Иду следом и обогнав, хватаю за руку. Мы останавливаемся, и я высказываю все, что думаю;
-А я уже там, но тебе ведь плевать. Все, что ты смогла заметить, так только эти долбанные шмотки, - трясу фирменными пакетами. – Знаешь, меня поражают такие люди, как ты! Перекладывающие с больной головы на здоровую. Не пытайся обвинить меня в том, что я зазналась и кичусь своим новым положением. Не получится, Лер! Проблема не во мне, а в том, что ты мелочная и поверхностная. Для тебя жизнь-это просто игра. С каким азартом ты толкала меня в эти отношения, просто потому что тебе было весело. Я не обвиняю. Не имею право. У каждого своя голова. Я просто к тому, что дружба она несколько иное предполагает. Это не только совместные развлечения, а гораздо больше. Гораздо. Когда сталкиваешься в жизни с различными проблемами, то понимаешь ее истинную суть и ценишь, как никогда. Но поскольку у тебя, как ты верно сказала, и проблем не было, то тебе не понять. А я проблемная, да, но не пропитанная насквозь фальшью! Меня тошнит от твоих злобных ремарок на тему моих пусть небольших, но успехов. Наверное, ты чувствуешь себя увереннее, утирая мои слезы. Я тебе благодарна за поддержку и помощь, которую ты мне оказала в свое время, но мне жаль, что ты не способна радоваться тому немногому, что делает меня счастливой. Мне мерзко наблюдать за этими ехидными подколами, умными замечаниями, за которыми скрывается не что иное, как зависть, комплексы и ненависть к себе. Так вот это ты засунь себе в жопу свое чертово тщеславие и пресловутую гордость. Можешь сколько угодно прикрываться личиной крутой девчонки, знающей себе цену, гордиться тем, что отхватила бесплатный билетик и осуждать меня, хотя сама мечтаешь оказаться на моем месте. Но запомни, мое место не каждому по силам, особенно оно не по силам тем, кто не знает ничему цену. По жизни нельзя прокатиться “зайцем”, Лер, однажды за все бесплатные билетики придется рассчитаться.
-И что же за бесплатный билет я отхватила? –все, что спросила Гельмс, вызывая у меня истерический смех. Боже, и этого человека я считала другом?
-Бесплатный билетик, Лер, в твоем случае –это пока все, что ты имеешь, но не ценишь. А кто-то за то ,что есть у тебя ; семья, друзья, еда, крыша над головой и так далее. Кто-то за это бьется изо всех сил.
-Как будто я виновата, что ты не поступила и твоя мать обо всем узнала, - язвительно высказалась Гельмс, в очередной раз не видя дальше собственного носа. Я тяжело вздохнула, и покачав головой, решила, что пора заканчивать с этим бесполезным разговором в духе расставить все точки над «i».
-А я никого и не виню. Не имею такой привычки. Я просто разочарована, вот и все.
-И что теперь? Развод?- насмешливо поинтересовалась Гельмс с видом, будто плевать она хотела. Это было неприятно, обидно и противно.
-Думаю, мы переросли друг друга, -уклончиво ответила я, не глядя на нее.
-Ну, куда уж нам до вас !- усмехнулась Лера.
-Понимай, как хочешь. Всего хорошего!- устало отозвалась я и направилась в другую сторону, не оглядываясь, пока вслед мне не раздалось заносчивое ;
-Да пошла ты!
Я вздрогнула, замерла на мгновение. Сердце сжалось в комок, меня бросило в жар, а в следующую секунду зазнобило. Втянув побольше воздуха, я продолжила путь. У меня болела душа, подвывала, как собака на покойника. Было так одиноко и пусто. Было страшно. Говорят, что каждый близкий человек –это уникальный мир, непохожий ни на один другой. Так вот очередной мой мир разрушился и придавил своими останками. И не вздохнуть, не убежать, не вырваться. Только терпеливо ждать, когда останки станут былью. Но сейчас мне так плохо от ощущения липкого страха и одиночества, а также мыслей о том, что возможно проблема во мне, раз от меня отворачиваются все, кто мне дорог. Что во мне не так? Что я делаю неправильно? Или мне просто так «свезло» с близкими людьми, которым на меня совершенно наплевать?
