15 января 1894 г. Мелихово.
Ст. Лопасня, 15 янв.
Многоуважаемый Михаил Осипович, я слышал, что Вы недавно были в Москве, и мне очень жаль, что мы не повидались. Я хотел поговорить с Вами о Павле Александровиче, посочувствовать и просить Вас передать мое сочувствие его семье. Я мало был знаком с покойным, но если можно судить о редакторе по газете, то это был даровитый и очень симпатичный человек.
Я у Вас в долгу: я не ответил на Ваше письмо, в котором Вы сообщили о переводе моей "Палаты No 6" на английский язык. Признаюсь, я сделал это, т. е. не ответил, - умышленно. Вы желали получить от меня автобиографию, а для меня это нож острый. Не могу я писать о себе самом.
За то, что высылаете мне "Неделю" и в этом году, приношу Вам мою сердечную благодарность. Пожалуйста, продолжайте считать меня Вашим сотрудником и не сердитесь на мою тугоподвижность. У меня скопилось много сюжетов для повестей и рассказов, но я в плену и, как мне кажется, раньше июня из плена меня не пустят. После июня до самого конца дней моих я буду уже заниматься исключительно одною беллетристикой. Брошу даже медицину и, думаю, имею на это право, так как отдал уже ей дань в виде книги о Сахалине. В этом году я чувствую уже себя много посвободнее, чем в прошлом и третьем. Даже разгулялся и дал по рассказу в "Русскую мысль" и в "Артист". В последнем (в январской книжке) напечатан мой рассказ "Черный монах". Это рассказ медицинский, historia morbi. * Трактуется в нем мания величия.
В этом году я едва ли попаду в Петербург. Если Вам случится быть в Москве, то дайте мне знать заранее или же телеграфируйте из Москвы.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
* история болезни (лат.).
1376. М. Н. КЛИМЕНТОВОИ-МУРОМЦЕВОЙ
20 января 1894 а. Мелихово.
20 янв. Ст. Лопасня Моск.-К. д.
Многоуважаемая
Мария Николаевна!
Вы пишете, что доставлять удовольствие своему ближнему должно входить в круг наших нравственных обязанностей. Да, но это не всегда в нашей власти. Так, например. Ваше письмо вместе с удовольствием доставило мне также и большое неудовольствие; оно пришло ко мне, когда я был уже в деревне. В печке жалобно выл ветер, в старых газетах и за обоями шуршали мыши - одним словом, было налицо всё, что нужно для рассказа с грустным финалом: приглашение в иной мир лишь напомнило узнику, где он!
Тысячу раз благодарю за письмо и жалею, что не мог воспользоваться Вашим приглашением, чрезвычайно лестным для меня.
От души желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
1377. М. О. МЕНЬШИКОВУ
20 января 1894 г. Мелихово.
Ст. Лопасня. 20/I 94.
Многоуважаемый Михаил Осипович, мне прислали из Москвы Вашу телеграмму. На пути, вероятно, она встретилась с моим письмом, и так как это письмо уже дало Вам, хотя отчасти, ответ на Вашу телеграмму, то считаю излишним тревожить телеграфное ведомство и возвращаю Вам квитанцию No 21. Тем более, что уже прошло 5 дней и моя телеграмма всё равно запоздала бы.
И. И. Горбунов, вероятно, ослышался или не понял меня. Помнится, у нас был разговор о рассказе, давно уже напечатанном. Был у меня один маленький рассказ, Ивану Ивановичу неведомый, но я уже сдал его в "Русские ведомости". Во всяком случае благодарю Вас за внимание. Желание Ваше исполню при первой же возможности. Буду иметь Вас в виду, как говорят особы первых четырех классов.
В марте, вероятно, уеду в Крым. Желаю Вам всего хорошего и прошу извинить за скуку, какую я причиняю Вам своими обещаниями, в которые Вы, по всей вероятности, давно уже потеряли веру.
Где теперь Дедлов? Мне нужно его видеть или написать ему. Не будет ли он в Москве? А если он в Петербурге, то где живет?
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
1378. Т. Л. ЩЕПКИНОЙ-КУПЕРНИК
20 января 1894 г. Мелихово.
20-го янв.
Милая Таня, не сердитесь на меня. Приезжайте сегодня или завтра в Мелихово, выпьем мировую - и баста. Будьте же умницей.
Житель "Лувра" (No 54)
А. Чехов.
Р. S. Буду ждать.
1379. А. С. СУВОРИНУ
22 января 1894 г. Мелихово.
22 янв.
Я в Италию не могу, так как это влезло бы мне в тысячу, а таковой у меня нет; брать же взаймы надо погодить до поры до времени. Я надумал так: 20-го марта я поеду в Гурзуф и буду там дышать до 20 апреля, а потом назад домой. В Гурзуфе ничего не делать и гулять, а в дурную погоду писать пьесу. Конечно, это, т. е. поездка в Гурзуф и житье там, не обещают особенных прелестей и для такого аристократа, как я, слишком мещанисты... но что делать? На безрыбье и рак рыба. Буду ходить по саду Петра Ионыча и воображать, что я опять на Цейлоне.
Что Потапенко? Что его пьеса? Взял ли он аванс? Я боюсь, чтобы его не обидели гг. Крыловы и прочие. После того, как выяснилось, что государь не будет на его пьесе, вся эта публика перестанет слащаво улыбаться и повернется к нему задом. А ведь он новичок в этих делах, хоть и в Париже живал. Ему жутко сделается, особенно если пьеса не будет иметь успеха.
Сергей Николаевич не высылает мне "Исторического вестника". Очевидно, потерял веру в то, что я когда-нибудь пришлю ему повесть. Не может ли он высылать мне "Вестник" в счет тех мемуаров, которые я оставлю после смерти? Я накатаю 50 печатных листов.
Что Плещеева фамилия?
Будьте здоровы. Едут на станцию и подгоняют меня.
Ваш А. Чехов.
1380. А. С. СУВОРИНУ
25 января 1894 е. Мелихово.
25 янв.
Потребуйте 1 и 2 NoNo "Врача" и прочтите там "К вопросу о половых сношениях". Статья написана каким-то благодушным человеком, не подписавшим своей фамилии "вследствие весьма законного и справедливого требования жены". Это в Вашем вкусе, т. е. в статье Вы найдете несколько любезных Вам мыслей. Тут речь идет о той печати, какую кладут на молодость и человеческий гений половые сношения. Вы, создавший девицу, которая поблекла и потухла после совокупления, должны послать этому благодушному автору воздушный поцелуй. Непременно и пожалуйста прочтите.
Кажется, я психически здоров. Правда, нет особенного желания жить, но это пока не болезнь в настоящем смысле, а нечто, вероятно, переходное и житейски естественное. Во всяком разе если автор изображает психически больного, то это не значит, что он сам болен. "Черного монаха" я писал без всяких унылых мыслей, по холодном размышлении. Просто пришла охота изобразить манию величия. Монах же, несущийся через поле, приснился мне, и я, проснувшись утром, рассказал о нем Мише. Стало быть, скажите Анне Ивановне, что бедный Антон Павлович слава богу еще не сошел с ума, но за ужином много ест, а потому и видит во сне монахов.