После бессонной ночи я захожу в гостиную, окна которой выходят на двор перед домом. В одном из проемов между бесконечной чередой окон, образующих фасад, втиснута мягкая скамейка. Я плюхаюсь на подушки и впиваюсь взглядом в круглую подъездную дорожку. Телефон лежит на коленях, но он молчит всю ночь и все утро. Ни единого звонка, ни одного сообщения. Ничего.
Мое разбушевавшееся воображение подкидывает всевозможные картины того, что могло случиться. Он в камере. Он в комнате для допросов. Его запястья и лодыжки скованы наручниками. Он не отвечал на вопросы, и полицейский избил его. Придется ли ему сидеть в тюрьме до суда? Я понятия не имею, как работает весь этот процесс: арест, обвинение, суд.
Зато я прекрасно понимаю, что чем дольше нет Рида и Каллума, тем хуже мне становится.
– Доброе утро.
От звука незнакомого мужского голоса я чуть не падаю со скамейки. На секунду мелькает мысль, что в дом кто-то залез или вернулись детективы, чтобы провести обыск. Но, повернувшись к двери, я вижу Стива О’Халлорана.
Со сбритой бородой, в слаксах и рубашке поло он уже не напоминает бездомного и больше похож на отца какого-нибудь ученика Астор-Парка, частной школы, где мы с Ройалами учимся.
– Элла, верно? – На его лице проступает неуверенная улыбка.
Я отрывисто киваю и, положив телефон экраном вниз, отворачиваюсь обратно к окну. Совершенно не представляю, как мне себя с ним вести.
Вчера вечером я спряталась в спальне, предоставив заботу о Стиве Истону и близнецам. Не знаю, что они ему про меня рассказали, но очевидно, что он не понимает, кто я, и не помнит про письмо, которое получил от моей мамы, перед тем как отправиться в путешествие и полетать на дельтаплане, где, как предполагали, он и погиб.
Истон зашел ко мне, перед тем как пойти спать, и сообщил, что Стив в зеленой комнате для гостей. Я понятия не имела, что у них есть зеленая комната для гостей, и уж тем более не знала, где она находится.
От мучительного чувства беспокойства мне хочется убежать и спрятаться. Вообще-то, я и так пряталась. Но он все равно нашел меня, и встреча с собственным отцом пугает меня в миллион раз больше, чем стычка с сотней грубых девчонок в школе.
– Хорошо, Элла, я слегка растерян.
Я вздрагиваю, потому что его голос звучит совсем рядом. Глянув через плечо, вижу, что он стоит всего в паре шагов от меня.
Я упираюсь пятками в подушку на скамейке, заставляя себя не двигаться. Он обычный человек: две ноги, две руки, – который, получив от умирающей женщины письмо о том, что у него есть дочь, вместо того чтобы отыскать эту женщину и ребенка, отправляется в путешествие. Вот такой человек.
– Ты слышала меня? – Сейчас он кажется еще более растерянным, как будто никак не может понять, то ли я специально его игнорирую, то ли у меня просто проблемы со слухом.
Я бросаю отчаянный взгляд на окно. Где Истон? И почему Рид все еще не дома? А что если он никогда не вернется домой?
Резкий прилив паники сжимает горло, отчего почти невозможно дышать.
– Я слышала вас, – наконец выдаю я.
Стив подходит еще ближе. Я ощущаю запах мыла или шампуня, которым он пользовался сегодня утром.
– Не знаю точно, чего я ждал, когда вчера вечером вылезал из такси, но… – Его тон становится насмешливым. – Черт побери, точно не этого. Из рассказов Иста я понял, что Рида арестовали?
Я снова киваю. И почему-то мне не нравится, что он так назвал Истона. Неправильно, что какой-то чужак произносит его уменьшительное имя.
Он не чужак. Он знает их с рождения.
Я задумываюсь: наверное, если в доме Ройалов и есть чужак, то это я, а никак не Стив О’Халлоран. По-моему, Каллум даже говорил мне, что Стив – крестный отец всех братьев.
– Однако никто не подумал объяснить мне, кто ты. Меня, конечно, долго не было, но особняк Ройалов уже давно стал холостяцкой берлогой.
