Двойной удар по невинности - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 1

ГЛАВА 1

/Елена/

Кажется, я все-таки уснула.

Хотя это и неудивительно – в таком-то авто! Едет – словно скользит по льду: бесшумно, быстро и совершенно не укачивает. Это не моя пятнашка, сидя за рулем которой чувствуешь каждый камешек на дороге.

В дорогом салоне пахло кожей и кедром. В который раз с удовольствием вдохнув этот запах, я потянулась и сонно прищурилась, пытаясь понять, куда нас привез чертов немец.

– Это что такое? – выдавила, удивленно взирая на невероятно красивый особняк, рядом с которым мы припарковались. Высокие колонны подпирали крышу, выложенную красной черепицей, закругленные панорамные окна ростом с меня отражали солнечный свет, массивные двустворчатые двери были приветливо раскрыты, и вся эта красота буквально утопала в зелени.

Кто-то явно очень любил цветы и знал толк в их разведении.

Резко обернувшись к немцу, спросила, стараясь быть максимально вежливой:

– Так, значит, моя несчастная бабушка доживает свой век совсем одна? И у нее абсолютно никого нет?

– Именно так, – с очень постной физиономией кивнул немец. – Очень жаль старушку.

– Скажите, она горничная в этом доме?

Да, я начала издалека, потому что перед смертью не надышишься… Тем более, я уже догадывалась, каким будет ответ, и он меня вовсе не радовал.

– Нет, – ответила блондинистая сволочь, невозмутимо протирая свои очки.

– Нет… – повторила я, нервно ерзая на сиденье, обитом дорогой кожей. – Она присматривает здесь за садом?

– Да, сад она любит.

Немец вернул очки на свой безупречный нос и одарил меня абсолютно безразличным взглядом.

– Впрочем, зачем спрашивать у меня, когда вы можете поговорить с ней лично?

– Вы говорили, она живет уединенно в небольшом доме! – я обвинительно ткнула пальцем в твердую мужскую грудь, скрытую за классическим черным костюмом.

На меня посмотрели с брезгливым удивлением и разве что пиджак не отряхнули.

– Эта вилла – не самая большая в Ханвальде, – пожал плечами мой оппонент и, заглушив двигатель, вышел из машины. Видимо, боялся, что снова его коснусь.

Порывшись в сумочке, я достала припрятанные на черный день сигареты. Обещала себе не курить, но этот случай был исключительным. Покинув салон авто и нарочито громко хлопнув дверью, зло взглянула на немца, по лицу которого пробежала тень неудовольствия.

Мне и самой жалко так обращаться с его мерседесом, но жажда мести была слишком сильной.

Покрутив головой вокруг, я убедилась наверняка – это дом очень богатых людей. В саду стояли статуи, где-то за домом виднелись деревья и небольшой фонтан между ними, а у въезда, рядом с длинным одноэтажным зданием, был припаркован не менее дорогой автомобиль, чем тот на котором мы приехали.

– Господин Клаус, – позвав немца по имени, ибо фамилию я просто не смогла запомнить, сунула в рот сигарету и, прикурив, тут же с удовольствием затянулась едким дымом.

– Слушаю вас.

Вежливость в тоне с лихвой перекрывалась неприятием во взгляде.

Ах, похоже, этот гад не переносит курящих женщин. Забавно видеть, как он старается скрыть свое отношение. Я выдохнула дым и улыбнулась. Ноздри немца слегка раздулись, словно он учуял запах даже стоя в нескольких метрах от меня.

– Позвольте перекурить, а уж потом пойдете знакомить меня… с несчастной родственницей.

Я бросила красноречивый взгляд на дом.

– Мне кажется, вы не нуждаетесь в моем позволении, госпожа Успенская, – отчеканил блондинистый гад и, достав смартфон из кармана брюк, отошел, набирая чей-то номер. Мол, кури, сколько влезет, а я пока поговорю.

Сволочь! Педант! Чистоплюй!

Снова уставившись на окна особняка, невольно задумалась, зачем было меня обманывать? Воспоминания нахлынули волной, унося назад во времени.

Я как раз заканчивала уборку, когда в дверь позвонили. Мурлыкая под нос песенку, звучавшую на радио, открыла не спрашивая, кто там. Ждала в гости подругу, вот и забыла о бдительности. Впрочем, корила я себя недолго.

На пороге моей маленькой хрущевки стоял шикарный блондин в классическом черном костюме. Вежливый, спокойный и собранный. В очках и при кейсе. Такие не приходят грабить хрущевки.

– Чем могу помочь? – приветливо улыбаясь, уточнила я, прекрасно понимая, что помочь вряд ли чем смогу.

