«Не делайте умное лицо! Вы же офицер милиции…»
Москва.
Утро выдалось суматошным. Васин уехал ещё вчера вечером. Но Аня и её мама легли спать глубоко за полночь. Собирали нужные вещи, а потом Елена затеяла стирку… Мне и Алёне уже утром был вручен в письменном виде целый список того, что необходимо было сделать…
А потом приехал Сергей Карпин и загрузил всех в машину. Аню с мамой мы не только отвезли на Рижский вокзал, но и проводили до вагона, а потом ещё и посадили в купе…
А потом мы с Сергеем поехали в госпиталь на Октябрьское поле. Там меня довольно-таки долго мурыжили. Сделали рентген… Ну это понятно… А потом зачем-то прогнали по всем врачам… Целая диспансеризация получилась…
Но самое странное произошло потом. Мне сняли гипс… Я уж было решил, что рука у меня полностью зажила, и кость срослась… Но нет. Попытка пошевелить пальцами отозвалась болью в месте перелома… А через некоторое время мне наложили новую гипсовую повязку, более компактную и по другой схеме… Похоже, что военные врачи из московского госпиталя были не согласны со способом фиксации руки предложенным медиками из крымского военно-морского госпиталя.
Мне новая повязка понравилась больше. Появилась возможность пользоваться большим и указательными пальцами. Так что свободы движения стало больше.
— А когда совсем рука заживёт и кость срастётся? — спросил я у хирурга.
— Если не будешь больше бить ею никому по зубам, то через три-четыре недели можно будет уже гипс снять. Но про бокс и самбо придётся забыть, как минимум на полгода. Так что «береги руку, Сеня!»
Кино это я помню хорошо, поэтому шутку врача оценил. А то, что он знает про то, что я вчера бывшим гипсом кому-то по зубам стучал, говорит о многом. Похоже, врач не только прочитал мою историю болезни, но и подробно осведомлён о моих вчерашних приключениях. Потому что даже Сергей, который меня сюда привёз, знал про вчерашнее постольку поскольку.
То, что всё это действо есть звено какой-то непонятной мне цепочки будущих событий — было ясно и без особых пояснений. Как говаривал незабвенный Винни Пух голосом Евгения Леонова: «Это ж-ж-ж-ж — неспроста!» Но для чего всё это, мне ещё только предстоит узнать… Причём, скорее всего, узнаю я об этом, лишь когда мне подробно обо всём расскажут. Ладно… Мы никуда не торопимся. Можем и подождать немного… Васин обещал, что к нам сегодня придёт какой-то преподаватель… Или, как он выразился: «Педагог»… Вот и посмотрим «Ху ист ху?»
Москва. Улица Чкалова.
Подвезя меня к подъезду нашего дома, Сергей сообщил, что в восемнадцать ноль-ноль он привезёт к нам одного человека. Я не стал переспрашивать «кто, чего, зачем»… Раз начались какие-то игры, то значит, так и надо. Я лишь спросил его, когда мы с Алёной сможем сходить в кино. Васин вроде бы вчера обещал нам поход на «Золото Маккены», но туда-сюда… Забыл, видимо.
— О… Я тоже ещё не смотрел этот фильм. Ладно… Спрошу у начальства.
Алёна занималась уборкой… Да, бывают такие женщины… Когда им скучно — затевают уборку. И не важно им даже, что и как убирать… Могут и ремонт затеять ненароком. Но это нормально… Хотя…
— Алёнушка! А тебе никто не говорил, что это очень плохая примета…
— Какая именно?
— Мыть пол, если кто-то уезжает перед этим… Примета гласит, что человек может и вовсе не вернуться. Но, как минимум, дороги у него точно не будет…
— Что? Правда есть такая примета? Я не знала.
— Незнание законов не освобождает от наказания… У нас там со вчерашнего обед остался… Очень уж кушать хочется…
— Сейчас разогрею. — она умчалась на кухню…
Умывшись, я переоделся по-домашнему и пришёл на запах пищи… Вчерашние щи были стали ещё вкуснее. Или это я так проголодался…
Анекдот на ум пришёл, как бы даже почти в тему, о чём я и сообщил Алёне. Она сразу приготовилась слушать.
Муж возвращается домой, а дверь ему открывает чужой совершенно посторонний мужик. Жена тоже дома, но она маячит там где-то на втором плане и в разговор не вступает. Зато чужой мужик, здоровенный такой, перегородив собою дверной проём целиком и полностью задаёт вопрос пришедшему к себе домой мужу:
— Ты кто?
— Я? Я — муж!
— И чего хотел?
Муж, понимая, что что-то пошло не по плану, ничего не находит лучше, как сказать:
— Жрать хочу!
