30 сентября я получил телефонограмму Ставки, адресованную главкому Юго-Западного направления и командующему Южным фронтом. В ней указывалось: "В целях сосредоточения всего внимания и усилий маршала тов. С. К. Тимошенко на делах Юго-Западного фронта Ставка Верховного Главнокомандования решила назначить маршала С. К. Тимошенко командующим Юго-Западного фронта. Южный фронт подчинить непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования. Разгранлиния между Юго-Западным и Южным фронтами прежняя. 270-ю, 275-ю стрелковые дивизии, ведущие бой под Красноградом, с 14.00 26.9.1941 г. передать из состава Южного фронта Юго-Западному. 26-ю кавдивизию оставить в составе Южного фронта, использовав ее для обеспечения стыка перед фронтами. Получение и исполнение донести.
Ставка Верховного Главнокомандования. И. Сталин, Б. Шапошников"{26}.
О частной наступательной операции на левом фланге
Во время разговора со мной 26 сентября маршал Б. М. Шапошников внес предложение нанести противнику удар на левом фланге фронта. Я напомнил ему о том, что Военный совет фронта предлагал провести 23 сентября в полосе 18-й и 9-й армий частную наступательную операцию, которая диктовалась необходимостью оказания помощи 51-й отдельной армии. С этой целью фронт осуществил некоторые подготовительные мероприятия. Тогда у нас для этого имелись необходимые силы и средства. Но Ставка запретила проведение операции как несвоевременную меру и часть наших сил передала 51-й отдельной армии. Проводить операцию теперь без необходимого усиления войск левого фланга я считал нецелесообразным, так как это в конечном итоге привело бы к сокращению наших и без того ограниченных сил и ослаблению обороны. Выслушав мои соображения, маршал Шапошников не согласился с ними и потребовал начать операцию безотлагательно.
27 сентября с утра войска 18-й и 9-й армий перешли в наступление и к исходу дня продвинулись на 20 километров в полосе первой и на 10 км - в полосе второй. При этом в районе Новоднепровки наступающие обратили в бегство 4-ю румынскую бригаду, а в районе Малобелозерки разгромили 2-ю бригаду румын. Противник оставил на поле боя до 2000 трупов солдат и офицеров. Было захвачено до 300 пленных, два танка, 41 орудие разных калибров, 21 пулемет. В районе Акимовки неприятель оставил на поле боя до 500 трупов своих солдат. Части захватили 12 пленных, шесть 75-мм орудий, 12 повозок со снарядами{27}.
Как стало известно позднее, начальник генерального штаба германских сухопутных войск генерал-полковник Гальдер записал в своем дневнике: "30 сентября 101-й день войны. Обстановка на фронте: группа армий "Юг": фронт 11-й армии восстановлен. Однако румыны, кажется, понесли здесь очень большие потери"{28}.
Между тем на правом крыле фронта в этот день ни командарм 6, ни командарм 12 не отвели свои соединения на рубеж Перещепино, Губиниха, восточный берег Самары, вследствие чего противнику удалось небольшим танковым отрядом занять Губиниху, а основными силами захватить Новомосковск и переправы через реку Самара. Наша разведка силы противника в этом районе оценивала одной танковой и до двух моторизованных дивизий. Удар на Новомосковск поставил войска Южного фронта в тяжелое положение, а скованный боями на ломовском плацдарме 3-й моторизованный корпус соединился с главными силами танковой группы Клейста.
Согласно приказу Ставки Верховного Главнокомандования 6-я армия в составе 270, 275-й и 255-й стрелковых, 26-й и 28-й кавалерийских дивизий и 671-го корпусного артполка с 18.00 27 сентября перешла в подчинение Юго-Западного фронта. Таким образом, правая граница Южного фронта с этого часа была установлена по линии Капнистовка, Губиниха, Варваровка, (иск.) Дружковка, (иск.) Верхнее.
