/Фелисити/
Незаметно учебная неделя подошла к концу, впереди были два выходных дня и полная неизвестность.
Этим утром, прежде чем посадить в такси, Адам сказал, что вечером меня ожидает сюрприз.
Терпеть не могу сюрпризы… Особенно если учесть все обстоятельства, творящиеся в моей жизни.
С нами творилось не пойми что, и контролировала я этот процесс слабо. Потому что все как-то резко изменилось.
Теперь каждые вечер и ночь я проводила у своего преподавателя. К четвергу меня уже совсем не пугала перспектива опять явиться к нему в квартиру. В шок привело совершенно иное: когда складывая очередные вещи из дома в сумку, я захватила с собой бутылку шампуня, а после поставила ее у него на полку в ванной, туда, где уже стоял стаканчик с зубной щеткой, лежала расческа и мелочи из косметики.
Складывалось ощущение, будто я к нему переезжаю, по частям перетаскивая свои вещи.
Более того, теперь я совершенно не пугалась проявлений то ли нежности, то ли посягательств со стороны Брауна. Он мог пройти мимо и шлепнуть меня по попе, заставив ойкнуть, а уже в следующий миг беззастенчиво сминать мой рот в поцелуе. И пусть я замирала, пыталась изобразить несогласие, но уже через несколько мгновений поддавалась и отвечала на ласку.
Наверное, я порочная дрянь, если так поступаю, но мне с каждым разом все больше и больше нравилось с ним целоваться, а вот совесть в душе скреблась все чаще и чаще. Потому что я не знала, как посмотрю в глаза Эштону, когда тот вернется.
Одно дело быть жертвой, которую использовали для уплаты чужого долга, и совершенно другое, когда жертва получает удовольствие от процесса. Сейчас это происходило со мной, заставляло стыдиться и краснеть от воспоминаний того, что творил со мной Браун у себя в кабинете. О его языке у меня между ног, пальцах внутри и чувстве эйфории, которое накрыло после.
И мне невольно хотелось повторения, но Адам больше даже поползновений не совершал в этом направлении, все ограничивалось легкими поцелуями и поглаживаниями.
В памяти всплыла вчерашняя ночь, когда я лежала и долго не могла уснуть, а он пришел, придвинулся ближе и, обняв, прижал к себе. Наши взгляды встретились. Я с трудом разобрала черты его лица в полумраке помещения, но это было и не нужно. Мне казалось, что, даже если выключить свет, я точно буду знать, как он смотрит и чего хочет… Адам Браун буквально заражал меня своим желанием, и когда его губы коснулись моих, я не противилась, а напротив, сама прильнула ближе, словно попросила чего-то большего. Потерлась о его тело и даже неумело прикусила за нижнюю губу.
Этот поцелуй получился долгим, томительным, и прервался его тихим: "Спокойной ночи, Фелс". И мне хотелось разочарованно застонать, но я сдержалась, при этом обиженно отвернувшись от Адама на другой бок.
И вот сегодня он заговорил о сюрпризе, и сердце екнуло, то ли от предвкушения, то ли от беспокойства и неизвестности. Тем более что Браун попросил меня явиться сегодня к пяти. Ровно к назначенному часу я подошла к высотке, но дойти до стеклянных дверей не успела.
Знакомый голос окликнул из-за спины:
– Мисс Томпсон. – Обернувшись я столкнулась взглядом с Адамом, который стоял у дороги рядом с припаркованными Шевроле Корвет. – Вы так спешите подняться ко мне в квартиру, что не замечаете ничего вокруг. Знали бы вы, как меня это радует!
Я вспыхнула краской и невольно отвела взгляд, почему-то чувствуя себя едва ли не преступницей, пойманной на горячем. Ведь я действительно к нему спешила, и даже если бы на Нью-Джерси падал метеорит, могла не заметить. Не самое приятное открытие последних дней.
Я подошла к Адаму, остановившись в двух шагах, но меня тут же притянули сильными руками, крепко прижав к мощному телу и поцеловав в губы.
– Что вы делаете? А если нас увидят? – испугалась я, и вместо того чтобы оттолкнуться от него, принялась воровато оглядываться по сторонам. Лишь бы никого из знакомых вокруг!
– Если увидят, то я могу вылететь с работы, а ты из универа. Поэтому быстренько садись в машину. Не искушай прохожих пялиться на нас слишком пристально!
