В начале следующего дня колона добралась до Моздока, остановившись для проверки у контрольно пропускного пункта дорожно-комендантской бригады контролирующей один из въездов на территорию военной базы ВС РФ. При подъезде к Моздоку базировалось множество различного вида бронетехники, в небе кружили вертушки и проносились Миги, нарушая тишину грохотом турбин. Такое количество бронетехники величественно и неестественно стоящей на фоне природы я ещё никогда не видел, кроме как на Красной площади во время первомайских парадов.
Многие сослуживцы повылезали из машин и, ступив на твёрдую землю, задавались лишь одним вопросом: "Что, прибыли?" Примерно через полчаса колонна вновь тронулась, вползая на охраняемую территорию концентрации войск ВС РФ.
Отведённое место для разворачивания узла связи было отвратительным. По середине находилась огромная яма, в пятидесяти метрах плескался водоём, а по границе ПУС росли молодые деревья, вдоль которых вскоре была натянута колючая проволока и обозначены места для постовых и огневых точек. Казалось бы должно быть романтично среди этой красоты, если бы не одно но. Местные солдаты видимо облюбовали это место под огромный общественный туалет. Так что вонь стояла неимоверная. Стоявшие в будущем патрульные нашего полка ещё не раз ловили "слонов" ближайших частей пытавшихся пробраться сквозь расположение полка. Естественно пришлось это всё перекапывать и засыпать дерьмо песком, после чего приступать к разворачиванию полевого узла связи.
Укрепившись на новом месте, построив туалет и обтянув границы полевого узла связи колючей проволокой, полк приступил к выполнению боевых задач. КШМ стали выезжать за пределы ПУС и бороздить просторы северного Кавказа. Место спальной части казармы заменила большая солдатская палатка. Несколько дней я провёл в ней вместе с остальными срочниками. По обеим сторонам этого временного солдатского пристанища стояли кровати привезённые автомашиной взвода МТО (материально технического обеспечения), по середине находились две "буржуйки" с трубами, выходящими из палатки через крышу. Для этой цели на крыше имелось специальное отверстие с жестяной перегородкой. По ночам в ней по два часа дежурили сослуживцы, подкидывая дрова в "буржуйку" поддерживающую тепло. Суточные наряды патрулировали Полевой Узел Связи, не давая посторонним проникнуть на его территорию не днём, не ночью. Сидишь возле печки и смотришь на огонь, поедающий дрова, нарушающий тишину негромким потрескиванием и куришь Елецкую приму, чтобы поскорее убить время и лечь спать, разбудив очередного сослуживца. В такие минуты вспоминался родной дом, и на душе становилось комфортно и тепло.
Уголёк сигареты то и дело усиливал и уменьшал свою яркость, несколькими секундами освёщая тишину красным светом из-под ладони. Да, да именно из под ладони, сигарета зажималась большим и указательным пальцами так, чтобы ладонь не давала свету распространяться. Это своеобразная техника безопасности, в противном случае снайпера могут башку снести в момент затяжки. Эту привычку я унёс на гражданку и пользовался ей пока, не бросил курить.
Так полк приступил к выполнению возложенных на него задач, окутывая окрестности коммуникационными сетями. Одна из КШМ укрепившись в землю растяжками антенны, всегда находилась на ПУС, работая по полученным позывным внутри Моздока, а вторая, уезжала на выезд для выполнения боевой задачи. Сидеть сутками возле УКВ радиостанции, слушая свой позывной было нудно, поэтому на свободной КВ. радиостанции я пытался найти музыку, сканируя частоты. И вот уже несколько дней прослушивал переговоры на любительских радиостанциях работающих в Моздоке и других населённых пунктах. Убедившись в том, что это всего лишь любители сплочённые одними интересами общающиеся после рабочего дня по радиосвязи как по телефону, я решил с ними связаться по вымышленному позывному "пантера". Настроив устойчивую связь, я попросил их поставить в эфир музыку, так как ранее на этих частотах она уже вещалась.
- "пантера", откуда ты работаешь? - поинтересовался он.
- Из Моздока.
