Ах, если бы Вы могли к нам приехать! Это было бы изумительно хорошо! Во-первых, очень приятно и интересно видеть Вас, а во-вторых, Вы своими советами спасли бы нас от тысячи глупостей. Мы ведь ни черта не смыслим. Я, как Расплюев, в сельском хозяйстве знаю только, что земля черная, - и больше ничего. Пишите. Как лучше сеять клевер: по ржи или по яровому?
Марии Владимировне и Елизавете Александровне привет и пожелание всего хорошего. Идиотика видел в Москве перед отъездом и слышал от него, что Василиса Пантелевна в Москве, потому поклона им в Бабкино не посылаю.
Ваш А. Чехов.
Днем 2 градуса тепла, а ночью 13 гр. мороза.
1135. И. Л. ЛЕОНТЬЕВУ (ЩЕГЛОВУ)
9 марта 1892 г. Мелихово.
9 март.
Милый мой Жан, желание Ваше будет исполнено: я пошлю в "Неделю" рассказ. И сделаю это тем более охотно, что сей журнал мне симпатичен. Передайте штурману, что я займу каюту в его судне не позже апреля.
Да, таких людей, как Рачинский, очень мало на белом свете. Я, голубчик, понимаю Ваш восторг. После духоты, какую чувствуешь в среде Бурениных и Аверкиевых - а ими полон мир, - Рачинский, идейный, гуманный и чистый, представляется весенним зефиром. Я готов за Рачинского живот свой положить, но, милый друг... разрешите мне это "но" и не сердитесь - я не отдал бы в его школу своих детей. Почему? Я получил в детстве религиозное образование и такое же воспитание - с церковным пением, с чтением апостола и кафизм в церкви, с исправным посещением утрени, с обязанностью помогать в алтаре и звонить на колокольне. И что же? Когда я теперь вспоминаю о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным; религии у меня теперь нет. Знаете, когда, бывало, я и два моих брата среди церкви пели трио "Да исправится" или же "Архангельский глас", на нас все смотрели с умилением и завидовали моим родителям, мы же в это время чувствовали себя маленькими каторжниками. Да, милый. Рачинского я понимаю, но детей, которые учатся у него, я не знаю. Их души для меня потемки. Если в их душах радость, то они счастливее меня и братьев, у которых детство было страданием.
Хорошо быть лордом. Просторно, тепло, никто не обрывает у двери звонка, но легко оборваться и из лордов угодить в консьержи или портье. Имение, сударь, стоит 13 тысяч, а я уплатил только треть. Остальное составляет долг, который долго, долго будет держать меня на цепочке.
Вот мой адрес: Ст. Лопасня Моск.-Курск. дороги, село Мелихово. Это для простых писем и телеграмм.
Приезжайте ко мне, Жан, вместе с Сувориным. Сговоритесь с ним. Какой у меня сад! Какой наивный двор! Какие гуси!
Пишите почаще.
Поклон и привет Вашей радушной жене. Будьте, голубчик, здоровы и веселы.
Ваш А. Чехов.
Пришлите мне оттиск Вашей последней повести.
1136. А. С. СУВОРИНУ
11 марта 1892 г. Мелихово.
Среда.
Труд рабочего обесценен почти до нуля, и потому мне очень хорошо. Я начинаю понимать прелести капитализма. Сломать печь в людской и сделать там кухонную печь со всеми подробностями, потом сломать в доме кухню и поставить вместо нее голландку - это стоит все 20 рублей. Цена двум лопатам - 25 коп. Набить ледник - 30 к. в день поденщику. Молодой работник, грамотный, трезвый и не курящий, который обязан и пахать, и сапоги чистить, и парники смотреть, стоит 5 р. в месяц. Полы, перегородки, оклейка стен - всё это дешевле грибов. И мне вольготно. Но если бы я платил за труд хотя четверть того, что получаю за свой досуг, то мне в один месяц пришлось бы вылететь в трубу, так как число печников, плотников, столяров и проч. угрожает никогда не кончиться на манер периодической дроби. Просторная жизнь, не замкнутая в четыре стены, требует и просторного кармана. Я Вам уже надоел, но скажу еще одно: семена клевера стоят 100 р., а овса потребно на семена больше, чем на сто. Вот тут и вертись! Пророчат мне урожаи и богатство, но на кой мне это? Лучше в настоящем пятак, чем в будущем рубль. Приходится сидеть и работать. На все пустяки нужно заработать по крайней мере рублей пятьсот. Половину уже заработал. А снег тает, тепло, птицы поют, небо ясное, весеннее.