В оперативном подчинении командарма 6 находилось до 50 процентов ВВС фронта, которые работали в интересах его войск. С уходом 6-й армии в состав Юго-Западного фронта ушла и эта авиация. Южный фронт оказался ослабленным и в авиационном отношении. Правда, Ставка Верховного Главнокомандования поставила задачу командирам авиационных соединений Степанову и Петрову, находящимся в резерве Ставки, поддерживать действия 18-й и 9-й армий на левом фланге Южного фронта. Но поддержка была эпизодической, а не постоянной, как этого требовала обстановка.
Связь с командармом 6 прервалась еще в 14 часов 27 сентября, и установить причину запоздания отвода войск на новый рубеж мне не удалось. Что касается командарма 12, то он утратил связь с 273, 15 и 261-й стрелковыми дивизиями. В течение дня части 15-й и 261-й дивизий с тяжелыми боями отходили на левый берег реки Самара. Мужественно отражая атаки врага со стороны ломовского плацдарма и танковых подразделений со стороны села Спасское и Новомосковска, они сумели переправить значительную часть обозов и артиллерию большой мощности. Авиация противника непрерывно подвергала бомбежке их переправы на реке. При повреждениях мостов саперные подразделения быстро исправляли и восстанавливали эти переправы, не допуская скопления транспорта на правом берегу.
С 273-й стрелковой дивизией командарм 12 связь так и не восстановил. Штаб фронта выслал несколько разведывательных самолетов определить ее местонахождение, если она ведет бой с противником в окружении. Но ни в Петриковке, где располагался штаб дивизии, ни в Елизаветовке и Галушковке, где находидись штабы ее полков, летчики наших частей не обнаружили. Туда уже прорвались танки противника. 273-й стрелковой дивизии так и не удалось выйти на указанный рубеж. Вероятно, она была окружена плотным кольцом гитлеровцев, двинувшихся с ломовского плацдарма, и танковыми частями, захватившими Новомосковск. Из окружения в течение последующих дней выходили только отдельные бойцы и небольшие группы ее воинов.
28 сентября соединения 18-й и 9-й армий продолжали наступать, но менее успешно, чем в предыдущий день. Враг оказывал упорное сопротивление, переходил в контратаки в сопровождении танков. В районе Менчикур, Веселое он сосредоточил до двух полков пехоты с танками. Большое скопление пехоты и танков было обнаружено в Покровке, Демьяновке, Карловке. Из перехваченного радиодонесения стало очевидным, что против левого фланга 18-й армии действуют части 49-го горнострелкового корпуса немцев, хотя еще вчера здесь находились румынские соединения. Вероятно, противник в течение прошедшей ночи стянул значительное количество войск с Крымского перешейка. Это подтвердили данные авиаразведки. Летчики на рассвете наблюдали движение колонны войск из района Перекопа. Голова этой колонны уже находилась в Новоторгаевке, а хвост еще вытягивался из Чаплинки. Силы эти оценивались одной пехотной дивизией.
В создавшейся обстановке было решено прикрыть правый фланг 18-й армии на участке Днепровка, Большая Белозерка одной дивизией, а главными силами во взаимодействии с правофланговыми войсками 9-й армии нанести удар по менчикур-веселовской группировке неприятеля с целью ее разгрома и уничтожения. Авиационные части, приданные армиям Смирнова и Харитонова, поддержат главные ударные группировки и нанесут удары по подтягиваемым вражеским резервам.
Эту задачу войска генералов Смирнова и Харитонова выполняли и 29 сентября. Завершить ее реализацию не удалось. Противник перебросил с крымского направления до двух пехотных дивизий и предпринял контратаки при поддержке почти 140 бомбардировщиков, прикрытых более 100 истребителями. Части 18-й армии отбили все контратаки, удержали ранее захваченные позиции, кое-где продвинулись вперед, а в районе Зеленого Гая выбили пехотный батальон из окопов с дзотами и бронеколпаками. Потери с обеих сторон были немалыми. Соединения 9-й армии сумели продвинуться на левом фланге и в центре. При этом на фланге продвижение составило до восьми километров. Части заняли рубеж западнее Акимовки, южнее Владимировки и Родионовки.
