Но и этот приказ соединениям нашего корпуса выполнить не пришлось. В 6 часов 40 минут 27 июня на командный пункт прибыл начальник политического управления Юго-Западного фронта бригадный комиссар А. И. Михайлов, который вручил мне новый приказ командующего фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса. Войска 8-го механизированного корпуса должны были выбить гитлеровцев из города Дубно, а затем перейти к круговой обороне в районе Дубно, Смордва, Пелча в ожидании общего наступления войск фронта.
Из приказа командующего фронтом я уяснил, что должен делать 8-й механизированный корпус. А кто наши соседи справа и слева, как они будут действовать - мне было неизвестно. В таком случае мне, как командиру корпуса, и моему штабу трудно было принять правильное решение. Нам необходимо было знать, где находится противник, что он делает, каковы его силы и намерения. Но таких данных у нас не было. Эта ситуация была характерна для первых дней войны. Приказы, поступавшие из штаба фронта, из-за отсутствия там необходимой информации не всегда отвечали сложившейся обстановке, которая в силу маневренного характера боевых действий менялась ежечасно.
А решение надо было принимать незамедлительно, несмотря на отсутствие крайне необходимых данных. Дав начальнику штаба наметку предварительных распоряжений для передачи в войска, я углубился в свою рабочую карту, раздумывая о том, как выполнить задачу, поставленную командующим. Изучая местность по карте и отмечая циркулем расстояния, которые придется пройти каждому соединению, подсчитывал, сколько потребуется для этого времени, намечал, где запять исходные рубежи развертывания для наступления. Мысленно представлял себе, какие трудности нас ожидают. Временно исполнявший должность начальника штаба подполковник А. В. Цинченко склонился над картой рядом со мной, и я чувствовал, что он с нетерпением ждет решения. Однако не легко было это сделать в такой сложной и неясной обстановке. Мысленно перебрал несколько вариантов, но ни один не показался безупречным. Как ни мудри, а приказ можно было выполнить только через сутки.
- Фронт торопит нас начать решительные и немедленные действия, обратился я к Цинченко, - а такая поспешность поставит нас в невыгодные условия.
- Да, - согласился он. - Чтобы разведать силы противника и установить его группировку, а затем сосредоточить наши войска для удара, потребуется не менее двадцати часов.
- Вот и получается, что соединения могут выйти на исходный рубеж для наступления к двум часам ночи 28-го, - подвели мы итог.
Было уже 8 часов 50 минут утра 27-го, когда я приказал командиру 6-го корпусного мотоциклетного полка полковнику Т. И. Трибуцкому разведать маршруты выдвижения соединений, местонахождение и силы противостоящей группировки противника. Затем вызвал начальника оперативного отделения подполковника П. Н. Шмырева и начал диктовать приказ соединениям корпуса.
Исходный рубеж для наступления - станция Рудня-Сестратин. Дивизии должны сосредоточиться в этом районе к 2 часам 28 июня и спустя два часа начать наступление. Боевой порядок строился в два эшелона: первый эшелон 12-я и 34-я танковые дивизии, второй эшелон - 7-я моторизованная. Главный удар вдоль шоссе Броды - Дубно наносит 12-я танковая дивизия. 7-я мотодивизия, наступая во втором эшелоне, развивает ее успех. Левее 12-й, обеспечивая левый фланг ударной группировки корпуса, наступает 34-я танковая дивизия в направлении на Радзивилов, Сербино, Волковые. Основная задача корпуса - разгромить противостоящего противника и овладеть районом Дубно, Смордва, Пелча, а затем занять круговую оборону.
Подполковник П. Н. Шмырев, пробежав глазами по написанному в своей полевой книжке, попросил разрешения исполнять приказ.
Оставшись один, я снова склонился над картой, стараясь представить, как могут развернуться события...
- Товарищ генерал, - прервал мои раздумья вбежавший адъютант, - из штаба фронта едут...
Я вышел из палатки и увидел несколько легковых машин. Головная уже остановилась. В ней был член Военного совета Юго-Западного фронта корпусной комиссар Н. Н. Вашугин. Поправив фуражку, поспешил к нему с рапортом. Усталое лицо Вашугина было неприветливо.
- Вы почему не выполнили приказ о наступлении на Дубно? - перебив меня, резко спросил член Военного совета.
Я снова попытался доложить обстановку.
- Замолчите!.. Это предательство!
- Товарищ корпусной комиссар, - вмешался в разговор стоявший рядом бригадный комиссар Н. К. Попель. Голос его звучал спокойно и решительно. Вы можете требовать выполнения приказа. Однако надо и нас выслушать.
Член Военного совета зло посмотрел на Попеля. Затем, бросив взгляд на часы, уже спокойным тоном приказал доложить обстановку и решение на бой.
...Я старался быть предельно кратким. Начал с того, что войска корпуса разбросаны на большом пространстве. 12-я танковая дивизия все еще находилась на марше и выполняла предыдущий приказ командующего фронтом, то есть следовала на рубеж обороны 36-го стрелкового корпуса. Один танковый полк этой дивизии прикрывал северо-западнее Бродов отход соединения. 34-я танковая дивизия с рассветом вела бой севернее Берестечко. Приказ там уже получили, приступили к его выполнению и в тяжелой обстановке выходят из боя. 7-я моторизованная дивизия также вела бой с противником на 40-километровом фронте. Я полагал, что по времени и эта дивизия уже получила приказ на выход из боя. На направлении Броды, Дубно данных о противнике не было.
- Мною выслана разведка с целью установить местонахождение, силы и группировку противника. Эту задачу выполняет корпусной мотоциклетный полк. Войска корпуса могут сосредоточиться на исходном рубеже к концу дня и начать наступление только с утра 28 июня, - закончил я свой доклад.
- Что?! - воскликнул член Военного совета. - Немедленно решение - и вперед!
- С чем вперед? - спросил я. Но моего вопроса он словно не слышал.
- Приказываю немедленно начать наступление! - снова потребовал Вашугин.
- Я считаю преступлением перед Родиной бросать в бой войска по частям. Это значит обречь их на бесцельную гибель. В крайнем случае войска не в полном составе могут перейти в наступление сегодня не ранее 14 часов.
- Хорошо, - согласился член Военного совета. - Последнее предложение можно принять. Выполняйте!
Мы приняли весьма энергичные меры и к 12 часам сумели вывести из района боев танковый полк 12-й танковой дивизии, который прикрывал ее перегруппировку. Часть боевых машин этого соединения нам удалось задержать на марше и подчинить танковому полку П. И. Волкова. Таким образом; полк Волкова, представлявший передовой отряд, двинулся по маршруту Броды Ситно - Дубно.
Отдав необходимые распоряжения по организации марша и наступления, как того требовал член Военного совета фронта, я разрешил начальнику штаба перенести командный пункт корпуса в лес, что в трех километрах юго-западнее Ситно. Там уже велись необходимые инженерные работы. К 12 часам саперы и связисты полностью оборудовали командный пункт, и мы отправились туда с корпусным комиссаром Н. Н. Вашугиным.
Созданную наспех подвижную группу в составе 34-й танковой дивизии и 6-го корпусного мотоциклетного полка возглавил мой заместитель по политической части бригадный комиссар Н. К. Попель. Группе надлежало захватить район Дубно, Смордва, Пелча и перейти затем к круговой обороне. В 14 часов она приступила к выполнению боевой задачи. Как только части подвижной группы двинулись за передовым отрядом, член Военного совета фронта уехал.
Штаб корпуса продолжал оставаться на прежнем месте в ожидании 12-й танковой и 7-й моторизованной дивизий. Боевое охранение штаба составляли несколько тяжелых и средних танков и до десятка мотоциклистов с пулеметами. События между тем развивались стремительно. Обстановка изменялась с каждым часом.
После отъезда корпусного комиссара Н. Н. Вашутина на командный пункт корпуса прибыл новый представитель командующего фронтом - начальник автобронетанковых войск фронта генерал-майор Р. Н. Моргунов. Он сообщил, что на него возложена задача координировать действия 15-го и 8-го мехкорпусов по разгрому прорвавшейся вражеской танковой группировки в районе Дубно. От него же я узнал, что 9-й мехкорпус генерал-майора К. К. Рокоссовского должен нанести удар по противнику из района Клевань, а 19-й механизированный корпус генерала Н. В. Фекленко - из района Ровно на Дубно. Эта информация для меня оказалась не только новой, но и неожиданной.
Генерал Р. Н. Моргунов не имел при себе никаких средств управления, поэтому я предложил ему использовать средства связи нашего штаба. Однако он не захотел воспользоваться нашим предложением и отправился в 15-й мехкорпус. Встретиться с Моргуновым больше не пришлось. Не передал он нам и никаких распоряжений.