А здоровяк с участием так спрашивает:
— Щи вчерашние будешь?
— Буду!
— Завтра заходи!..
Почему старые анекдоты в этом времени хорошо так воспринимаются? Из-за того, что это они там у нас были старыми, а здесь они ещё новые? Или потому, что если шутка пережила столько лет и не перестала быть шуткой, то значит она всё-таки смешная…
Горячие щи со сметанкой поднимают настроение… Я сообщаю Алёне, что в шесть вечера к нам придёт то ли учитель, то ли ещё кто-то… А попозже вечером мы возможно пойдём в кино…
— Что будем делать до вечера? — спросила «сестра». — Может, сходим куда-нибудь?
— Вчера уже сходили в магазин… Васин сказал, чтобы мы из дома лишний раз нос не высовывали пока…
— А что тогда завтра на обед будет?
— Давай подумаем на эту тему завтра… Сегодня же есть чего поесть? Чего голову-то ломать? Завтра будет новый день. Будет день — будет и пища…
— Когда ты начнёшь меня учить?
— А у тебя что? Соответствующее настроение?
— Ну а что время тянуть? Вдруг у нас потом не окажется такого момента, когда мы одни и нам никто не мешает.
— А можно я сначала поем?
— Конечно…
— А ты, если есть не хочешь, можешь уже начинать…
— Чего начинать? — потупилась Алёна…
— Ну, у тебя же есть настроение, желание и всё такое…
— И что?
— Начинай действовать!
— Я думала, что инициатива должна от мужчины исходить…
— Разве? А как же все эти ваши женские штучки? Ты же должна как-то намекать мужчине о своём желании… Соблазнять его, дразнить…
— Это обязательно?
— А ты как хотела?
— Ну… Я не знаю…
— Хорошо… Вот смотри… Что на тебе надето?
— Халат домашний… Не нравится?
— Нравится… Но даже домашний халат может быть намного более соблазнительным, если его правильно носить… Вот если бы он был слегка покороче, а на груди ненавязчиво распахнут больше чем надо… Нет… Совсем оголяться, сразу не стоит. Не так поймут. Хотя… Именно так и поймут… Ладно… Раздевайся!
— Что? Совсем?
— Совсем… Хотя, нет… тапочки можешь оставить…
— Но я… Я думала, что это всё не так…
— Ну, ладно… Я вот ещё пока солянку свою не доел… Расскажи мне о том, что ты думала, и как ты себе это всё представляла…
Ситуация меня немного забавляла… Я прекрасно знал, что если девчонке что-то взбрело в голову, то переубедить её очень сложно… Но старался поскорее выбить из головы Алёнки всю возвышенно-романтическую чушь, и немного её приземлить. А тем более ей не помешает по жизни немного здорового цинизма… По крайней мере, лишним не будет…
— Я думала, что ты меня обнимешь… Поцелуешь…
— То есть, если я не сделаю никаких шагов в этом направлении, то ничего и не случится? Вот здо́рово!
— Я тебе не нравлюсь?
— Ну, почему же… Нравишься.
— Ты меня не хочешь?
— Мы же с тобой уже говорили на эту тему. Или ты хочешь добавить ещё что-то?
Я видел, что слегка обижаю её словами… А может даже и не слегка. Глаза её заблестели… Кажется сейчас опять начнутся слёзы, сопли и слюни… Но, нет… Просто развернулась и вышла с кухни… Ну, вот и хорошо… Трудно с ней… От любого тёплого слова плывёт и тает, как пломбир в жару…
А вот от мороженого я бы сейчас не отказался… Надо будет сбегать после обеда по-быстрому. Надёюсь, что поход за мороженым не окончится очередным побоищем?
Но, похоже, что поход за пломбиром немного откладывается. На кухню вернулась Алёна… Из одежды на ней остались только тапочки…
— А я смотрю, ты не сдаёшься…
— Я упрямая.
— Это и хорошо и плохо одновременно.
— Знаю.
— Ну и как тебе? Как ощущение от соединения тела и окружающей среды?
— Ничего так… Даже приятно. Не так жарко. Ветерок обдувает.
— Зимой на морозе было бы не так приятно… Хотя… Если распарившись в бане, выбежать на мороз, поваляться в сугробе или нырнуть в прорубь, то ощущения тоже обалденные.
— Ты такое делал?
— Не знаю… Наверное, ещё нет… Но не отказался бы поэкспериментировать. Чай будешь пить? Я тут сгущёнку открыл.
— Буду.
— Только подстели чего-нибудь на табуретку… Девочкам не стоит садиться голым задом где попало.
