- Ты создаешь историю в семье Идальго, – комментирует. – Это первая девочка во всей семье, у моих братьев только мальчики.
- Моя первая правнучка, – вмешивается дедушка. – Вы уже начали готовить детскую комнату?
- Может использовать одну из комнат наверху? – Начинает сеньор Идальго. – Оу, вот только лестница станет проблемой, да?
- Нет.. мы не… - мы с Артемисом переглядываемся.
- Вы ведь здесь будет жить, да? – Спрашивает дедушка с обеспокоенным лицом, – этот дом огромен, к тому же, я думаю, что дедушке с бабушкой, – указывает на маму и сеньора Хуана, – будет приятно находиться ближе к внучке.
- Мы еще это не обсуждали, дедушка, – отвечает Артемис, и я немного неловко облизываю губу.
Как мы еще об этом не подумали?
Мы еще немного со всеми болтаем, а затем поднимаемся в комнату Артемиса. Я зеваю и вытягиваю руки, садясь на кровать. Я так устаю в последнее время, и это учитывая то, что я ничего не делаю. Стажировка уже закончилась. А в дом наняли новую девушку для уборки, потому что, конечно же, Артемис не позволил бы мне ничего делать. Я уже не жалуюсь на его гиперопеку. С этой каждодневной усталостью я даже не хочу представлять, каково было бы продолжать заниматься делами по дому.
Артемис расстегивает рубашку и снимает ее. Я все мокрая от этого вида. Гормоны в последнее время сделали меня ненасытной. Он склоняется, мягко целует меня и нежно гладит по щеке. Я хватаю его за шею и тяну к себе, пока он не наваливается сверху.
- Еще раз? – Бормочет у моих губ.
- Ты что, жалуешься?
- Вовсе нет.
***
К девятому месяцу я уже не могу много ходить без того, чтобы у меня не распухли лодыжки, и я задыхаюсь, если делаю что-то хоть немного активнее обычных действий. Я уже не говорю о моей спине и том, как трудно найти удобную позу для сна.
Мы с Артемисом решили остаться жить в доме Идальго, по крайней мере, в течение первого года жизни нашей дочери. Мы хотим, чтобы дедушка, сеньор Хуан и мама по максимуму насладились временем с малышкой. А потом мы посмотрим, останемся или переедем. Мы ничего не слышали о сеньоре Софии, и меня это даже не удивляет. Скорее всего, она не хочет ничего знать ни обо мне, ни о моем ребенке, и меня это устраивает. Я не хочу, чтобы рядом с моей дочерью находился кто-то с такими плохими вибрациями.
Артемис теперь гораздо более спокойный, так как он теперь не работает в компании и ему лишь нужно периодически иметь дело со своим бизнесом. Он как никогда наслаждается рисунком с тех пор, как начал курсы несколько месяцев назад. Несмотря на то, что прошло не так много времени, его рисунки с каждым разом все лучше и техничнее. Полагаю, что, когда человек рождается талантливым, не важно, сколько проходит времени.
Мы уже со всей любовью подготовили детскую комнату для нашей девочки. Сейчас весенние каникулы, так что все дома. Джин и Алекс пришли помочь с последними недоделками в детской. Аполо и Арес в гостиной собирают шкафчик, у которого сложная инструкция. Я отсюда слышу, как они спорят.
Джин вешает имя моей дочки рядом с кроваткой, пользуясь помощью нервного Алекса.
- Правее! Криво! – Восклицает Алекс.
- Ты мне это уже ночью говорил, – отвечает Джин.
- Джин! – Я смотрю на нее с упреком.
- Шучу. К тому же, Алекс не святоша, – защищается она.
Алекс и Джин просто живцт ради того, чтобы поддевать друг друга, но они стали хорошими друзьями благодаря нам с Артемисом. Полагаю, что будучи нашими лучшими друзьями, у них не осталось выхода.
- Алекс, – зову его. – Что случилось с Чимми?
- Чимми? – Спрашивает Джин. – А, секретарша, да?
- Ничего не случилось, а что должно было случиться? – Алекс пытается звучать удивленно.
Артемис покашливает в кулак:
- Трус.
- Я тебя слышал, и ты уже не мой босс, так что я могу тебя и ударить.
- Простите, сеньор Генеральный директор компании Идальго, – шучу я.
- Не поддерживай его, Клаудия. Мне нужен кто-то на моей стороне.
Я поднимаюсь, отталкиваясь от подлокотников стула. Однако, выпрямляясь, я чувствую жидкость, стекающую по моим ногам. Все в шоке смотрят на меня.
- Оу, – это все, что я могу произнести, – думаю, у меня отошли воды.
И тогда, все превращается в хаос. Артемис без конца спрашивает, все ли со мной в порядке. Джин и Алекс бегают из стороны в сторону. Одной рукой обхватываю живот, другой держусь за Артемиса, чтобы выйти из комнаты и спуститься по лестнице.
Арес и Аполо поднимают головы, а Джин истерично кричит.
- Ребенок! Выходит!
Еще больше хаоса.
Мама, дедушка и сеньор Хуан выходят из кухни, где они готовили мясо для весеннего жаркое. Все одновременно хотят со мной разговаривать и успокаивать, когда на самом деле это они ведут себя, как безумные.
- Все хорошо, – повторяю снова и снова.
Путь в больницу оказывается гораздо быстрее, чем я ожидала. Меня регистрируют и сажают в инвалидное кресло, хотя я могу ходить.
Хотела бы я сказать, что родовой процесс был чудесен, но на самом деле все это слишком больно. Меня до этого беспокоило, что вокруг будут смотреть куча докторов, но меньше всего в этот момент ты думаешь о стыде, ты просто хочешь поскорее покончить с болью и привести своего ребенка в этот мир, все остальное не имеет значения.
Артемис держит мою руку на протяжение всего процесса, и он такой бледный, что можно было подумать, что это он рожает.
- Давай, Клаудия, давай, еще толчок, – подбадривает, меня доктор Диас. Я задерживаю дыхание и тужусь изо всех сил. – Терпи, терпи, вот так, хорошо, хорошо.
Из последних сил я отдаюсь на полную, чтобы ребенок вышел на этот раз. Я остаюсь без сил, воздуха и с небольшим головокружением, но все это отходит на задний план, когда я слышу плач своей малышки. Доктор Диас слегка обтирает ее и кладет в мои руки. Я не могу сдержать слез. Я никогда не влюблялась настолько мгновенно и глубоко.
Артемис с покрасневшими глазами склоняется к нам и гладит крохотную головку малышки с такой осторожностью, будто это что-то настолько ценное, что он боится прикасаться.
- Привет, привет, любовь моя, – шепчу ей между рыданиями. – Добро пожаловать в мир, Эра Идальго.
Артемис целует ее в лобик, а затем дарит кроткий поцелуй мне. Отстраняясь, он смотрит мне в глаза. В его взгляде столько эмоций и любви, что впервые я без колебаний могу произнести это.
- Я люблю тебя, Артемис.
Я больше не боюсь. Эта фраза, которую я слышала из его уст все эти месяцы, которую он шептал в мой живот, больше не связана с теми ублюдками. Теперь все, о чем я думаю, когда слышу эти слова - это о милом мальчике, с которым я выросла, и об этом прекрасном ребенке на моих руках.