Читаю пропасть. Прочел "Легендарные характеры" Лескова, "Русское обозрение", январь. Божественно и пикантно. Соединение добродетели, благочестия и блуда. Но очень интересно. Прочтите, если не читали. Прочел опять критику Писарева на Пушкина. Ужасно наивно. Человек развенчивает Онегина и Татьяну, а Пушкин остается целехонек. Писарев дедушка и папенька всех нынешних критиков, в том числе и Буренина. Та же мелочность в развенчивании, то же холодное и себялюбивое остроумие и та же грубость и неделикатность по отношению к людям. Оскотиниться можно не от идей Писарева, которых нет, а от его грубого тона. Отношение к Татьяне, в частности к ее милому письму, которое я люблю нежно, кажется мне просто омерзительным. Воняет от критики назойливым, придирчивым прокурором. Впрочем, шут с ним!
Когда Вы ко мне приедете? До Благовещения на санях или после - на колесах? Мы почти совсем кончили с уборкой; не готовы только полки для моих книг. Когда выставим рамы, начнем красить всё заново, и тогда дом примет весьма благоприличный вид. Летом сделаем ватерклозет.
В саду липовые аллеи, яблоки, вишни, сливы, малина.
Вы как-то писали, чтобы я дал Вам сюжет для комедии. Мне до такой степени хочется, чтобы Вы принялись за комедию, что я готов отдать Вам все сюжеты, какие у меня только есть в голове. Приезжайте, потолкуем на свежем воздухе.
Будьте пока здоровы и благополучны. Поклон Вашим. Это хорошо, что Алексей Алексеевич уехал в деревню.
Ваш А. Чехов.
1137. В РЕДАКЦИЮ "ВСЕМИРНОЙ ИЛЛЮСТРАЦИИ"
12 марта 1892 г. Мелихово.
В Редакцию "Всемирной иллюстрации"
Имею честь препроводить рассказ "В ссылке" для напечатания его во "Всемирной иллюстрации". Мой адрес для простой корреспонденции: Ст. Лопасня Моск. - Курской дор., Антону Павловичу Чехову. Гонорар же прошу выслать по следующему адресу: Москва, Миусское училище близ Триумфальных ворот, Ивану Павловичу Чехову, для передачи мне.
С почтением
А. Чехов.
12 марта
1892 г.
1138. И. И. ЯСИНСКОМУ
12 марта 1892 г. Мелихово.
12 марта.
Здравствуйте, Иероним Иеронимович! Сегодня я послал во "Всемирную иллюстрацию" рассказ и таким образом, стало быть, сдержал обещание, которое Вы взяли у "Медведя" за обедом.
Две Ваши книжки (кроме третьей, полученной мною в Петербурге) уже украшают мою библиотеку; благодарю. Сердечно благодарю и за Ваш щедрый отзыв обо мне в "Труде".
Теперь просьба. Если можно, скажите редакции "Всемирной иллюстрации", чтобы мне выслали гонорар вперед. Так как в рассказе немножко больше полулиста, то я имею полное право попросить рублей сто. (За обедом у вас было поставлено так: 20 коп. за строчку.) Я бы не беспокоил Вас и, вообще говоря, авансов не люблю, но если бы Вы знали! Ах, если б Вы знали! Я купил себе имение. То есть не купил, а приобрел, так как заплатил только одну треть стоимости, остальные же две трети пошли в долг и будут погашены, вероятно, чрез посредство благодетельного аукциона. Меня теперь одолевают целые тучи плотников, столяров, печников, лошадей, алчущих овса, а у меня, как говорят хохлы, денег - чёрт ма! Крохи, оставшиеся после покупки, все до единой ушли в ту бездонную прорву, которая называется первым обзаведением. 70 верст от Москвы, 20-25 от Серпухова и 9 - от ст. Лопасни Московско-Курской дороги. Это близко. Малороссия - тю-тю! Измена!
Мой адрес для простой корреспонденции: Ст. Лопасня Моск.-Курск. дор. Гонорар же пусть вышлют по такому адресу: Москва, Миусское училище близь Триумфальных ворот, Ивану Павловичу Чехову, для передачи мне.
Я уже совсем выбрался из Москвы. Живу на лоне природы и ем по шести раз в день. Встаю в 5, ложусь в 10-11. Если бы не каторжная мысль, что для посева мне нужно купить овса больше чем на 100 руб. (клеверу я уже купил на 100), то жилось бы мне сносно.
Простите, что я беспокою Вас поручением. Если Вы найдете его неудобным, то пренебрегите им.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Как здоровье Бибикова?
1139. Н. М. ЕЖОВУ
15 марта 1892 г. Мелихово.
15 марта.