– Успенская Елена? – вопросом ответил мужчина, и я слегка забылась от его акцента.

Немец. Вот ей богу! Уж в чем в чем, а в этом я разбиралась. Не зря четыре года в колледже на экскурсовода отучилась. Да и мамины усилия даром не прошли.

– Она самая.

Я продолжала улыбаться, глядя на попытки немца отвести взгляд от моей прически. Ну, да, ярко-красные волосы, заплетенные в кривой хвост на темечке, могли немного обескуражить… И четыре серьги в правом ухе, соединенные одной цепочкой, похоже, тоже не пришлись по душе. О, и футболка с танцующими скелетами, едва прикрывающая короткие джинсовые шорты, отправилась в черный список. Но мой гость очень старался остаться равнодушно-деликатным.

– Меня зовут Клаус Сайн-Витгенштайн, и у меня к вам важное дело. Вопрос жизни и… – он задержался взглядом на одном из скелетов, вздохнул и дополнил: – смерти.

– И кто умирает? – весело осведомилась я, совершенно не собираясь его впускать.

– Ваша бабушка.

Улыбка сползла с моего лица.

– Знаете, кем бы вы ни были, шутить или наживаться на подобных вещах весьма чревато! У меня нет бабушки. Ни одной. Так что…

– Одна все-таки есть. И она поручила мне найти вас в этой дикой стране и привезти на родину. В Германию.

Такое пренебрежение к России-матушке меня задело. Так же, как и тон мужчины, и едва заметная презрительная гримаса, которая, впрочем, почти сразу пропала. Немец умел владеть собой.

Да и немец ли?.. Хотя внешность все же чисто арийская.

Сколько случаев с обманом доверчивых граждан! Кого-то обводят вокруг пальца на теме родственников, попавших в беду, а других вот бабушками в Германии соблазняют. Интересно, мне сразу предложат перевести некую сумму ради будущего наследства или чуть позже?

Я прислонилась плечом к дверному косяку, расплылась в наглой улыбочке и заявила:

– В дом приглашать не собираюсь.

По лицу блондина вновь пробежала тень, а в обманчиво мягком голосе появились раскатистые нотки, не обещающие ничего хорошего.

– Значит, я вам перед дверью все рассказывать должен?

Я повторно улыбнулась, отчаянно сожалея, что у меня нет под рукой жвачки. Сейчас самое время было бы надуть пузырь и смачно его лопнуть! Держу пари – мужика бы перекосило!

Надо заметить, что этот тип отчаянно дисгармонировал с картиной моего подьезда. Высокий красивый блондин в дорогущем костюме и стандартный российский подъезд полуаварийной хрущевки. Более полярные вещи вообразить сложно.

– Ну, зачем же беседовать здесь, – Я накрутила локон на палец и демонстративно хлопнула ресницами. – Пригласите меня в кафе.

Я воззрилась на породистую физиономию немца в ожидании волшебства и не прогадала! Лицо мужчины вытянулось от такого потрясающего в своей наглости хода.

Ну, дорогой аферист, что ты будешь делать сейчас? Полагаю, что расходы на будущих жертв обмана в твой бюджет не входят.

– Что ж, – довольно-таки быстро взяв себя в руки, заговорил незнакомец. – Вы не оставляете мне выбора. Идемте.

Он вновь окинул мою прическу крайне осуждающим взглядом и даже передернул плечами.

– Куда? – уточнила окончательно распоясавшаяся я.

– Куда скажете. Я, к счастью, мало знаком с местными… заведениями.

Немец снова подчеркнул, насколько ему противно находиться здесь. В этой стране, в этом подъезде и вообще рядом со мной. Судя по внешности и манерам этого господина, он привык к совсем другим женщинам, и я для него – олицетворение того, как быть не должно ни в коем случае. Но при всем этом уходить не спешил, а наоборот, настаивал на продолжении знакомства. Мне стало любопытно, не скрою.

– За углом дома есть кафе. Пригласите меня туда, – подсказала горе-посетителю, наблюдая за движением желваков на его скулах.

– С удовольствием, – он улыбнулся. А у меня разом пропало хорошее настроение – слишком уж плотоядной была эта улыбка. – Предлагаю продолжить разговор там. Я буду вас ждать. С нетерпением.