В 3 часа 15 минут 29 сентября к аппарату меня вызвал маршал Б. М. Шапошников. Он потребовал доложить обстановку на правом фланге и время начала нанесения удара по механизированной группировке противника, выдвинувшейся в Новомосковск, напомнив, что Ставка Верховного Главнокомандования требует уничтожения этой группы, чтобы создать устойчивый фронт. Пока противник не распространился глубоко, заметил он, его можно бить с тыла, с фланга и с фронта имеющимися силами. Если же он укрепится - сил потребуется больше, атаковать будет труднее. Узнав, что Галанин оттягивает нанесение удара, он выяснял наши намерения и уведомил, что по окончании разговора со мной будет говорить с маршалом Тимошенко о безотлагательном нанесении совместного с нами удара по наступающему противнику, чтобы задержать его{29}.
Я доложил, что на правом фланге 15-я стрелковая дивизия к исходу вчерашнего дня полностью переправилась на левый берег реки Самара и заняла оборону на рубеже Соколовка, Новоселка, фронтом на северо-восток. Один полк 261-й стрелковой дивизии к тому же времени после переправы на восточный берег Самары сосредоточился у Одинковки. Остальные части этой дивизии под сильным давлением врага с запада и севера тоже отходят на восточный берег реки. С 273-й стрелковой дивизией Галанин связь утратил. Несмотря на все принятые меры, установить ее местонахождение пока не удалось. Галанин доложил, что отдельные группы бойцов из этой дивизии отходят на левый берег Самары. На перехват танков противника, продвигающихся в направлении Павлограда, выслано два батальона 130-й танковой бригады, которые развернулись в Орловщине и Знаменке, в четырех километрах восточнее Новомосковска. Туда же направлен и бронепоезд. Наша авиация в течение 28 сентября наносила бомбовые и штурмовые удары по танковой группировке врага в Новомосковске. Павлоград обороняют один батальон 170-го запасного полка, 530-й противотанковый и 269-й корпусной артиллерийские полки, которые заняли оборону по западной окраине города. Там же находятся 130-я и 131-я танковые бригады, сформированные и обученные нами в -городе, но они не имеют танков. Я попросил прислать для вооружения этих бригад материальную часть, если есть такая возможность. Это значительно улучшило бы наше положение.
Далее я проинформировал маршала о причинах задержки начала наступательной операции. Все зависящее от него генерал Галанин сделал. Уже сегодня ночью выдвигает 95-й пограничный отряд в Новоалександровку и Лиманское, расположенные в 16 километрах восточнее Новомосковска. 30-ю кавалерийскую дивизию, выгрузившуюся в Синельниково, сосредоточивает в 10 километрах восточнее Новомосковска. Один батальон 15-й танковой бригады разгрузился на станции Синельниково, остальные эшелоны с войсками бригады были атакованы бомбардировочной авиацией в пунктах погрузки, поэтому задержались и подойдут не ранее полудня 29 сентября в район Мироновки, что в 15 километрах юго-восточнее Новомосковска. Как только сосредоточится 15-я танковая бригада, которая должна играть главную роль в нанесении удара по врагу, занявшему Новомосковск, начнется наступательная операция.
Я доложил маршалу о том, что стык между армиями Малиновского и Галанина до сего времени остается необеспеченным, а противник уже занял Губиниху и Голубовку. Таким образом, угроза дальнейшего продвижения неприятеля остается{30}.
Маршал потребовал ускорить сосредоточение 15-й танковой бригады, которая, повторю еще раз, должна играть главную роль в ударе по новомосковской группировке противника, и не задерживать начала наступательной операции, на проведение которой в самые ближайшие сроки он возлагал большие надежды.