У меня нет ответов, да и не хочу я их сейчас искать. Все, чего мне хочется это услышать Олега. Как бы у нас не складывались отношения, но он как был изначально для меня опорой, так и остается. Сейчас я понимаю, что это уже очень –очень много. В это мгновение чувствую, как сильно соскучилась за эту неделю по нему, а ждать еще четыре дня. Гладышев в очередном отъезде.
Набираю его номер, в ответ-«абонент недоступен». Становится как-то совсем не по себе. Кажется, как будто в этом чертовом мире я совсем одна. Впрочем, так и есть.
Кому я могу быть нужна, если даже собственная мать за все это время ни разу не дала о себе знать? Никогда не думала, что настолько она может быть безразличной. Неужели не болит душа о том, как я, с кем, где? Неужели совсем ничего нет? Что она за мать? Но все же я скучаю, безумно скучаю. Я пыталась сделать первый шаг, исписала целых десять страниц вордовского листа, пытаясь рассказать о своих переживаниях, покаяться, но мне так и не хватило духу, чтобы отправить письмо, а также уверенности, что ей нужны мои излияния.
Зазвонивший телефон не позволяет погрязнуть в жалости к себе, и я в который раз убеждаюсь, что существует какая-то Высшая Сила, которая в нужный момент дает нам то, что действительно необходимо.
Я думала, что Гладышев включил телефон, но это оказалась Кристина. После того случая мы созванивались и стали видеться каждую неделю. Общение с Крис было не похоже на общение с Леркой или моими школьными подругами. Поначалу присутствовала неловкость и некий дискомфорт, но все же Кристина была мне очень симпатична, я по-настоящему нуждалась в таком человеке, как она и кажется, это было взаимно. Назвать ее подругой было бы через чур поспешно, но в будущем не исключено. У нас довольно интересно складывались отношения. Не было ни общих знакомых, чтобы перемывать им кости, что зачастую является основной темой для бабских разговоров, да и вообще общего было мало, и тем не менее, мы всегда находили темы для бесед . Нам не было скучно. Кристина открывалась мне человеком глубоким, душевным, серьезным. Возможно, даже слишком серьезным для ее возраста. А еще она была несчастливой, хоть и не жаловалась на свою судьбу, но печаль скрывалась в каждом ее жесте, взгляде и сдержанной улыбке. Я не лезла к ней в душу, надеясь, что со временем мы сможем доверять друг другу. И сейчас я окончательно убедилась, что друзей нужно выбирать не наобум, а осторожно, чтобы однажды не стоять посреди улицы, как я, чувствуя, что ты один во всем мире. Хотя со звонком Крис это чувство стало потихонечку угасать.
-Крис? –ответила я, стараясь, чтобы голос не выдавал в каких я растрепанных чувствах. Но услышав Кристину, я тут же забыла о своих переживаниях.
Некоторое время в трубке слышались лишь еле слышные всхлипы, но потом Кристина взяла себя в руки и охрипшим голосом начала говорить;
-Ян, привет!
-Привет! Ты в порядке? –обеспокоенно спросила я, имея в виду физическое состояние. Было и так понятно, что что-то потрясло мою всегда соблюдающую дистанцию знакомую, раз она не смогла сдержать в себе переживания, как делала всегда.
-Нет. – ответила она односложно, пугая меня еще сильнее. А потом раздался смех и торопливое извинение, словно она устыдилась своего звонка, - Прости, Ян, не знаю, что на меня нашло. Все, как всегда, просто…
Я не могла позволить ей в очередной раз закрыться и в одиночку со всем справляться. По себе знаю, как это сложно, да и мне сейчас тоже нужна была компания, хотя бы просто, чтобы кто-то был рядом.
-Крис, приезжай ко мне. Посидим, отвлечемся, да и просто давно не виделись, - мягко предложила я. На другом конце возникла небольшая заминка, но после Кристина облегченно выдохнула, словно ответ дался ей крайне тяжело;
-Я приеду. Где-то через час, хорошо?
-Отлично, буду ждать. Чем тебя угощать? –с энтузиазмом резюмировала я.
-Чем-нибудь покрепче, - со смешком отозвалась Кристина.