После этих слов он выпустил меня и подтолкнул к открытой дверце машины. Я юркнула на переднее сидение, пристегнулась и невольно залюбовалась тем, как Адам обходит авто и садится рядом.
– Вы серьезно сказали, что меня и вас могут выгнать за нашу… – я попыталась найти и вставить подходящее слово, – м-м-м… связь?
– Уверен, до этого не дойдет. В сущности, людям в восьмидесяти процентах случаев плевать на остальных, если речь не идет о больших деньгах и природной вредности. Так что будь спокойна, малышка Фел, расслабься и получай удовольствие от происходящего.
Через пару минуты мы уже ехали по направлению из города, немного постояли в пробках на выезде и через полчаса неслись практически по пустой трассе. Куда именно мчал меня Адам, рассказывать отказался, лишь таинственно улыбался.
А вскоре мы проехали мимо вывески "South Mountain Reservation" – заповедник Южной Горы.
– Вы привезли меня в парк на экскурсию? – недоверчиво спросила я, вспоминая, что была здесь еще в младшей школе много лет назад вместе с классом.
– Вот еще, – фыркнул он. – Лучше назови это свиданием или романтическим пикником.
Адам немного сбавил ход автомобиля, лавируя по узким лесным дорожкам и продвигаясь вглубь парка. Я же переваривала услышанное.
Сви-да-ни-е! Почему-то даже мысленно это слово произносилось медленно, по слогам и с тягучим придыханием. Я и профессор Браун на романтическом пикнике в горном парке! Не верю!
Тем временем Адам загнал тачку на одну из сотен местных скал, с вершины которой срывались десятки мелких водопадов-ручейков, и торжественно объявил:
– Приехали. Это, конечно, не Гранд Каньон и вид отсюда не столь впечатляющий, но что-то более красивое рядом с Нью-Джерси найти сложно.
Я вышла из авто, не дожидаясь, когда мне откроют дверь. Вдохнула вечернюю лесную прохладу, непривычно свежий воздух, и зябко обхватила себя за плечи. Если бы знала, что мы поедем за город, непременно прихватила бы куртку.
Но любые неудобства с лихвой покрывались неповторимостью вида – лесной массив ярко-зеленого заповедника между двух горных хребтов. Закатное солнце, играющее на листьях деревьев, тихий плеск воды, пение птиц, и все это простирается под моими ногами.
– Здесь холодно, – сзади подошел Адам и набросил на плечи шерстяной плед. – Я специально захватил, чтобы ты не замерзла.
Стянув на груди концы пледа, я удивленно посмотрела на мужчину. Что меня поражало в Адаме, так это забота в мелочах. Казалось бы, кто я ему? Студентка, должница, которая все никак не может переступить через себя и дать то, что ему хочется. Сколькие мужчины просто поставили бы меня в нужную позу и не стали бы заморачиваться? В общем, я не понимала Адама Брауна. Но в жизни слишком много плохих вещей для того, чтобы отравлять думами о них еще и хорошие моменты. И сейчас был именно тот самый, очень хороший момент.
Я сидела на капоте машины и с любопытством наблюдала, как мужчина достает из багажника еще одно покрывало, а также корзинку для пикника.
– Я могу помочь? – я неслышно приблизилась, пока профессор расстилал на земле плотную ткань.
– Теперь можешь, – усмехнулся он и пододвинул ко мне плетеную корзину.
Сунув в нее свой любопытный нос, я нашла там несколько контейнеров с закусками, термос с горячим чаем, а также пакет с фруктами. Особенно меня удивила бутылка вина на самом дне!
– А как мы обратно поедем? – Я покачала в руках алкоголь и кивнула на машину.
– Это для тебя, – повел плечами Адам и лег, бездумно глядя в небо.
– Алкоголь – великая расслабляющая сила? – хмыкнула я, подползая чуть-чуть ближе и перекрывая ему обзор на облака.
– Иногда только на вино вся надежда! – А после меня щелкнули по кончику носа и заявили: – Я проголодался, милая…
Пикник удался на славу. Мы сидели, пили горячий чай, жевали бутерброды, и Адам кормил меня с рук то кусочками яблок, то виноградом. Периодически у мужчины темнели глаза, а руки смелели, обрисовывая черты лица или скользя вниз по шее, практически к груди, но Браун быстро брал контроль над собой.