Алёна постелила полотенце и села рядом со мной.
— Тебе вообще всё равно? — спросила она меня.
— Что именно?
— Ну, то что я рядом с тобой голая сижу, например?
— Нет. Мне не всё равно… Но я умею держать себя в руках.
— Научишь меня?
— Чему?
— Держать себя в руках…
— Нет. Этому нельзя научить. Человек сам должен для себя определить и решить, в какой ситуации и когда чего ему делать…
— Поясни! — сказала она, густо наливая сгущёнки из банки на отрезанный ломоть белого хлеба.
— Не лей так много! Заляпаешься вся…
— Может, я специально хочу заляпаться сгущёнкой, чтобы ты потом меня облизывал.
— Везде?
— Что везде?
— Везде тебя облизывать надо?
— Везде… — покраснев, ответила она.
— Тогда тебе стоит позаботиться о своей интимной причёске…
— Что?
— Вот представь, что тебе надо целоваться с бородатым мужчиной…
— Фуу…
— И не просто с мужчиной, у которого небольшие усики и аккуратно подстриженная бородка, а большая мохнатая борода, даже рта, через которую не видно.
— И что мне делать?
— Следить за своей «стрижкой». Периодически подбривая лишнее и подстригая нужное.
— Но у меня… — она оглядела себя. — Пока ещё нет… Большой мохнатой бороды…
— Но ты уже на пути к ней…
— Я не смогу сама…
— Я тебе покажу как… Попробуешь, а вдруг получится…
— Может, сам меня там подстрижёшь?
— Может быть…
— Но не сегодня?
— А куда нам торопиться? Слона надо есть мелкими кусочками. Так он гораздо вкуснее. Ну, вот… На себя накапала…
Я протянул руку и подцепил пальцем бело-матовую каплю сгущёнки, упавшую ей на грудь… Грудь была совсем небольшая, ещё не сформировавшаяся как следует… Но когда я прикоснулся к ней, всё тело Алёны вздрогнула. И совсем не от испуга…
— Вот видишь… Ты не контролируешь себя…
— Но мне это… Приятно… И странно…
— Я знаю… Но давай сегодня на этом и остановимся.
— Почему?
— Я уже тебе сказал…
— Я не слон, чтобы есть меня по кусочкам… А вот ты слонёнок. Потому что хобот у тебя уже есть…
— Ну а что ты хотела? Это здоровая реакция здорового организма на визуальный раздражитель…
— Это я по твоему — визуальный раздражитель?
— Нет. Твоё голое тело. Его видят мои глаза, я чувствую его, когда касаюсь рукой. И ещё есть неуловимый запах женщины…
— От меня что, воняет чем-то?
— Ну, что ты… Нет, конечно… Сильный неприятный запах от женщины — это признак нехороших болезней… А от здорового тела исходят приятные запахи… Очень тонкие. Их почти не чувствуешь. Феромоны или что там ещё, я точно не знаю. В этом пусть разбираются химики и медики… Но эти феромоны делают одного человека притягательным для нас, а от другого отталкивают. Иди сюда!
Я посадил её к себе на колени и вдохнул запах её волос… Пахло чистотой и цветочным мылом.
— Мне твой запах не противен.
— Мне твой тоже… — сказала Алёна, закатывая глаза.
Она снова таяла от моих прикосновений. А я снова вспомнил про мороженое. Надо будет всё-таки сходить за пломбиром. После обеда.
— А теперь постарайся не расслабляться так сильно… Тыже просто таешь, как эскимо на палочке…
«Да… Нашёл сравнение…»
— Кстати… Мороженое хочешь?
— Хочу! — мечтательно закатив глаза, произнесла Алёнка. — Я всё хочу!
— Давай я схожу. А ты пока тут посуду помоешь и порядок наведёшь.
— Я тебя интересую только, как домохозяйка?
— Ну, вот видишь, уже намечается первый «семейный» скандал. Женщина хочет любви и ласки, а мужчина борща и водки.
— Ты прямо так пойдёшь за мороженым? — показала она мне пальцем на мои вздыбившиеся штаны в районе паха.
— Нет. Я пойду переоденусь.
— Я с тобой!
— Хочешь вместе со мной пойти за мороженым?
— Нет. Я буду смотреть, как ты переодеваешься. А если хочешь, могу и помочь…
— Не надо. Мне поменяли гипс на руке. Теперь я и сам могу это делать без посторонней помощи. А если хочешь пойти со мною, то тебе надо тоже что-нибудь на себя накинуть.
— Мне и так хорошо… Но я с тобой не пойду, пожалуй… Посуду лучше помыть сразу. Мухи уже разнюхали, что у нас тут есть грязные тарелки…
За мороженым я всё-таки отправился не один. Пока я со своей «клешней» управился с переодеванием, моя голая «сестричка» уже управилась с тарелками и убрала всё лишнее в холодильник.
Ей и одевать-то было почти нечего. Маечка с тонкими лямочками… Юбочка почти до колена… Босоножки — они так и называются «босоножками», потому что под них не надо надевать носочки… Но для остроты ощущений я посоветовал Алёне под юбку ничего не надевать… И она меня послушала…
— Ну и как ощущения?
— Ощущения забавные… Ветерок поддувает… А ещё…
— А ещё ты знаешь, что у тебя под юбкой ничего нет, а люди кругом об этом не догадываются…
— Да…Сперва мне было страшно, а потом я просто расслабилась… И стало гораздо легче.
— Ты почувствовала себя более свободной?
— Да.
— Нравится тебе это ощущение?
— Не знаю… Странно всё. Но, кажется, что скорее нравится…
— Я не призываю тебя ходить всё время без белья. Это немного негигиенично… Но иногда женщины носят очень открытые вещи… И при этом искренне наслаждаются тем, что на них все обращают внимание…
Далеко идти не пришлось. На перекрёстке Чкалова и Ульяновской стояла тележка с мороженым. Мы взяли по одному пломбиру в вафельном стаканчике с розочкой наверху, а брикет за сорок восемь копеек решили съесть дома вечером… Мы шли, облизывая своё мороженое, а заодно и свои пальцы, которые уже были липкими и сладкими. Наши пломбирчики до дома не дотянули. Мы их безжалостно уничтожили… А брикет мы убрали в морозилку…
Где-то без четверти шесть зазвонил телефон.
— Вы дома? — прозвучал на том конце голос Васина.
— Да. Ждём обещанного преподавателя.
— Они скоро будут. А у меня есть для тебя небольшой совет. С этим человеком не старайся умничать… Больше слушай и меньше говори. От сегодняшнего урока очень многое зависит…
— А что насчёт кино сегодня вечером? Вы обещали.
— Да. Я всё помню. Сергей уже взял билеты на последний сеанс. Кинотеатр недалеко от вас…
— «Таганский» или «Зенит»?
— «Зенит»… Я смотрю, ты уже неплохо здесь ориентируешься.
— Товарищ майор! У нас же интернат был тут неподалёку. Мы ещё и в «победу» ходили. Там два зала… Вообще удобно было… можно было по одному билету два фильма посмотреть…
— Это как?
— Незадолго до конца одного фильма, выйти как бы в туалет, а потом дождаться, когда в другой зал начнут запускать и на другое кино…
— А как же места?
— Свободные места всегда остаются… А мы с братом и на одном раньше помещались…
Почти ровно в восемнадцать ноль-ноль прозвенел дверной звонок.
Я пошёл открывать дверь, предупреждённый заранее о визите именно в это время. Ожидал увидеть Сергея Карпина…
Но, нет. Это был не Сергей…
Мужчина лет семидесяти, с меня примерно ростом, или совсем чуть-чуть повыше… Седой, но крепкий… А взгляд, ну просто насквозь тебя просвечивает. И, главное, у него было очень знакомое лицо… Я его точно где-то раньше видел… Только вот не могу вспомнить никак, в этой или в прошлой жизни…
— Здравствуйте! — только и смог вымолвить я.
— Здравствуйте, молодой человек! Вас предупредили о моём приезде?
— Да. Проходите, пожалуйста!
Несмотря на тёплую погоду, он был одет в костюм и галстук… Но одежда сидела на нём идеально… Хотя, как мне кажется, военная форма ему тоже бы подошла.
— Где Вам будет удобнее расположиться? Может быть, хотите чаю?
— Не откажусь…
— Тогда давайте на кухне расположимся…
На кухне, услышав наш разговор, уже суетилась Алёнка.
— Это Алёна, моя сестра. — представил я. — А меня зовут Александр. Можно просто Саша.
— Меня вы можете называть Павел Анатольевич.
Файлы в моей голове наконец-то сошлись… Я узнал этого человека, фотографии которого видел когда-то в интернете. Хотя узнать его было очень трудно. В интернете я видел только фото, где он был помоложе, и фото, где он совсем уже старый… Но это точно он.
Я не мог поверить своим глазам, глядя на то, как Алёна наливает чай тому, кто сидит сейчас на кухне, напротив меня…
Легенда советской внешней разведки, диверсант, организатор убийства Троцкого. Генерал-лейтенант МВД СССР Павел Анатольевич Судоплатов.
Конец второй книги.
20.01.2024 г.