Руднев и Ковпак знали, что в соседних с Дубовичами селах Тулиголово, Быстрик и Жуков находятся передовые части гитлеровского генерала Блаумана. Противник, конечно, постарается заслать в Дубовичи своих тайных агентов из числа предателей. Учитывая и таких "зрителей", Ковпак и Руднев со своим штабом разработали специальный, если можно так выразиться, "сценарий" для проведения парада. Такого парада, после которого у всех карателей от страха прошел бы мороз по коже. Но вместе с тем, демонстрируя свои силы, мы не должны были, по вполне понятным причинам, раскрывать врагу, какова же наша численность на самом деле.
Когда жители, оставив свои дома, шли на площадь, парадный расчет ковпаковского соединения был уже построен не только на площади перед трибуной, но и на улице, выходящей на площадь. А это значило, что столпившиеся на площади жители (и вместе с ними те, кто проник бы сюда по заданию вражеского командования) не могли видеть всех партизанских сил.
В 9.55 на площадь верхом выехали Ковпак и Руднев, оба в шинелях, затянутые ремнями, в военных ушанках и теплых валенках. Легко соскочив с коней и передав поводья ординарцам, командир и комиссар направились к трибуне, сопровождаемые восторженными взглядами селян.
Но вот прозвучала громкая, раскатистая команда лейтенанта Горкунова:
- Пара-ад, смирно!..
Теперь взоры присутствующих были прикованы к нему - к командующему парадом. Горкунов - он был тоже в комсоставской шинели с пистолетом на правом боку - повернулся кругом и, чеканя шаг, молодцевато подошел к трибуне.
- Товарищ командир соединения! - отрапортовал он. - Представители частей и подразделений вверенного вам соединения выстроены для парада по случаю двадцать четвертой годовщины Красной Армии.
Ковпак и Руднев приняли рапорт. Затем командир обратился к партизанам, застывшим по команде "смирно".
- Товарищи бойцы, командиры и политработники! Поздравляю вас и в вашем лице все части и подразделения с двадцать четвертой годовщиной нашей славной героической Красной Армии!
Слова "в вашем лице все части и подразделения" были военной хитростью, рассчитанной на тайных агентов врага. Но это же было и надеждой для советских людей на временно оккупированной территории.
Послышались дружные аплодисменты. А парадный расчет точно одной грудью сделал вдох, и площадь огласилась могучим троекратным:
- Урр-ра-а!.. Урр-ра-а!.. Урр-ра-а!
Вслед за улетевшим куда-то за село победным кличем раздался мягкий, задушевный голос Руднева:
- Товарищи бойцы, командиры и политработники! Дорогие советские граждане села Дубовичи! Фашистские войска готовы в любую минуту ринуться на нас, но мы, советские партизаны, собрались сегодня здесь на встречу с вами, в вашем селе, чтобы вместе со всем народом нашей страны отметить два события: двадцать четвертую годовщину Красной Армии и крупнейшую победу ее над фашистскими захватчиками - разгром гитлеровских войск под Москвой!
Что тут поднялось!.. Ребята-допризывники, бросая в воздух шапки, кричали "Ура!". Женщины, улыбаясь, вытирали слезы радости. Некоторые старики и старухи истово крестились... А комиссар, сделав успокоительный жест рукой, продолжал:
- Гитлеровцы мечтали молниеносно покончить с нашим социалистическим государством. Но этому не бывать никогда! Весь мир теперь понял это. И хоть вероломному агрессору удалось подобраться к столице нашей Родины, но пятого декабря, как раз в день нашей Конституции, Красная Армия перешла в контрнаступление, разгромила гитлеровские войска под Москвой. Фашисты потеряли более трехсот тысяч солдат и офицеров. Враг отброшен от нашей столицы более чем на двести пятьдесят километров. Освобождены от захватчиков Московская, Калининская, Тульская, Рязанская области и часть районов Смоленской и Орловской областей. Наступление Красной Армии продолжается! Придет час освобождения и поруганной оккупантами Украины. Но приближение этого часа во многом зависит от нас с вами, товарищи. От всех советских людей, оказавшихся на временно оккупированной врагом территории. Мы не должны сидеть, сложа руки, и ждать, пока нас освободит Красная Армия. Мы должны всеми силами помогать ей! Надо здесь, в тылу врага, создавать партизанские отряды, уничтожать фашистов, карать предателей Родины. Надо лишать оккупантов продовольствия, фуража, не давать покоя врагу ни днем, ни ночью!.. Только так мы сможем приблизить час освобождения. А он придет, этот час. Враг будет разбит, победа будет за нами! Ура!
- Ур-р-ра-аа! - подхватили сотни голосов. - Ур-р-р-ра!
И когда площадь притихла, снова раздалась зычная команда Горкунова:
- Парад! Равняйсь!.. Смирно! К торжественному маршу - поротно, первая рота прямо, остальные направо! Шагом марш!