Мужчина стремительно развернулся и покинул мой этаж, вскоре стукнула дверь подъезда, а я так и стояла, задумчиво глядя вслед странному посетителю. И вроде проигнорировать было бы правильно, но чем-то он меня зацепил. Такой не станет тратить свое время на ерунду, уж подобных ему я повидала…

Быстро переодевшись в джинсы и майку, я схватила сумочку и побежала на встречу с неизвестным противником нашей страны. “А вдруг шпионить предложит?” – пронеслась в мозгу шальная мысль, и я ухмыльнулась, подумав, что тут же сдам гада полиции. Патриотизм – наше все. Особенно, если ничего другого не осталось…

Он и правда ждал в кафе. Сидел за столиком у окна, вытянув длинные ноги под столом, и лениво помешивал кофе, с интересом следя за движениями чайной ложки. Не удивлюсь, если строго по часовой стрелке и с определенной скоростью. Пока я шла к столику, немец все же рискнул попробовать бодрящий напиток. Сделал аккуратный глоток, чуть заметно скривился и промокнул губы салфеткой.

– Ну, я пришла, – проговорила, тут же усаживаясь напротив немца. – Чем угощать станете?

Взгляд на меня и на некачественный для его светлости американо имел подозрительно много общего.

– Наследством, – ответил он, поднимая на меня глаза. – Будете?

– Бабушкиным? – догадалась я, не сумев подавить улыбку. – Мне бы что-то более материальное. Салат, например. И от чая тоже не откажусь.

Мужика перекосило в очередной раз. Интересно, долго он еще из себя интеллигентного изображать сможет? Или быстро расколется? Тоже мне, великий выдумщик. Я только вчера телевизор выиграла, стерев код в конце сканворда, теперь вот наследство привалило. Везучая, блин…

– Заказывайте, что хотите. – немец ласкающим движением провел по боку своего кейса, словно ничего дороже этого чемоданчика в жизни не было, и открыл его. Я на какой-то миг зависла, зачарованно наблюдая за длинными красивыми пальцами, перебирающими бумаги. Почему-то в этот неподходящий момент в моей голове мелькнула мысль о том, как эти руки могут смотреться на женском теле…

– Взгляните, узнаете кого-нибудь?

Я вскинулась, выныривая из странных мыслей, и осторожно взяла протянутое через стол старое фото.

Циничная ухмылка сбежала с губ, стоило мне подробнее рассмотреть фотографию, на которой оказались запечатлены пятеро молодых людей и две девушки. Высокая светловолосая девушка с шальной улыбкой стояла крайней слева и фривольно обнимала блондинистого красавчика. Часть картинки вместе с головой этой девушки была оторвана, а затем аккуратно приклеена на место. Видела бы моя мама, как кто-то обошелся с фото времен ее молодости, была бы очень недовольна.

– Ну, допустим, я понимаю, о ком вы говорите, – сказала, не думая возвращать карточку немцу. – Где вы это взяли?

– У вашей бабушки.

– Так, – я перевела взгляд на новые карточки в его руках. – Будем вспоминать прошлое моей матери?

– Придется, хотя я рассчитывал на то, что дело решится быстрее.

Немец передал мне еще две фотографии, после чего снова принялся помешивать кофе. Видимо, другого применения ему педант с высокими запросами не нашел.

– И кто этот парень? – спросила, вглядываясь в лицо с картинки. – Мама с ним встречалась?

– Да.

Юноша с фотки был чем-то неуловимо похож на странного визитера: рост, комплекция, надменная морда, поперек которой было написано “смерть несовершенству”. Как он с мамой-то в таком случае связаться умудрился?

– Ну, никто не застрахован от ошибок. – Я пожала плечами и швырнула снимки на стол. Ситуация порядком раздражала. – Сейчас вы скажете, что этот тип – мой отец?

– Вы очень догадливы.

Он отпил из чашки, видимо, надеясь, что эта пара минут каким-то образом радикально повлияла на качество кофе, но, судя по выражению лица, чуда не случилось, и немец взмахнул рукой, подзывая официанта, не особенно-то отвлекаясь на разговор со мной. Словно это я его позвала и навязывала некую дряхлую родственницу, а не наоборот.

К нам подошел услужливый молодой человек с блокнотом в руках.

– Принесите чайник с зеленым чаем, еще одну чашку и… – Вопросительный взгляд на меня.

– Что-нибудь сладкое. Пирожное какое-нибудь, – ответила я, передумав брать диетический салатик. К черту похудение, когда столько нервов.

– Одну минуту.

Официант ушел, а я, сцепив руки в замок, положила их перед собой и уставилась на немца в ожидании душещипательной истории в духе Санта-Барбары.

И он меня не разочаровал!

