Я стучу, и слышу его «Войдите».
Немного нервничая, я вхожу, и меня ослепляет солнечный свет, проникающий через широкие окна кабинета.
Огромные окна, я так хорошо его знаю.
Артемис сидит за своим рабочим столом, уставившись в стопку бумаг. На нем нет галстука, рубашка смята, на голове беспорядок. Темные круги под глазами видны очень отчетливо.
Когда его взгляд встречается с моим, на его лице появляется выражение облегчения.
- Привет, красотка.
- Привет, Айсберг.
Он улыбается, поднимаясь с места.
- Как раз вовремя, я умираю с голода.
Я начинаю доставать все из сумки и расставлять на журнальном столике перед большим диваном у одной из стен. Артемис садится рядом со мной, я даже не успеваю все как следует накрыть, когда он уже начинает есть.
Бедняжка.
Я скучала, хочу сказать это, но не осмеливаюсь.
Так что я решаю спросить о чем-нибудь другом.
- Трудная неделя?
- Ты даже не представляешь.
Закончив есть, он разваливается на диване, закрывая глаза. Он выглядит измученным. Я накрываю его руку своей, он открывает глаза и смотрит на меня.
- Я… - мой голос обрывается, не могу это произнести.
Артемис одаривает меня милой улыбкой, разворачивая руку, чтобы переплести наши пальцы.
- Я тоже скучал по тебе, красотка.
Звук открывающийся двери заставляет меня быстро отпустить его руку и обернуться, чтобы посмотреть, кто это. Эта та рыжеволосая девушка с вечеринки-сюрприз: Девушка, или скорее экс-девушка, судя по тому, что мне сказал Артемис в баре.
На девушке очень элегантная черная юбка, белая блузка и красные туфли, которые перекликаются с сумкой в ее руках. Ее рыжие волосы убраны в идеальный высокий хвост, макияж выглядит безупречно. В другой руке она держит пакет с едой из ресторана.
- Оу, привет, кажется, я опоздала, ты уже поел?
Сердце в груди начинает отчаянно биться, неприятное ощущение в животе все переворачивает. Девушка улыбаясь проходит мимо меня и наклоняется, чтобы поцеловать Артемиса в губы.
Ауч.
Слышу, как сердце в груди рвется на части, желудок скручивает. Артемис не смотрит на меня, глаза уставлены на нее.
Какого…?
Девушка поворачивается ко мне.
- Ты, должно быть, Клаудия. Очень приятно, я Кристина, его невеста.
Невеста…
Не девушка, и даже не экс-девушка.
Тогда… что все это было между нами? Он сказал мне, что у него больше нет девушки… я… оказалась другой? Я стараюсь контролировать свое дыхание, каждый раз, когда пытаюсь, не могу глубоко вдохнуть.
- Ты в порядке? – мило спрашивает Кристина.
Меня тошнит.
Я поднимаюсь на ноги, потому что из глаз вот-вот польются слезы.
- Я… должна идти.
Взглядом я ищу глаза Артемиса в последний раз, но он все еще на меня не смотрит.
- Отличного вам вечера.
Я быстро выбегаю из кабинета, чувствуя себя такой глупой, такой идиоткой, что могла поверить, что со мной может произойти что-то хорошее, что позволила ему проникнуть в мою жизнь, в мое сердце, зная, что мы с ним абсолютно из разных миров.
Видимо, он хочет меня лишь в своей постели, в то время как его любовь и преданность принадлежит невесте. Для такого мужчины как он, я могу быть лишь «другой», ничего больше. Черт, как же больно. Я никогда не испытывала подобной боли, я впервые позволила себе стать уязвимой. Этот ублюдок сказал мне, что у него нет девушки, потому что знал, что я никогда не приближусь к нему, зная, что у него кто-то есть.
Как я могла так обмануться?
Как ему удалось остаться таким же спокойным и холодным, когда вошла его невеста?
Его ни капли не волновало, что я почувствую?
Я сохраняю спокойствие, сдерживая слезы. Оказавшись дома, я бегу в ванную. В отражении зеркала я осматриваю свои покрасневшие глаза, и две крупные слезы скатываются по моим щекам.
Ты идиотка, Клаудия.
Ты правда поверила, что он бы оставил такую девушку ради тебя? Больнее всего от того, что она является его девушкой. Он собирается на ней жениться? Как он мог меня так целовать и трогать, если собирается жениться? Как он мог быть неверным, и замешивать меня в это обманным путем?
Я вспоминаю его улыбку и слова на кухне. Как он мог так просто делать все это, будучи помолвленным.
Я накрываю лицо руками и не сдерживаю рыданий. Не знаю, что в этой дерьмовой ситуации ранит меня больше всего. Знаю только, что интенсивность этой боли означает, что я начала чувствовать к нему гораздо больше, чем просто физическое влечение.
Гораздо, гораздо больше.
Глава 12: