86, I, 18, Москва.
Это ужасно, Виктор Викторович! С тех пор как Вы стали служить в ведомстве почт и телеграфа, мои письма не доходят по адресу.
2-го января сего года я послал Вам громаднейшее письмо, и оказывается, что оно не дошло... Писал я его в ответ на Ваше первое письмо... Вышло оно у меня такое большое, что ни один извозчик не соглашался довезти меня с ним до почтового ящика.
Писал я в нем приблизительно следующее:
1) Вашего упрека относительно "платонической любви" и "Варвары", лопни мои глаза, не понял. Чего мне не следовало бы сообщать Лейкину? Совсем загадка! Очевидно, Вам Лейкин наврал что-нибудь, как брату Агафоподу наврал про меня... Объяснитесь!
2) В "Новостях" Вам не везет по той причине, что Вы недостаточно либеральны. Надо в жилку попадать.
3) Ваше извинение относительно Бореля охотно принимаю... Чистосердечное раскаяние делает Вам честь. Я извиняю, но простит ли Вам совесть, что Вы вошли в ресторан в пальто и калошах? Благодаря Вам лакеи приняли нас за моветонов... А ведь мы литераторы!! Во-вторых, секретарю Лейкина, юристу и чиновнику, пора знать, что в ресторанах платит приглашавший, а не приглашенный... Насколько помню, приглашения удостоились Вы, а не я... Прав Лейкин, говоря, что Вы не знаете жизни... Вы бы почаще по ресторанам ходили...
В-третьих, ужином у Бореля мне хотелось задобрить Вас, как правую руку Лейкина и как будущего действительного статского советника. Вы не догадались - стало быть, деньги мои пропали... Знал бы, не приглашал.
4) "Буфет Екатерины II" еще не беда... А вот будет беда, если в "Осколках" будут работать орлы Екатерины, Аракчеев и проч.! Держу пари на 10 коп., что Лейкин уже хвастает этим, как хвастал мне, что Точечкин и многие другие сотрудники "Осколков" состоят в чинах IV и V классов.
И многое другое нашли бы Вы в моем письме. Описывал я свой костюмированный вечер, бывший у меня 1-го января (художники устраивали), писал, как одна девица поднесла мне фотографический) альбом "в память избавления моего от тифа"... Последнее писал я не ради хвастовства, о нет! (Вы и без этого догадываетесь, что я великий медик), а ради напоминания (есть такое слово?) Вам об обещанной карточке... Пока вакансии не заняты, присылайте... Альбом тифозный, но даю слово, что Вы не заразитесь, - острота, которую посылаю даром. Можете ее напечатать... Писал Вам, как в моем аквариуме умерли все мои рыбы от брошенной в воду сигары...
Писал, какие высокие чувства наполняли мою душу во все святки от систематически-методического отравления себя алкоголем...
A propos: святки стоили мне около трехсот... Ну не шальной ли? Не-ет, беда быть семейным! Впрочем, вчера, провожая домой одну барышню, сделал ей предложение... Хочу из огня да в полымя... Благословите жениться.
Наконец писал Вам я и просьбу... Чтобы моя просьба не показалась беспокойством, я предпослал ей предисловие. Книга моя, писал я, имеет быть светлым пятном в истории русской литературы и т. д. На обязанности всякого лежит содействовать и т. д. А потому благоволите, добрейший Виктор Викторович, поддержать коммерцию и в скорейшем времени выслать мне NoNo "Осколков", коих у меня нет. Из этих номеров надлежит вырезать рассказы, наклеить, исправить и проч. У меня есть "Осколки" за все годы, но не хватает духа резать то, что переплетено...
Вот что недостает:
Год 83 No 46. Рассказ Клевета.
" 84 No 22. Дачница.
" " No 24. Брожение умов.
" " No 28. Экзамен на чин.
" " No 30. Русский уголь.
" " No 32. Хирургия.
" " No 34. Невидимые миру слезы.* " " No 36. Хамелеон.
" " No 38. Новинка.
Немножко мало, но, простите, других NoNo не нужно. Если удобнее выслать одни только вырезки, то высылайте вырезки. За пересылку и за NoNo можете истребовать гражданским порядком через судебного пристава. Лейкин взял с меня по 15 к. за No - это помните. В конце моего прошения: простите за беспокойство... Если не к Вам обратиться за помощью, то к кому же?
Рассказы уже наклеены, увязаны, упакованы и завтра пойдут в Питер посылкой. Встречи, пожалуйста, не делайте...