– Собственно, все просто, – не обманул моих ожиданий блондин, – ваша мать вела распутный образ жизни, а Рикард – ваш отец – был молод и падок на особ, подобных ей. Они, как вы изволили выразиться, встречались, потом она забеременела. Он не признал ребенка и, по настоянию матери, уехал учиться. К слову, фрау Хильда не знала о конфузе.

– Конфуз – это я? – уточнила, принимая у официанта чашку и ощущая искушение встать и разбить ее о блондинистую голову заграничного “прЫнца”.

– Именно так. – Немец прервал рассказ, налил себе свежего чаю, наполнил мою кружку и снова заговорил: – Если бы Хильда знала, то выкупила бы вас. Но, увы…

Я едва не зарычала.

Выкупить ребенка? Все решается вот так просто, да? Им, этим выскочкам из далекой Германии, можно называть мою мать практически шлюхой, а меня вещью, в которой по какому-то недосмотру судьбы течет чистая кровушка достойного отпрыска – юнца, бросившего свою беременную девушку?!

Мерзкий тип! Приехал в нашу страну и мнит себя королем среди дикарей. Еще и сочувствует мне, что не осталась при старухе, а росла с родной мамой.

– Итак, ваша мать, как и всегда недолго думая, вышла замуж за русского мужчину, занимающегося нелегальным бизнесом. Леонида Успенского.

Я закашлялась. Откуда немцу столько обо мне известно? И про отца тоже… А рассказывает как складно! Какая-нибудь наивная идиотка даже поверила бы.

– Ваш отчим погиб в двухтысячных, и с тех пор вы с матерью остались одни. Хотя, она-то одна никогда не бывала. Как, наверное, и вы…

И снова сволочь смотрит на мои волосы. Дались они ему! Захочу – еще и в зеленый перекрашусь.

– Но вы приехали, чтобы спасти меня? – я заулыбалась. – Прекрасный принц из Германии. Проездом мимо моей хрущевки. Прямо сказка!

– Никаких сказок, – он категорично покачал головой и достал новый снимок. – И я не принц. Не ваш уж точно. Меня наняли и я выполняю работу. Возьмите.

Мне навязчиво сунули фото с изображением женщины лет шестидесяти. Красивой, с идеальной прической – волосок к волоску, одетой с иголочки и… моим лицом. Только состаренным. Ну, и нос у нее длиннее, и скулы ниже… Но губы, улыбка, даже манера чуть склонять голову набок – мое.

– Фрау Хильда, – познакомил нас с “бабушкой” немец. – Она сейчас живет очень уединенно, неподалеку от Кельна. Ваш отец – ее сын – погиб несколько лет назад, так и не продолжив род. Теперь она почти затворница, но случай помог узнать о наличии… О вас.

– Быть не может, – выпалила я, все еще разглядывая такую похожую на меня, но все же другую женщину. – Это фотошоп. Не знаю, зачем вам нужно…

– У меня много ее фотографий. Разных. Кроме того, вы просто можете позвонить своей матери и спросить ее, кто такая Хильда Лихтенштайн. Уверен, она не поскупится на эмоции, но признает тот факт, что у вас есть бабушка. Вполне настоящая и жаждущая встречи. С момента, когда она узнала о вас, ее словно подменили, она стала оживать. И отказ посетить старушку может очень ее расстроить, госпожа Успенская. Хотя решать, разумеется, вам.

– Даже если это так, я не могу просто взять, бросить все и улететь на другой край мира.

– Кельн в четырех часах полета, – немец досадливо дернул уголком рта, видимо, поражаясь моей необразованности. – Вы нигде официально не работаете, учебу закончили месяц назад, а мать давно перестала вас опекать. Билеты забронированы, у вас есть два часа на сборы и переговоры с собственной совестью. Решайтесь, госпожа Успенская, дальше все зависит только от вас.

Конечно, я возмущалась. И ругалась. И позвонила матери, потому что хотела прекратить этот фарс. А потом слушала, как она ругается, то на русском, то на родном немецком… Оказалось, у меня в Кельне бабушка. О которой она отзывалась самым нелицеприятным образом, что играло скорее на пользу неведомой родственнице.

Спустя шесть часов мы вылетали из Шереметьево в Кельн, и я все еще пребывала в полном раздрае. Зато немец, скотина, воткнув в уши наушники, спокойно слушал что-то ужасающее, со скрипкой и виолончелью. Любитель классики нашелся! И спал. Весь перелет он спал, пока я не находила себе места от волнения.

У меня есть бабушка! И я собиралась с ней познакомиться. Пусть мама, как и предсказывал немец, долго костерила неизвестную мне пока женщину, желая той скорейшей кончины, но в самом деле, не оставлять же умирающую старушку одну?