- Вот и я такого мнения, а поэтому дайте распоряжение в самый короткий срок пошить майору все, что необходимо.
Прошло три дня, и я был одет в новую форму, что называется, с иголочки.
Жил в гостинице "Москва" и после шумного фронта понемногу привыкал к мирной тишине.
Стояла на редкость теплая и солнечная погода. В те дни я обошел много улиц и площадей любимой столицы. Все в ней оставалось близким, родным сердцу. И хотя война наложила на Москву свой суровый отпечаток, все же в целом мало изменила ее.
Днем на улицах бурлила жизнь. Москвичи спешили. Неслись машины, звенели трамваи, шурша резиной катились усатые троллейбусы. И только с наступлением вечера, когда все погружалось в таинственный мрак затемнения, уличная жизнь затихала. Однако она не замирала в домах, театрах, кино, концертных залах и клубах.
Все свободные вечера отдавал театру. И с необыкновенным интересом смотрел спектакли, балеты, слушал оперы.
На исходе десятого дня безмятежной жизни мне позвонили из наградного отдела Наркомата Военно-Морского Флота и передали:
- Завтра к одиннадцати часам явиться в Кремль для вручения ордена Ленина и Золотой Звезды Героя Советского Союза.
В ту ночь я спал плохо и встал очень рано. Открыв плотные оконные шторы, с высоты своего четырнадцатого этажа увидел яркую зарю и первые ласковые лучи солнца. На утреннюю зарядку, рекомендованную госпитальным врачом, и завтрак ушло полчаса. До одиннадцати оставалось много времени. Чтобы незаметно скоротать его, покинул номер гостиницы...
Москва еще не проснулась. Было тихо и безлюдно, если не считать дворников, старательно наводивших чистоту на асфальте.
В эти ранние часы августовского утра по-новому открылась красота столицы. Тонул в тени Охотный ряд. Громадное здание гостиницы "Москва" закрывало улицу от ранних лучей солнца. От высоких домов улицы Горького на асфальт падали большие косые тени...
Зато просторная Манежная площадь блестела под лучами восходящего солнца.
Я ходил долго, и когда куранты Спасской башни пробили половину одиннадцатого, был на Красной площади. Сжимая в руке пропуск, миновал часовых у Спасской башни.
Не помню, как вошел в здание Верховного Совета Союза ССР и очутился в просторном круглом зале, освещенном ярким солнечным светом. Поразила тишина, хотя зал был полон людей. Все сидели в креслах... Я тоже сел, а сам подумал: "Неужели опоздал?"
С улицы донесся бой курантов Спасской башни. И только отзвучал последний удар, как открылась дверь и в зал вошли трое. Первым был Всесоюзный староста - Михаил Иванович Калинин. Все шумно встали, и зал загудел от бурных аплодисментов.
Мне казалось, что я аплодировал громче всех.
Секретарь Президиума Верховного Совета стал читать Указ. В первом списке я услышал свою фамилию.
Быстро встал. Подошел к трибуне. Михаил Иванович, поздравляя, пожал мне руку и подал Грамоту с двумя красными коробочками. В одной горел золотом и эмалью орден с образом незабвенного Ильича. В другой - пятиконечная золотая звездочка, подвешенная к планке, обтянутой красной муаровой лентой.
Получив высокие награды, я вернулся на свое место и не успел сесть, как два незнакомых товарища стали услужливо прокалывать дырки в моем кителе, чтобы привернуть орден Ленина и медаль "Золотая Звезда".
Закончилось вручение наград. Михаил Иванович езде раз сердечно поздравил нас, а затем сказали ответные слова благодарности несколько награжденных.
Я тоже выступил...
Переполненный чувством большого счастья, хотел сказать много, а вышел к трибуне - все мысли из головы словно испарились и в горле пересохло. Я стоял, смотрел на всех и наконец взволнованно произнес:
- Спасибо, Родина!
От Кремля до гостиницы "Москва" - путь короткий. Наверное, я сиял от счастья, как сияли блеском золота мои ордена и звездочка на груди. Встречные дарили улыбки, а многие подходили и, как хорошие знакомые, пожимали мне руку, поздравляли с наградой.
Дороги мне были эти улыбки, добрые поздравления незнакомых москвичей. Как хотелось, чтобы рядом со мной шли родные, порадовался бы отец, отдавший все силы, чтобы вывести нас, своих детей, на дорогу настоящей жизни.
Оказавшись у гостиницы, я хотел было войти в вестибюль, как вдруг позади меня раздался женский голос:
- Товарищ майор! Товарищ майор! Извините...
Я повернулся и увидел с большим букетом роз красивую девушку. Покраснев и волнуясь, она выпалила:
- Товарищ майор! Вы меня не знаете, но разрешите поздравить вас с получением высокой награды. И примите мой скромный подарок.
Признаться, меня очень тронуло это внимание незнакомки. "Может, она ошиблась?" - подумал я и сказал:
- Вы, наверное, приняли меня за другого?
- Нет, товарищ майор, я не ошиблась. Букет вам.
- Мне?.. Благодарю! От всего сердца спасибо вам, девушка. А можно узнать, как вас зовут?
- Марина...
- А отчество?
- Проста Марина".
И, подарив на прощание свою улыбку, скрылась в толпе.
В гостинице" когда я поднялся на свой этаж, дежурная поздравила меня с наградой и, обратив внимание на букет, сказала:
- Значит, дождалась вас Марина... Чудесная девушка!..
Дежурная раскрыла "тайну" букета. Оказывается, Марина - москвичка, моя соседка, по этажу. Приехала в командировку из Сибири. Она там в эвакуации и сегодня покидает столицу...
- Утром, - рассказывала мне дежурная, - Марина подошла, отдала ключ от номера и сказала:
"Хочу перед отъездом походить по Москве, есть кое-какие дела..." А я ей про вас, что идете в Кремль получать награду Героя Советского Союза... Услышала Марина эту новость, посмотрела быстро на часы и говорит мне:
"В Кремле он пробудет не меньше часа, да пока дойдет до гостиницы - еще с полчаса, а сейчас девять... Успею!"
Что она собиралась сделать, я так и не узнала. Марина, как птичка, вспорхнула и улетела... Около двенадцати часов она выскочила из лифта с букетом роз, подбежала ко мне вся раскрасневшаяся и спросила на ходу:
"Наш герой не приходил?"
"Нет!" - ответила я, а сама, как поглядела на букет роз, все поняла... Я спросила Марину: "Где вы достали такие редкие розы?" И знаете, что Марина ответила? Она обошла все магазины и нигде не нашла цветов. Тогда поехала в Ботанический сад и там сказала, для кого нужны цветы. И вот ей нарезали букет роз...
Я часто вспоминаю эти розы, Марину, с которой больше не пришлось встретиться. Вспоминаю не как приятный случай, происшедший в моей жизни, а как проявление безграничной любви нашего народа к воинам, ко всей нашей Советской Армии...
Я жил одним настроением: как можно быстрее вылететь с попутным самолетом в Ташкент. Но тут неожиданно случилось непредвиденное: заболел. К концу второй недели, когда почувствовал себя лучше, вышел на прогулку, но на улице оставался недолго приближался комендантский час, пришлось вернуться в гостиницу.
Дожидаясь лифта, я стоял под аркой, рассматривая тускло освещенный безлюдный вестибюль. С улицы вошли двое. Их походка показалась мне странной, неуверенной, словно они двигались, поддерживая друг друга