Он, кажется, прочел удивление на моем лице.
- Что? Ты гораздо больше для меня ребенок, чем все эти стервятники, которые называют себя моими детьми. Если бы не ты и Аполо, я бы умер от одиночества в этом приюте, – он гладит меня по лицу. – Спасибо, дочка.
- Старичок… - мой голос срывается.
- Как насчет называть меня дедушкой, потому что папой было бы странно, да? Или это слишком? Знаю, что тебе неловко, ты уже большая и…
Я кладу руку на сердце.
- Это огромная честь называть тебя дедушкой.
Он улыбается мне, его морщинки проявляются сильнее.
Я болтаю с ним до тех пор, пока не настает время последнего автобуса. Дедушка вернется домой на время восстановления, и я безумно этому счастлива, так как смогу заботиться о нем и не волноваться о том, что ему одиноко в этом приюте. Я прощаюсь с ним, заключая его в крепкие объятия и выхожу из палаты.
Снаружи я встречаю Софию Идальго. Сеньор Хуан не вернулся? Она какое-то время рассматривает меня с ног до головы.
- Ты выросла довольно хорошенькой, Клаудия, – комментирует, но ей не удается скрыть от меня подвох в своем голосе. – Тебе следует использовать свои данные, чтобы добиться желаемого и двигаться дальше. Ты всю жизнь хочешь проработать служанкой?
Фальшивая улыбка появляется на моих губах.
- Спасибо, но я никогда не стану такой подлой как вы.
Она смеется.
- Правда? А я-то думала, что ты уже принялась за старика Идальго, чтобы ухватить кусочек пожирнее и все такое.
Руки сжимаются в кулак.
- Вы по себе судите, да? Не все мы такие как вы, слава Богу.
- Как я? Или как твоя мать? – Она делает шаг ко мне. – Или ты забыла, как она торговала своим телом за несколько граммов дешевого кайфа? Мне всегда было интересно, пыталась ли она и тебя продать, ну знаешь, – звон моей пощечины эхом отдается от стен коридора.
Я произношу сквозь зубы.
- Можете говорить обо мне все, что вам угодно, но никогда больше не смейте трогать мою мать.
- Кем ты себя возомнила, чтобы поднимать на меня руку? – Она шипит на меня, замахиваясь, чтобы ударить, но я перехватываю ее руку в воздухе.
Отбрасываю ее, говоря.
- Теперь я ухожу, сеньора.
Ее полные гнева глаза бросают на меня последний взгляд, и я ухожу прежде, чем ей удается мне ответить. Я едва успеваю на последний автобус. Весь путь домой мои глаза уставлены в окно. Я рада, что мне удалось достичь того, что я не боюсь этой женщины. Я уже не та девочка, которой была пять лет назад. Воспоминание все еще обжигает:
Когда я вернулась в дом Идальго после дополнительного занятия по чтению, увидела зажженный камин, что необычно в разгар лета. Я уже собиралась пройти дальше в свою комнату, когда заметила сеньору Идальго, сидящую перед камином.
- О, добрый вечер, я вас не заметила, сеньора – я пыталась минимизировать контакт с ней.
- Клаудия, я как раз тебя ждала, – сказала она с не самой естественной улыбкой, – присаживайся, – она указала на кресло перед собой.
Я послушно села лицом к ней. Уже собиралась спросить, что она хотела, как увидела маленький дневник на ее коленях: мой дневник.
- Знаешь, я не ожидала найти это в твоей комнате, просто зашла из любопытства, а он лежал там на ночном столике, открытый, – потрясла головой. – Для пятнадцати лет ты все еще остаешься глупенькой.
Я нервно сглатываю.
- Вам не следует трогать чужие вещи.
- Это мой дом, могу трогать все, что захочу, – я открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но она продолжила. – Ты, похоже забываешь, Клаудия, что это мой дом. Мы приютили тебя и твою мать, не обращая внимания, – натягивает гримасу отвращения, - … на все то, чем твоя мать занималась на улице.
- И мы с мамой вам очень благодарны, сеньора.
- Да? Насколько ты благодарна, Клаудия?
От ее вопроса у меня побежали мурашки.
- Очень.
- Как прекрасно. Это значит, что ты без всяких «но» сделаешь то, что я тебе скажу, – она открыла одну из страниц дневника, чтобы прочесть. – «Артемис снова взял меня за руку сегодня, я думала, что у меня сердце остановится. Он держал ее какое-то время, и я так боялась, что он заметит, как потеют мои ладони.» Ах, как мило.
От стыда я опустила голову.
Но она не закончила, перевернула страницу и продолжила.
- «Артемис пригласил меня на фейерверки в эти выходные, сказал, что ему надо сказать мне что-то важное. Надеюсь, он попросит меня стать его девушкой. Хотя он и старше меня, и мама разозлится, мне не важно. То, что я к нему чувствую того стоит. Я знаю, что мы молоды, но то, что мы чувствуем, похоже на настоящую любовь, как в фильмах»
- Сеньора, пожалуйста.
- Да, думаю достаточно. Мы приютили тебя в своем доме, а ты имеешь наглость положить глаз на нашего сына? – Ёе голос пугающе холоден. – Слушай меня внимательно, Клаудия, ты оттолкнешь от себя Артемиса, он отправится в университет осенью и продолжит осуществлять наши с его отцом планы, а ты не будешь вмешиваться, понятно?
- Сеньора, мои к нему чувства, они настоящие, я…
- Тихо, – она подняла руку. – Если то, что ты чувствуешь реально… ты хочешь лучшего для него, не так ли? – Я киваю. – Тогда, договорились, потому что ты не лучший для него вариант, Клаудия, ты сама это знаешь. Дочь бывшей наркозависимой проститутки не то, что нужно такому мальчику, как Артемис.
- Я думаю, это ему решать, а не вам.
Ее выражение твердеет.
- Оу, поубавь свой тон. Я надеялась, с тобой можно договориться по-хорошему, – она драматично вздохнула. – Ну, тогда будет по-плохому… Я уже обсудила это со своим мужем, если ты не пойдешь на встречу, к сожалению, тебе и твоей матери придется собрать вещички и убраться из этого дома этим же вечером.
От страха у меня кровь в венах стынет. Только не на улицу снова, бессчетное количество мужчин, приходящих к матери. Она не употребляла уже несколько лет, я не могла позволить, чтобы она снова вернулась в этот мир. И у нас ничего не было, даже денег на одну ночь в отеле.
Сеньора закинула ногу на ногу.
- Оу, я поставила тебя в трудное положение?