- А откуда именно?
- Точно сказать не могу. Нельзя.
- А, всё, я понял. Тяжело вам видимо. Спасибо за службу! Какую музыку ты предпочитаешь?
- В основном рок музыку. Можно и "руки вверх"
- Ну, этого у меня нет. Поставлю тебе последние танцевальные хиты. Мы уёдём выше по частоте, так что связывайся если что.
- Спасибо! Хоть какая-то связь с другим миром.
Из наушников равномерно потекла попсовая музыка.
Первую неделю принимали пищу в ближайшей офицерской столовой. Вот где удивлению не было предела. Салфетки на столах, соломки, горчица, ложки, вилки, ножи, - всё по-людски. Иногда с разрешения "шакалов" купались в озере, находящегося напротив ПУС в каких то 30-40 метрах. Войска всё прибывали и прибывали. Вскоре в столовой стало не хватать места для всего гарнизона. Пищу стали возить в армейских котлах из столовой прямо в расположение полка. Качество было ужасным, - видимо продовольствия на всех не хватало. Приходилось самим по возможности покупать картошку у местного населения, чем собственно и питаться. Да всё это решаемые вопросы. Больше всего службу отравлял командир батальона.
Ты помнишь друже
Грязь чужих дорог?
Ту боль
царящую в округе...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Боевой выезд
По очереди КШМ выезжали на передовую, сопровождая колонны с боеприпасами и продовольствием. Одна из КШМ всегда оставалась на ПУС для осуществления связи внутри Моздока и его окрестностях. Вот подошла моя очередь сопровождать колонну.
Как только двинулись из Моздока, меня окутал такой восторг, пуская в кровь адреналин, который я испытывал лишь на гражданке, когда между улицами и районами происходили побоища, во время которых я брал на себя руководство предстоящими действиями.
....Колонна, состоящая из пятнадцати КАМАЗов наполненных продовольствием, медикаментами и боеприпасами, двух МТЛБ (многоцелевой тягач легко бронированный) и одной КШМ (командно-штабная машина), двигалась на передовую через реку Терек под Гудермес, второй по величине и значению город после Грозного. В конце октября 1999 года там проходила условная граница между территорией контролируемой объединенной группировкой войск Российской Федерации и территорией контролируемой чеченскими боевиками, называющими себя "Ваххабитами", привлекшими воевать за свою идею наемников из соседних стран и бывших республик развалившегося СССР, символичные буквы которого вместе с личными номерами выбиты на наших жетонах. Нас ждали. Там на передовой, измотанные войной части, завязшие в чеченской грязи, нуждались в продовольствии и боеприпасах, которые были уже на исходе. А мы тем временем плелись по чужой, недавно освобождённой от боевиков чеченской земле наблюдая последствия затяжной войны. Наши лица были не бриты. Такая у нас была примета бриться только после возвращения с задания.
Кавказ выглядел враждебно. Во всем вокруг чувствовалось холодное дыхание смерти. Природа словно вымерла, редко попадающиеся населенные пункты, обстрелянные, опустошенные и разграбленные провожали военные колонны испуганным взглядом, а их жители, уставшие от войн и насилия, покинули родные дома, перебравшись в соседние республики в поисках убежища. По пути попадались выжженные и перевёрнутые торговые павильоны. Те же, которых не затронул огонь, молчаливо возносили свои забитые досками взоры к небесам.