На землю медленно спускались сумерки, вода шумела, рассыпая вокруг капли и мелкую взвесь, а птицы пели почти в унисон с моей душой. Мне было очень хорошо. Безумно… совершенно нереально.
Казалось, в этот момент, с этим мужчиной, я забыла обо всем на свете.
Я сидела рядом с ним, обхватив колени руками и закутавшись в плед по самый нос, а Адам вновь лежал и рассматривал небосвод, не забывая рассеянно касаться пальцами моей стопы.
– О чем думаешь? – тихо спросил он и, внезапно схватив меня за руку, потянул на себя. Лишившись равновесия, я тихо пискнула и рухнула на покрывало рядом с мужчиной, который тут же подгреб меня себе под бок и чмокнул в висок.
– О вас, – внезапно призналась я.
– Это хорошо, – в его голосе слышалась улыбка. – Смотри, какое небо…
Небо и правда было совершенно космическим. Невероятно яркие краски заката расплескались по западной части небосклона, а из-за уходящего за горизонт солнца верхушки сосен казались объятыми пламенем.
– Я безумно люблю тут бывать, – тихо проговорил Адам, прижимая меня крепче и рассеянно перебирая волосы. – Жаль, что получается редко. Работа, вторая работа и так далее.
– А я вообще не помню, когда в последний раз выбиралась на природу, – неожиданно сама для себя проговорила я.
– Мы это исправим.
Я вновь замерла, не зная, что делать со странным чувством нежности в глубине души. Зачем он это говорит? Он же знает, что наша связь временная и лишь потому, что он настоял. Что мне делать с его обещаниями, как реагировать, как отвечать?!
В голове было целое броуновское движение из истеричных нейронов, нервничающих вместе со мной, но Адам парализовал их одним простым действием. Повернулся и поймал мои губы своими, затягивая в нежный поцелуй, от которого по телу разливалась патока желания. В ней, как бабочки в паутине, запутывались все мои мысли о том, что это нельзя и неправильно… так на него реагировать.
Адам отстранился от меня спустя бесконечно долгую и сладкую минуту, но только ради того, чтобы проложить дорожку поцелуев до уха и, прикусив мочку, выдохнуть:
– Маленькая моя… Моя же маленькая?
И не в силах удержать улыбку, я только кивнула и уже сама потянулась к его губам, накрывая их неумелым, но очень старательным поцелуем. Мне… хотелось. Сделать ему так же хорошо и спокойно, погрузить в такую же ласковую негу.
Обхватив лицо ладонями, я медленно и нежно целовала, пока он чуть не отстранился. Синие глаза вновь были темными, и от осознания его желаний низ живота свело сладкой судорогой.
Я начинала дрожать и вовсе не от холода. По-прежнему, как зачарованная, не могла отвести взгляда от Адама, а моя словно налившаяся свинцовой тяжестью рука скользнула с его лица ниже. Я осторожно провела по шее, наслаждаясь бешеным пульсом под горячей кожей, после по груди, и перед внутренним взором вставали будоражащие кровь картины. Я ведь помнила, какой он без рубашки… и да, бог мой, мне безумно хотелось сейчас увидеть его вовсе без одежды. Останавливал лишь ночной холод.
Глаза в глаза и одно дыхание на двоих.
Адам по-прежнему сидел неподвижно, позволяя мне изучать его тело руками. И я позволяла себе скользить пальцами по сильным мышцам, по широкой груди, с трудом удерживаясь от искушения провести по ней ногтями и, наконец… твердому прессу.
Адам тяжело дышал, словно только что пробежал марафон.
Я замерла испуганным зверьком в нескольких сантиметров от ремня на брюках и уже собралась было поднять руку выше, когда на нее легли его пальцы и Адам властно потянул мою руку ниже и прижал к напряженной выпуклости там, внизу. Большой, твердой и очень пугающей. У Эштона точно был меньше…
И вот именно в этот момент спасительным гонгом прозвучала трель звонка на моем телефоне. Наверное, радость и облегчение на лице были слишком хорошо читаемыми, потому что Адам нахмурился. Аккуратно высвободив свои пальцы из его хватки, я проговорила:
– Нужно ответить… – И потянулась к телефону, валяющемуся на другом конце покрывала, чтобы, прочитав имя абонента на экране, ощутить, как сердце падает в живот и едва-едва бьется.
