- Ну... обыкновенное... которое едят, синьора, -очень вежливо объяснил Перчинка.
- Масло, говоришь? - оживилась женщина, как будто только что поняла, о чем идет речь. - И ты его продаешь?
- Конечно, продаю, - подтвердил мальчик. - Что же вы думаете, я сам его ем?
- Нет, в самом деле масло? - словно не веря своим ушам, переспросила женщина. - То самое, на котором готовят?
- Ну конечно! - воскликнул Перчинка. - Очень хорошее масло, только что из деревни...
Женщина знаком велела мальчику подождать и скрылась за дверью. Поговорив с кем-то, она через минуту снова выглянула на лестницу.
- Заходи, мальчик, - сказала она. - Почем же твое масло?
- Да вы не беспокойтесь, сторгуемся, - ответил Перчинка, благоразумно уклоняясь от прямого ответа.
Дело в том, что у него и действительно не было твердой цены на масло. Он устанавливал ее в зависимости от того, с кем ему приходилось иметь дело. В этом доме, конечно, жили синьоры, поэтому можно было запросить дороже, чем с простых людей.
Пройдя переднюю, мальчик оказался в большом полутемном кабинете, где за столом черного дерева сидел тот самый старик с седенькой бородкой, с которым
Перчинка разговаривал на площади Викария, когда немцы разоружали итальянских офицеров. Старик тоже тотчас узнал Перчинку и улыбнулся.
- А, так это ты пожаловал! - воскликнул он. - Как же ты, скажи на милость, узнал мой адрес?
Ему, видно, просто в голову не приходило, что мальчик мог попасть сюда случайно.
- Мне сказали, что вам нужно масло, - не моргнув глазом, соврал Перчинка.
- Мы, дорогой мой, во всем нуждаемся, не только в масле, - ответил старик. - Но... - Он пожал плечами и, кашлянув, бросил взгляд на женщину, которая отворила Перчинке, а сейчас стояла у него за спиной, вытирая руки о передник.
- Спросите у него, сколько он хочет за свое масло, - сказала она, обращаясь к старику. - Хотя, постойте, дайте-ка я прежде посмотрю, что это за масло.
Перчинка вытащил из корзинки бутылку и протянул ее женщине. Та посмотрела масло на свет, потом откупорила бутылку и, капнув его себе на палец, попробовала на вкус.
- Действительно настоящее масло, - произнесла она, повернувшись к старику.
- Так сколько же оно стоит, мальчик? - спросил тот.
__- Сколько дадите, синьор, - ответил Перчинка. Старик пожал плечами.
- Ну, уж в этом я ничего не понимаю, - сказал он. - Мария, сколько нужно ему заплатить?
- М-м... - замялась женщина. - Если как по карточкам...
- По каким карточкам? - перебивая ее, воскликнул Перчинка. - При чем тут карточки?
- Помолчи, дай договорить, - сердито возразила женщина.
- Я его по сто лир за литр продаю, - не слушая ее, решительно продолжал мальчик.
При этих словах оба его покупателя подпрыгнули на месте.
- Сто лир за литр! - тихо, почти шепотом, воскликнул старик. - Да знаешь ли ты, что все мое жалованье меньше ста лир? А я как-никак профессор!
Перчинка молча пожал плечами. Его совсем не интересовало, какое жалованье платят профессорам.
- Мы бы могли взять пол-литра и заплатить тебе десять лир, - снова заговорила женщина.
Мальчик покачал головой и протянул руку за бутылкой. Однако женщина проворно отступила назад.
- Да погоди ты, - с досадой воскликнула она. - Ну что ты, боишься, что у тебя его украдут?
- Нет, так у нас ничего не выйдет, - начиная сердиться, воскликнул Перчинка. - Двадцать лир за литр! А вы знаете, почем оно мне самому обходится?
Неожиданно ему бросился в глаза застекленный шкаф, стоявший за спиной у профессора. В шкафу виднелась фотография какого-то юноши с роскошными усами, в военной форме. Рядом с ней висел пробитый пулей шлем, два ружья старого образца, патронташи, кинжал и военный мундир, какого мальчик никогда в жизни не видел.
- Да, возможно, ты прав, мой мальчик, - устало проговорил старый профессор. - Но у меня просто-напросто нет таких денег. Несколько десятков лир - вот все, что у меня есть, и на эту сумму я должен жить до тех пор, пока снова не начнут платить жалованье. Ты уж извини, но я не в состоянии купить твое масло.
Женщина чуть не плача вернула бутылку Перчинке, который стоял, о чем-то размышляя.
- Я мог бы обменять на что-нибудь, - сказал он наконец.
- А на что бы ты мог обменять? - сразу оживилась женщина.
- Ну, например, вот так: я вам дам бутылку масла, а вы мне вот эти ружья и патроны, - предложил мальчик.
Женщина умоляюще посмотрела на профессора. Тот стремительно повернулся к шкафу и долго, долго стоял так, не отрывая скорбного взгляда от лица юноши на фотографии.
- Нет, - медленно проговорил он. - Я предпочитаю вовсе отказаться от еды... А это нельзя - память.
- Целую бутылку, - заметил Перчинка, который все еще не терял надежды сторговаться.
- Нет, мальчик, - решительно возразил профессор.
Это вещи моего сына... Он умер. Нет. Я их не отдам за все золото в мире.
Перчинка пожал плечами и, не прощаясь, пошел к двери. Женщина чуть не со слезами на глазах пошла следом.
- А ты не хочешь обменять на мое платье? - робко спросила она. - Или, может, тебе подойдет старый костюм профессора?
Перчинка покачал головой. Однако, уже переступив порог, он остановился и сказал:
- Знаете что, отлейте себе стаканчик. А когда профессору заплатят жалованье, вы мне отдадите.
Глава IX
БОРЬБА НАЧИНАЕТСЯ