Машину трясло так, что приходилось держаться за ручку боковой двери кунга, чтобы не разбить себе голову о радиостанции входящие в комплект Р-142. Одна из станций служила для связи внутри колонны на частоте УКВ, а другая на частоте КВ., для связи с главной радиостанцией базирующейся в г. Моздок, сопровождавшей нас по всему маршруту движения, корректируя его в случае появления боевиков в том или ином месте на нашем пути. Двигатель ревел, захлебывался, словно пил жадно воду, временами ускорялся, как будто его что-то подгоняло, но все же верно служил своему делу. Старенькая радиостанция худо-бедно осуществляла связь, издавая шипение и потрескивания. На р-111 (УКВ) висел план маршрута со списком населенных пунктов, через которые колонна будет проезжать до Гудермеса. В левой части этого списка находились названия населённых пунктов, а справа напротив каждого из них шифр в виде цифр. Так при связи с главной радиостанцией можно было без проблем открытым текстом сообщать своё местоположение. С помощью секретной аппаратуры данный процесс довольно таки хлопотный. Маршрут был таков: Моздок-Беслан-Орджоникидзе-Ботлих-Новолакское-Хасавюрт-Гудермес (но не сам город, а позиции Российских войск). Наушники от УКВ радиостанции на кочках и ухабах болтались на шее подобно маятнику. КВ. радиостанция работала на громкой связи, предоставляя мне возможность работать с двумя радиостанциями одновременно. Немного погодя оно усилилось новым вопиющим фактом - на нашей волне по УКВ радиостанции вдруг, откуда ни возьмись, громко и чётко начали транслироваться чеченские переговоры выводящие меня из себя... Да "чехи" оснащены по последнему слову техники, не то, что мы. Им ведь за наши трупы "баксами" платят и не малыми. А мы там, в грязи гнили якобы защищая свою родину, хотя эта родина и не давала задушить "чехов" отдавая нелепые приказы. Видимо кому-то это надо, опять же бизнес. Кому дело, до каких то там срочников называемых шутливо "угроза НАТО" да и других военнослужащих оказавшихся на этой войне по различным причинам. Только друзья, близкие люди и родственники переживали, да и те, кого не щадило это горе, у кого на этой проклятой войне погибли или получили ранения и увечья перечисленные выше.
...Автоматически, сняв с предохранителя автомат, я, щёлкнул затвором, дослав тем самым патрон, и подумал о том, что любыми способами обязан взорвать радиостанцию с секретной аппаратурой при опасности её захвата. А ведь и самому не хотелось бы подставляться. Как расправляются с пленными "духи", слышал не один раз. У всех нас в связи с этим жетоны висели либо на тонких цепочках, либо на легко рвущихся нитках, дабы, не дай Бог, конечно, не быть на них повешенными, оказавшись в плену. Трудно передать чувства, овладевшие мной в тот момент. Это был не страх, нет, появилось какое-то странное ощущение, смешавшее любопытство и волнение. В то же время меня переполняла гордость за то, что наконец-то началась настоящая служба, к которой мы были не подготовлены, но которую желали всем нутром. Но война есть война, как бы её не оправдывали, она всегда несёт с собой разрушение и зло, гибнут невинные люди, а она безразлично пожирает всё на своём пути, принося с собой холодное дыхание смерти. Там подонки становятся в тысячи раз хуже, а хорошие люди сходят с ума, тяжело перенося увиденное.
...Я чего-то ждал, множество мыслей пробегало в голове, словно телетекст, скользящий по экрану телевизора, бомбардировал нейронами мозг. Мысли возникали самые разные, от подрыва радиостанции с секретной аппаратурой в случае опасности её захвата, до консервной банки сосисочного паштета, который мы с моим водителем, тоже срочником, не успели утром второпях съесть. А есть хотелось не на шутку, видимо вчерашний ужин, состоящий из: чёрствого хлеба с маленьким кусочком маргарина, вермишели в виде однородной массы и чуть жёлтой подсахаренной воды называемой чаем, давал о себе знать. По внутренней радиосвязи от старшего КШМ я получил указание пока ничего главной радиостанции не передавать, до особого распоряжения. Спустя некоторое время в эфире снова воцарилась тишина и я, успокоившись после обильно выплеснутой нецензурной брани в отношении чеченцев, поставил свой АК-74 на предохранитель, ранее приведённый в боеготовность, и обнял его как любимую девушку. Самое поразительное в этом то, что в тот момент возможно "любимая" обнимала не меня. Поди, пойми этих женщин.
Вскоре у одного из КАМАЗов возникли неполадки, вследствие чего колонна встала на привал. Я вылез из аппаратной и услышал ругань со стороны кабины КШМ. Это Виталик с прапором ругался. При этом они друг в друга кидались патронами.