Бои с превосходящими силами противника
К исходу дня бригадный комиссар Н. К. Попель доложил, что передовой отряд и 34-я танковая дивизия разгромили тыловые подразделения и танковый полк 11-й танковой дивизии гитлеровцев, которые были внезапно атакованы на марте. Наши танкисты, продвинувшись еще на 30-35 километров, овладели районом Пелча. Разгромив несколько частей 16-й танковой дивизии, они ворвались в Дубно и вышли в тыл 3-го моторизованного корпуса противника. В это время через Ситно проследовал передовой отряд 7-й моторизованной дивизии. На реке Пляшувка он встретил сопротивление немцев. Наши артиллеристы, не мешкая, открыли огонь прямой наводкой. Одновременно устремилась в атаку мотопехота. Вражеский заслон был смят, и передовой отряд, не задерживаясь, продолжал двигаться на Дубно. К сожалению, главные силы 7-й мотодивизии подошли к реке Пляшувка только с наступлением темноты. К этому времени немцы подтянули сюда уцелевшие части 16-й танковой дивизии и заняли оборону по реке. В результате главные силы 7-й моторизованной дивизии продвинуться дальше не смогли.
Офицер связи, возвратившийся из 12-й танковой дивизии, доложил, что комдив генерал Т. А. Мишанин сосредоточил ее за линией обороны 36-го стрелкового корпуса, подтягивает свои тылы, ожидает подхода автозаправщиков с горючим и после заправки боевых машин сразу выступит для выполнения поставленной новой задачи.
Получив все эти донесения, я принял решение штаб корпуса оставить на старом месте, организовав крепкую круговую оборону.
Ночь на 28 июня прошла на редкость спокойно, без грохота разрывов снарядов и автоматной трескотни. Только изредка с высоты доносился гул вражеских бомбардировщиков, летевших на восток. Да над Пляшувкой часто взлетали осветительные ракеты. Фашисты нервничали.
С утра 28-го 7-я моторизованная дивизия вновь попыталась проломить оборону гитлеровцев по реке Пляшувка, но успеха не имела. Когда же часам к 12 подтянулась танковая дивизия генерала Мишанина, я решил прорвать вражескую оборону совместными действиями двух соединений с целью соединиться с подвижной группой Попеля. Однако и эти атаки оказались безрезультатными. Немцы упорно оборонялись, затем сами перешли к активным действиям. В ходе боя мне стало ясно, что силы были слишком неравны. Разведка докладывала о подходе и вступлениихв бой новых неприятельских частей. Напряжение на этом участке усиливалось.
С одной стороны, мы добились своей цели, заставив противника развертывать и вводить в сражение новые соединения. Тем самым мы не давали ему возможности продвигаться в глубь нашей территория. С другой стороны, не могли соединиться с группой Попеля, чтобы спасти ее от разгрома. К исходу дня против двух наших неполных дивизий вражеское командование ввело в бой 75-ю и 111-ю пехотные дивизии, помимо 16-й танковой и 16-й моторизованной, ранее втянувшихся в бой против нас. Кроме того, по данным разведки, в этот район гитлеровцы подтягивали новые силы. Следовательно, в районе Дубно, Броды против войск 8-го мехкорпуса враг развернул четыре-пять дивизий.
Наши части были вынуждены перейти к обороне. После перегруппировки и мощной артиллерийской подготовки противник неоднократно бросал в атаки крупные силы пехоты при поддержке 40-50 танков. Его авиация в это время бомбила наши тылы. Но артиллеристы и танкисты подпускали немецкие танки на короткие расстояния и расстреливали их дружными залпами. Горящие и подбитые вражеские боевые машины обозначили линию фронта.
В ходе боев наши бойцы и командиры дрались по-геройски. Хотелось бы особо выделить воинов 12-го артиллерийского полка, которым командовал майор И. И. Цешковский. В ходе боя майор и его заместитель капитан Н. Ф. Озирный были ранены, но дивизионы под командованием капитана Доброхлеба и старшего лейтенанта Клинка действовали слаженно, уверенно, а весь личный состав мужественно и отважно. Так, огневой взвод 122-мм гаубиц лейтенанта А. Л. Гузенко, выкатив орудия для стрельбы прямой наводкой, уничтожил два вражеских танка. В числе отличившихся была и батарея 152-мм гаубиц старшего лейтенанта Ф. А. Бацко. Когда к ее огневым позициям прорвалось более десяти немецких танков, артиллеристы встретили их огнем прямой наводки. Наводчик орудия ефрейтор А. П. Дудин, подпустив их на близкое расстояние, одного за другим поджег три вражеских танка. Отважно воевал он и в последующих боях. 10 января 1944 года Александру Протальоновичу Дудину было присвоено звание Героя Советского Союза.
Несколько раз немецкие танки вплотную подходили к окопам. За бронированными машинами бежала пехота. Наши пулеметчики отсекали гитлеровцев от боевых машин и уничтожали их. Были случаи, когда фашистские танки все-таки прорывались в глубь нашей обороны. Тогда им навстречу посылались два-три тяжелых танка КВ, которые незамедлительно уничтожали врага.
