накидать пюре. А сверху уже сделать мясной островок в виде подливки…
— А ты много ещё разных рецептов знаешь? — задумчиво спросила меня Лена, облизывая ложку, которой она раскладывала картошку по тарелкам. — Научишь меня готовить?
— Немного знаю… Но научить, как следует смогу только, когда с правой руки гипс снимут. А пока могу только подсказывать что и как сделать… Помощник на кухне сейчас из меня никакой…
— А меня ты учить готовить не будешь? — обиделась Анечка.
— Тебе-то это зачем? — удивилась Ленка. — Твой парень и так сможет тебя вкусно накормить…
— Если захочешь, то научу обязательно. Это совсем не сложно. Надо только освоить некоторые хитрости и тонкости, а остальное само пойдёт…
— Лен! А ты заметила, что он нас обманул? — ехидно проговорила Анюта, делая вид, что меня тут вообще нет.
— В чём?
— Ну, как же… Мы чего заказали? Куриный суп с вермишелью и картофельное пюре с котлетой. А что получили?
— Все мужики такие. — то ли подыгрывая меленькой вредине, то ли выражая свои сокровенные мысли, выдала Ленка.
— Ах, вы неблагодарные девчонки! Я вам это припомню!
— Угрожает? — спросила Аня, снова обращаясь не ко мне.
— Угрожает… — подтвердила Лена.
— Накажем его?
— Обязательно…
Не сговариваясь они подошли ко мне с двух сторон, а потом, неожиданно для меня, Аня привстала на цыпочки и поцеловала меня в щёку. Тоже самое, но с другой стороны сделал и Лена.
— Спасибо тебе большое за обед! — высказала Анюта.
— Спасибо! За всё… — добавила Ленка.
Москва. Улица Чкалова.
Елена Николаевна с работы пришла довольно поздно. Девчонки уже спать легли. Ну а я кое-как помывшись одной рукой, сидел на кухне. Как только я услышал звук поворачиваемого ключа в дверях, то зажёг газ под кастрюлей с супом. Там как раз супа оставалось только на одну порцию. А картофельное пюре с тушёнкой уже грелось на сковороде.
— Ты не спишь? — спросила меня усталая женщина, входя на кухню.
— Ужин Вам разогреваю.
— Девчонки тебе поручили?
— Нет. Они об этом почему-то не подумали.
— Ну, хоть суп они сварили, и то хорошо.
— Я не хотел бы хвастаться, но они сказали, что готовить совсем не умеют.
— Так это всё твоих рук дело? — удивилась она обводя рукой кастрюлю и сковородку.
— Елена Николаевна! С одной рукой я бы не смог даже картошку почистить и лук нарезать.
— Ничего не понимаю…
— Мне пришлось учить их готовить…
— А ты умеешь?
— Немного…
— Пахнет вкусно… Что это?
— На первое — «рыбкин суп», а на второе — картофельное пюре с тушёнкой. Всё просто.
— Выглядит симпатично. — сказала она заглянув под крышку кастрюли.
— Мойте руки, садитесь за стол… Хотя… Я поторопился… Налить суп одной рукой я не смогу. Так что Вам придётся самой себе наливать…
— Я думаю, что с этим справиться смогу.
Из холодильника я извлёк блюдечко с остатками нарезанного укропа.
— А это для чего?
— Добавите к супчику в тарелке…
— Интересно…
Когда мы сидели и пили чай, она рассказала мне, что Леша с Мариной уехали на сборы в спортивный лагерь, недели на три или четыре. Так то их мы долго не увидим.
— А где находится этот лагерь, если не секрет?
— Спроси у Игоря! Я точно не знаю.
После ужина, Елена помыла посуду, и пошла в душ.
А я всё сидел и думал. Что-то пошло не так. Совсем не по плану. Хотя… Какие к чертям собачьим планы?