В донбасской оборонительной операции
Как я уже отметил, противник активизировал свои действия в середине сентября. Войска фронта вели напряженные оборонительные бои, предшествовавшие началу сражений, впоследствии вошедших в историю Великой Отечественной войны под названием Донбасской оборонительной операции 1941 года. Операция эта осуществлялась при содействии левого крыла Юго-Западного фронта и нашими военными историками ограничена временными рамками с 29 сентября по 4 ноября.
К концу сентября войска немецко-фашистской группы армий "Юг" под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта в составе 17-й полевой армии, 1-й танковой группы, части сил 11-й полевой и основных сил 3-й румынской армий насчитывали 18 пехотных, 3 танковые дивизии и 10 бригад. Враг превосходил наши войска в живой силе и авиации в два раза, в орудиях и минометах в три раза. И вот, опередив нас, немецко-фашистские войска с утра 29 сентября перешли в наступление.
Замысел гитлеровского командования заключался в том, чтобы ударами по сходящимся направлениям 1-й танковой группы из района Днепропетровска, 11-й полевой и основных сил 3-й румынской армий из района Северной Таврии в общем направлении на Бердянск (Осипенко) окружить и уничтожить войска Южного фронта северо-восточнее Мелитополя. В последующем 1-й танковой группе предстояло наступать на Ростов в обход с юга Донбасса. 17-я полевая армия должна была наступать на Донбасс с северо-запада, из района Краснограда вдоль правого берега Северского Донца. Часть сил 11-й полевой и 3-й румынской армий предназначалась для захвата Крыма. С этой целью противник создал сильные ударные группировки на стыке -Юго-Западного и Южного фронтов в районах Краснограда и Новомосковска. На 50-километровом фронте у Новомосковска сосредоточилась почти вся 1-я танковая группа.
Уже в первый день наступления, несмотря на упорное сопротивление наших частей, танковая группа неприятеля продвинулась из Новомосковска в направлении Синельниково на 20 километров на юго-восток и вышла передовыми полками на линию Надеждино, станция Илларионовка.
Вечером вместе с генералом Антоновым мы тщательно проанализировали обстановку. К этому времени части командарма И. В. Галанина занимали следующее положение: 130-я, 131-я танковые бригады без танков оборонялись на рубеже Карабиновка, Новоалександровка, 80-я кавалерийская дивизия - у Новоалександровки, Мироновки, Надеждино, 15-я стрелковая дивизия - у Лозоватки, 261-я стрелковая дивизия - у станции Раевка, 230-я стрелковая дивизия, занимавшая участок обороны по Днепру, была вынуждена загнуть свой фланг и заняла позиции у Петровского, Веселого, Диброво и далее по Днепру, 15-я танковая бригада после выгрузки на станции Синельниково сосредоточилась в районе Николаевки, Бураковки, 95-й погранотряд и 74-я стрелковая дивизия у станции Синельниково.
Против новомосковской танковой группировки врага, рассуждали мы, наконец-то был создан сплошной фронт, но у этого фронта не было устойчивости. Части еще не зарылись в землю, их построение было одноэшелонным, оборона не имела глубины. К тому же перечисленные соединения и части сильно поредели. 15-я стрелковая дивизия имела около 4000 активных штыков, 261-я стрелковая дивизия - 1500, причем большую часть своей артиллерии она потеряла при отходе на восточный берег Самары.
Ни я, ни Алексей Иннокентьевич не имели твердой уверенности в успехе наступления наших малочисленных сил с целью разгрома новомосковской танковой группировки, но мы надеялись задержать ее продвижение на некоторое время. Не получив помощи Ставки, Военный совет в ночь на 30 сентября решил вывести из боя на левом фланге 130-ю стрелковую дивизию, 2-ю танковую бригаду, группу реактивных минометов майора Воеводина и к утру 1 октября сосредоточить их на правом фланге фронта в районе Елизаветовки, Васильковки, Дмитриевки в 20-30 километрах юго-восточнее Павлограда. Маневр этими силами, по нашему замыслу, должен был поддержать действия передовых соединений в случае прорыва противником их обороны и задержать гитлеровцев на рубеже Павлоград, Синельниково, река Днепр.
