Неглинный пр., д. Гонецкой.
3687. П. Ф. ИОРДАНОВУ
7 марта 1902 г. Ялта.
Многоуважаемый
Павел Федорович!
Не выписывайте для библиотеки "Крестьянина" фон Поленца, я пришлю скоро. Если еще не выписаны "Записки врача" Вересаева, то напишите, я пришлю вместе с фон Поленцом.
Желаю Вам всего хорошего, будьте здоровы.
Преданный А. Чехов.
7 марта 1902 г.
На обороте:
Таганрог.
Его высокоблагородию
Павлу Федоровичу Иорданову.
3688. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
8 марта 1902 г. Ялта.
8 марта.
Жена моя жестокая, вот уже пятница, а я ничего не знаю о вашем театре, как он в Петербурге и что. Очевидно, или театр провалился, или жена мне изменила. Немировичу жаль денег и времени, это я понимаю, но мне-то скучно, и я интересуюсь судьбами вашего театра так же, как и вы все.
Погода стала лучше, но холодно, не глядел бы ни на что. Я ем помногу; вчера был Альтшуллер, выслушивал меня, велел поставить мушку, что я и исполнил. Кашляю меньше. Получил от Миролюбова корректуру своего рассказа и теперь хлопочу, чтобы сей рассказ не печатался, так как цензура сильно его попортила. Начну хлопотать о разводе, если узнаю, что моя жена ведет себя дурно, мало отдыхает.
Ах, собака, собака!
Пиши мне каждый день, пиши подробно, обстоятельно; ведь как-никак я у тебя один, и кроме меня у тебя нет ни души на этом свете. Помни сие.
Перестал писать это письмо. Опять начал, прочитав газеты. В московских газетах прочел телеграмму, что Художественный театр имел "колоссальный" успех.
Поздравляю, дуся! Все-таки желательно было бы знать подробности.
Обнимаю тебя, зузуля, и целую. Храни тебя бог.
Твой Antoine.
Я остригся. Писал ли тебе об этом?
3689. В. С. МИРОЛЮБОВУ
8 марта 1902 г. Ялта.
8 марта 1902.
Дорогой Виктор Сергеевич, сегодня я получил корректуру и сегодня же хотел прочитать и отправить, но, во-1), Ваш корректор все точки превратил в восклицательные знаки и наставил кавычки там, где им не надлежит быть ("Синтаксис") и, во-2), много пропусков, приходится вставлять: (например "Демьян-Змеевидец"). И хочется кое-что вставить - это помимо всего прочего. Стало быть, корректуру получите на другой день после этого письма или в тот же день, если успею кончить к вечеру, к 7 час.
Простите, мой милый, я еще раз прошу: если цензура зачеркнет хоть одно слово, то не печатайте. Я пришлю другой рассказ. И так уж для цензуры я много выкинул и сокращал, когда писал.
Помните сию мою просьбу, прошу Вас.
Теперь Художественный театр в Петербурге. Как там и что, я не знаю, мне ничего не пишут. Вяло, должно быть? Уныло? Впрочем, ничего не разберешь на этом свете, в том числе и публику.
За телеграмму об академике большое Вам спасибо, голубчик. Дай бог Вам всего хорошего, живите весело и во здравии. Черкните строчки две-три.
Ваш А. Чехов.
3690. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
9 марта 1902 г. Ялта.
9 марта.
Дуся моя насекомая, сегодня читал в газетах о ваших подвигах, о том, как шли "В мечтах", читал телеграмму о "Трех сестрах". Читал наконец твое письмо, которое меня опечалило. По всему видно, что в конце поста приедет ко мне хромая жена. Получил пачку газет из Петербурга, адрес написан не тобой, одна 2-х копеечная марка. Пишут, что в пьесе "В мечтах" видно чеховское влияние. Какой вздорище!
Погода солнечная, нет дождей. Я еще не решил, куда нам поехать летом. На кумыс не хочется. Кстати же, кашель у меня теперь уменьшился, здоровье поправилось. Я бы с удовольствием двинул теперь к Северному полюсу, куда-нибудь на Новую Землю, на Шпицберген.
Как только ты уехала, в тот же день привалили бабы. И женская гимназия, и Бонье, и Надежда Ивановна. И у всех одинаковая улыбочка: не хотели беспокоить! Точно все пять дней мы с тобой сидели нагишом и занимались только любовью.
Поклонись, дуся, нашей кумысной знакомой Андреевской. Мише с семейством тоже поклонись. И попроси Вишневского, чтобы он написал мне хоть одну строчку.
У нас в кухне душеспасительное настроение, тишина и порядок, но всё же я охотно бы обедал не дома. Не делают мне супа с рисом - хоть ты что! А другие супы мне бывают не по желудку.
Что за свинство, что за подлость! Не прислать ни одной телеграммы!! Неужели Немирович так уж занят? Я ведь интересуюсь, живо интересуюсь, наконец я пайщик, чёрт возьми.
Ты полагала, что Горький откажется от почетного академика? Откуда ты это взяла? Напротив, по-видимому, он был рад.
Если не получу завтра письма, то расшибу.
Ну, супружница моя балованная, будь здорова, целую и обнимаю тебя миллион раз.
Твой муж немец Антон.
3691. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
10 марта 1902 г. Ялта.