- ты что все кочки объезжаешь? Дома на прогулке с шалавами на Жигулях что ли едешь? - голосил прапор. - Это ГАЗ-66, ей эти кочки и ухабы не страшны.
К колонне стали подъезжать гражданские легковые автомобили, а их владельцы просили что-нибудь продать. Старший колонны приказал прогнать их и занять оборону. По радиостанции я передал о вынужденной остановке в Моздок.
В течение десяти минут неполадки устранили и солдаты, не успев познакомиться и найти земляков, попрыгали на машины. Передав главной радиостанции кодированным текстом о возобновлении движения, мы получили приказ о срочном изменении маршрута. Дело в том, что выехавшая за несколько часов до нас колонна, была обстреляна боевиками, о потерях информации не было. Изменённый маршрут движения колонны проходил через "зелёнку", с густо растущими, похожими на кустарник, деревьями. Это был маршрут особого риска, но другого пути не было.
КШМ с какой-то мистической силой цепляли ветки деревьев, громоздились над ней, хлестали, пытались задержать, но всякий раз, когда они ухватывались за неё своими дерзкими лапами, она ускользала от них и двигалась вперёд. Переваливаясь с одного моста на другой, словно бурый медведь пробирающийся сквозь чащу леса к своей берлоге, машина скрипела и казалось вот-вот не выдержит возлагаемой на неё нагрузки и развалится, но она покоряясь судьбе, держалась. А тем временем напряжение росло, силы противодействия терзали душу, казалось, что во время преодоления очередного ухаба, из густых деревьев раздастся адский выстрел и изрыгнёт то, что разнесёт КШМ в клочья, а вместе с ней и человеческие жизни, не успевшие вдохнуть её сполна.
Показался просвет, и колонна с рёвом начала выбираться из "зелёнки", подобно тому, как выползает змея из норы. И вот, казалось бы, критический момент миновал, но нет, старуха смерть уготовила новый сюрприз. Перед нами, во всём своём величии раскинулись горы. Новенький КАМАЗ и идущий за ним МТЛБ поднимались по серпантину с лёгкостью, что нельзя было сказать о КШМ, которая упорно не хотела, да и не могла, как восьмидесятилетняя старуха взбираться наверх по извилистой горной дороге. И это не удивительно, ведь она участвовала в первой чеченской компании, когда после огромных потерь Федеральных войск, последние были с позором выведены из Чечни, а в чьи-то широкие карманы уплыли кровавые чеченские доллары. Мы с машиной слились в одно целое, молясь за то, что бы она выдержала возложенную на неё задачу, так как от этого зависят жизни многих людей, в том числе и наши. Ближе к вершине горы нами было обнаружено горное селение, где к удивлению ни один дом не был, тронут войной, а местные жители при виде нас выходили из домов и махали руками. Среди них попадались мужчины средних лет, которые с явным недовольством провожали колонну злобным взглядом и продолжали ошарашено следовать своей дорогой. По обеим сторонам красовались шикарные особняки, которые порой не встретишь в московской области.
Наконец колонна стала спускаться с гор, став не менее уязвимой на горной, извилистой дороге. Там внизу всей своей красой раскинулась Ингушетия.
Вдруг к шуму КАМАЗОВ, МТЛБ и КШМ добавился зловещий шум приближающихся "вертушек". На крыльях чёрных машин устрашающе весели ракеты. С помощью радиосвязи, они вовремя убедились в нашей принадлежности к войскам Российской Федерации. А могли ведь, и обстрелять.
Колонна продолжала движение. Желудок, не получивший достаточного количества и качества пищи, ныл от голода и изжоги. Для того чтобы отвлечься, я вытер испарину с окна, где перед моим взором предстал полуразрушенный завод, на искореженном заборе которого зловеще чернела, словно написанная самим Дьяволом, фраза: "Добро пожаловать в ад".