"Эштон".
Панический взгляд на Адама Брауна показал, что он тоже отлично все видит и явно недоволен. Я торопливо сказала, что нужно на минутку отойти и, сунув ноги в балетки, отбежала в сторонку. Очень хотелось скрыться в ближайшем же перелеске, чтобы профессор даже в теории не мог услышать мой разговор, но он был слишком далеко, чтобы туда бежать. И так ситуация… краше некуда!
Коснувшись зеленого кружка на экране телефона, я наигранно бодрым тоном проговорила:
– Привет!
– Привет-привет, солнышко, – тепло проговорил жених на той стороне, вызвав у меня прилив чувства вины. – Где ты пропадаешь? Я уже который день не могу до тебя дозвониться.
Мягкий упрек в голосе Эша заставил чувство вины всколыхнуться с новой силой, хотя, казалось бы, дальше уже некуда. Какая я, а?…
– Прости, была занята. У меня, как и у тебя, экзамены и просто вал всяких дел.
Отсылка к просьбе жениха какое-то время меньше общаться сработала и он рассмеялся, проговорив:
– У нас здесь тоже лютая жуть, но я держусь благодаря мыслям о тебе! Кстати, я сегодня послал цветы, но курьер не застал тебя дома.
Лицо опалил жар стыда.
– Так получилось…
– Ну, ничего, согласуем этот вопрос чуть позже, – легко перескочил на другую тему Эштон. – Малыш, я звоню сказать, что скоро буду брать билеты.
– О, я так рада!
Кажется, я вру ему даже в этом. Рада ли я?
Еще месяц назад я точно скучала…
– Секундочку… отвлекают, – на той стороне послышался шум и смутно знакомые голоса. Мужской и женский. Кажется, опять Леонора. – В общем, жди меня, солнце. Я люблю тебя, Фелисити.
– И я тебя, – бледно улыбнулась я в ответ.
– Нет, так не пойдет, – мягкая укоризна в голосе жениха снова прошла как нож по сердцу. – Я так давно не слышал от тебя этих слов, Фелс…
Я замялась. Не смогла так сходу произнести.
– Ну же, Фелисити, – а в голосе Эштона уже начинали чувствоваться обида и непонимание.
– И я люблю тебя, Эш, – выдохнула, не чуя под собой ног и желая лишь зажмуриться.
– Ты моя прелесть! – радостно протянул жених. – Все, мне пора бежать, а то Колин сейчас прихлопнет меня, а после нас обоих преподаватели. Обожаю тебя, малыш. Пока!
Тишина в трубке была почти похоронной.
Я медленно повернулась, до онемевших пальцев стискивая телефон в руке. И обмерла.
Адам стоял в двух шагах от меня, а я могла только испуганно смотреть на него, потому что он все слышал.
Его застывшее лицо, с подрагивающими от злости крыльями носа и сжатыми губами, не обещало ничего хорошего. Вскинув руку, он медленно провел большим пальцем по моим губам, и в синих глазах появились нехорошие искры темного желания. Без лишних слов он взял меня за руку и потянул обратно к покрывалу. Я шла, едва переставляя ноги, и в голове набатом билась мысль, что сейчас произойдет нечто ужасное.
Он остановился и, вновь коснувшись моих губ и жестко усмехнувшись, сказал:
– На колени.
– Что?!
– Ты плохо слышала? Становись на коленки, милая моя. Пришло время платить по счетам.
Из ослабевших пальцев выскользнул телефон и мягко упал на покрывало, а я по-прежнему дрожала крупной дрожью, но все же нашла в себе силы медленно помотать головой.
Адам даже ничего не ответил, лишь надавил мне на плечи, и я была вынуждена опуститься вниз. Прямо напротив его ширинки…
Мужчина неторопливо расстегнул ремень, после молнию, и ткань разошлась, открывая белые боксеры, под тонкой тканью которых отчетливо выделялся член. В волосы скользнула рука мужчины, помассировала и притянула к его бедрам, практически прижимая ртом к члену. Но почти сразу он отпустил, цепко взяв за подбородок, заставил запрокинуть голову и, глядя в глаза, велел:
– Приступай, Фелс.