Во втором часу ночи 30 сентября маршал Б. М. Шапошников вызвал меня к аппарату. В присутствии Л. И. Запорожца и А. И. Антонова я доложил ему обстановку.
Маршала интересовала наша оценка сил противника, сосредоточенных в Новомосковске, он спросил, вступила ли сегодня в бой прибывшая танковая бригада, успели ли мы отвести артиллерийский полк большой мощности. Начальник Генштаба обещал наши просьбы об усилении танками и самолетами сражающихся соединений доложить Ставке, заметив при этом, что помимо фронтовой авиации на нас работает авиагруппа Степанова, истекшим днем работала и группа Петрова и с утра она тоже будет работать в интересах Южного фронта. По поводу нашего беспокойства о положении на левом фланге Борис Михайлович напомнил, что оперативное управление штаба Южного фронта совсем недавно донесло о паническом бегстве румынских частей, получивших отпор на левом фланге 9-й армии Харитонова. Не сгущаем ли мы краски? Он выразил неудовольствие тем, что 261-я стрелковая дивизия потеряла часть своей артиллерии. Очень беспокоил маршала и тот факт, что разрыв между Южным и Юго-Западным фронтами фактически остался прежним. Борис Михайлович спросил, договорились ли мы о взаимодействии с Малиновским, в армии которого с утра начнет действовать танковая бригада.
На вопросы начальника Генштаба я ответил, что новомосковскую группировку противника оцениваю силой не менее одной танковой и двух моторизованных дивизий плюс к этому войска с ломовского плацдарма. Далее доложил, что танковая бригада принимала участие в бою своими передовыми подразделениями, но ее тяжелые танки в дело еще не вводились. Относительно поддерживающей нас авиации я сообщил, что помощи от нее получаем недостаточно, так как авиагруппу Степанова раздали по частям, а тяжелую авиацию у нас забрали, она находится в ведении Петрова. Некоторые авиачасти действуют в Крыму в интересах 51-й отдельной армии. Я согласился с маршалом в том, что румыны менее боеспособны, чем немцы. Однако, несмотря на то что их соединения понесли большие потери, они оказывают упорное сопротивление нашим наступающим войскам. Доложил и об организации взаимодействия с Малиновским. По разработанному плану в 6.00 одновременно с его танковой бригадой начнут действовать 15-я танковая бригада и авиадивизия, поддерживающая армию Галанина. Об артиллерийском полку большой мощности, отошедшем без потерь, сообщил, что он дислоцируется восточнее Синельниково. В заключение еще раз настоятельно попросил маршала оказать нам помощь людьми и техникой.
Борис Михайлович обещал о всех наших просьбах доложить Ставке. Он выразил мнение, что мы все-таки можем, яе ввязываясь в бои по всему фронту, наносить противнику удары с флангов и тыла, преградить ему путь авиацией, используя сложившуюся конфигурацию переднего края. Он приказал отправить 527-й артиллерийский полк большой мощности в район Саратова{31}.
Дорогие читатели, вы, наверное, обратили внимание, что в разговоре с маршалом Б. М. Шапошниковым на его вопрос, как оцениваю новомосковскую группировку противника, я в течение нескольких дней отвечал стереотипно: одна танковая и одна-две моторизованные дивизии. Такими данными располагал Военный совет фронта. Так мы докладывали и Ставке, и она была согласна с нашей оценкой. Между тем эта оценка была неверной, она повлекла за собой принятие необоснованных решений. Обращаю внимание на это обстоятельство, с тем чтобы подчеркнуть, что такая оценка впоследствии привела к отходу войск Южного фронта, выходу противника на подступы к Ростову и оставлению юго-западной части Донбасса, последовавших в конце первой декады октября 1941 года. Только в бою 30 сентября, когда 15-я танковая бригада разгромила некоторые части и штаб 14-й танковой дивизии противника, захватила оперативные документы и пленных, только тогда стало для нас ясно, что мы имеем дел" со всей 1-й танковой группой Клейста, против которой не сумели создать достаточно сильной группировки до ее выхода к Новомосковску и реке Самара.