И тут, чего тогда никто не ожидал, вдруг раздались звуки торжественного марша, усиленного динамиком: передача велась по радио из Москвы. Это Руднев приказал включить установленный на трибуне трофейный приемник, работавший от динамо-машины, которую в это время в школе изо всех сил крутили несколько партизан.
Ковпаковские роты торжественным шагом двинулись вперед под гул медных труб и барабанную дробь мимо самодельной трибуны. Открывали парад стрелковые роты; за ними - несколько рот автоматчиков. Потом перед трибуной лихо процокала ковпаковская кавалерия. Затем прошли в белоснежных маскхалатах лыжники. За лыжниками появились станковые пулеметы на санях. Замыкали колонну артиллеристы.
Ковпак и Руднев поочередно приветствовали и поздравляли каждую колонну. И в ее лице - всю "часть", подразделение, подчеркивая этим, что в партизанском параде участвуют только представители различных формирований. А чтобы партизанские силы показались еще более внушительными, по указанию Руднева ковпаковские колонны, уйдя с площади, сворачивали в первый переулок, там на ходу перестраивались, меняли лошадей и расчеты на санях со станковыми пулеметами или минометами, у пушек и, обойдя соседней улицей многолюдный сельский плац, заходили опять на ту же площадь, чтобы гордо промаршировать мимо трибуны.
Так повторялось несколько раз. И с каждым таким заходом радостное удивление дубовчан росло. А когда в ходе почти двухчасового партизанского парада жители услышали еще и голос московского диктора, передававшего приветствие вооруженным силам, заканчивавшееся словами: "Слава советским партизанам и партизанкам, храбро сражающимся с фашистскими оккупантами!" площадь снова загремела мощным "Ур-ра-а!.."
Оно длилось несколько минут, раскатываясь по селу и откликаясь эхом где-то далеко-далеко. Потом, со слезами радости на глазах, все бросились обнимать друг друга.
На этом праздничный парад кончился. Но народ, невзирая на мороз, не расходился. Откуда-то появились гармонисты, начались танцы. Веселье длилось до самого вечера, сначала на площади, потом переместилось на улицы и в дома.
Замысел Руднева осуществился полностью и с блеском. По данным нашей разведки, гитлеровские войска, успевшие еще вечером 22 февраля засечь партизан в Дубовичах, собирались нанести нам удар в середине дня двадцать третьего. Однако получив столь устрашающие "данные" о силах и вооружении ковпаковцев, каратели не посмели нападать: решили подождать подхода своих основных сил, хотя в действительности и без того имели в том районе более чем тройное численное превосходство над партизанами.
Только на следующий день полки генерала Блаумана осмелились атаковать партизан, располагавшихся в Дубовичах. Часов в двенадцать дня до батальона пехоты, усаженной в сани, появилось на дороге со стороны деревни Жуков. Партизаны подпустили эту вражескую колонну на полсотни метров и расстреляли ее из засады.
Часа два спустя небольшая группа партизан Путивльского отряда под командованием Остапенко, ведя разведку, встретила у села Ярославец другую колонну. То была вражеская кавалерия, тоже спешившая к Дубовичам. Партизаны из засады огнем двух ручных пулеметов расстреляли и эту колонну. А сами без потерь отошли к Дубовичам.
Наконец в 15.00 до батальона пехоты все же атаковало Дубовичи - уже с восточной стороны. Удар пришелся по обороне Глуховского отряда, которым командовал Петр Кульбака. На этот раз гитлеровцы действовали более решительно: им удалось подойти почти вплотную к домам, стоявшим на краю деревни. Однако под густым свинцовым ливнем фашисты вынуждены были отойти, оставив на снегу около сотни своих солдат и офицеров. Кульбака же потерял в этой умело проведенной схватке всего трех человек.
Партизанский парад почти на двое суток сковал действия противника. Это была немалая победа. Тем временем партизаны успели откопать из-под снега в Слоутском лесу более четырех десятков винтовок и с десяток ящиков с патронами, три ручных пулемета и несколько ящиков со снарядами для 45-миллиметровых пушек. Нашему Конотопскому отряду посчастливилось даже найти почти исправный 82-миллиметровый миномет и семь мин.
- Это будет наш "эн-зэ", - говорили ребята. - На самый пожарный случай!..
А главное, за эти двое суток партизанское командование, поняв, что соединению не избежать боя с карателями, решило, где лучше всего дать этот бой. Руднев и Ковпак считали, что только выгодная позиция поможет партизанам сравнительно небольшими силами разгромить во много раз превосходящего противника. Такой позицией было по единодушному мнению командира и комиссара село Веселое Шалыгинского района.
Дождавшись ночи, соединение незаметно покинуло Дубовичи и двинулось через Обложки, Дунаец и памятную мне Уздицу на Будище - в Веселое.
ПОБЕДИЛИ МУЖЕСТВО И ВОЕННАЯ ХИТРОСТЬ
Веселое - село красивое, местность здесь живописная. Но сейчас, зимой, засыпанное снегом, оно выглядело угрюмо и напоминало своими очертаниями корпус еще не обтянутого кожей огромного кавалерийского седла, скрытого в глубокой лощине.
