- Как гостя - могут...
- Это исключение ни к чему. Потерплю! Я знал, что Алеша не ел больше суток. Взяв с тумбочки плитку шоколада "Золотой ярлык", протянул ему.
Он презрительно сморщил лицо.
- Шоколад? Благодарю! Эта дамская пища мне так надоела, что буду голодать, а в рот не возьму. Угощай тех, кто его любит.
В это время дверь открылась и вошла в сверкающем белизной халате и такой же косынке, кокетливо повязанной на голове, сестра Машенька.
- Вы уже проснулись? - прозвенел ее голосок. - Очень хорошо! С добрым утром. Как вы себя чувствуете, товарищ капитан? Как спали?
Машенька подошла к кровати Хлобыстова.
- Чувствую себя прекрасно, сестричка! Спал без сновидений! - озорно отчеканил Алексей. - А за внимание примите вот...
И, взяв у меня из рук шоколад, он протянул плитку сестре.
- Товарищ капитан! - строго сказала Маша. - В мои обязанности не входит принимать подарки от раненых.
- Да разве это подарок, товарищ сестра? Это шоколад!
- Все равно.
- Виноват! Простите! Я не хотел вас обидеть... Маша стряхнула термометры, передала мне и Хлобыстову, затем повернулась и поспешно вышла из палаты. Алексей произнес нараспев:
- Сестричка-то строга...
В палату вошла санитарка Аня, держа в руках таз и кувшин с водой.
- А, "Аннушка! Здравствуйте! - приветствовал я вошедшую.
- Здравствуйте, товарищ капитан!
- Аннушка, познакомьтесь, это мой товарищ, тоже летчик, капитан.
- Здравствуйте, товарищ капитан!
- Здравствуйте! Здравствуйте, товарищ Аня! - ответил ей Алексей и удивленно спросил: - Да никак, вы собираетесь нас умывать?
- А как же, вы тяжелобольные, двигаться нельзя, вот я и умою...
- Кто такую ерунду придумал? Умываться я буду сам! - и Алеша резко приподнялся, пытаясь встать с кровати.
Аннушка быстро поставила на стул таз с кувшином и вмиг оказалась возле Хлобыстова.
- Нельзя! Нельзя, товарищ капитан! Пожалуйста, ложитесь, а то доктор увидит, и вам и мне сильно попадет... Ложитесь, товарищ капитан!
Решительность Аннушки подействовала на Алексея. Он повиновался.
Хлобыстову был прописан строгий постельный режим, что вызвало у него бурю протестов. Но врачи - безжалостный народ: пришлось подчиниться.
- Ну как, Алеша, понравилась наша служба морская?
- Понравилась" - буркнул он и добавил: - Все равно убегу!
- Не убежишь. Поймают, и положенное отлежать - отлежишь.
Алексей собирался еще что-то сказать, когда дверь в палату распахнулась, и к нам буквально ввалилось несколько армейских летчиков в небрежно наброшенных на плечи халатах. За летчиками вошли врачи, сестры, санитары, почти все ходячие больные, многие - на костылях.
Летчики, окружив Хлобыстова плотной стеной, наперебой поздравляли и целовали его. За невиданный в истории авиации подвиг Алексею Хлобыстову было присвоено звание Героя Советского Союза.
Когда поток гостей иссяк, в палате остались мы вдвоем; Наконец и я мог поздравить Алешу с высокой наградой.
Я думал сказать много, но, глядя в сияющее лицо Алексея, понял, что и без моих торжественных фраз он переполнен счастьем, и поэтому просто сказал:
- Алеша! Прими мое сердечное поздравление.
- Спасибо, Сергей!.. Все так неожиданно, будто сон... Как уцелел, не знаю...
Несколько дней к нам в палату никого не пускали... Хлобыстову был нужен покой и строгий постельный режим. Дня три Алексей подчинялся, выполнял предписания врачей, а потом стал требовать отправки в полк.
Хирургу Сергею Ивановичу Дерналову стоило немалого труда удержать неспокойного пациента в госпитале. И все же недели через две Алексей добился своего.
Пока Хлобыстов был моим соседом по палате, мы успели о многом переговорить. Только о своем последнем воздушном бое он рассказывал неохотно.
- Ну чего в нем интересного... Рубанул двоих... Одного крылом на лобовой, второго - всем самолетом... Вот и все... Ясно?
- Ясно, да не совсем, - отвечал я, пытаясь во всех подробностях представить последний бой. В конце концов мне это удалось.
...Алексей Хлобыстов с товарищами вел неравный бой с "мессершмиттами", которые хотели протолкнуть через наш истребительный заслон своих "юнкерсов" для бомбежки Мурманска.
Фашистов не пропустили... Нанесли потери и погнали от Мурманска.
Спасая своих бомбардировщиков, "мессера" вступили в бой.
Их было раза в три больше, чем наших летчиков, но армейцы не выходили из схватки и дрались упорно, с ожесточением. Сбили еще несколько "мессеров" и сами понесли тяжелые потери.
Вражеским истребителям удалось оторвать ведомого капитана Хлобыстова и зажать в тесное кольцо. Жизнь летчика казалась сочтена секундами. Алексей, не раздумывая, бросился на выручку. Но пулеметы не стреляли - кончились патроны. И тогда он пошел на таран.
На встречном курсе, при максимальной скорости, консолью истребителя Хлобыстов отбил крыло "мессершмитту". Остальные шарахнулись в стороны.
После чудовищного по силе удара, придя в себя, летчик пытался вывести самолет в горизонтальное положение.
Фашисты опомнились... Увидев, как наш поврежденный истребитель вошел в крутую спираль, атаковали и зажгли его.
Самолет вспыхнул... Алексей мгновенно открыл замок привязных ремней и только хотел выброситься за борт, как сквозь огонь и дым увидел перед собой "мессершмитта", который зажег его.