Из захваченных оперативных документов нам стало известно, что танковая группа Клейста (14-я, 16-я танковые, 1-я СС "АГ", 5-я СС "Викинг", 60-я и 1-я словацкая моторизованные дивизии) после окружения войск Юго-Западного фронта была сосредоточена в районе Миргород, Ромодан, Лохвица, то есть в 140-180 километрах от полосы обороны Южного фронта. Из этого района 24 сентября она приступила к перегруппировке и сосредоточению против правого крыла Южного фронта. Первый этап этой операции состоял в том, чтобы прорвать оборону войск Южного фронта в полосе Маячка, Царичанка, захватить Новомосковск, переправы через реку Самара и деблокировать войска 3-го армейского корпуса на ломовском плацдарме у Днепропетровска.
В дальнейшем ей предстояло наступать в юго-восточном направлении по тылам Южного фронта с целью окружения и уничтожения наших войск, обороняющихся по рубежу Днепр, река Молочная и озеро Молочное.
Поскольку мы не могли вести разведку перед Юго-Западным фронтом, командованию Юго-Западного направления и Генеральному штабу, видимо, следовало информировать нас о противнике и его группировке в полосе соседа, а этого не делалось. Больше того, Ставка почему-то считала, что против нас действуют итальянские войска, и предлагала нам "хорошенько их поколотить".
Маневр наших резервов с левого крыла Южного фронта на угрожаемое направление явно запаздывал. С утра 29 сентября новомосковская танковая группировка противника перешла в наступление в юго-восточном направлении. Батальоны 130-й и 131-й танковых бригад, которыми командовали подполковник Степан Кузьмич Нестеров и майор Иван Кириллович Арсенюк, при поддержке бронепоезда под командованием полковника Ефима Григорьевича Пушкина остановили противника у села Карабиновка и станции Мизково, в течение дня отбивая яростные атаки, не позволили ему продвинуться в направлении Павлограда. Части 30-й кавалерийской дивизии полковника Николая Андреевича Пичугина отразили все атаки врага на рубеже селений Лиманское и Мироновка, подбив при этом три танка. В районе Надеждино части 15-й стрелковой дивизии полковника Афанасия Никитича Слышкина, упорно обороняясь, сдерживали натиск пехоты с танками, поддерживаемыми авиацией. Однако под ударами превосходящих сил начали отходить на Кислянку и Благодатный.
К этому времени у Бараковки сосредоточились части 15-й танковой бригады, разгрузившиеся на станции Синельниково. Комбриг полковник Максим Васильевич Колосов по собственной инициативе принял решение атаковать противника во фланг со стороны Каменоватки, чтобы ликвидировать прорыв врага и восстановить оборонительный рубеж 15-й стрелковой дивизии. Внезапность и мощь удара ошеломили немцев, они обратились в паническое бегство. Славные танкисты сожгли и подбили свыше 30 танков, разгромили штаб 14-й танковой дивизии, захватили много пленных, важные оперативные документы и трофеи: вооружение, боеприпасы, автомашины. Преследование врага прекратилось лишь с наступлением темноты.
Части 15-й стрелковой дивизии воспользовались успешными действиями танкистов, перешли в контратаку и восстановили оборону на прежнем рубеже.
Полки 261-й стрелковой дивизии полковника Михаила Андреевича Еремина под натиском танков и мотопехоты отошли к селению Раевка, на подступы к станции Синельниково. Правофланговые части 230-й стрелковой дивизии полковника Федора Васильевича Захарова после боя оставили Петровскую и Веселый и еще больше загнули свой фланг к станции Синельниково.
