28 ноября 1894 г. Мелихово.
28 ноябрь.
Я буду в восторге, если Вы приедете ко мне, но боюсь, как бы не вывихнулись Ваши вкусные хрящики и косточки. Дорога ужасная, тарантас подпрыгивает от мучительной боли и на каждом шагу теряет колеса. Когда я в последний раз ехал со станции, у меня от тряской езды оторвалось сердце, так что я теперь уж не способен любить.
Говорят, что Ваша повесть будет напечатана в "Неделе". Радуюсь за Вас и от души поздравляю. "Неделя" - солидный и симпатичный журнал.
До свиданья, милый дружок.
Ваш А. Чехов.
1484. П. А. СЕРГЕЕНКО
3 декабря 1894 г. Мелихово.
..............................*
Таганрогский городской голова прислал мне несколько подписных листов для раздачи лицам, желающим заняться сбором пожертвований на сооружение памятника Петру Великому в Таганроге. Если хочешь, чтобы я прислал тебе один из этих листов, то напиши.
Будь здоров.
Твой А. Чехов.
3/XII.
На обороте:
Коломна Моск. губ.
Его высокоблагородию
Петру Алексеевичу Сергеенко.
* Автограф поврежден.
1485. В. М. ЛАВРОВУ
5 декабря 1894 г. Мелихово.
Милый друг, как было говорено, для январской книжки я привезу повесть... Но понадобится мне но менее четырех листов, так что если в январской книжке тесно, то лучше отложить до какой-нибудь из следующих книжек. Если найдется место в
январской, то около 20 декабря приеду в Москву читать корректуру. Во всяком разе напиши мне.
Идет снег. Приятно быть помещиком, но всё же тянет в Москву - пошататься.
Низкий поклон Виктору Александровичу.
Твой А. Чехов.
5-XII-94
Ст. Лопасня.
На обороте:
Москва,
Вуколу Михайловичу Лаврову. Угол Б. Никитской и Леонтьевского, 2-24, в редакции "Русской мысли".
1486. А. С. СУВОРИНУ
5 декабря 1894 г. Мелихово.
5 дек.
Лавры Боборыкина не дают мне спать: пишу повесть из московской жизни. Пришлю ее в корректуре Вам и Анне Ивановне. Нового ничего нет.
Публика ждет чего-то особенного, и газеты ее не удовлетворяют; но желания ее крайне неопределенны. Даже слухов определенных нет, а всё какая-то бесформица. Русского человека всегда больше интересовала иностранная политика, чем своя русская, и, прислушиваясь к разговорам, видишь теперь, до какой степени наивен и суеверен русский интеллигент и как мало у него знаний. Его нянька в детстве ушибла, его запугали воспитанием, и он боится иметь собственное мнение и так мало верит себе, что если сегодня сделал овацию Ермоловой, то завтра ему уже совестно этой овации.
Но как бы ни было, все ждут и на что-то надеются, и все при встрече улыбаются.
Если Федор Иванович согласится на покупку "Пестрых рассказов" с уступкой 40%, то велите погасить 1004 - долг конторе и, за вычетом типографских расходов, остальные возьмите себе в погашение заграничного долга (1200), после чего я останусь должен лично Вам всего рублей 400-500. Мне же не присылайте, ибо пока я не нуждаюсь. В декабре за повесть я могу взять около тысячи, а этого мне за глаза.
Поздравляю с новым тарифом. Это замечательная реформа.
Выпал наконец снег. Хочется в Москву - пошататься, но некогда, надо писать.
Ради создателя, прикажите выслать в Париж Павловскому мои сочинения. Я уже писал в магазин, но магазин почему-то не внемлет гласу моему, Павловского же бомбандирует письмами какой-то француз-издатель.
Будьте здоровы. Если из Берлина уйдет Шувалов, то останется ли Мальцев? Мысль о ночлежном доме не оставляет меня, и я под старость устрою его, конечно, без помощи Татищева.
Желаю всех благ. Поклон Вашим.
Ваш А. Чехов.
1487. И. Я. ПАВЛОВСКОМУ
5 декабря 1894 г. Мелихово.
5 дек., Ст. Лопасня Моск.-Курск. д.
Многоуважаемый Иван Яковлевич,
я писал уже в магазин "Нового времени", чтобы Вам выслали все мои книги, но глас мой оказался вопиющим в пустыне. Сегодня я написал Суворину и думаю, что он сделает надлежащее распоряжение.
Рекомендую для Лангена следующие рассказы, как наиболее подходящие для французского читателя: 1. "Тина". 2. "Поцелуй". 3. "Дуэль". 4. "Дома". 5. "Страх". 6. "Именины". Предложите ему "Пестрые рассказы". Я затрудняюсь выбирать, потому что большинство моих рассказов кажется мне неподходящими для французской публики.