Нет цели. Нет какого-то здравого смысла во всех наших поступках и действиях. Даже если смысл был просто тихо и безбедно прожить новую жизнь, дарованную откуда-то свыше, то и эта задача тоже кажется невыполнимой. Мы настолько сильно засветились, что просто отсидеться в тени уже не получится. Особый отдел нас уже заглотил и уже не выпустит из своих зубов. Не помню, у каких-то экзотических рыбок или у змей так устроены зубы, что однажды укусив, они могут продвигать укушенное только внутрь в себя. Никогда не выпустят обратно наружу. Только если выломать эти хитрые зубы… Но тогда повредится вся остальная голова этой хитрой рыбы… Или змеи…
Уроборос. Змея, кусающая сама себя за хвост… Почему-то пришла на ум именно эта ассоциация. Значений у этого символа много. Вечность, бесконечность и всё такое…
Но что же произойдёт дальше? Змейка, съев сама себя превратится в… В ничего… В пустоту… Не останется ничего, кроме тупой головы, которая не догадалась жрать что-то другое, нежели свой собственный хвост…
Я вспомнил, что сделал Лёха, когда мы в составе группы особого отдела брали банду в Подмосковье… Он убил Кешу… Того, кто в будущем возглавлял очень хитрую структуру в недрах ФСБ. А до этого, наверное, в составе КГБ СССР…
Но убив одного человека, не сломаешь систему. А система уже затягивает нас в себя… Прямо сейчас…
Вертится в голове дурацкая пословица, родившаяся непонятно где… То ли Макиавелли это сказал, то ли Суворов… Хотя правы были и тот, и другой… Но Никколо говорил про толпу, а Александр Васильевич про безобразия. Офицеры в Советской армии переиначили на свой лад.
«Если не можешь предотвратить пьянку, возглавь её!»
— Ты чего спать не идёшь?
— Всё равно завтра дел особых нет.
— Откуда ты знаешь это?
— А какие у меня могут быть дела с загипсованной сломанной рукой?
— Больница. Рентген или ещё что-то такое?
— Вчера был уже. Вряд ли за день что-то изменилось.
— А вдруг у Игоря какие планы на тебя есть на завтра?
— Он бы заранее сообщил.
— А если что-то срочное?
— Для срочных дел не привлекают подростка со сломанной рукой.
— У тебя на всё есть свой ответ.
— Увы и ах. К сожалению, я не всеведущ и не всемогущ. Просто я умею думать чуть-чуть вперёд на пару шагов. Опытные шахматные гроссмейстеры умеют просчитывать больше чем на сорок ходов вперёд. Но шахматы — это всё-таки игра. А у игры есть определённые правила. Ходы делаются по очереди. Начинают всё время белые… Ну, и так далее. А жизнь — штука куда как более сложная.
— Для своего возраста, ты слишком умён и рассудителен…
— Был бы умён не полез бы бить стёкла голым кулаком, а был бы рассудителен, то не полез бы вовсе в машину, которая вот-вот должна была загореться. Теперь вот сам на себя не похож…
— Тебе надо подстричься покороче. Так будет не слишком сильно заметно, что часть волос опалило огнём.
— Завтра схожу в парикмахерскую.
— Я могу тебя и сама подстричь.
— А Вы умеете?
— У меня тоже много всяких разных талантов. Только реализовать их очень трудно в этой жизни. Особенно, когда приходится всё время бороться за выживание.
— Я это понимаю. Одному жить тяжело, а тем более одной. А тут ещё дочку надо вырастить… А она не самая послушная девочка на свете.
— Ты подарил ей книжку про девочку с которой никогда ничего не случается…
— Да. Я уже понял, что Аня — девочка, с которой постоянно что-то случается…
— Я очень надеюсь, что теперь ей есть на кого положиться?
— Доверите мне свою дочь?
— Ты уже доказал, что сможешь окружить её заботой и вниманием. Об одном лишь прошу…
— Не делать Вас бабушкой раньше времени?
— Посмотри на меня! Ну, какая из меня бабушка?
— Очень красивая. Но я буду стараться изо всех сил, чтобы этого не случилось. Только постарайтесь Ане тоже объяснить, что рано ей ещё лезть играть во взрослые игры.
— Бесполезно. Только ты способен её урезонить. Меня она уже не будет слушать… Я сама такой же была… поэтому очень её понимаю. А сейчас садись вот сюда, а я принесу ножницы…