Ночью, проанализировав ход боевых действий 30 сентября, ознакомившись с составом вражеской группировки по показаниям пленных и трофейным документам, мы пришли к выводу, что противник еще не ввел в бой свои главные силы. Против наших боевых порядков от Карабиновки до Диброва на Днепре действовали, предположительно, передовые части танковых соединений группы Клейста и пехотные части 3-го армейского корпуса, подтянутого в район Днепропетровска. По всей видимости, вражеское командование прощупывало нашу оборону, выявляя в ней слабые места и накапливая разведданные перед принятием решения на продолжение своего наступления на следующий день. Это было общее мнение Военного совета фронта. И мы не ошиблись.
1 октября после артиллерийской подготовки противник атаковал наши позиции превосходящими силами пехоты и танков. Стрелковые части, оборонявшиеся на рубеже Карабиновка, станция Мизково, село Лиманское, вынуждены были отходить к западным подступам Павлоградского укрепленного района. Назначенный командующим группой войск этого укрепрайона полковник Ефим Григорьевич Пушкин решил нанести по врагу контрудар, хотя у него было только 18 танков. По его приказу 15-я танковая бригада в 16 часов заняла оборону полукругом, обращенным вогнутой стороной к противнику. Стрелковые роты расположились по хорде полукружия, чтобы отсекать от вражеских танков идущую за ними пехоту. На флангах были поставлены тридцатьчетверки, прямой выстрел которых почти вдвое превосходил возможности танковых пушек врага.
Вскоре к нашим позициям подошла колонна немецких танков. Отважные советские танкисты открыли огонь, и через несколько минут остановились и заполыхали пламенем 20 боевых машин противника. Прямой наводкой ударили но врагу наши артиллеристы. Вражескую колонну удалось расстроить. Уцелевшие фашистские танки начали поспешно разворачиваться и уходить. Преследуя их, наши танкисты били по врагу с коротких остановок. Бой продолжался до 22 часов. Здесь немцы потеряли 27 танков. Всего за этот день противник недосчитался 29 боевых машин и прекратил атаки на этом направлении.
К сожалению, на других участках фронта события развивались не в нашу пользу. К исходу 1 октября 30-я кавалерийская и 15-я стрелковая дивизии под ударами танков и авиации с упорными боями отошли на восток и заняли оборону вдоль железной дороги Павлоград - Синельниково, используя насыпь и полотно пути как противотанковое препятствие и укрытие от обстрела. На участке Богуславка, Раевка, Георгиевна части 261-й стрелковой дивизии и 95-го пограничного отряда до последней возможности отстаивали свои позиции, испытывая недостаток боеприпасов. Превосходящие силы противника оттеснили их на западную окраину Синельниково. С наступлением темноты танковые части врага захватили окраину станционного поселка. Всю ночь на 2 октября там шел бой.
Далее к юго-западу от Синельпниково оборонялась 230-я стрелковая дивизия полковника Ф. В. Захарова. Под давлением противника она отошла на неподготовленный в инженерном отношении рубеж протяженностью 25 километров, который, кроме опорных пунктов в Афанасьевне, Павловском, Варваровке и Матвеевке, удержать было трудно. Не хватало автоматического оружия и противотанковой артиллерии. Части были обескровлены о измотаны в предыдущих боях.
Этот участок фронта вызывал у меня особую тревогу. Какие же меры принял Военный совет фронта, чтобы спасти положение? Прежде всего командарм 12 получил указания, чтобы к утру 2 октября сосредоточить 15-ю танковую бригаду полковника М. В. Колосова в районе Цыгановщины, Лубянок с задачей не допустить прорыва неприятельских мотомехчастей от Синельниково в южном в юго-восточном направлениях. 2-ю танковую бригаду майора Георгия Яковлевича Кузнецова решено было к тому времени сосредоточить в районе Михайловки (20 километров юго-западнее Синельниково), чтобы не допустить прорыва противника в направлениях Ивановки, Варваровки и Синельниково, Михайловки. Танковый батальон 136-й стрелковой дивизии подполковника Емельяна Ивановича Василенко с ротой танков 2-й танковой бригады предусматривалось поставить в районе Раздоров, чтобы не допустить прорыва противника в южном и юго-восточном направлениях. Как видит из всего этого читатель, я не располагал сколько-нибудь значительными резервами. Для предотвращения надвигающейся опасности приходилось собирать силы по крохам за счет маневра и неблизких перебросок. Причем это были не полнокровные соединения, а измотанные в боях и переходах, сильно поредевшие подразделения.