-Это само собой, –хмыкнула я и попрощавшись, поспешила домой.
Кристина приехала, как и обещала –через час. Пунктуальность была одной из ее отличительных черт. Но как только девушка вошла, я потеряла дар речи. Образец женственности, утонченности и грации вдруг превратился в девчонку с далекой глубинки, причем полностью лишенную даже намека на вкус; объемное зимнее пальто, размера на два больше Кристины, спортивные штаны мышиного цвета и уги, но самым нелепым в ее образе были очки.
Они меня насторожили и напугали, особенно, когда Кристина, сняв верхнюю одежду, так и осталась в них. Я, не скрывая своей озадаченности, сверлила сей аксессуар тревожным взглядом, и Кристина тяжело сглотнув, медленно сняла их, повергая меня в ужас. Дело было даже не синяке под глазом, а в этом бескровном лице. Оно было похоже на застывшую маску. Маску боли, скорби и безнадеги. Перемены были настолько разительные, что я на мгновение растерялась. Кристина у меня всегда, несмотря на свою отстраненность и сдержанность, ассоциировалась с чем-то ярким, живым. Дело не в болтливости или суетности действий, а в энергетике, исходящей от человека. Если бы меня попросили охарактеризовать ее в трех словах, то первое, что приходит на ум - солнечная, медовая, теплая. Сейчас же передо мной был живой труп, и я боялась узнать, как произошло «убийство». Кристина мало говорила о своей жизни, но и того, что я знала, было достаточно, чтобы понять – жизнь у этой молодой, прекрасной женщины похожа на бесконечную борьбу. Встретив Кристину, я никогда бы не подумала, что ей уже тридцать и она мама десятилетнего мальчика, в котором черпает силы, чтобы каждый день просыпаться и продолжать борьбу за любовь, за благополучие семьи, за свое место в этой жизни. А она именно борется! Два года за жизнь мужа, который в результате остался инвалидом второй группы, а теперь с его ожившими демонами. Хотя Крис утверждала, что Павел замечательный человек, но глядя на ее лицо, я хотела, чтобы этот «замечательный» ублюдок провалился сквозь землю.
Видимо, все, что я думала отразилось на моем лице, потому что Крис сразу же с горькой усмешкой пояснила, указав пальцем на гематому ;
-У моей свекрови отличный бросок.
-Она, что ударила тебя?!- воскликнула я, пораженная настолько, что в голове не укладывался этот кошмар. Не то, чтобы для меня было бы нормой, если бы ее ударил муж, но так бывает, увы и часто. А вот о таком, я впервые слышу.
-Нет, что ты!- улыбнулась Крис, качая головой. – Она для этого слишком интеллигентна, но также она истеричка, а потому бросаться тем , что под руку попадет для нее вполне нормально.
-Это не смешно, Тин, совсем не смешно. Этой женщине нужно лечиться! Что она себе позволяет?! –взорвалась я, не в силах слушать эти полные обреченности подколы.
-Она считает, раз мы живем в ее доме, значит, она может позволить себе абсолютно все. Моя ошибка в том, что когда я продавала нашу квартиру, все мои мысли были лишь о Паше. Только бы он выжил! Будущее казалось мне чем-то призрачным. А сейчас оно обрушилось на меня непосильным грузом и такое чувство, что еще чуть-чуть и раздавит, –прошептала Крис обессиленно и я не нашлась, что сказать. Знаете, бывают такие ситуации, когда чей-то праведный гнев и вопли вызывают только опустошение. Это был как раз тот случай. Я не знала всех нюансов, но на все сто уверенна, что будь выход, Кристина бы приложила все усилия, чтобы выкарабкаться из сложившегося положения. Она не из тех женщин, которые покорно принимают удары судьбы, она из тех, кто сам кузнец своего счастья. Поэтому я не видела смысла в том, чтобы кричать « Вам нужно что-то делать!», «Так нельзя!» и прочее. Крис бы сделала, если бы была такая возможность. Все, чем я могла помочь, так это внимательно выслушать и поддержать. Этой сильной девушке нужно было побыть хотя бы в этот вечер слабой; поплакать, посетовать, поистерить. Иногда это нужно, особенно, если все ложиться на хрупкие женские плечи.
