- Алекс.
- Я знаю этот взгляд, это Клаудия, да?
Не понимаю, как он все еще помнит ее имя.
- Я говорил тебе, чтобы ты забыл ее имя.
Он закатывает глаза.
- Трудно забыть имя, которое твой лучший друг бесконечно повторял каждый раз, когда напивался на первом курсе.
- Это в прошлом.
Он кивает.
- Да, конечно, конечно. Что ты сделал?
Мои мысли возвращаются к тому моменту, когда она вытирала чай на полу, к слезе, которая катилась по ее щеке. Вся эта картина мучает меня. Не понимаю, почему меня одолевает такая злость рядом с ней.
- Если я скажу, ты меня ударишь.
Алекс от удивления открывает рот.
- Вау, все так плохо, хм?
Выражение лица Клаудии снова мучает меня, я молчу. Алекс смотрит на меня серьезным взглядом, вся игривость сходит с его лица.
- Артемис, тебе нужно оставить ее, прошли годы, ты не можешь продолжать хранить обиду за то, что было так давно.
- Я не чувствую к ней обиду, я вообще к ней ничего уже не чувствую.
- Можешь кого угодно обманывать, включая самого себя, но я знаю, что это не правда. Гнев, потеря самоконтроля рядом с ней из чего-то исходят.
- Достаточно, замолкни уже.
- Просто извинись перед ней, переверни страницу, и попытайся наладить цивильные отношения.
Я ничего ему не отвечаю, поднимаюсь и возвращаюсь к рутине предприятия.
***
После ужина с Кристиной, я отвожу ее домой и возвращаюсь к себе. Переступив порог, ослабляю галстук. Рукой провожу по шее, пытаясь снять напряжение. Слышу шум из кухни, и под предлогом стакана воды направляюсь туда.
Я не наведывался в кухню с того самого утра, когда указал Клаудии ее место. Не могу отрицать муки совести, которые пожирают меня с тех пор, еще эта униформа… Не думал, что она ей будет так хороша.
Ее голос раздается по всей кухне. Она поет? Молча останавливаюсь у двери, что рассмотреть ее. Она что-то готовит и поет, используя ложку вместо микрофона. Я невольно улыбаюсь.
Ее голос звучит так хорошо, он напоминает мне о нашем прошлом.
- У тебя есть мечта? – Я спросил у нее из любопытства.
Она качает головой.
- Нет. Такие как я не могут позволить себе мечтать.
Я хмурюсь.
- Почему?
- Потому что мы только потратим время на иллюзии, которым никогда не суждено сбыться.
Я делаю глоток своей газировки.
- Ты такая пессимистка, знаешь, да?
- А ты такой молчун, знаешь, да?
Это заставляет меня улыбнуться.
- Только не с тобой.
- Знаю, но со всеми остальными… Тебе нужны и другие друзья.
- Тебя беспокоит, что ты моя единственная подруга?
Она улыбается, заправляя прядь волос за ухо.
- Нет, не беспокоит.
Мы молча сидим у бассейна, погрузив ноги в воду. Клаудия начала напевать какую-то песню, и тогда я вспомнил, как сильно ей нравится петь.
- Я знаю, какая у тебя мечта, – смотрю на нее.
Она дрыгает ногами в воде.
- Ну-ка...
- Тебе нравится петь… Тебе не хотелось бы стать известной певицей?
Она опускает взгляд, он рассеивается в прозрачной воде.
- Это было бы…
- Чего ты боишься? Признай это, в этом нет ничего такого.
Она кусает губы, но, наконец, смотрит на меня, глаза блестят.