Началось твою... - выругнулся я, натягивая бронежилет, хоть и понимал, что он совершенно будет бесполезен, если миномётным огнём достанут КШМ, а её то уж постараются завалить, дабы отсечь своевременную информацию о нападении на колонну. А тем временем в протёртое окно я наблюдал за длинной цепью "КАМАЗов" не отстающих друг от друга, подобно поезду, оставляющую после себя облака пыли. Тут то и закралось в мою душу беспокойство в связи с длительным отсутствием круживших над нами "вертушек". Через некоторое время автомашины вышли на трассу и двигались вдоль железной дороги мимо встречающихся обстрелянных и обгоревших домов. Чувствовалось, что идёт война. Вдруг возле полотна железной дороги я заметил БТР, а вскоре появился расположенный прямо на дороге КПП блок поста. Путь преграждали бетонные блоки, шлагбаум и окапавшиеся Российские военные. На КПП возникла заметная суета, а находившиеся там военнослужащие грозно ощетинились, приняв боевые позиции. После проверки документов и связи напряжение заметно поубавилось.
Особенно меня поразила картина увиденная перед блокпостом вблизи железнодорожных путей. Недалеко оттуда находились обгоревшие останки Российского танка, причём башня лежала люком к земле метрах в пятидесяти от корпуса. Вот в ней то и облюбовали себе позицию двое молодых солдат в тот момент жадно поедавшие содержимое своих котелков.
И вот снова, после короткой остановки мы двинулись в путь. Уже через десять минут колонна наткнулась на последний блокпост.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Передовая.
...Колонна остановилась, старший колонны снова решал какие-то вопросы на КПП, а нас пробивало любопытство о предстоящим зрелище. Пехота возможно уже предвкушала будущий ужин из свеже заваленного барашка, а я тем временем раздавал молодым солдатам с КПП, папиросы "Беломорканал" произведёнными в г. Елец, которыми запасся вдоволь мой водитель Виталик перед выездом. Через 15 минут мы были на месте, но разгружаться нам не пришлось, так как войска меняли место дислокации. Представшая взору картина глубоко поразила. Всё было не так, как я себе представлял. Там, где ещё не так давно вели бои наши солдаты, уродливо лежала обгоревшая и искорёженная бронетехника, а ящики из-под снарядов указывали бывшие места расположение боевых расчётов артиллерии. Окопы на четверть наполненные водой источали могильную сырость, а от израненной земли, пропитанной кровью молодых солдат, веяло трупным запахом, разгоняемым прохладным осенним ветром. Стало не по себе, и мы молча наблюдали, как в ста метрах от колонны грузили на вертушку трупы погибших солдат. В противоположной стороне от них, огромными тягачами, похожими на те, что перевозят ракеты стратегического назначения, оттаскивали искорёженную бронетехнику.
Проведя беглый техосмотр КШМ, мы ужаснулись, - правый бензобак был пробит, а левом, дай Бог, нашлось бы 15 литров бензина - это и ежу понятно, что до Моздока с таким количеством горючего не доберемся, а если и доберёмся, то чудом и без связи. Дело в том, что аккумуляторы станции в движении подпитываются от генератора работающего только при включённом двигателе КШМ. Самих аккумуляторов надолго не хватит. А все наши КАМАЗЫ были дизельные!? Тут естественно включилась армейская "не пропадала". Договорившись со старшим, рядом стоявшей КШМки мы обменяли одну из наших исправных мачт на такую же неисправную, приданным к которой явился полный бак бензина. Только после этого я заметил отсутствие составных частей антенн УКВ радиостанции, крепившихся к электроподъёмникам, расположенным на крыше кунга. Связь то конечно была внутри колонны, но укороченный вид антенн снижал её дальность. Хотя это не имело особого значения, ведь с базой связь поддерживается по КВ. радиостанции с антенны зенитного излучения (АЗИ). Увидев нашу озабоченность, водитель КАМАЗа шедшего за КШМ всю дорогу подошёл и поделился своими впечатлениями.
- Здорово пацаны! Рязанские есть кто?
- Нет, - ответил коротко я.
- А закурить не будет?
Я полез в кунг КШМки и из-за станций достал пачку папирос, находившихся у нас в изобилии. Вот ведь водила, запасливый!