Любой грамотный военный, строго придерживающийся буквы устава, увидев занятую партизанами позицию, наверняка сказал бы: обороняться в населенном пункте, расположенном в низине - безумие! Это значит - заранее обречь себя на гибель. Так вначале, узнав о предстоящем бое, думал и я - тоже военный человек: лейтенант, окончивший пограничное училище примерно за год до войны. А вот Ковпак и Руднев, оба полковые комиссары и участники еще гражданской войны, творчески оценив всю сумму обстоятельств предстоящего боя, вопреки букве устава, но верные его наступательному духу, выбрали именно село Веселое, как наиболее выгодную для обороны позицию.
- Ведь в этом селе, которое спряталось в лощине, обороняющиеся партизаны будут точно в траншее защищены от огня наступающего противника, - объяснил нам на совещании Руднев. - И таким образом смогут подпускать атакующего противника, продвигающегося по открытой, сильно заснеженной местности, на предельно близкое расстояние. А значит, мы без труда будем уничтожать врага своим огнем, применив проверенную тактику партизан, тактику ближнего боя.
Мы поверили его словам, зная по опыту: дорого, очень дорого ценил комиссар своих бойцов и по-отечески думал о том, как по возможности уберечь каждого от вражеской пули.
Именно поэтому Руднев и Ковпак, сами не раз водившие бойцов в контратаки еще в годы гражданской войны, теперь, когда почти все ковпаковцы были вооружены в основном автоматическим оружием, решительно отказались от контратак, считая их самоубийством.
- Обороняющиеся партизаны, имеющие автоматы и пулеметы, успешнее отразят своим огнем любую атаку противника, не выходя из укрытия! неоднократно подчеркивал Руднев. - В предстоящем бою гитлеровцы, обученные воевать строго по уставу и буквально вызубрившие, что такое "преобладающие позиции", обязательно клюнут на нашу приманку и начнут наступать по открытой местности.
Именно поэтому и было выбрано для успешного оборонительного боя это самое, спрятанное в лощине село Веселое, открытые подступы к которому казались на первый взгляд весьма удобными для наступления.
Только с севера, а точнее со стороны хутора Байдарова, прилепившегося к селу как бородавка, подступал носком сапога лес, тянувшийся вплоть до самого Шалыгина, из которого как раз и собрались наступать гитлеровские войска.
По лесу противник, разумеется, мог подойти скрытно к Веселому и внезапно его атаковать. Однако это не пугало Ковпака и Руднева. Во-первых, им было хорошо известно, что в лесу нет ни одной, даже самой плохонькой дороги, а по глубокому снегу далеко не уйдешь. Во-вторых, партизаны уже знали, что фашисты вообще боятся леса, как черт ладана, и ни за что туда не сунутся, опасаясь охватов и ударов с тыла. Наступления мы ждали только по открытой местности. Это было уже проверено не однажды, как и накануне в Дубовичах. Наконец, в-третьих, лес этот Ковпак и Руднев решили использовать в своих интересах. По их замыслу он должен был сыграть решающую роль в разгроме противника.
По данным партизанской разведки, показаниям пленных и захваченным документам, Ковпаку и Рудневу уже было известно, что гитлеровское командование бросило на уничтожение нашего соединения, насчитывавшего к тому времени всего около 500 бойцов, не только 105-ю венгерскую дивизию и 200-ю венгерскую бригаду, но еще и несколько рот немецкой жандармерии, а также местную полицию, собрав ее из пяти районов Сумской области (всего около 700 полицаев). В общем по тогдашним партизанским масштабам то была огромная силища - раз в пятнадцать больше, чем у ковпаковцев, блокированных в селе Веселое.
Из сведений о сосредоточении противника становилось понятно, что фашисты готовятся атаковать партизан сразу с четырех сторон. Но главный удар, видать по всему, они собирались наносить с северо-востока, со стороны райцентра Шалыгино: туда стягивались основные войска. Ведь именно от Шалыгино до самого Веселого и простиралась открытая местность, наиболее благоприятная для классической, то есть стандартной атаки, чего не могли не видеть гитлеровские офицеры и сам генерал Блауман, возглавлявший эту карательную операцию.
Учитывая, что противник вероятнее всего начнет действовать именно так, Ковпак и Руднев приняли решение: четырьмя отрядами занять в селе прочную круговую оборону, а пятый, Конотопский отряд еще с ночи выдвинуть в засаду к хутору Байдарову в лес-сапожок, около которого как раз и проходила та единственная дорога, по которой могли наступать гитлеровцы.
Утром 27 февраля, отдавая устный боевой приказ на оборону, Ковпак так определил задачу Кочемазову и Канавцу:
- Конотопцам выйти до наступления рассвета в лес, что севернее хутора Байдарова. Затаиться там, и когда нам тут в селе будэ дуже жарко, ударить фашистам в спину!..
А Руднев, оживленно потирая руки, добавил: