- Ты все еще такая же упрямая.
- А ты все еще так же жаждешь победы.
Зная, что это ни к чему не приведет, я меняю тему.
- Несмотря на всю реконструкцию, что они сделали, бассейн остался прежним. Здесь я научил тебя плавать.
Она вскидывает бровь.
- Ты научил меня? Я сама научилась.
- Мне напомнить, как ты хваталась за меня, когда мы в первый раз поплыли на глубокую часть? У меня на шее до сих пор следы от твоих ногтей.
Она пожимает плечами.
- Не понимаю, о чем ты.
Я победно улыбаюсь.
- Да все ты понимаешь.
- А я напомню, как ты носился по всему бассейну и кричал, когда за тобой пчела летала. – Она громко смеется.
- У меня аллергия, у меня была право бояться.
- На помощь! – Она изображает меня в тот день. – Я сейчас умру! – Продолжает смеяться. – Пчела уж улетела давно, а ты все бегал.
Не могу сдержать смешка. Да сейчас, при воспоминании, все кажется очень забавным. Мы прекращаем смеяться и смотрим друг другу в глаза. Напряжение между нами возрастает.
Ты чувствуешь то же, что и я, Клаудия?
Делаю шаг к ней, она отступает, прочищая горло.
- Мне пора идти.
Но я не останавливаюсь, прижимаю руки по бокам, чтобы сдержаться и не прикоснуться к ней. Продолжаю наступать, она продолжает отступать, пока её спина не упирается в бортик бассейна.
- Артемис.
Я не слушаю, продолжаю заключать ее в ловушку. Она отпускает платье, чтобы положить руки мне на грудь и остановить.
- Артемис.
Мои глаза падают на ее тело. Платье всплывает, открывая ее ноги и часть нижнего белья. Я прикусываю нижнюю губу. Дыхание Клаудии так же нестабильно, как и мое, грудь вздымается и опускается. Поднимаю руку, и провожу большим пальцем по ее приоткрытым губам.
Клаудия нервно сглатывает, но убирает мою руку.
- Мне надо идти, – она высвобождается, но не успевает уйти, я за руку возвращаю ее, заставляя посмотреть мне в глаза.
- Знаю, что ты чувствуешь то же самое, что и я.
Она высвобождает свою руку.
- Я этого и не отрицала, – она грустно улыбается. – Я не та, кому здесь принимать решение, Артемис. Я знаю, что чувствую, но также знаю, чего стою, и не собираюсь опускаться до уровня любовницы, пока ты выясняешь, что тебе на самом деле нужно.
С этими словами, она уходит, и я не делаю ничего, чтобы ее остановить, потому что знаю, что она права. Трус здесь я. Тот, кто не осмеливается бороться за то, что любит – я. Вспоминаю слова дедушки: трусость не то качество, которое свойственно семье Идальго.
Дедушка, по всей видимости, я не истинный Идальго.
Глава 20:
«Черт, да ты втюхался в эту девчонку»
Артемис
3 месяца спустя…
- Не за что.
Самодовольно произносит Алекс, кинув мне на стол небольшую стопку папок. У него такое выражение, будто он выиграл премию самого лучшего друга года. Мне интересно в чем тут дело, поэтому я открываю первую папку и вижу резюме какой-то студентки.
- Что это? Хочешь привлечь меня в процесс набора сотрудников? Серьезно?
Алекс поднимает указательный палец.
- О, поверь мне, дружище, ты захочешь в этом поучаствовать.
Просматриваю резюме этой девушки, которое говорит, что она на выпускном курсе университета. Свожу брови.
- Стажеры? Хочешь привлечь меня к отбору студентов стажеров?
Алекс падает на стул с другой стороны стола.
- Да.
Закрываю папку и отталкиваю всю папку в его сторону.
- У меня на это нет времени, этим занимается отдел кадров, Алекс.
Алекс фыркает.
- Ты не сечешь, ладно, – звучит раздраженно. – Открой следующую папку.
Нехотя, делаю это, потому что знаю, этим он хочет объяснить всю суть. Мой палец замирает на резюме того, кого я меньше всего ожидаю увидеть: Клаудия.
Я как идиот пялюсь на фото в углу листа, ее квалификацию и всю остальную информацию.