Поторопите Лейкина. Если будет печататься у Голике, то скажите Голике и проч. И его бы мне нужно было задобрить у Бореля... Эх, я не догадался! Один рассказец, не вошедший в транспорт, при сем прилагаю... Присовокупите его к общей массе... Прочтите его, если хотите: в этом рассказе я пробовал себя как medicus.
Радуюсь, что мои штуки в "Петербургской газете" нравятся Вам, но, аллах керим! своими акафистами вы все окончательно испортили мою механику. Прежде, когда я не знал, что меня читают и судят, я писал безмятежно, словно блины ел; теперь же пишу и боюсь...
Жалею, что не познакомился короче с Голике. Кланяйтесь ему.
Когда приедете в Москву? Вы вот что сделайте: женитесь и валяйте с женой ко мне в мае на дачу, недельки на две. Дам Вам и комфорт, и природу, и уезд, и стол для письма... что хотите! Купите большие сапоги... Лейкин не будет пускать Вас, но Вы наплюйте... Возьмите отпуск. Обещаю, что Вы освежитесь и великолепно поглупеете. Скучно всю жизнь быть умным... Жену предупредите, что скучно не будет: пианино и проч.
12-го была Татьяна. Того же дня я был шафером у одного доктора. 17-го я имел честь быть именинником... Наконец-то кончились мои святки! Продолжись они еще на неделю, я пошел бы по миру. Сейчас в кармане - ни гроша. Помолитесь за меня.
Не говорите пока Лейкину: меня пригласили в "Новое время". Когда начну работать там, не знаю. Пишите мне... Я в долгу не останусь. В заключение кланяюсь Вам и Вашей невесте.
Петербург хороший город. Еще приеду Ваш А. Чехонте.
Не налепил ли я в потёмках к своему письму вместо 7-микоп. марки 2-хкоп.? Обе они одноцветны. Это со мной случается.
Высылайте письма не заказными, а просто.
* Рядом со строкой, слева - помета Чехова: наврал
135. Н. А. ЛЕЙКИНУ
19 января 1886 г. Москва.
86, I, 19.
Как ни старался, добрейший Николай Александрович, попасть Вам в жилку послать рассказ к понедельнику, но не успел. Много всякой работы, да и не клеилось писанье. Шлю сейчас рассказ. Если успею, то завтра пошлю с курьерским мелочей.
Посылаю Вам темы. Николка опять размокропогодился и набрал заказов из "Сверчка". Клялся мне, что некогда... На одну тему он начал прелестно. Начал и, по обычаю, не кончил.
Вы говорите, что я пишу так, словно отвязаться хочу... К чему это говорить? Если мои письма не всегда удачны, то это объясняется очень просто: не умею писать писем. Всегда в письмах я или недописываю, или переписываю, или же пишу чепуху, не интересную для адресата. Такова у меня natura.
Сегодня послал Вам посылку, содержащую очень мало съедобного, сам же я на днях получил посылкой хохлацкое сало и хохлацкие колбасы... Я счастливее Вас...
Я банкрот... Денег, хоть удавите, нет... Просто хоть в альфонсы нанимайся. Когда месяц кончится, Вы поторопите Вашего казначея утолить мою жажду. Как зовут Буйлова? Буду ему счет посылать.
Сколько подписчиков у "Будильника" и "Сверчка", честное слово, не знаю, иначе написал бы. Почти нигде не бываю и ни с кем из газетчиков не видаюсь. Когда узнаю, напишу. А отчего стрелялся Петр Иваныч, никому не известно. Стрелялся, вероятно, по причинам, вытекшим "из глубины внутреннего миросозерцания".
Получил от Агафопода письмо. Трудно живется бедняге... В декабре Вы обещали мне прибавить ему...
Неужели и теперь Билибин не получил моего письма? Он много потерял, что не получил моего первого письма, которое я писал в подпитии, распираемый благонамеренными чувствами... Спьяна, должно быть, вместо 7-микоп. марки наклеил 2-хкопеечную, ибо были потемки, а впотьмах все кошки серы и все марки семикопеечны... Вообще на святках акцизному ведомству посчастливилось: приходилось пить чуть ли не каждый день...
Тема для передовицы: По поводу юбилеев.
Луна, глядя на Землю, презрительно улыбается.
- Когда же, наконец, мой юбилей будут праздновать?
Если эта тема не годна, то ее можно взять для мелочишки "Юбилей Луны". Порекомендуйте И. Грэку.