Наши Т-34 и КВ вступали в бой с фашистскими танками даже при десятикратном превосходстве немцев и каждый раз выходили победителями. Вражеская противотанковая артиллерия оказалась малоэффективной против брони средних танков, а против танков КВ была просто беспомощной.
Мы успешно отражали атаки танков и пехоты врага, но против авиации противника были почти беззащитны. Группы по 40-50 самолетов, волна за волной, налетали на боевые порядки корпуса и подвергали их бомбежке. Нередко до десятка стервятников, построившись замкнутым кругом, пикировали на боевые порядки, сбрасывая бомбы и обстреливая войска из пулеметов. Наша авиация по-прежнему не появлялась. Зенитной же артиллерии у нас было очень мало. Она не могла прикрыть весь боевой порядок корпуса. Фашистские летчики знали это и почти безнаказанно бомбили наши тылы, уничтожали машины с боеприпасами и автозаправщики с горючим.
К исходу дня немцы прекратили атаки. Наступило затишье. Только где-то на северо-востоке гремела артиллерийская канонада. Мы думали, что это приближаются к Дубно наши механизированные корпуса генералов Н. В. Фекленко и К. К. Рокоссовского. Я не терял надежды на то, что в районе Дубно мы обязательно встретимся.
За левым флангом наших дивизий, где должны были действовать части 15-го механизированного корпуса генерал-майора И. И. Карпезо, было спокойно. Каких-либо указаний от генерала Р. Н. Моргунова, который должен был координировать действия 8-го и 15-го механизированных корпусов, мы по-прежнему не получали.
Составив донесение командующему фронтом о результатах боевых действий корпуса за истекший день и о своих главных планах на завтрашний, мы с начальником штаба приступили к подготовке войск для прорыва вражеской обороны и выхода в район Дубно к группе Н. К. Попеля.
Ночь на 29 июня прошла относительно спокойно. Утром же возобновились ожесточенные бои. Подтянув за ночь свежие силы и произведя перегруппировку, немцы установили на позициях артиллерию крупного калибра и с утра перешли к активным действиям. По расположениям наших войск был открыт ураганный артиллерийский и минометный огонь. В небе беспрерывно висели десятки бомбардировщиков с черными крестами. Земля содрогалась от бомбовых ударов. Потом вдруг все стихло, и на наши позиции двинулись большие силы танков и пехоты.
Наши танкисты и пехотинцы не дрогнули. На центральном участке все атаки были отбиты с большими потерями для врага. Но и сами танкисты понесли серьезный урон от огня тяжелой артиллерии. А вот на левом фланге, где мы меньше всего ожидали сильного удара, так как надеялись на соседа (15-й мехкорпус), противник овладел инициативой. Дело в том, что 15-го мехкорпуса там не оказалось, и мне очень дорого обошелся этот просчет. К счастью, наши стрелки, хотя и понесли серьезные потери, отбили атаку фашистской пехоты. Танки же немцев (до 40 машин) прорвались в глубь нашей обороны. Они с ходу раздавили одну нашу батарею и ринулись к командному пункту 12-й танковой дивизии. Положение сложилось серьезное. Генерал Т. А. Мишанин быстро выделил из своего резерва три танка КВ, четыре танка Т-34 и приказал танкистам уничтожить прорвавшегося врага. На помощь этой семерке я направил три танка КВ, находившиеся на командном пункте корпуса. В тылу нашей обороны завязался танковый бой. Я наблюдал, как фашистские танки с черными крестами метались между нашими громадными КВ, ища спасения. Они пытались маневрировать, чтобы получить возможность стрелять в слабую боковую броню. Но и это не помогло: КВ и Т-84 сноровисто расстреливали из своих 76-мм пушек вражеские танки.
Среди многих героев этого боя запомнился механик-водитель танка Т-34 сержант М. А. Шмаков. Я знал его с довоенного времени. На танкодроме он старательно изучал искусство вождения танка в сложных условиях пересеченной местности, стрельбу с ходу и с коротких остановок. Все это пригодилось. В бою сержант Шмаков действовал бесстрашно и тактически грамотно, экипаж танка уничтожил благодаря этому около десятка вражеских танков. Так же смело и умело действовал Михаил Александрович Шмаков и в других боях. За героические подвиги он был представлен к званию Героя Советского Союза.
Таким образом, шесть КВ и четыре Т-34 уничтожили все 40 немецких танков, а сами не понесли потерь. Атака врага на этом участке была отражена.