В ночь на 2 октября я попросил к аппарату начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова и доложил, что из захваченных документов и опроса пленных офицеров нами установлено, что против правого крыла Южного фронта действует танковая группа Клейста в составе 14-й и 16-й танковых, 25-й и 60-й моторизованных дивизий. Противник прорвал фронт обороны нашего правого крыла и развивает успех в направлениях на Славгород и Васильковку и одновременно наращивает удар на Запорожье. Приняты меры всеми имеющимися танками и авиацией уничтожить наступающую группировку противника. Но снятые нами с левого крыла силы могут по времени не успеть занять новый рубеж. Сложившаяся обстановка на правом крыле грозит катастрофой всему Южному фронту. Военный совет просит Ставку разрешить отвести войска правого крыла на подготовленный нами фронтовой оборонительный рубеж, проходящий от Павлограда через Васильковку, Орехов, Мелитополь. Для прикрытия южной группировки командарму 18 приказано занять оборону на подготовленном отсечном рубеже Любицкое, Ключи, Хитровка, Царицын Кут не менее чем двумя дивизиями и противотанковой бригадой. Одновременно я вновь попросил усилить фронт по меньшей мере тремя стрелковыми дивизиями и двумя танковыми бригадами. С ответом просил не задерживаться.
Маршал Шапошников сказал, что поставленные вопросы являются весьма важными и на них можно дать ответ только после доклада Сталину. Спросив, что представляет в оборонительном отношении и по готовности рубеж, на который предполагается отойти, он заметил, что на месте обстановка виднее, однако лучшего противотанкового рва, чем река Днепр, еще никто не создавал. А на том рубеже, на который сейчас перешли 18-я и 9-я армии, части фронта противника били. По-видимому, это не плохой рубеж. Он считал, что против правого крыла нависла группировка из двух танковых и 60-й моторизованной дивизий. 25-я мотодивизия 1 октября разгромлена на фронте товарища Тимошенко юго-восточнее города Сумы...
Маршал выразил мнение, что еще не все возможности исчерпаны. С подходом 136-й стрелковой дивизии и противотанковых артиллерийских частей надо усилить сопротивление правым флангом. Предпосылок к отходу на рубеж, который мы указываем, пока нет, и одним отходом задачу прикрытия Донбасса не решить. Подкреплений он не обещал.
Я разъяснил начальнику Генштаба, что новый оборонительный рубеж имеет сплошной противотанковый ров, на некоторых участках - огневые точки из сборного железобетона, а также бронеколпаки. За левое крыло беспокойства не испытываем, хотя его войска прекратили активные действия и перешли к обороне. У нас большое опасение за правое крыло, сил там далеко не достаточно для того, чтобы парировать мощные удары группировки бронетанковых соединений противника. На их пути нет никаких естественных и искусственных препятствий. Что касается Днепра, доложил, что теперь он находится в руках врага, мы удерживаем берег реки протяженностью всего 50 километров, но враг уже вышел в тыл частям, обороняющимся на этом участке, и создал для них угрозу окружения. Держаться у Днепра есть смысл лишь при наличии сил и средств, способных отбросить противника на север и выйти к реке Самара. Но у нас таких сил и средств нет. Части правого крыла отходят на юго-восток. Нарастает угроза не только правому, но и левому крылу Южного фронта.