По спине пробегает холодок. Нет. Боже, нет. Я не хочу говорить об этом сейчас. Но светло-голубые глаза Стива изучают мое лицо. Он ждет ответа, и я понимаю, что должна хоть что-то ему сказать.
– Каллум – мой опекун.
– Каллум – твой опекун? – с удивлением повторяет Стив.
– Да.
– А кто твои родители? Друзья Каллума? Я их знаю? – интересуется он, но как будто спрашивает сам себя.
Меня охватывает паника, но, к счастью, мне не приходится отвечать ему, потому что вдруг я замечаю на подъездной дорожке черный лимузин.
Они вернулись!
Я слетаю со скамейки и через две секунды оказываюсь в главной гостиной. Измотанный Каллум и изнуренный Рид входят в дом, но, увидев меня, тут же останавливаются как вкопанные.
Рид поворачивается, поднимая на меня взгляд ярко-голубых глаз, смотрит мне в лицо, и наши взгляды встречаются.
Мое сердце замирает, но тут же пускается в галоп. Не говоря ни слова, я бросаюсь к нему.
Рид ловит меня: одна сильная рука запутывается в моих волосах, а вторая обнимает меня за талию. Я повисаю на нем, прижимаясь грудью к его груди, бедрами к его бедрам, как будто смогу защитить одними своими объятиями.
– Ты как? – шепчу я ему в грудь.
– Я в порядке. – Его голос звучит низко, хрипло.
Слезы жгут глаза.
– Мне было страшно.
– Я знаю. – Его дыхание щекочет мне ухо. – Все будет хорошо. Я обещаю. Давай поднимемся наверх, и я все тебе объясню.
– Нет, – коротко говорит Каллум, услышав слова Рида. – Ты ничего не будешь никому говорить, конечно, если не хочешь сделать Эллу свидетелем.
Свидетелем? О боже. Полиция допрашивает свидетелей, а Рид пытается убедить меня, что все хорошо?
За нашими спинами раздаются шаги. Рид отпускает меня, и его глаза расширяются, когда в прихожую входит высокий светловолосый мужчина.
– Дядя Стив, – вырывается у него.
– Рид. – Стив кивает в знак приветствия.
Каллум разворачивается к моему отцу.
– Стив, господи, я и забыл про тебя! Подумал, что ты мне приснился. – Он переводит взгляд со Стива на меня. – Вы уже познакомились?
Я энергично киваю и делаю большие глаза, пытаясь предупредить Каллума, что сейчас не хочу всей этой суматохи, вызванной встречей отца с дочкой. Каллум хмурится, но Стив отвлекает на себя его внимание, когда говорит:
– Мы только начали знакомство, когда вы приехали. И нет, это был не сон. Я выжил.
Какое-то мгновение двое мужчин просто смотрят друг на друга. Потом оба делают шаг вперед, встречаются и по-мужски обнимаются, приветливо похлопывая друг друга по спинам.
– Черт, как же хорошо вернуться домой! – говорит Стив своему старому другу.
– Как ты здесь оказался? – в смятении спрашивает Каллум. – Где ты, черт побери, пропадал все эти девять месяцев?
А потом голосом, в котором слышатся и гнев, и радость, добавляет:
– Я потратил на твои поиски и спасение пять миллионов долларов!
– Это долгая история, – отвечает Стив. – Давай где-нибудь сядем, и я расскажу тебе.
Топот ног по лестнице заставляет его замолчать. На площадке второго этажа появляются три младших Ройала, их взгляды мигом находят Рида.
– Говорил же вам, он вернется! – восклицает Истон и спускается вниз, перескакивая через две ступеньки.
Его волосы после сна торчат в разные стороны, и на нем только боксеры, но это не мешает ему притянуть к себе Рида и быстро обнять его.
– Ты как, бро?
– Хорошо, – ворчливо отвечает Рид.
К ним подходят Сойер и Себастиан, и они смотрят на своего отца.
– Что было в полицейском участке? – спрашивает Сойер.
– Что нам теперь делать? – тут же подает голос Себ.
Каллум вздыхает.
– Мне пришлось вытащить из кровати одного друга, знакомого судью, он приехал утром и установил сумму залога для Рида. Завтра утром мне нужно будет отвезти в суд паспорт Рида. А пока мы ждем. Тебе, Стив, придется какое-то время пожить здесь, – сообщает Каллум моему отцу. – Твой дом стал местом преступления.
– А что случилось? Кто-то наконец прикончил мою дражайшую женушку? – сухим тоном спрашивает Стив.
От удивления я вскидываю голову. Жена Стива, Дина, – ужасно злобная женщина, но я поверить не могу, что он может шутить о ее убийстве.
Каллуму это тоже не нравится, потому что он отвечает довольно резко:
– Вряд ли сейчас уместно шутить, Стив. Но нет, это Брук умерла. И Рида ошибочно обвиняют в ее смерти.
Пальцы Рида стискивают мои.
– Брук? – Стив удивленно поднимает брови. – Что случилось?
– Черепно-мозговая травма, – с прохладой отвечает Рид. – И нет, я этого не делал.
Каллум сердито смотрит на сына.
– Что? – рычит Рид. – Это факт, а я не боюсь фактов. Вчера мне позвонила Брук, и я поехал к ней. Вы все уехали, я чувствовал себя нормально, вот и поехал. Мы поругались. Я ушел. Когда я уходил, она была расстроена, но жива. Вот и вся история.
«А что с твоими швами? – хочется закричать мне. – А как же кровь, которую я видела на тебе, когда вернулась с ужина?»
Но слова застревают в горле, и я заливаюсь приступом кашля. Все смотрят на меня, пока Истон не начинает говорить.
– Ладно, если история такова, я «за».
Лицо Рида мрачнеет.
– Это не история, это правда.
Истон кивает.
– Повторюсь, я только «за», бро. – Его взгляд останавливается на вновь прибывшем. – Как бы то ни было, я бы лучше послушал историю дяди Стива. Восстать из мертвых – это круто!
– Да, вчера он не сказал нам ни слова, – глядя на отца, ворчит Себастиан. – Хотел дождаться тебя.
Каллум снова вздыхает.
– Давайте пойдем на кухню. Мне бы не помешала чашечка кофе. От пойла в полицейском участке у меня изжога.
Мы дружно следуем за главой семейства Ройал в огромную современную кухню, в которую я влюбилась сразу же, как только переехала сюда. Каллум направляется к кофеварке, а мы подходим к столу и садимся, как будто это обычное воскресенье, а не воскресенье после ареста Рида по обвинению в убийстве и появления у наших дверей воскресшего из мертвых человека.
Это что-то невероятное. Произошедшее никак не укладывается у меня в голове.
Рид садится рядом и кладет руку мне на ногу, чтобы успокоить то ли меня, то ли себя, а может, нас обоих.
Истон, едва опустившись на стул, сразу берет быка за рога.
– Ну что, ты все-таки собираешься рассказать нам, почему не умер? – спрашивает он у моего отца.
Стив слабо улыбается.
– Я никак не могу понять, рад ты этому или, наоборот, огорчился.
«Ни то, ни другое» – чуть было не вырывается у меня. Но мне удается прикусить язык в последнюю секунду, хотя это правда. Возвращение Стива как ничто другое сбивает меня с толку и немного пугает.
– Мы рады, – в унисон говорят близнецы.
– Ясное дело, – соглашается с ними Истон.
– Как ты выжил? – Это уже Рид.
Его голос звучит резко, рукой он продолжает ласково гладить мою ногу, как будто знает, что я уже на грани.
Стив откидывается на спинку стула.
– Не знаю, что вам рассказала Дина, если вообще что-то рассказала, о нашем маленьком путешествии.
– Ты отправился летать на дельтаплане, и обе подвески сломались, – подходя к столу, говорит Каллум. Он ставит чашку кофе перед Стивом, а потом садится и отпивает из своей чашки. – Дине удалось раскрыть запасной парашют. Ты упал в океан. Я четыре недели искал твое тело.
На лице Стива появляется кривая усмешка.
– И потратил на это всего лишь пять миллионов. Сэкономил на мне, старик?
Каллуму это не кажется смешным. Его лицо каменеет, как поверхность скалы.
– Почему ты сразу же не вернулся домой после того, как тебя нашли? Прошло девять месяцев, ради всего святого!
Стив дрожащей рукой проводит по подбородку.
– Потому что меня нашли всего лишь несколько дней назад.
– Что? – Каллум выглядит обескураженным. – Так где, черт тебя побери, ты был все эти месяцы?
– Из-за болезни или из-за голода, но я плохо все помню. Меня вынесло на берег Тави – крошечного островка примерно в трехстах с лишним километров восточнее Тонги. Мой организм был серьезно обезвожен, и в течение нескольких недель я то приходил в сознание, то снова впадал в беспамятство. Обо мне заботились местные жители, и я бы вернулся раньше, но покинуть остров можно только на рыболовном судне, которое приходит дважды в год, чтобы обмениваться товарами с островитянами.
«Твой отец говорит» – звучит голос в голове. Я изучаю его лицо, стараясь найти общие черты, но единственное, что нас объединяет, – это цвет глаз. В остальном я полностью похожа на маму: лицом, фигурой, волосами. Голубоглазая версия молодой Мэгги Харпер, но, видимо, она не произвела особого впечатления на Стива, потому что непохоже, чтобы он узнал меня.
– Говорят, что островитяне собирают яйца каких-то особенных чаек, которые в Азии считаются деликатесом. Рыболовецкая лодка доставила меня в Тонгу, где мне пришлось добиваться возвращения в Сидней. – Стив делает глоток кофе, а потом без преувеличения заявляет: – Это чудо, что мне удалось выжить.
– Когда ты попал в Сидней? – спрашивает Себастиан.
Мой отец задумчиво надувает губы.
– Не помню. Может, дня три назад.
Каллум раздраженно спрашивает:
– И тебе не пришло в голову позвонить и сообщить нам, что ты жив?
– Сначала мне нужно было кое с чем разобраться, – натянутым голосом отвечает Стив. – Я знал, что, если позвоню, ты прыгнешь на первый же самолет, чтобы полететь за мной, а мне не хотелось отвлекаться от поисков ответов на свои вопросы.
– Ответов? – еще более резким, чем прежде, голосом переспрашивает Рид.
– Я отправился искать человека, который организовал тот полет на дельтапланах. И еще мне нужно было отыскать свои вещи: паспорт, кошелек, одежду.
– Ты нашел организатора? – Истона тоже захватила эта история, как и всех нас.
– Нет, он куда-то пропал много месяцев назад. Оказавшись в тупике, я пошел в американское посольство, и они отправили меня домой. Из аэропорта я поехал сразу сюда.
– Хорошо, что ты не поехал домой, – мрачно говорит Каллум. – А то тебя тоже могли бы арестовать.
– Где моя жена? – с подозрением спрашивает Стив. – Дина и Брук всегда были не разлей вода.
– Дина все еще в Париже.
– И что они там делали?
– Ходили с Брук по магазинам, – Каллум на мгновение умолкает, – готовились к свадьбе.
Стив фыркает.
– Что за идиот решил в это вляпаться?
– Этот, – Каллум показывает на себя.
– Шутишь!
– Она была беременна. Я думал, ребенок мой.
– Но ты сделал ва… – Стив замолкает на полуслове и быстро оглядывается, чтобы проверить, не заметил ли кто его оговорку.
– Вазэктомию, – заканчивает за него Истон.
Каллум бросает на меня быстрый взгляд и смотрит на сына.
– Ты знаешь?
– Я рассказала им. – Я поднимаю подбородок. – В этом доме слишком много дурацких секретов.
– Согласен, – заявляет Стив.
Он поворачивается, и взгляд знакомых голубых глаз впивается в меня.
– Каллум, – продолжая глядеть на меня, говорит он. – Теперь, когда я ответил на все ваши вопросы, может, и ты ответишь на мой? Кто эта очаровательная девушка?
Рука Рида сжимает мое бедро. У меня такое ощущение, что в животе лежит цементный блок, но рано или поздно он должен узнать правду. Так почему бы не сейчас?
– Вы не узнаете меня? – со слабой улыбкой спрашиваю я. – Я ваша дочь.