Я отвела Кристину на кухню, мы молча выпили. Коньяк был до дрожи обжигающим, терпким и невыносимо горьким, но так даже лучше. Хотелось чего-то настолько горького, чтобы заглушить горечь на сердце. Ведь говорят, что клин клином вышибают. Некоторое время мы сидели молча, погруженные в свои мысли. Собственные проблемы казались мне смехотворными. Стало стыдно, что я распустила сопли и жалела себя, будучи здоровой, живущей в достатке, в то время, как люди не опуская рук, преодолевают такие трудности, как Крис. В жизни все относительно благодаря сравнительному анализу.
-А что Паша? Вы с ним тоже разругались? – спросила я спустя несколько минут, наполняя в очередной раз рюмки.
-Он еще не знает. У него сегодня переосвидетельствование инвалидности, он ушел с утра пораньше. Видимо, еще нет дома. И слава Богу! Не хочу, чтобы он переживал и расстраивался. У него и так сейчас полно забот с реабилитационным центром. Эти сволочи вцепились мертвой хваткой и душат со всех сторон. Для Пашки этот дом инвалидов стал спасением. Я не представляю, что будет, когда его снесут. А это случится. Нам не по силам тягаться с этими денежными мешками. Кто мы вообще для них? Так – жужжащие комарики. Если только посмеем выпить каплю их крови, сразу сдохнем.
Крис замолчала, одним махом опрокинула в себя коньяк и зажав рот ладонью, зажмурилась. А потом из ее глаз покатились слезы. Она всхлипнула, а у меня внутри все оборвалось, глаза наполнились слезами, и когда она громко зарыдала, я тоже заплакала. Видеть эту безысходность было невыносимо, а особенно невыносимо понимать, что я не могу ничем помочь. Разве что только обнять и качать как маленькую, шепча утешительные слова, пока слезы не иссякнут. Так я и сделала. Обняла дрожащие плечи, и крепко сжимая, давала выплакаться. Кристина постепенно успокоилась, вытерла слезы, и тяжело вздохнув, вымученно улыбнулась.
-Прости, Янусь! Я … просто… так устала. Ни настоящих друзей, ни родных, которым можно было бы открыть душу… только работа, дом и больница. Все эти три года я живу, как в страшном сне.-шептала она, смотря куда-то вдаль задумчивым взглядом, разрывая мне душу. Я никогда не думала, что могу так сопереживать. Но это было не просто нытье и сетование на жизнь-жестянку, это был вопль, именно вопль человеческой души, сказанный шепотом, и этот шепот проникал до самых глубин, пробирал до озноба. Я взяла Крис за руку и крепко сжала, не зная, что еще могу сделать.
Кристина вновь улыбнулась сквозь слезы, как бы успокаивая меня и извиняясь за все это, а мне хотелось, чтобы она не чувствовала стыда и неловкости, чтобы выплакалась от души.
-Тебе не нужно извиняться, Тин! Абсолютно не за что. Тебе нечего стыдиться или стеснятся. Уж точно не тебе! Я бы хотела помочь хоть чем-то, самой малостью, хотя бы просто побыть рядом, если нужно. Нам всем иногда необходимо выговориться, выплакаться. Особенно женщинам. Мы ведь девочки не можем без слез. –я подбадривающе улыбнулась, Крис кивнула, усмехнувшись;
-Я уже забыла, Ян, как это –быть женщиной.
-А с виду и не подумаешь. Как порой обманчива внешность. - вздохнула я, закурив.
-Ну, мы-страховщики умеем, как никто иной, пустить пыль в глаза. Такая уж работа. А вообще, - со смешком произнесла она, наполняя рюмку, - вся жизнь превратилась в один сплошной спектакль; на работе разыгрываю благополучие и уверенность, дома радужность и доброжелательность. Знать бы только ради чего.
Крис сделала маленький глоток и прикрыв глаза, откинулась на стуле. Меня же последняя ее фраза озадачила и обеспокоила, поэтому я осторожно поинтересовалась, стараясь не быть навязчивой и не совать нос, куда не следует;
-А ради чего раньше держалась?
Кристина медленно открыла глаза и неловко пояснила, окончательно шокируя меня;