В Москве я видел Гурлянда, который сообщил мне, что Вы приехали в Москву и остановились в Большой московской гостинице. Видел я и Сергеенку.
Вот, Жан, если бы Вы приехали ко мне в деревню, то я дал бы Вам особый флигель, особую прислугу, кормил бы Вас на убой... У меня теперь тихо, все разъехавшись.
Будьте здоровы, до свиданья. Желаю Вам счастья.
Ваш А. Чехов.
Это письмо сестра отвезет сегодня в Москву и там опустит его в почтовый ящик. Пишите.
1605. А. А. МИХАЙЛОВУ
6 ноября 1895 г. Мелихово.
Многоуважаемый Алексей Антонович, я пришлю Вам сена, но не раньше, как завтра утром. Сегодня нет лошадей дома - повезут на станцию, а те, которые в конюшне, хромают. Пусть уж Ваша корова попостится. Это для души хорошо.
Ваш А. Чехов.
Р. S. А если пришлете подводу сегодня, то дам сена сегодня же. Вообще с лошадями у меня плохо.
На обороте:
Его высокоблагородию
Алексею Антоновичу Михайлову
1606. М. П. ЧЕХОВУ
7 ноября 1895 г. Мелихово.
7 н. Мелихово.
Вот что пишет Суворин: "Я просил его об Мише, чтоб его сделал начальником отделения в Ярославской казенной палате или перевести в большой город. Он записал и, думаю, исполнит" и т.д.
Вот что пишет m-me Юст: "Что поделывает Михаил Павлович? Скажите ему, что старых знакомых нехорошо забывать и что карточку, которую он просил, я ему вышлю".
Значит, поздравляю и с переводом и с карточкой. Вареникова еще не видел. Если увижу, то или напишу особо, или сделаю внизу сего приписку. Будь здрав. Кланяйся Крониду Ивановичу.
Твой А. Чехов.
Иваном было получено письмо на твое имя. Я поглядел на свет и увидел, что в конверте имеется другое письмо. Я разорвал конверт, извлек оное и посылаю.
Справка: Вареников уехал в Екатеринослав.
На конверте:
г. Углич.
Его высокоблагородию
Михаилу Павловичу Чехову.
1607. E. M. ШАВРОВОЙ-ЮСТ
7 ноября 1895 г. Мелихово.
7 ноябрь. Ст. Лопасня.
Многоуважаемая collega! Во-первых, на Вашей карточке Вы указали только дом - но не назвали переулка; во-вторых, по адресу, данному мне Немировичем-Данченко (драматургом), я послал Вам краткое письмо, послал дней 10 тому назад. В этом письме я спрашивал, где Вы, и каялся в своих преступлениях. Дело в том, что Ваши рукописи найдены у меня на чердаке (какое кощунство!). Нашла сестра. Оказалось, что, когда я был за границей, моя прислуга всё, что показалось ей лишним, связала в тюк и отправила вместе с пустыми бутылками и ящиками из-под сигар на чердак. Извиняюсь, извиняюсь и извиняюсь; снисхождения не заслуживаю. Рукописи Ваши были ближе к небу единственное утешение для людей и вещей, осужденных на пребывание непосредственно под крышей. Вот эти рукописи:
1) "Ошибка".
2) "Мертвые люди".
3) "Каштанка".
4) "Нервы".
5) "Она".
6) "Без маски".
Все ли сии шесть нумеров прислать Вам или же только некоторые из них?
Жду скорейшего приговора. Наказание, к которому Вы присудите меня, я отбуду с покорностью, с полным сознанием своей вины.
Насчет "Бабьего лета" поговорю, но не раньше 15 ноября, ибо раньше сего числа не буду в Москве.
Спасибо за память. Пишу пьесу для московского Малого театра.
Желаю Вам счастья и побольше охоты читать Шопенгауэра и бывать в театрах. Нужно стараться, чтобы жизнь была интересна. Не правда ли?
Ваш cher maоtre*
А. Чехов.
На конверте:
Петербург.
Ее высокоблагородию
Елене Михайловне Юст.
Фурштадтская, 8.
* дорогой учитель (франц.)